Михаил В. Гольд

                                   БИЗНЕСМЕН ГОДА.

         

    Новое  тысячелетие  Дуванкой  встретил  с  мэром,  начальни-ками  ГУВД,  МЧС,  гарнизона  и  санэпидемстанции. Дешёвым  палёным  шампанским,  контрабандным,  опасным  китай-ским  фейерверком.  Результаты  веселья  в  больницах города.  Отрав-ления,  расстройство  желудка,  ожоги.  Сумасшедших  в  городе  стало  значительно  больше,  промышленности  сильно  убави-лось.  И  двумя  партиями.  Тех,  кто  хапнул  и остальных.  Дру-гие партии для развлечения хапнувших. Соответственно классы  Бизнесменов  и  безработных.  С  прослойкой  безработных  би-знесменов.  Все  вместе  смотрят  телевизор,  лишний  раз  убеж-даясь,  что  всё  хорошо,  всё  чудненько.  Слава  Богу  в  стране  ещё  нефти  видимо-невидимо.  Не  уверенных  в  этом  мочат  в  сортире.  Весь  город  стал  большим  сортиром  из-за  саботажа  коммунальщиков,  ссылающихся  на  неплатежи, и вечно рвуще-йся главный  водовод,  сработанный  то  ли  рабами  Рима, то  ли  крепостными графа Шувалова. Если  это  дело  графских  мужи-ков,  то  срок  гарантии  ещё  не  вышел.  Взрываются  перифе-рийные  теплоцентрали,  падают  деревья,  рвутся  линии  элект-ропередач. Сплошное ЖКХ! Дуванкой накрыла  эпидемия  вос-становления  исторической  правды  и  где-то  справедливости.  Выразилось  в  возвращении  старых  имён  и  названий,  что  на  материальном  состоянии  жителей  города  никак  не  сказало-сь.  С  тогдашнего  времени  город  сильно  разросся.  Это  нико-го  не  смутило.  Вернулись  из  исторического нафталина  Сино-пская,  Чесменская,  Сеная,  Соляная, Таможенная.  Старый  Ка-рантин,  Линии  Песков,  Новая  Дача,  Босфорская,  Капканы,  Опасная.  Улица  Ленина  стала  Воронцовской,   Рабиновича — Александра  III.  Горожане  теперь  точно  знают,  что  фамилия  самодержца  российского  Александра  под  номером  III – Рабинович.  Таксисты  от  такого  поворота  потеряли  головы,  а  исторической  памяти  ещё  не  приобрели.    

    Однако,  разве  это  главное?  Важно,  что  всем  хорошо,  ве-село  и  есть  чем  закусить.

     У  города  свой  национальный  праздник – День  Дурака.  Ка-ждое  первое  апреля,  объявленный  всегородским  выходным  днём.  Бесплатные  пирожные,  мороженое,  прохладительные  напитки  и  духовой  оркестр,  но  только  по  порции  счастья  в  одни  руки.  Думающие  наесться  за  день  на  весь  год,  оказа-лись  большими  дураками.  Подарил  день  веселья,  музыки,  конфети  и  прочей  халявы  местный уроженец,  почётный  гра-жданин  города,  олигарх,  владелец  "Южной  Финансово – Промышленной  Группы",  торгующей  по  миру  нефтью  и  га-зом  Крайнего  Севера,  Вениамин  Михайлович  Вайман – скро-мный  человек  пятьдесят  шестого  размера  одежды.  Всё,  что  происходит  хорошего  в  городе, делается  от  имени  ЮФПГ.  Остальные  негативные  явления  и  природные  катаклизмы – происки  антисемитов  и  прочих  ОПГ.

   Губернатор  края  раздухарился  в  конец,  приехал  в  московс-кое  представительство  Ваймана.  По  месту  постоянной  служ-бы  директор  региона  бывает  гораздо  реже,  чем  его  почёт-ный  земляк  на  малой  родине.  Внёс  предложение  в  массы  олигарха – распространить  День  Дурака  на  всю  территорию  региона  тем  самым  многократно  приумножить  количество  идиотов.  Безработица  в  регионе  достаточно  высока  и  ещё  один  выходной,  с  халявным  лимонадом  укрепит,  безработ-ную  веру  в  правильность  выбранного  для  них  курса.

     Олигарх  принял  губернатора  хорошо,  можно  сказать,  кра-сиво.  С  коньяком,  свежими  фруктами  и  клубникой  в  двадца-тиградусный  мороз.  Времена  саун  с  голыми  девками  и  осет-ровой  икрой  ложками  под объективами телекамер миновали  безвозвратно.  Хочешь    морально  разлагаться – добро  пожало-вать  в  Куршевель  или  другую  заграницу.  Дома  такого  разма-ха  нынешний  президент  может  и  не  понять. Вайман  слушал  внимательно,  кивал  в  особо  акцентируемых  местах.  Наконец  надоело.  

    - Ты  разницу  между  меценатом  и  спонсором  знаешь?

    Губернатор  тем  самым  дураком,  о  которых  так  печётся,  уставился  на  неофициальное  лицо  миллиардера  и  главного  гражданина  столицы  региона.

    - Меценат  безвозмездно  помогает  искусству финансово, лю-бя  последнее. Спонсору  легче  расстаться  с  крупной  суммой,  чем  объяснить  её  происхожде-ние.  А  дураков  в  стране  сто-лько — гуляй  с  начала  и  до  конца  года.

    Губернаторский  визит  имел  свои  последствия.  Олигарх,  действительно,  решил  продолжить  праздник,  но  уже  в  уз-ком  кругу,  без  халявы  и  в  другое  время.  Каждый  первый  понедельник  сентября  вручать  премию   "Бизнесмен  года"  на  приёме  «Бархатный  сезон»  особо  отличившемуся  местному  коммерсанту.  Для  чего  учредил  "Ассоциацию  предпринимате-лей",  имея  в  виду  только  регион,  а  то  в  стране  бизнесме-нов,  как  дураков.  Каждый  укравший  и  продавший  уже  пред-приниматель.  Своими  ощущениями  поделился  с  женой.  

    Сэра  Борисовна – дама  маститой  внешности,  считающая  себя  тактичным,  культурным  человеком,  интеллектуалкой  с  не  начатым  высшим  образованием,  тотальным  отсутствием  хоть  какого-нибудь  ума  и  чувства  юмора,  овцой  уставилась  на  мужа.

     - Для  чего?

    - Нужен  свой  профсоюз.  В  Германии  даже  проститутки  его  имеют.

    Сэра  Борисовна,  естественно,  бывает  в  Германии,  однако,  так  глубоко  не вникает  в  проблемы  тамошнего  профсоюзно-го  движения.  Попыталась  наверстать  упущенное.

    - Зачем?

    - Проституткам?

    - Нет,  вам.

    - Жить  общественной  жизнью  коллектива  и  жить  регуляр-но.  Поездки  на снегоходах  на  Северный  полюс,  на  джипах  по  Сахаре,  в  каноэ  по  Лимпопо.  

    - У  тебя  плохи  дела?

    - Почему?

    - Тебя  должны  забрать?

    - За  что?

    Сэра  Борисовна  понимающе  кивнула  головой,  не  повери-ла  и  заявила,  что  давно  чувствует  зов  крови  первой  группы  резус  положительный.  Сейчас  самое  время,  повинуясь  ему,  отправиться  в  Израиль,  где  в  предместье  Тель-Авива  проста-ивают  три  шикарных  этажа  виллы.

    - Может,  на  Ривьеру?  Ницца,  Монте-Карло?  У  нас  есть,  где  пожить  со  вкусом.

    - Я  французский  не  знаю.

    - Как  и  иврит.

    - Французский  я  не  знаю  лучше! – гордо  заявила  олигарх-ша.  Это,  конечно,  весомый  довод.  Вениамину  Михайловичу  ничего  не  оставалось,  как  согласиться.  Подумал,  что  можно  жить  с  одной  женщиной,  но  не  с  одной  и  той  же.  Это  уто-мляет.

    Председателем  "Ассоциации  предпринимателей"  Вайман – коренной  южанин,  страдающий  хроническим  обострением  чувства  юмора,  осложнённого  иронией,  назначил  бывшего  и  последнего  начальника  ОБХСС  УВД  советского  периода.

    На  тусовке  в  честь  важного  торжественного  события  рож-дения  Ассоциации,  новое  должностное  лицо  в  первой  при-ветственно-программной  речи  поблагодарило  за  оказанное  доверие,  обещало  оправдать  и  приумножить,  а  так  же  заяви-ло  с  неистребимой  верой  в  светлое  будущее:  

    - Я  вас  сажал.  Дай  Бог  придёт  время,  опять  сажать  буду!

    “Бизнесмен  года»  с  премиальным  фондом  в  пять  тысяч  евро,  выбирается  из  всякой  мелочи.  Критерии  у  каждого  члена  жюри  свои  и  у  всех  разные.  Председатель  ассоциа-ции  во  время  рассмотрения  претендентов  может  в  сердцах  бросить:

    - Его-то  за  что?!  Даже  под  статью  не  подвести.  Мелкий  несун,  общественности  на  поруки.

    Конечно,  последнее  слово  всегда  остаётся  за  отцом-осно-вателем.  Чем  руководствуется  Вайман  при  выборе  того  или  иного  лауреата – сказать  трудно.  Вениамин  Михайлович    приезжает  на  несколько  дней  отдохнуть  от  тягот  и  лишений  олигархической  жизни,  оттягивается  по  полной.  Прошлогод-ним  лауреатом  стал  ресторатор,  заявивший:  "Эксклюзивная  французская  кухня  от  шефа  Рафика!  Только  парижские  блю-да  с  шиком!  Сациви,  долма,  шашлык,  лобиа,  люля-кебаб.  Вино  провинции  Гасконь  "Цинандали"  пятилетней  задержки  на  таможне!  Ресторан  "Енисейские  поля"  пять  звёздочек.  Есть  туалет.  Новый  Центральный  рынок,  восточный  вход,  между  "Матрацами"  и  “Простынями".

    Быть  членом  ассоциации  Ваймана  в  крае  считается  прес-тижным,  аристократичным  и  перспективным.

    «Бархатный  сезон»  случается  в  банкетном  зале  ресторана  «Галс»  яхт-клуба ”Золотой  якорь»,  принадлежащем  Вайману.

    Иметь  большую  океанскую  яхту  среди   сирот-олигархов  считается  даже  не хорощим  тоном,  а  обязанностью.  Вайман  в  плавсредствах  вообще  ничего  не  смыслит, а  доверять  свою  драгоценную  жизнь  на  волнах  неизвестно  чему  по  ре-комендации  неизвестно  кого  не  собирается.  Не  мудрствуя  лукаво,  просто  устроил  себе  целый яхт-клуб. Подошёл  к ст-роительству  основательно.  Любая  вложенная  копейка  долж-на  приносить  доход.  Даже  каприз.  Это  Вениамин  Михайло-вич  усвоил  давно,  раз  и  навсегда.  Когда  идея  сформирова-лась  окончательно,  пригласил  талантливого  зодчего,  вопло-щающего  желания  в  форму.  Объяснил  просто.

    - Романтика.  Замок  Иф,  форд  Боярд,  Константиновсий  равелин.  Только  без  ужаса  и  милитаризма.

    Архитектор  понял  и  стал  в  пределах  разумного,  в  грани-цах  города,  искать  романтический  ландшафт  для  приложе-ния  творческих  сил.  Центр    отпал  сразу.  Заказчик  не  жела-ет,  чтобы  его  романтическую  мечту  похабили  окрестные  причальные  линии,  охаивали  гудки  больших  и  сирены  ма-лых  плавсредств,  а  линию  горизонта  искажали  портальные  краны  и  терриконы  сыпучих  грузов.  Так  же  он  не  хочет,  чтобы  население,  которое  не  всё  живёт,  но  существует,  ви-дело  яхт-клуб  и  задумывалось  о  пользе  октябрьского  перево-рота.  Точка  приложения  сил  обнаружилась  на  территории  бывшего  цеха  «Опасное»  рыбокомбината  на  берегу  одноимё-нной  бухточки  и  посёлка,  практически  на  самой  границе  города  со  страной.  Рядом  руины  бывшей  экспедиции  АУРФ.  Даже  странно,  что  при  такой  цене  и  дефиците  на  землю,  никто  не  прихватизировал  развалины.  Вениамин  Михайлович подумал  прибрать  простаивающее  к  рукам,  но трезво  решил,  что это перебор. Вайман осмотрел окружающую действительно-сть  и  остался  доволен.  Далеко,  не  бросается  в  глаза.  Мимо  проходит  трасса . Зодчий  поставил  олигарха  на  бугор,  сунул  в  руки  планшет  с  отмывкой,  имеющегося  быть  в  скором  будущем,  выполненную  акварелью  На  планшете  всё  выглядит  замечательно.  Просто  «Хроника  капитана  Блада».

    -Так  будет? - недоверчиво  спросил  Вайман.  Как  все  аиды,  он  человек  сомневающийся.

    - Лучше!- нахально  ответствовал  седовласый  зодчий. - Я  несколько  тюрем спроектировал.

    - Давно?

    - Вы  уже  жили.  В  Советском  Союзе.

    - В  СССР  нельзя  было  проектировать  две  вещи — тюрь-мы  и  культовые  здания, -  поймал архитектора  Вайман.

    - Нельзя,  а  складские  помещения  можно, - спокойно  отве-тил  зодчий  и  посмотрел  на олигарха.

    Вайман  попросил  план.  Получил  следующий  планшет.  Повёл  рукой.

    - Это  у  вас  что?

    - Бетонная  стена  со  вставками  из  непрозрачного  светопропускающего  листового  материала  особой  прочности.  Производство  Германской  фирмы.  Высота - пять  метров. Кон-струкция отделяет  клуб  от  посторонних  глаз.

    Олигарх  достал  ручку  с  золотым  пером  и  старательно  пририсовал  к  стене со  стороны  посёлка  маленький  квадра-тик.  Как  настоящий  творец,  отодвинул планшет  на  длину  вытянутой  руки,  прищурил  левый  глаз,  чуть  наклонил  го- лову.  Архитектор  не  понял  творческих  устремлений.  Недово-льно спросил:

    - Это  ещё  что?

    - Чёрт  его  знает,- легкомысленно  ответил  олигарх,  любуясь  собственным  произведением.  Всё  смотрится  очень  миленько.  Серьёзно  пояснил. - Здесь  можно  выпить  пива,  водки  под  лёгкую  закуску,  набить  после  этого  кому-нибудь  морду.  Про-ставляться  будем.  С  соседями  надо  жить  в  ладу  и  мире.  

    На  этот  раз  причиной  банкета  и  лауреатом  премии  стала  владелица  ночного  клуба  "Фантазия"  для  лиц  с  ограничен-ными  сексуальными  возможностями  и  нетрадиционной  жиз-ненной  ориентацией.  Председатель  ассоциации,  как  всегда,  был  против,  но  Вайман  ткнул  в  описание  проекта.

    - Такое  придумать  сможете?

    - Нет, - честно  признался  бывший  идейный  борец  с  хище-ниями  социалистической  собственности. – А  что  это  значит?

     Олигарх  на  минуту  задумался,  как  самому  себе  объясни-ть  такое.

      - Йог,  сидящий  голой  жопой  на  гвоздях  в  позе  Лотоса,  исполняет  на  барабанах первый  концерт  для  фортепьяно  с  оркестром  педераста  Чайковского.

    - О,  Господи!

    Таким  образом,  вопрос  о  соответствии  претендента  вруча-емой  премии  снят  окончательно  и  бесповоротно.

    У  входа  толпятся  репортёры  и  папараци  продажных  и  уже  купленных  средств  массовой  информации.  Дистанцию  между  ними  и  дверьми  соблюдают  сорудники  службы  охра-ны  Ваймана.  Их  отличают  дорогие  костюмы  и  профессиона-зм.  Все  они  бывшие  офицеры  и  прапорщики спецслужб  или  спецназа.  Фотографы  прыгают  за  бронеспинами  в  надежде  уцепить  исторический  кадр,  который  прославит  их  в  данной  местности  в  веках.  

   Первыми  продемонстрировали  себя  те,  кто  по  Вайману,  украли  и  продали.  Деньги  ещё  не  успели  пропить  и  дума-ют  над  тем,  чего  бы  ещё  смикитить,  а  главное  где  и,  по  возможности,  безболезненно.  Их  вычисляют  по  голодным  глазам,  горящими  собственной  значимостью,  и  галстукам  сумасшедшей  расцветки,  купленных  на  базаре.  За  ними  те,  кто  название  себе  уже  придумал,  но  имени  не  имеет.  Репо-ртёры  становятся  чуть  живее  с  появлением  мужчин  в  шика-рных  костюмах  от  лучших  домов,  куда  нас не  пускают. При  молодых,  худых,  высоких  и  плоско-глистообразных  любовни-цах.  Чем  завяленней  деваха,  тем  лучше  идут  дела  её  владе-льца.  Далее  черёд  загородных  жильцов  при  стервозно  кра-сивых  жёнах,  начинавших  свою  карьеру  моделями  или  доро-гими  проститутками.  Они  все  в  мечтах  поскорее  стать  вдо-вами.  Следует  получасовой  перерыв.  Часикам  к  восьми  ве-чера  подкатывает  пара – тройка  мужчин  в  лимузинах  с  во-дителем  и  женой  какая  есть,  в  идеально  построенном  до-рогим  мастером,  по-прежнему  работающем  на  дому,  без  па-тента,  костюме.  Репортёры  беснуются,  но  спины  секьюрити  непробиваемы.  Начинается  маленькая  давка,  курортным  ша-гом  двигающаяся  к  входу.  Акулы  и  киты  местного  бизнеса,  региональные  львы  коммерции  загадочно-устало  улыбаются  и  исчезают  за  дверьми,  напоминающими  крепостные  ворота.

    Последним  из  этой  группы  бесшумно,  вальяжно  подкатил  «ягуар»  председателя  правления  Азово-Черноморскогоморс-  кого  банка.  

    Морем  в  банке  не  пахнет.  Сыро  бывает  только  во  время  уборки  и  мытья  полов.  Как  большинство  его  российских  собратьев,  банк  занимается  финансовыми  операциями,  нару-шающими  при  этом  все  законы.  Зависит  от  размаха  опера-ции  и  степени  нарушения  закона.  С  этим  порядок.  Кто  на-до  схвачен,  где  надо  проплачено,  откаты  получены.

    Александр  Иванович  Шурупчик — человек, сделавший  сам  себя.  Вырос  в  скорее  нищей,  чем  бедной  советской  семье.  Точнее  с  матерью-уборщицей  районной  музыкальной  школе,  на  самой  окраине  у  городской  свалки,  в  хатёнке,  по  окна  сидящей  в  земле.  В  ней  даже  знойным  южным  летом  сыро  и  зябко.  Всё  пришлось  вырывать  с  кровью,  ломать  и  кро-шить  зубы,  рубить  по  живому.  Оттуда  закалка,  и  старт.  Он  до  сих  пор  курит  обычный  «Беломор»,  зажигая  от  спичек.  Было  отсутствие  денег,  затем  сила  привычки  и  нежелание  менять  марку  табака.  Сейчас  превратилось  в  фишку,  некий  бренд.  Когда  вокруг  дорогущие  «доминиканы»,  эксклюзив-ные  трубки  от  лучших  фирм  и  мастеров,  ароматные  клуб-ные  сигареты,  Владимир  Иванович  достаёт  из  кармана  до  боли  знакомую  пачку,  сминает  мундштук  папиросы  стабили-затором  авиабомбы,  чиркает  спичкой  о  серку.  Дамы  сразу  «плывут».

    Рост -193  сантиметра.  Как  все  высокие  люди,  не  посвяти-вшие  себя  спорту  или  армии,  сутулится,  выворачивая  плечи  вперёд.  При  таком  счастье  ещё  и  худ  до  чрезвычайности.  Выступает  Аполлоном  при  впалой  груди  и  рахитично  взду-том  животике.  Такую  красоту  умудряется  нивелировать  Со-ломон  Коган — величайший  портной  подлунной  вселенной.  Его  очень  не  дешёвыми  стараниями  банкир  выглядит  доста-точно  аристократично.

     К  чести  самого  Шурупчика  надо  отметить,  что  весьма  образован  не  в общепринятом  смысле  этого  слова  известном  ещё  с  советских  времён.  Вырвавшись  из  круга,  предначерта-нного  судьбой,  настойчиво  и  упорно  работал  над  собой.  Собрал  громадную  библиотеку,  разбирается  в  искусстве  и  политике,  коллекционирует  живопись  и  антиквариат.  Что  вы-годно  отличает  банкира  от  нуворишей,  научившихся  ценить  вещи  по  их  стоимости,  не  жрать  водку стаканами, не  грызть  ногти.  Их  фантазия  не  успела  ещё  взлететь,  а  уже  шмяк-нулась  со  страшной  силой  о  землю,  даже  не  мявкнув  при  этом.

    Сегодня  брюки,   носки,  рубашка,  платочек,  с  намёком  вы-глядывающий  из нагрудного  кармана  пиджака,  светлого  тона  цвета  кофе  с  молоком.  Пиджак  и  шёлковый  платок,  охваты-вающий  под  воротником  рубашки  шею,  туфли,  тоже  шитые  на  заказ,  тёмно-коричневого  цвета  чуть  в  зелёную  сторону.  Плечи  и  грудь  пиджака  подложены  так,  что  председатель  правления  выглядит  вполне  удобоваримо  и  имеет  достаточ-но  бравый  вид.

    Осталось  лицо.  Не  вышел  рожей  Александр  Иванович.  Мать  была  далеко  не  красавица.  Об  отце  история  сведений  не  сохранила.  Может  быть,  судя  по  отчеству,  был  он  Ива-ном,  может,  и  нет.  Однако  оба  наградили  ребёнка  той  ещё  мордой,  которая  не  выдержит  ни  один  фейс-контроль!  Ху-дое,  костистое,  клинообразное  с  неправильными  чертами  и  формами.  Глаза  маленькие,  остренькие,  глубоко  сидящие  в  глазницах.  И  абсолютно  безгубый  рот,  ограниченный  двумя  вертикальными,  словно  нарисованными  тушью,  складками.  Такое  счастье  даже  пиджаком  от  Когана  не  прикроешь.  Од-нако  и  тут  нашёл  выход  всё  тот  же  Моня.  Как-то  примеряя  очередной  костюм,  портной  между  делом  спросил.

    - Я  извиняюсь,  шо  у  вас  с  лицом?

    - Такой  уродился! - отрубил  банкир.  Без  портного  знает  свои  недостатки  и совсем  не  любит  когда  гарцуют  у  него  на  мазоли.

    - Шоб  это  была  ваша  последняя  неприятность!  Так  и  да,  нет.  Проблема! Ай! - Моня  вышел  из  комнаты.  Вернулся  с  футляром,  в  котором  лежат  очки формы  «капля»  в  золотой  оправе  с  дымчатыми  стёклами. - Вот,  примерьте.

    - У  меня  отличное  зрение! - сквозь  зубы,  медленно  и  раз-дельно  ответил Шурупчик,  закипая.  Портняжка  умудрился  перейти  все  мыслимые  границы.

    - А  кто  сказал  наоборот?  Стёкла  обычные,  только  с  пок-рытием  «хамелион». Примерьте,  примерьте.  Это  аксесуар,- настаивал  портной.

    Банкир  зло  нацепил  очки  на  нос,  решил  срочно  искать  мастера  вместо  величайшего,  но  совершенно  обнаглевшего,  Мони.  Случайно  мазнул  взглядом  по  зеркалу.  Увидел  лицо  аскета-интеллектуала,  католического  аббата,  кардина-ла,  поз-навшего  тайный  смысл  всего  земного.

    - Откуда  они  у  вас?

    - Ай!  Держал  одному  авторитетному  человеку.  У  него  тоже  была  харя — майн  Гот!

    - Не  подошли?

    Лучший  Коган  в  подлунной  вселенной  пожал  плечами.

    - Я  знаю...  Он  ехал  на  примерку,  когда  его,  таки,  убили.  Скажите  старому  еврею,  почему  вы  такие  богатые  живёте  там  мало?

    Шурупчика  сразу  окружили  репортёры.  Перед  лицом  зап-рыгали  микрофоны,  диктофоны,  мобильные  телефоны.  В  ли-цо  уставился  объектив  телекамеры,  пару раз  ослепили  фотовспышкой.

    - Александр  Иванович,  как  вы  относитесь  к  нефти?

    - Я  к  ней  не  отношусь.  Нефть — углеводород.  Я- белковая  биосистема.

    - Вы  примите  участие  в  нефтяном  проекте?

    - Он  уже  существует?

    - Начаты  изыскательские  работы.

    - Тогда  о  чём  вы  спрашиваете?

    - Господин  Шурупчик,  если  нефть,  всё-таки,  найдут,  какое  место  по  значению займёт  наш  регион  в  стране?

    - Прогноз?

    Да,  пожалуйста.

    - Мир  держится  на  трёх  китах.  Политика,  экономика,  нау-ка.  Экономика — на  трёх  слонах.  Продукты  питания,  энерго-носители,  финансы. Всё,  господа, спасибо!- довольный  прове-дённым  блицем  Шурупчик  вступил  в  лобби,  куда  репортё-рам  и  собакам  вход  запрещён.

    Финансист  поймал  на  себе  заинтересованные,  спасибо  Ко-гану,  женские  взгляды.  Ещё  бы!  Остальное  мужское  населе-ние  в  дорогом  чёрном  или  белом. Максимум — чёрно-белое.  Дальше  жлобство  не  пускает.  Мужские  взгляды  либо  безра-зличные,  или  неприязненные.  Это  должники  банка  разной  степени спелости.  Обнажённые  плечи,  спины,  декольте.  Ми-ни  по  пояс.  Сразу  стало жарко,  захотелось  холодненького.  Бросил  мимо  скользящему  официанту:

    - Пива!

    Шурупчик  ест  и  особенно  пьёт  то,  к  чему  привык  с  дет-ства.  Смешно  смотреть,  когда  шалава — звезда  микрорайона,  дававшая  всем  в  подъезде  хрущобы,  по  воле  рока  взлетев-шая  до  первого  уровня  провинции  бросает  бармену:

    - Сухой  «Мартини»!-абсолютно  не  понимая,  что  «Марти-ни»,  «Чинзано» — просто  вермуты.  Питьё  специфическое  и  на  любителя.  Получает  бокал  с  соломинкой,  на  которую  на-сажена  оливка  и  начинает  сосать  вино,  от  которого  её  прос-тую  и  понятную  душу  воротит  до  рвотных  позывов.  Пото-му  что  привыкла  к  обычному,  воняющему  сивухой  самого-ну  и  чего-нибудь  соответствующему  загрызть. 

    И здесь  разговоры  крутятся  вокруг  нефти.  Вайман  начал  разведочные  работы  на прибрежном  шельфе.  Новость  будора-жит  всех  и  всея.  Олигарх,  международный  нефтепромышле-нник  зря  шевелиться  не  будет.  Некоторые  уже представляют  край  новыми  Эмиратами,  где  деньги  рекой.  Другие  отделяю-тся  от  России,  становятся  членами  ООН,  но  только  без  чер-ножопых  и жидов.  В  их  глазах  Вениамин  Михайлович  Вай-ман  просто  гордость  русского народа.  

    В  это  время  гордость  русского  народа,  председатель  мест-ного  патриотического  фронта  имени  Ивана  Сусанина — отс-тавной  полковник  Косорылов  при  мундире  и  фуражке, съеха-вшей  набекрень,  как  у  обозного  ездового,  до  потери  пульса  собачит  охрану,  не  пускающую  его  на  мероприятие.  

    «Интересно,  знает  об  этих  беседах  сам  Вайман?»-подумал  банкир.

    Олигарх  знает  всё.  Такая  у  него  работа.

    В  зале,  среди  прочих,  присутствует  никому  не  знакомый,  элегантно  одетый  лысеющий  блондин  лет  пятидесяти  с  пре-красной  фигурой  и  выправкой.  Он,  как-то  сразу  слился  с  тусовкой  и  интерьером.  Стал  абсолютно  незаметным  и  где-то  эфемерным.  Даже  профессионально  внимательные  офици-анты  скользят  мимо  него,  словно  он  мебель.

      Должность  начальника  службы  безопасности  таких  круп-ных  структур,  как  «ЮФПГ»,  традиционно  занимают  генера-лы  спецслужб,  способные  организовывать  и  решать  вопросы  на  самом  высшем уровне.  Известие  о  том,  что  Вайман  оза-бочен  кандидатом  на  эту  должность   взбудоражил  генераль-ский  рынок.  Олигарх  высоко  котируется  у  них.  Некоторые  кандидаты  нанесли  визиты  Вайману.  Другие тут  же  слили  компромат  на  приходивших,  показывая  товар  лицом.  Свою  информированность,  оперативность  и  возможности  в  облас-ти  добывания  информации.  Первые  и вторые  были  немало  удивлены,  узнав,  что  им  всем  Вайман  предпочёл  никому  не  известного  полковника  ГРУ,  которого  коллеги  за  внешний  вид,  манеру  разговора,  замкнутость прозвали  Сазаном.  Поте-шкин  Михаил  Васильевич  непревзойдённый  специалист  по  планированию  и  филигранному  проведению  самых  грязных  операций  за  рубежом  с  участием  нелегалов.  В  случае  необ-ходимости  сам  принимал  в  них  личное  участие.  Кто-то  из  невзлюбивших  его  сослуживцев,  думающих,  что  Сазан  нав-сегда,  ехидно  спросил — куда  он уходит?  Полковник  ответил  просто.  

    - В  бандиты.  Они  сейчас  родине  нужнее.

    Сазан  создал  мощную  организацию,  мобильную,  оператив-ную,  хорошо  оснащённую,  укомплектованную  настоящими  профессионалами,  ничем  не  отличающуюся  по  структуре  от  государственных  спецслужб.  Мог  прислать  сюда  своих  сот-рудников.  Однако  первый  взгляд  Потешкин  предпочитает  бросить  сам.  Приехал  с  тремя  сотрудниками.  Аналитиком  и  двумя  универсальными  специалистами  решать  любые  вопро-сы  всеми  возможными  и  нет  средствами.        

     Настоявшийся  на  коньячке  губернатор  края  уже  принял  у  микрофона  позу  на  поговорить.  Очень  модный  в  этом  сезо-не  джаз-бенд,  выписанный  по  такому  случаю  из  Израиля,  час  не  даёт  уважаемой  публике  ни  уснуть,  ни  пообщаться,  журналисты  устало  топчутся  у  входа,  а  Ваймана  всё  нет.  

    Вениамин  Михайлович  только  отъехал  от  гостиницы.  Поз-волил  сегодня  полное  расслабление,  настроение  лирическое,  было  бы  с  кем  его  разделить.  Сэра  Борисовна  под  Тель–Авивом,  куда  Вайман  переводит  регулярно  деньги  на  содер-жание,  плюс  коммунальные  услуги.  Она  ждёт,  когда  его  по-садят.  Он  боится,  что  ей  ждать  надоест  и  жена  вернётся.  В  машине  нахлынули  воспоминания  о  светлом  пути, доведшем  до  жизни  такой.  Жизнь  началась  несколько  позже,  но  значи-тельно  до.

    Наконец  народу  объяснили,  что  жили  мы,  может  быть,  хорошо,  однако  неправильно.  Теперь  жить  будем  точно  пло-хо,  но  по  общеевропейским  канонам.  В  воздухе  набухло  с  ветром  и  градом  непонятное  слово  "конверсия".

    Объединение  "Черноморский  машиностороительный  завод"  министерства  очень  среднего,  но  специального  машинострое-ния  выпускал  боевые  ракеты  воздушного,  наземного  и  морс-кого  базирования.  Продукцией  товаров  народного  потребле-ния --- табуретки.  С  ними  всё  в  порядке.  Рассыпались  после  пробной  сидки  на  них.  Признаком  беды  стали  мордастые,  пузатые  прапорщики  внутренних  войск.  В  одно  прекрасное  утро  они  исчезли  из  заводских  проходных  вместе с  военной  тайной,  которую  охраняли.  Главную  продукцию  вместе  с  та-буретками  отменили  в  виду,  вдруг  испарившегося  Наиболее  Вероятного  Противника.  Без  врага  плохо.  В  таких  условиях  попробовали  строить  трамвай.  То  ли  получился он  размером  с  межконтинентальную ракету, то ли цена вышла  космической,  но  трамвай  никто  не  покупал.  Не  отчаялись,  спроектирова-ли  мясорубку.  Ей  прочили  большое  будущее,  отличный  ры-нок.  Правда,  экономист,  академик,  автор  программы  восста-новления  народного  хозяйства,  названную  "Несколько  дней",  просчитал,  что  в  стране  нет  столько  мяса  и  птицы,  чтобы  агрегат  с  ракетным  двигателем  на  жидком  топливе  прорабо-тал  хотя  бы  час.  Народ  понял – военную  тайну,  из-за  кото-рой  принял  мученическую  смерть  без  варенья  и  печенья  Мальчиш-Кибальчиш,  отменили  неизвестно  на  сколько  или  навсегда,  а  значит,  пора.  И   понесли!  Всё,  что  не  проходи-ло  над  турникетом,  везли  через  ворота.  Завод  большой,  богатый,  однако,  коллектив  многочисленный.  Очень  скоро  начальный  выносной  период  кончился,  а  кушать  всё  равно  надо.  Осталось  негабаритное  на  фундаментах.  В  одиночку  не  справиться.  Стали  искать.  Нашли  директора  завода,  кото-рый  незаметно  оказался  в  Испании  на  самой  границе  с  Францией,  где  прикупил  маленьку  хатынку  с  огородом.  За-водом  управляет  письмами  из  далека.  Совет  того  ещё  трудо-вого  коллектива  выразил  личное  недоверие  руководителю  и  объявил  среди  себя  всегородской  конкурс  на  замещение  ва-кантной  должности.  Народ  не  дремал,  был  против  и  выдви-нул  лозунг:  "Все  на  выборы,  каждый  со своим  кандидатом!"  Завод  достаточно  времени  уже  не  работает,  однако  все  выш-ли  и  расселись  по  рабочим  местам.  Мгновенно  создавались  партии,  блоки,  группки  и  просто  на  бутылку.  Всё  рушилось  и  рождалось  опять.  Самовыдвигались  желающие  охранять  Франкоиспанскую  границу  рядом  с  шустрым  директором.  Кандидатов  оказалось  великое  множество.  Они  размножали-сь  всеми  методами  известными  природе.  Игра  настолько  ув-лекла  коллектив,  что  забыли  о  семьях,  не  выплаченных  зар-платах,  чувстве  голода.  Совет  трудового  коллектива  испу-гался  нашествия желающих. Вынужденно  блокировался  с  ди-ректором  завода,  которого  сам  же  пытается  похерить.  Кру-пный  хозяйственник  и  опытный  администратор  ничего  стра-шного  в  создавшемся  положении  не  видел  даже  усугубил  его,  предложив  мажоритарную  систему  выборов.  Коллектив  получил  новый  импульс  куда  интриговать.  Теперь  надо  ещё  выдвинуть  выборщиков.  Всё  раскололось  на  две  половины.  Одна – кандидаты,  другая – их  выбирающие.  В  конце-концов  всему  хорошему  приходит,  пардон,  конец.  Выборщики  вмес-те  с  кандидатами  собрались  в  старом  Доме  Культуры  пред-приятия.  В  первом  ряду  засел  директор,  оставивший  ради  такого    случая  иноземную  границу  без  присмотра.  Через  Совет  трудового  коллектива  провел  решение:  победитель  до-лжен  набрать  50 + 0,25%  голосов,  что  практически  невозмо-жно  при  таком  количестве  желающих  и  их  врагов.  В  проти-вном  случае  он  продолжает  торговать  родным  предприятием  в  гордом  одиночестве.  Зорким  хозяйским  глазом  осматрива-ет  лепнину  потолка  зала.  На  здание  уже  есть  предложение.  Главное  не  продешевить.

     Заплыв  на  львиную  долю  выручки   начался.  В  програм-мке  значатся  тридцать  кандидатов  и  один  чужак.  Какой-то  экономист-плановик  с  судоремонтного  завода  с  очень  подоз-рительной  фамилией  Вайман,  что  само  по  себе  резко  сни-жает  шансы  варяга.  Все  кандидаты  отдали  силы  предвыбор-ным  интригам.  К  самим  выборам  никто  не  подготовился.  Программа  одна  на  всех.  Рассказать  биографию,  козырнуть  стажем  на  родном  предприятии.  Поехать  в  Москву,  в  минис-терство,  правдами  и  нет  выбить  привычный  оборонный  за-каз,  вернуть  зарплаты  и  прапорщиков.  Секретарь-машинист-ка  Разлагаева  в  качестве  директора  пообещала не жалеть  для  святой  цели  собственного  тела.  Ей  поверили.  Тело  своё  не   жалеет  и  никому  не  отказывает.  Выступающие  выпускают  из  виду – завод  настолько  распотрошили,  что  он  не  в  состо-янии  состряпать  даже  детский  фейерверк.  О  боевых  ракетах  говорить  просто  глупо.

     На  семнадцатом  выступающем  народ  заскучал,  на  двадца-ть  третьем – завозился.  На  двадцать  пятом  женщины  пошли  на  остановку.  Дома  ещё  стирать,  готовить,  проверять  уроки.  Остальное  человечество  кучковалось  на  пиво.  К  последнему  выступающему  в  зале  остались  дремлющие,  ленивые  и  кан-дидаты.  Выборы,  как  и  прогнозировалось,  провалились.  Ди-ректор  уже  праздновал  победу.  Вайман  шариком  выкатился  на  трибуну,  осмотрел,  что  осталось  от  зала,  усмехнулся  и  заявил:

     - Об  оборонном  заказе  забыть  раз  и  навсегда.  Надо  жить  в  сегодняшних  реалиях.

     Зал  очухался  и  насторожился.  Кажется,  будет  весело.  Чу-жака  никто  серьёзно  не  воспринимает .  Пусть  говорит.

     - Можно  продать  бетонный  забор  вокруг  завода…

      Директор  одобрительно  кивнул.  Уже  продан.

      - … и  швабру  уборщицы  тёти  Мани…

      Тут  крепкий  хозяйственник  и  опытный  администратор  насторожился.  Швабру  прозевал

     -  …  завтра  всё  равно  захочется  кушать.

     Оставшимся  реприза  понравилась.  Залётный  выдаёт – живот  надорвать  можно.  Кто – то  сбегал  к  пиву  сообщить – выступает  писатель-сатирик  Михаил  Задорнов  в  гриме  арти-ста  Геннадия  Хазанова.  Возвращались  прямо  с  кружками,  толпились  в  проходах.  Женщины  забыли  о  борще  и  бездене-жье.  Мужчины,  вообще,  этому  не  придают   никакого  значе-ния.  Маркетинг  рынка,  определение  конкурентоспособности  выпускаемой  продукции,  оптимизация  производства,  перерас-чёт штатного расписания, уменьшение себестоимости и  наклад-ных  расходов.  Веселились  от  души.  Концерт  длился  недол-го.  После  антракта,  во  время  которого  допили  пиво  и  ещё  посмеялись,  пришло  время  голосовать.  Тут  от  дружбы  наро-дов  не  осталось  камня  на  камне.  Все  они  оказались  за  па-зухами.  Чтобы  родное  предприятие  не  досталось  разворовы-вать  конкурирующей  команде,  поголовно  и  единодушно  про-голосовали  за  артиста-юмориста.  Самый  большой  смех  сос-тоялся  следующим  утром,  когда  результаты  вечера  юмора  вступили  в  законную  силу.  Писатель – сатирик  Михаил  Задо-рнов  в  гриме  артиста  Геннадия  Хазанова  припёрся  принима-ть  завод  и  оказался  таки  да  Вайманом  В.  М.  чистой  воды.

    С  того  исторического  момента  пролетело  девятнадцать  лет.

      Вайман  настолько  ушёл  в  личную  лирику,  что  на  все  вопросы  журналистов  дал  один,  но  гениальный  ответ.

    - Ребята,  завтра  из  газет  всё  узнаете.

    Губернатор  наконец  дорвался  на  поговорить.  Умудрился  поздравить  всех присутствующих,  «уважаемого  Вениамина  Михайловича»  и  себя  любимого  лично  с  большим  праздни-ком  не  только  регионального,  но  и  российского  масштаба.  Таковым  он  считает  банкет  «Бархатный  сезон».  Отсюда  вытекает — залог   процветания  края  покоится  в  том  самом  конверте  с  призовыми. И  далее  по  всем  кочкам  с  установ-ленной  скоростью.

    Вайману  словоблудие  чиновника  быстро  надоело.  Вырази-тельно  посмотрел на  председателя  ассоциации.  Тот  слегка  кивнул  музыкантам.  Весёлые  ребята мгновенно  грянули  то  ли  туш,  то  ли  сигнал  боевой  тревоги.  Скорее  всего сигнал,  потому  что  губернатор  в  испуге  отскочил  от  микрофона.  Его  место заняла  ведущая  актриса  краевого  театра  драмы  и  комедии,  народная  артистка России.  Вся  в  чёрном,  набрала  воздуха  в  лёгкие  и  взяла  более  чем  мхатовскую  паузу.  За-тем  в  полной  тишине,  интрига,  должна  быть  интригой,  вс-крыла конверт  и  голосом  Левитана  огласила  весь  список  из  одной  фамилии.

    На  сцену  торопливо  без  чувства  собственного  достоинст-ва  вскарабкалось существо  женского  рода  в  вечернем  туале-те  состоящем  их  разрезов,  декольте, вырезов  и  прорех.  Дос-тижение  пластической  хирургии  и  косметологии.  Хирург  ра-збил  переносицу,  набил  груди,  губы,  попу  до  таких  разме-ров, что  при  малейшем  движении  выдающиеся  части  тела  вызывают  за  собой  торнадо.  Всё  остальное  дополнила  сов-ременная  химия.

    У  Вениамина  Михайловича  от  вида  александропольской  Барби  дрогнула  рука,  держащая  конверт  с  премией.  «Надо  не  только  описание  требовать  с  наминантов,  но  и  фотогра-фию.  Во  весь  рост.  Так  можно  до  завтра  не  дожить,»- ре-шил  олигарх  и  со  своими  обязанностями  справился  лихо.  Сунул  конверт,  вручил  букет, склонился  над  ручкой,  сказал  пару  слов  в  назидание  потомкам,  нынешним, прошлым  и  будущим  лауреатам.  Выпил  коньяка.  С  народной  артисткой  поговорил  о  скорой  премьере  и  покинул  торжество,  превра-тившееся  уже  в обычную  тусовку.  Джазмены  уехали.  Их  ме-ста  заняли  местные  лабухи. Садясь  в  машину,  сказал  началь-нику  охраны:

    - Поехали  по  городу.

    После  тридцати  минут  катания  попросил  остановиться  на  какой-то  улице. Долго  смотрел  сквозь  стекло.

    - Сижу  в  президиуме,  а  счастья  нет.  Поехали  спать.

    Шурупчика  новая  лауреатка заинтересовала. Настолько,  что  банкир  готов  забыть  на  ночь  один  из  основополагающих  своих  принципов — никогда не  спать  с  бывшими,  настоящи-ми  и  будущими  клиентками  банка.  Выбирая курсовой  угол  атаки,  перемещаясь  в  системе  координат  Владимир  Ивано-вич заметил,  что  цель  лихо  употребляет  её  родимую  даже  без  перерыва  на  закусить  воздухом,  тяжело  настоянном  на  собственной  славе.  У  сегодняшней  лауреатки  жизненные  ориентиры  оказались,  действительно,  не  совсем  традицион-ными.  Хотение  полурезиновой  женщины  моментально  исче-зло,  желание  осталось.  Спина  чешется,  внутри зудит.  Вышел  на  громадный  ресторанный  балкон,  закурил.  Легче  не  стало  Выстучал  на  панели  мобильного  телефона  нужный  номер.  Отказа  не  будет.

    Финансист  ещё  в  пору  своей  профессионально-комсомоль-ской  юности  был женат  на  коллеге.  Молодой,  заводной,  зво-нкой.  В  быту  красавица  оказалась склочной  неряхой,  не  ск-лонной  к  тихим  семейным  радостям.  К  громким, кстати,  то-же.  Супружеский  долг  исполняла,  словно  платила  членские  взносы. Положенный  процент  отдай  и  не  греши,  но  не  бо-лее.  Развёлся,  стал  кооператором,  завёл  любовницу.  Тогда  это  стало  модным  и  престижным.  Даже  название  придумали — гражданский  брак,  подменив  онятие самого факта  граждан-ского  брака.  С  сексуальным  регламентом стало гораздо  свобо-днее,  но  дамочка оказалась  ревнивой  до  мозга  костей,  люби-тельницей  закатывать  сцены, при  этом  плохой  актрисой.  В  антрактах между этими  захватывающими  занятиями  лила  слё-зы,  жаловалась  на  отсутствие  внимания  и  денег.  Это  ужас-но  выматывало.  Пришлось  дамочку  уволить.  В  то  время  Владимир  Иванович ставил  на  ноги  свой  бизнес.  Времени  смахнуть  пот  не  было. А природа требовала, организм  бунто-вал.  Пришлось  обратить внимание  на  дам,  объявивших  своё  тело  зоной  свободного  предпринимательства  и  беспошлин-ной  торговли.  Естественно,  не  на  вокзальных  лахудр  и  ба-зарных  шалашовок.  Совсем  другое  дело!  Бизнес  есть  биз-нес.  Новые  отношения  новой  России.  Заплатил — получил.  Получил — заплатил.  Всё  понятно  обеим высоким  договари-вающимся  сторонам.  Поэтому  плохого  сервиса  просто  не  существует.  Хоть  в  этом,  а  мы  преуспели.  Со  временем  бан-кир  выработал  собственную  модель  поведения.  Раз  в  год  или  полтора  меняет  платную  партнёршу, чтобы  не  терять  ощущений  новизны  и  своей  мужской  неотразимости.  Алек-сандр  Иванович  вернулся  в  зал.  Ваймана  и  местных  воро-тил  уже  не  было.  Тюльки  коммерции  веселятся,  как  могут,  в  меру  своего  понимания  предмета. Лауреатка  отплясывает  на  столе,  задрав  лоскутки  своего  платья по пояс.  Аристократ  Шурупчик  поморщился  и  попросил  вызвать  машину.

    - На  Синопскую,- приказал  банкир.

    Вечером  Вайман  улетает  в  Москву.  Человек,  занимающий-ся  крупным,  международным  бизнесом,  создавший  свою  империю,  по  большому  счёту,  себе  не принадлежит.  Колесо  раскручено  со  страшной  силой.  Не  остановить,  не соскочить  с  него.  Поэтому  Вениамаин  Михайлович  очень  ценит те  дни  и часы, когда  может  побыть  самим  собой  и  наедине  с  собой.

    После  обязательного  утреннего  осмотра  врачом,  массажа,  сел  завтракать, как  когда-то  во  времена  недоразвитого  социа-лизма  и  молодости.  Ест  не  то,  что  полезно  и модно.  Разная  безвкусная  экзотическая  зелень,  отварные  овощи  и  телятину на  пару.  Жирную,  свежую  скумбрию  горячего  копчения,  от-варную  картошку,  политую  не  сто  раз  пропущенным  через  фильтры,  потерявшим  всю  прелесть,  но  тёмным,  домашней  выжимки,  купленным  на  базаре,  ароматным,  полным  холес-тирина,  вредным  подсолнечным  маслом,  лабанью  икру,  глазунью  на  настоящем  украинском  сале.  Запил  всё  тоже  вредным для  олигархического  здоровья,  пивом.  После  чего  тут  же  за  столом  высмолил  с  особым  удовольствием  сига-рету.

    Над  Вениамином  Михайловичем,  чуть  сломавшись  в  пояснице,  склонился личный  секретарь.  Этим  мальчиком  на  побегушках  олигарх  разжился  в  Генштабе,  где  малолетний  капитанчик  пробавлялся  на  разных  должностях  принеси,  подай,  иди  на  фиг,  не  мешай.  Вайман  подозревает,  что  он  банальный  педик,  но  ценит  за  исполнительность  и  экстерь-ер.

    - Сотовый  и  начальника  охраны.

    Оба  появились  одновременно.

    - Игорь  Иванович,  едем  на  кладбище,  оттуда  на  Генераль-ские  пляжи.

    - Есть!- по-военному  чётко  ответил  полковник.  С  лейтена-нтских  звёздочек воевал.  Афганистан,  горячие  точки,  Чечня.  Сейчас,  как  зеницу  ока,  бережёт тело,  стоимостью  многие  миллиарды  долларов,  евро,  рублей.  Потому  что  другие  тела,  приблизительно  такой  же  стоимости, мечтают  устранить  кон-курента любими  способами.  В  том  числе  и  физически.  Об  этом  же,  кстати,  мечтает  и охраняемое  тело. - Готовность?

    - Прямо  сейчас.- просто  ответили  миллиарды  и  принялись  вызванивать  Потешкина.  

    На  кладбище  Вайман  пробыл  около  часа.  Сидел  у  могил  на  чёрного  мрамора  скамье,  глядя  вовнутрь  себя.  Встал,  провёл  ладонью  по  лицу,  что-то стирая  с  него.

    - Поехали.

    - Куда? - спросил  начальник  охраны.

    - Топтать  юность.  На  Генеральские  пляжи.

    Южная,  голодная,  выцветшая  степь,  изъеденная  множест-вом  маленьких,  мелких,  очень  удобных  для  купания  бухто-чек  с  песчаными  пляжами.

    - Стоп! - скомандовал  нефтепромышленник.

    - Здесь? - уточнил  полковник.  Олигархическая  юность  выг-лядит  непрезентабельно.

    - Ага.  В  детство,  каким  бы  оно  не  было,  не  возвращают-ся  на  белом  коне или  чёрном  «мерине».  Туда  приходят  в  рубище,  опираясь  на  посох.

    Дальше  медленно  двинулись  пешком.

    - Игорь  Иванович,  уберите  бронеспину  впереди.  Я  доста-точно  изучил  её.

    - К  сожалению,  Вениамин  Михайлович.  Я  отвечаю  за  вашу  безопасность.

    - Если  меня  убьют,  вас  просто  некому  будет  уволить.

    - И  на  работу  никто  не  возьмёт,- в  тон  ответил  бывший  полковник.

    - Логично,  чёрт  возьми!  Значит,  компанию  вы  мне  не  сос-тавите.  Буду  купаться  один,- Вайман  быстро  сбросил  одежду  и  полез  в  море.  На  удивление  тучный  олигарх  плавает  хо-рошо,  правильно,  быстро.  Когда  он  вышел  из  воды, переоде-лся,  уселся  на  песок,  появился  Потешкин.

    - Приветствую,  Михаил  Васильевич! - Вайман  приглашаю-ще  хлопнул  ладонью  по  песку.

     Сазан,  не  раздумывая,  плюхнулся  рядом.

    - Курить  есть?

    Потешкин  достал  сигареты.  Закурили.

    - Обзавелись  первыми  впечатлениями  на  натуре  или  требу-ется  осмысление?

    Михаил  Васильевич  чуть  пожал  плечами  и  бесцветным,  малоприятным  госом  начал.

    - Город  живёт  только  нефтью  Ваймана.  Даже  последний  бомж  рассчитывает получить  с  неё  своё.

    - Если  её  нет?

    - Вайман  что-нибудь  придумает, - чуть  дрогнул  губами  Са-зан.  Это  должно означать  улыбку.

    - Не  знал,  что  у  меня  столько  партнёров,- усмехнулся  неф-тепромышленник. - Что  местная  элита?

    - Адмистрация  разного  уровня  официально  рассчитывает  на  налоги  с  крупного  проекта.  Не  официально — на  взятки.  Из  деловых  кругов  интересны  три человека.  Сиднев,  Поля-ков,  Шурупчик.  Их  бизнесы  строятся  на  постоянстве.  Зани-маются  только  своим.  По  сторонам  не  разбрасываются. Сид-нев  и  Поляков  с криминальным  прошлым.  Шурупчик — быв-ший  комсомольский  функционер  среднего  звена.  Сиднев — строительство  по  всему  краю.  Промышленное,  гражданское  и  здания  прочего  назначения.  Вложения  в  крупных  объёмах.  Поляков — агрокомплекс,  сеть  супермаркетов  по  краю. Пыта-ется  вывозить  продукцию  в соседние  регионы. Оба замкнуты  на  Шурупчика — Азово-Черномор-ский  морской  бенк.  Естес-твенно,  в  случае  вашей  удачи,  у  них  работы  значительно  прибавится.  Можно  сказать,  пассивные,  но  ваши  союзники.

    - Логично.

    - Кроме  того  они  очень  рассчитывают  на  иностранные  инвестиции.

    - С  какого  перепуга?

    - «ВР»  ваш  компаньон.

    - И  что?

    - Они  будут  присутствовать  здесь.

    - Не  думаю.

    - Простите,  не  понял.

    - Ещё  и  12,5%.  Так?

    - Так.

    - Михаил  Васильевич,  мне  очень  не  хочется  оказаться  в  одной  камере  с гражданином  Хатарковским  и  рассуждать  о  возможностях  демократии  в  России.  Я  твёрдо  убеждён,  что  её  никогда  не  было,  нет  и  не  будет,  но  доказывать  это  нет  никакого  желания.  С  другой  стороны  сейчас  в  мире нет дру-гой страны  с  таким  рынком,  где  можно  делать  такое  дело  и  зарабатывать  такие деньги.

    - А  вы?  Разве  это  не  демократия?

    - Не  я,  а  мы.  Дорогой  полковник,  случись  что,  вас  обви-нят  в  преднамеренном  убийстве,  ещё  в  чём-нибудь  хорошем  и  определят  на  пожизненное.  Теперь  скажите — у  них  был  выбор?  Страна  должна  как-то  функционировать. Система  с  одной  стороны  закостенела,  с  другой — прогнила.  Что-то  жрать  надо.  Я  плачу  сумасшедшие  налоги.  О взятках  нечего  говорить.  Вы  о  них  прекрасно  знаете.  Какое  отношение  это  имеет  к  демократии?  «ВР»  известно  положение  вещей,  по-этому  и  не  шла  в  долю  более  чем  на  восьмую  часть.  Да,  весьма  заманчивый,  неограниченный  рынок,  но  и совершен- но  не  предсказуемый при  непонятной  политической  системе.  Их  оборудование  и  транспорт. Для  нас  «ВР» - гарантия.  Ме-ня  можно  посадить,  а  англичан?  У  меня  можно  отобрать  всё,  а  у  англичан?

    Михаил  Васильевич,  мой  папа  был  часовым  мастером.  Очень  хорошим  мастером.  Плохим  или  обычным  аид  прос-то  быть  может.  Тихая  профессия,  требующая  особого  внима-ния  и  точности.  На  фронте  с  сорок  третьего  года. Стрелок-радист  бомбандировочной  авиации.  «Пе-2»  слышали?  Авиа-ция  была привилегированным  родом  войск.  Сын  Сталина  лётчик!  Вели  себя  асы  соответственно.  Даже  наземная  обс-луга.  Не  пропускали  ни  одной  окрестной  юбки,  пили  всё,  что  горит.  Ещё  бы — сталинские  соколы!  На  груди  места  не  хватает  для  орденов.  В  такую  весёленькую компанию  по-пал  тихий  еврейский  мальчик  со  скрипочкой,  абсолютно  не  пьющий.  Значит  чужой.   Несладко  пришлось  папе.  Но,  как  мы  говорим,  Бог  нас  не  оставит.  В  Польше  рядом  с  аэро-  дромом  на  ветке  железнодорожной  станции  в  тупике  ушлые  летуны  нашли цистерну  и  крытый  вагон.  Вагон  гружён  мар-гарином.  Его  приняли  за  масло,  а  в  цистерне  спирт!  Полк  доблестно  принял  тот  спирт  под  маргарин.  Папе  досталось  две  пачки.  У  него  было  два  сухарика.  Этими  сухариками  папа  и  съел  те  пачки.  Беда  в  том,  что  спирт  оказался  мети-ловый.  Те,  кто  до  потери  сознания,  сразу.  Другие  слепли,  третьи  сильно  отравились.  То  ли  это  была  диверсия  проти-вника,  то  ли  просто не  успели  угнать  подвижной  состав,  но  гвардейский,  краснознамённый,  каких-то  там  орденов  авиа-ционный  полк  полностью  выведен  из  строя.  Немцам  такой  успех  не  снился  с  июня  сорок  первого.  Папу  за  съеденный  без  закуски  маргарин  прохватило  такое  расстройство  желу-дка,  что  он  уже  ничего  не  соображал.  Просто  тупо  сидел  в  кустах.  Там  его  по  запаху  и  нашли.  За  дело  взялась  меди-цина.  В  бараке  построили  нары,  выломав  в  них  централь-ную  доску.  На  эту  конструкцию  положили сталинских соко-лов  и  принялись  им  более  чем  активно  промывать  желудки.  Всё,  что  из  этих  желудков  выходило, сливалось  сквозь  в  центральную  дыру  на  земляной  пол  и  далее  на  волю.  Вонь стояла  убийственная,  демаскирующая  расположение  полка.  В  компании  крылатых  засранцев  оказался  и  папа,  хотя  был  не  причём.  Вышел  первым  в  предчувствии  сурового  наказа-ния. Вплоть  до  трибунала  и  штрафбата. Но  оказался  героем.  Чего  сам  испугался  и  не  понял.  Наградили  медалью  «За от-вагу»,  повысили  в  звании,  старшина  эскадрильи  выдал  це-лую  банку  американской  тушёнки!  Папа  с  тех  пор  начал  принимать  «наркомовские»,  хотя  с души  воротило.  Благо  во-йна  шла  к  победному  концу  и  насиловать  себя  долго  не  пришлось.

    - Интересная  история,  поучительная, - заметил  Сазан  и  до-бавил.- Для  тех, кто  понимает.

    Олигарх  поднялся  с  песка,  отряхнулся.

    - Пора  ехать.  Хорошее  тем  прекрасно,  что  его  всегда  ма-ло.  Хотите  поработать  в  городе,  Михаил  Васильевич?

    - Задержусь  на  пару  дней  и  оставлю  здесь  группу.

    Патрон  уехал,  Потешкин  остался  на  песке.  Улёгся  прямо в  шикарном  пиджаке,  закинул  руки  за  голову.  Служил  роди-не.  Оказалось,  что  ей-то  полковник  Потешкин  не  нужен,  по-тому  что  родины,  как  таковой,  и  не  было.  Разворовали  ро-дину.  У  Ваймана  Сазан  чувствует  себя  нужным  и,  если  не  социально,  то  материально  защищённым.  Хотя  бывает,  нака-тывает...

    Для  разового  пользования  понадобился  депутатик  из  рабо-чих  и  крестьян,  каким-то  чудом  пролезший  в  Госдуму, от  непонятной  партии. То  ли  крестьянской,  то ли рабочей.  Депу-татик — человек  незаметный.  Тихо  сидит  в  нужном  комите-те,  всегда  «за». Этим  объясняется  его  не  первый  срок  в  гла-вном  законодательном  органе  страны. Цены знает.  Больше  не  требует,  на  меньшее не соглашается. Познакомившись с объек-тивкой на думского  рецидивиста,  Сазан  понял,  что  встречать-ся  в  любом  ресторане  решительно  не-льзя,  хотя  в  те  време-на  уже  взятки  давали  открыто.  Деньги  передавали  прямо  на улицах.  Выбрали  маленький  пансионатик  в  Подмосковье,  когда-то  принадлежавший незначительной союзной  конторе. Кухня,  небольшой  зальчик  для  банкетных  междусобойчиков,  пара  люксов,  бассейн.  Впрочем  люксом  полковник  пользова-ться  не  собирался.

    Когда  Сазан  увидел  ломящийся  жратвой  стол,  накрытый  в  соответствии  с  депутатским  запросом  и  вкусами,  стало  дурно.  Депутатик  же  наоборот  заулыбался,  глубоко посажен-ные  под  густыми  бровями  глазёнки  хищно  сверкнули.  Даже  блики  на  обритой  голове  заиграли  победно.  Азартно  потёр  ладошки,  будто  перед  большой,  но  желанной  и  нужной ра-ботой.

    - Эт  я  понимаю  уважение!  Некоторым,  понимашь,  мильё-ны  делашь,  а  они  на  магарыче экономят.  Стол  выкатывают,  как  в  заводской  столовке.  Ты,  наверное,  и  не  знашь,  чего  за  гадость  такая — рабочая  столовка?  Ничего,  что  я,  по-на-шему,  по-рабочему,  на «ты»?

    - Знаю.  В  юности  на  заводе  работал, - полковник  диплома-тично  умолчал,  что  его  рабочий  стаж  на  заводе,  название  которого  он  благополучно  забыл,  исчисляется  едва  календа-рным  месяцем.  Сейчас  наблюдает  народного  избранника  в  действии.  Может  пользоваться  вилкой  и  ножом,  но  лучше  получается  руками.  Ест  всё  подряд,  попадающее  в  поле зре-ния.  Печёного  цыплёнка  употребляет  с  белужьей  и  лососё-вой  икрой.  То  же  самое  с напитками.  В  мощном  всепогло-щении  есть  некая  метода.  Начинает  жрать  с  одного  конца стола  и  экскаваторно,  поступательно  двигается  к  противопо-ложному,  съедая  всё  на пути.  Порожнюю  посуду  аккуратно  складывает  на  освобождённом  им  же  крае  стола. Скорее  всего,  попав  в  слуги  народа,  пролетарий  отъедается  за  всю  свою  провинциальную жизнь  полную  лишений,  унижений  и  дефицита.

    - Вот! - ткнул  в  Сазана  обглоданным  цыплячьим  маслом  депутат. - Я  сразу  понял,  что ты  из  наших,  из  рабочих.  Хва-тит!  Попили  народной  кровушки.  Всех  к  ногтю  прижмём,  кто  не  уехал  в  ихний  Израиль.  Попомнишь  меня! - в  назва-нии  страны  депутат  сделал    ударение  на  последней  букве  «и».  От  чего  Потешкину  стало  ещё  противней.  Облечённый  доверием  народных  масс  продолжил  мысль. - Рабочий  чело-век  он,  понимашь,  как?  Раз  взял  работу  расшибётся,  а  сде-лат.  Если  в  запой  не  уйдёт,  конечно.  Мне  в  запой  уходить  нельзя.  Я, этот...  ну...  с  доверием  в  общем.

    Тут,  который  с  доверием  и  в  общем  неожиданно  заметил,  что  полковник  ничего  не ест.

    - Чего  не  ешь?

    - Спасибо,  сыт.  Вообще,  жрать — дело  свинячье, - подели-лся  свежим  жизнен-ным  наблюдением  Сазан.

    - Эт,  смотря  чё, - не  согласился  депутат,  поднаторевший  в  политических  баталиях.  Если  картоху,  то  да.  И  эт,  как  ска-зать.  Опять  же  молоденькую,  отварную,  сливочным  масли-цем  политую,  посыпанную  укропчиком,  да  под  рюмаху  пер-вача!  Эт...   как  его?   Деликатес.  Вот!

    Наконец  наступила  первая  стадия  животного  насыщения  и  душевного  удовлетворения. Ел  боец  за  правое  дело  удар-но,  но  выпил  больше.  Поэтому  сейчас  его  занесло  в  другую крайность.

    - Слышь,  а  ты  не  из  этих...  учёных  профессоров...  не  из  жидов?

    - Нет.

    Ответ  удовлетворил.  Политический  деятель  откинулся  на  спинку  стула.

    - Баб  припас?

    Ждут  в  бассейне.

    - Какой  на  хрен  бассейн!  Сюда  давай.  Смотри  сколько  ишо  жратвы.  Раньше  по  столовкам  висело — Хлеба  к  обеду  в  меру  бери.  Хлеб  драгоценность, им  не  сори!»  Правильно  висело.  При  коммунизме  жили  и  не  заметили.  О!

    Полковник  вышел.  У  двери  дежурит  его  сотрудник.

    - Проститутки  готовы?  Перегоняйте  сюда.  Я  выйду,  запус-тите, - вернулся  к  столу.

    - Бабы  где?  На  камеру  сними.  Дома  уже  целая  это...  ви-диотека,  как  я  их  в  разных  способах.

    - Будут.  Прежде  всего  дело.  Получишь  своих  баб.  Ничего,  что  я,  по-нашему,  по-рабочему  на  «ты»? - в  жизни  Сазана  бывало  разное,  всякое.  Жизнь  и  служба  не  баловали.  Видел  многое.  Иногда  рождалось  чувство  холодной  ярости,  когда  в  центре  груди  появлялся  маленький  кусочек  льда.  Он  начи-нал  шириться,  холодить  всё,  и  тогда  Сазан мог  потерять  ко-нтроль  над  собой.  Сейчас  чувствует  такой  комок.  Видимо  депутатик  тоже  понял  что-то.  Из-под  бровей  зло  сверкнули  глазёнки.  Однако,  начальник  С.Б.   Ваймана  достал заветный  конверт.  Борец  за  счастье  народное  сделал  движение  вперёд  корпусом.  Михаил  Васильевич  завис  на  мгновение  рукой  над  столом,  неловко  повернул  кисть  и  на  свободное  прост-ранство  посыпались  зелёные  деньги.  Настоящие,  за  которые  можно  купить  всё.  Гость  давно  и  чётко  понимает — обязате-льно  наступит  день,  когда  придётся  возвращаться  к истокам.  В  маленький  городи-шко  Тамбовской  области,  где  на  глав-ной  улице  сохранились  деревянные,  ещё  купеческие,  лаба-зы.  И  если  не  состоится  вернуться  на  белом  коне,  то  хоть  на  чёрном  «мерине».

    - Пересчитай!

    Депутатик  знает - «куклу»  или  иранскую  туфту  не  подсу-нут.  Поэтому  ограничился  поверхностным  осмотром  банде-ролей,  сличением  суммы  с  оговоренной  ценой.

    - Ишь,  гады-империалисты  научились  делать!  Ничего,  ско-ро  мы  их  на   рупь  посодим. Ну,  где  там  бабы?

    Полковник,  брезгливо  смахнув  крошки  со  стола,  быстро  что-то  писал  на  листе  бумаги.

    - На  видео  снять  не  забудь, - продолжал  гнуть  своё  проле-тарий  от  политики.  - Я — человек  разводной,  мне  бояться  нечего,  а  тебе  сказали  компромат  на  меня  притащить.

    - Верно, - кивнул  Сазан  и  протянул  написанное.- У  нас  другие  методы.  Более  действеные.  Страны,  банки,  отделе-ния,  счета,  суммы.  Всё  правильно?  Проверь.  Значит,  верно.  Всего  этого  может  не  стать.  Сразу  и  вдруг.  Об  остальном  молчу.  Сроку  тебе  неделя  и  ни  секундой  больше.  Время  пошло.  Всё,  расслабляйся.

    Потешкин  вышел,  оставив  депутата  в  сильно  подпорчен-ном  настроении  и  растерянности.  Под  дверью,  устало,  буд-то  извозчичьи  клячи,  ждут  свою очередь  две  проститутки  в  профессиональном  белье.  Задастые,  сисястые,  с  пустыми  глазами  на  ничего  не  выражающих  лицах.  Ребятки,  не мудр-ствуя  лукаво,  замели  это  прямо  с  уличных  точек,  сообразу-ясь  с  депутатскими  запросами.

    - Запускайте, -  бросил  Сазан  и  направился  в  туалет,  где  очень  долго  и старательно  мыл руки.

    Михаил  Васильевич  поднял  голову,  осмотрелся.  Серый,  безлюдный,  с  пылью  берег.  Море,  катящее  невысокие  волны,  живущее  своей  жизнью. Потеш-кин  встал,  отряхнулся,  пошёл  по  направлению  к  городу.  Нужно  работать.

    Большой Тель-Авив 2000 год.