Михаил В. Гольд. 

                                          СЫЩИК. 

                                                часть II 

                   ПЯТНАДЦАТИЛЕТНИЙ КАПИТАН 

 

   Берлин.

    OKW. 

    28.07. 1943.

     В зале цвет германской военной аристократии. Блестят моно-кли, сверкает золотом шитьё  на красных воротниках мундиров. Выпускники питомника прусского милитаризма. Родовитая зна-ть, наследные профессионалы. Верховный главнокомандующий отсутствует. Знак генералам — фюрер не доволен.  Степень не-довольства разная. От лёгкого зефира до шторма и урагана. Ка-кая на этот  раз, кто будет назначен козлом отпущения остаётся только гадать. Генералы смертельно боятся гнева Верховного Главнокомандующего, готовы любой ценой отвести от себя, и в душе, каждый в отдельности, свирепо ненавидит выскочку еф-рейтора. Тему совещания со всеми  картами, статистическими таблицами и прочим справочным материалом можно охаракте-ризовать просто — Куда жить дальше? Генералы друг-друга не жалуют, но перед лицом огромной опасности, исходящей из рейхсканцелярии, просто необходимо сплотиться.  

    На породистые посиделки приглашают крайне редко. Мордой не вышел, поэтому отстранённо наблюдает за происходящим. Попытка проанализировать поражение операции «Цитадель». Добровольца на плаху как-то не случилось. Единодушно посмо-трели в его сторону и нашли. Претензии высказывались не хо-ром, хотя очень хотелось, и вполне вежливо, но всё, что накипе-ло в генеральских душах. Там булькает предостаточно ароматно-го. Дождался, когда выплеснулись. Кивнул адъютанту. Знал — будет именно так. Офицер внёс два туго набитых докладами, аналитическими записками, меморандумами портфеля. Поста-вил на стол перед ним. 

    - Позвольте ответить, господа.- сказал тихим голосом, но так, что услышали мыши в подвале и затихли. Положил руку на один из портфелей.- Здесь не только сведения о частях и соединениях противника, анализ возможных действий этих войск. Здесь биог-рафические справки на командующих русских фронтов и ниже. Вплоть до командиров корпусов. В них подробно описаны их профессиональные возможности, манера воевать. Указаны силь-ные, слабые стороны, привычки в быту даже любовницы и раз-мер ноги некоторых из этих дам. Все документы отправлялись в два адреса. Верховное Командование Вермахта и Генеральный  штаб. Со мной третий экземпляр документов. Прошу от общих претензий в недостаточности  представленной информации пе-рейти к конкретным пунктам. Я весь внимание, господа.  

    Бой выигран нокаутом. Чистая победа! Объявлен получасовой перерыв. Генералы вышли в буфетную. Кофе, сигары, дорогие сигареты, трубки от известных фирм и мастеров. Разговоры то-лько на отвлечённые темы. Таков закон. Война оставлена там — в зале у стола с картами. В фаворе тема охоты. Ловить рыбу — занятие плебеев. Подошёл начальник штаба OKW Кейтель. 

     - Стратегическая инициатива упущена. Вы знаете, чем это чревато. 

     В знак согласия молча кивнул снежно седой головой с идеа-льным пробором.  

    - Вопросом о личной виновности, кто допустил создавшееся положение займёмся позже. Сейчас не время склок. Необходимо срочно спасать положение. Иначе ситуация приобретёт  необра-тимый характер. Чем можете помочь? 

     - Приложим все возможные силы.  

     Берлин. 

    28.07. 1943.

     Блестящий лаком и хромированными деталями похожий на богатую яхту «Опель-адмирал» слегка качается на мягких амор-тизаторах, едет по городу. Пассажир смотрит в окно. Мимо про-плывает чистенький, вымытый с мылом город, спроектирован-ный под линеечку, рассчитанный по микрону, живущий в темпе заданным метрономом. Далёкий потомок греческого флотовод-ца на секунду представил на этих улицах и площадях вакхана-лию восточных варваров. Стало не по себе.  

     Тирпицуфер. 

    Штаб-квартира немецкой военной разведки и контрразведки Абвер. 

    28.07.1943 

     - Меня ни для кого нет до особого распоряжения. 

     Прошёл в кабинет стройный, седой в прекрасно пошитом ки-теле. Чёрное с золотом. Снежно белая голова и крахмальная ру-башка. Сел в кресло, взял из мраморного стаканчика остро,  по-штурмански, заточенный карандаш. Морскую карьеру лейтена-нт начинал младшим штурманом на лёгком крейсере «Кёльн». С тех пор осталась привычка точить карандаши самому и думать над серьёзными, трудно решаемыми вопросами с карандашом в руках. Вертит карандаш в пальцах, сосредоточив внимание на нём, обдумывает ситуацию. Случись сейчас прямое попадание в штаб-квартиру тяжёлой авабомбы даже не шелохнётся. Нежно вернул карандаш на место. Снял телефонную трубку. Бросил одно слово. 

     - Штольце. 

     - Прошу разрешения господин адмирал. 

     У дверей стоит человек очень среднего роста, коротко стри-женный, в круглых очках дешёвой металлической оправы, с ко-роткой шеей коренастый и коротконогий. От этого кажется  ква-дратным. Глядя на него, создаётся впечатление, что ефрейтору обозного эскадрона в цейхаузе по ошибке выдали китель оберс-та. И он носит его. Другого-то нет. На самом деле в мундир упа-кован выпускник Берлинского университета, магистр филосо-фии и бакалавр истории. Фендриком-добровольцем ушедший в окопы Первой Мировой войны. Там заслужил офицерские пого-ны. 

     Канарис махнул рукой. 

     - Присядьте, Эрвин. Присядьте.- той же рукой указал на кресло около своего стола.- Курите. 

     Штольце удобно устроился в кресле. Достал пачку сигарет, зажигалку. Канарис не закурил. Оберст тоже только вертит в пальцах дешёвенькую австрийскую зажигалку.  Оба не принад-лежат к военной аристократии. Вообще ни к какой не принадле-жат. Патриоты Германии. Германия юбер алес! Противники лю-бой диктатуры, как национал-социализма, так и большевизма. В НСДАП вступили из соображений личной безопасности и карь-еры. Поэтому близки друг-другу насколько могут быть близки и откровенны начальник с подчинённым. 

     - Думаю — для вас, Эрвин, не секрет, что мы проиграли не летнюю кампанию, ни стратеческую операцию «Цитадель». Мы проиграли войну. Это очевидно. С сегодняшнего дня  наша зада-ча, как я её вижу, выйти из войны с наименьшими потерями.  

    - Как её видят в ОКW, господин адмирал?

    Штольце знает, что адмирал только что с совещания. 

     Канарис поморщился. 

     - По-разному. В основном стараются угадать кого фюрер наз-начит виновным. Но военные  карты об этом молчат. 

     - Сложное дело. Почти невозможное.- вздохнул Штольце. 

     - Кейтель производит приятное впечатление. Имеет свою точ-ку зрения. Не боится её отстаивать перед фюрером. Мыслит са-мостоятельно. Возможно я ошибаюсь. Был короткий разговор. Очень осторожно запросил помощь в любой форме, но действе-нную.  

    - У нас не универсальный магазин и многообразие форм весь-ма ограничено.  

    - Собираются перехватить стратегическую инициативу. 

     - Это проще, чем угадать кто будет виновным. Смогут? 

     Канарис пару раз хлопнул в ладоши. 

     - Разделяю вашу иронию, Эрвин. Надо что-то ответить Кей-телю. Помнится мы готовили акцию «Горец», но она была от-менена. 

     Штольце промолчал. Готовил он. Готовил тщательнейшим образом в полной секретности.  Целью акции было устранение Сталина во время его одного из кратковременных выездов на  фронт. Аналитики в своих меморандумах дали весьма недобро-желательный прогноз.  Устранить Черчиля и джентльмены прос-то растеряются. Не будут знать, что делать. Английская хвалёная машина сразу даст сбой. Нарушится порядок вещей. Убрать Руз-вельта и в  США может начаться вакханалия беспорядков и уго-ловной преступности. И только варвары,  вышедшие из север-ных лесов сплотятся возле трупа своего тирана-диктатора и бро-сятся на смерть с именет того, кто их же уничтожал. Гитлер пот-ребовал подробный отчёт по готовности акции. Вместе с други-ми документами адмирал представил в докладе и меморандум аналитиков. Через некоторое время фюрер  приказал отменить акцию до особого распоряжения. 

     - Что вы скажите, Эрвин? 

     Что говорить, когда адмирал уже решил? Просто нужно по-дыграть. Оберст руководит подразделением Абвер II — террор, диверсии. Прекрасно понимает, что можно взорвать производ-ственный корпус Танкограда со всем оборудованием и продук-цией. Сжечь стапель завода «Красное Сормово» и строящийся на нём эсминец. Перехватить стратегическую инициативу гро-мкие диверсии не позволят. Нужен теракт. 

    - Личность, господин адмирал, должна быть соответствую-щего калибра.  

    - Мы думаем об одном и том же человеке? 

     - Рокосовский.- даже без вопросительной интонации сказал Штольце.  - Умён. Мыслит стратегически широко, действует бы-стро всегда подготовлено, мастер  перегруппировки и прорыры-ва на всю глубину обороны. Его фронт нацелен прямо на Герма-нию. Кратчайшая дорога. Её прикрывает весьма потрёпанная группа армий «Центр». Клюге может не вы держать.

    - Что вы скажите о Жукове, Эдвин? 

     Оберст пожал плечами. 

     - Можно устранить. Это что-то изменит? По складу ума, об-разу действия — ефрейтор. Выполняет обязанности собаки при пастухе, загоняющей стадо. Послали — сделал. Не дают коман-ду — сидит у ноги хозяина. 

     - Знаете о чём я думаю? 

     Штольце вопросительно поднял глаза на Канариса. 

     - Умереть от руки врага тоже надо заслужить. 

     Адмирал встал, прошёлся по кабинету. 

     - Операцию зашифруем, как «Европеец», цель её - «Гранд».  

     Оберст удивлённо посмотрел на адмирала.

     - Я далёк от мысли, что на Тирпицуфер работает русский аге-нт, хотя полную гарантию не  даёт даже Бог. А людьми нашего друга Кальтенбрунера мы напичканы, как воскресный штрудель изюмом. Дело у нас серьёзное и никто мешать не должен. 

     - Клюге сможет перехватить стратегическую инициативу, господин адмирал? 

     - Клюге умеет думать и действовать быстро. У него должен быть план. Кто возглавит фронт русских по вашему мнению? 

     - Скорее всего Жуков. Умеет гнать армии на пулемёты. Оста-льные слабее. Не Иван же  Петров. 

     - Наступать он не будет пока не сможет создать подавляюще-го преимущества в живой силе и технике. Это какое-то время. Следовательно, у Клюге оно будет. Пойдёт он вперёд, за ним  поспешат Майнштейн и фон Кюхлер. 

     - Кого я могу привлечь? 

     - Всех, кто необходим, но после тщательной проверки Абвер III. 

     - Сроки? 

     - Судя по тому, каким тоном, голосом и языком говорил со мной Кейтель, их нет, Эрвин.  

    «Кто бы сомневался. Когда-то было по-другому?»- подумал Штольце.   

    - Операция готова. Только урегулировать некоторые детали. Ситуация значительно проще.  Специального оружия не требуе-тся. Времени всё возьмёт немного. Докладывайте мне, господин оберст, ежедневно о продвижении в готовности акции. 

     - Есть, господин адмирал!-Штольце вскочил щёлкнул каблу-ками, понял, что разговор окончен и направился к дверям, на ходу пряча в карман сигареты и зажигалку. Курить расхотелось. 

 Адмирал вернулся к столу снял телефонную трубку с аппарата подержал в воздухе и положил обратно на рычаги.  

    Zoo. 

    29.07. 1943.

     Тяжёлый город, словно тевтонский рыцарь в боевых латах. И ритм его, как у того рыцаря, едущего на коне, тоже закованном в броню. Не чета легкомысленному Парижу, красавице  Вене, ис-кромётному Будапешта. Но и в нём есть солнечные места счас-тья. Смешные и трогательные животные в вольерах, весёлые де-тишки. Их мамы. Главы семей воюют за жизненное пространс-тво тысячелетнего рейха. Некоторые счастливцы уже получили его в Европе, России, Африке. Кое-кто умудрился отхватить на дне морском в неограниченном ко личестве. 

     На пруду пёстрые утки-кряквы, нагулявшие жирок за лето и белоснежно аристократичные  лебеди. 

     Штольце во всём дорогом, модном, красивом с легкомыслен-ным беретом на голове. Всё  равно выглядит лавочником. Есть такие люди. Как не одень, куда не посади останутся бюргерами. Бросил последнюю порцию корма, взятую из кулька, купленного тут же в киоске. Кулёк отправил в урну, руки отряхнул. 

     Лебеди парами грациозно развернулись, заскользили по воде. Кряквы, гоня волну пёстрыми, жирными тушками, первыми ока-зались у корма. Белые птицы царственно проплыли  мимо. 

     - Красота спасёт мир. Знаете кто сказал, Вальтер? 

     Вальтер стоит рядом. Выше среднего роста с тяжёлым подбо-родком, глубоко посаженными глазами. Насколько позволяет увидеть шляпа с широкими мягкими полями, шатен. Внешнос-ть далёкая от образца настоящего арийца. Добавить к этому пе-ребитый нос профессионального боксёра и сломанные уши бо-рца. Во рту мундштук с дымящейся сигаретой «Империум». Тёмносиний двубортный костюм. Шляпа по военной моде чуть  надвинута на глаза.  

     - Не надо. Не отвечайте. Я знаю ответ. Это то немногое, что я знаю. Остальное только могу предполагать. 

     Вальтер не знает ответа и не собирался отвечать. Абсолютно неважно знает патрон ответ  на этот вопрос или не знает и что он скажет по этому поводу. Важно о чём промолчит.  

    - Мы --  сухие реалисты или циники. Это как хотите. И я не просто вытащил вас сюда любоваться прекрасным, хотя при наших играх это иногда полезно. 

     Оберст достал пачку сигарет «Матроз», производящиеся из крепкого греческого табака. Закурил. Посмотрел на голубова-тый, тающий в высоте дымок.  

    - В этом весёленьком месте коллеги из Абвер III не поставят своей техники. Снимающей и  звукозаписывающей. Ребята из полиции безопасности SD не установят за нами визуального  наблюдения. Они хорошие мальчики, но готовы подозревать в измене не только самих себя,  но и самого фюрера, что серьёзно портит их характер. Поэтому третьи лица о нашем разговоре смогут узнать только от меня или от вас. Вы меня понимаете. 

     Нечего сказать — предупреждение высказано в элегантной лёгкой форме. Что случается с  болтунами в Абвере Вальтер очень хорошо знает. Вот оно. Началось. Вальтер превратился  весь во внимание. Внешне это ни в чём не проявилось. Только незаметно заострились черты  лица. 

     - У вас задача особой секретности и важности. Адаптировать уже готовую к практическому применению схему в новых усло-виях. Ничего сложного, но всё должно быть рассчитано до до-лей секунды. Люди подбираются не только опытные, но и без тени подозрения. Единственная непонятная запятая и кандидат уже не рассматривается. Уровень секретности вы поняли какой. Разработка уже в сейфе вашего кабинета. Теперь о цели и задаче акции.  

    Вальтер понял — была присказка, гарнир основного блюда. Всё уложилось в три предложения И Вальтер сразу почувство-вал, как многотонный груз бетоном упал ему на плечи.  

    - Разрешите выполнять, патрон? 

     - Не разрешаю. Приказываю. 

     Штольце смотрел на удаляющуюся фигуру и думал, что в Абвер II служат весьма достойные профессионалы, но список самых, самых всегда будет открывать гауптман Вальтер Кох.  

     По дороге Кох зашёл в гаштет выпил пиво. Пить, тем более пиво, не хотелось. Просто нужно всё упорядочить в голове. И только потом действовать. Нет, Вальтер не думал за кружкой пи-ва о поставленной задаче. Занимался тем, чем занимался. Пил пиво, а в мозгу всё укладывалось, приходило в нормальное сос-тояние порядка. Оседала поднятая пыль. 

     Тирпицуфер 76. 

\     29.07.1943

     В кабинете переоделся. Проверил насколько белые манжеты выступают из рукавов кителя.  Форму Кох шьёт из материала, как шьют офицеры-окопники. Орденская планка большой сере-бряной медали За храбрость и лента  Железного креста в пуго-вичной петле ставит его в один ряд с ними, что очень важно для гауптмана. У каждого своя война. У него такая, и за чьи-то спи-ны не прячется. Готов о своей войне отчитаться по секундам. Из небольшого сейфа достал чёрные ледериновые папки с армейс-ким орлом серебряного цвета. Действительно, перед его уходом их в сейфе не было. Гауптман усмехнулся. Не может  патрон без некой театральности.

    Когда постучал гауптман Кох, оберст Штольце находился, не-смотря на позднее время, на пике служебного рвения. Кох гово-рит, Штольце внимательно следит за ним по его же докладной записке. Смотрел карту, на которую гауптман нанёс графическое решение задачи. Гауптмана несколько тревожит, что патрон не задаёт проверочных или разъясняющих вопросов. 

     - Что же, Вальтер, я далёк от мысли, что русские — варвары, аккомпанирующие в сибирской тайге на балалайках пляшущим бурым медведям. Враг умный, коварный, хитрый. Думаю ему вы преподнесли большой сюрприз. Просто идеальная шахматная партия. Завтра докладываю адмиралу. 

     Центральный фронт. 

    УКР "Смерш" 

    27.08 1943. 

     ВЧграмма. ГУКР "Смерш". 

     По сведениям зафронтовой агентуры в Варшавской школе германской военной разведки  Абвер при «штабе Вали» (дача Пилсудского местечко Сюлеюлек близ железнодорожной  ста-нции Милосна 21 километр восточнее Варшавы полевая почта 57219) в условиях повышенной секретности проходит перепод-готовку отдельно от остальных курсантов особо опасный агент. Оперативный псевдоним Гусар. Возраст от тридцати до тридца-ти пяти  лет. Владеет холодным и огнестрельным оружием, при-ёмами защиты и нападения без оружия. Опасен при задержании. Лейтенант Вермахта, награждён большой бронзовой медалью За храбрость. По окончании переподготовки будет заброшен в ты-лы Красной Армии  старшим группы. Заброска, по непроверен-ным данным, будет проводиться с минского аэродрома абверне-бештелле Минск. 

                                                                                                                                                                                              Попов. 

     Подполковник Волковский посмотрел в потолок и ещё раз прочёл текст отпечатанный на листе тонкой, почти папиросной, бумаги. Посмотрел лист на свет и с обратной стороны. Никаких следов тайнописи и шифра. Большой затейник неизвестный по-дполковнику Волковскому, Попов из ГУКР «Смерш». Ни имени, ни фамилии, ни психологического портрета  или привычек. Лей-тенант Вермахта Гусар. Он по нашей территории будет разгули-вать в немецкой форме с гусарским кивером на голове? Подпол-ковник вздохнул, отложил бумагу в сторону на край стола. Взял папиросу из раскрытого картонного партсигара «Казбек». Вол-ковский курильщик идейный. Серьёзно полагает, что никотино-вая кислота или никотин помогает работе мозга, то есть мысли-тельной деятельности. Принялся за личное дело капитана Потё-мкина — оперуполномоченного отдела «Смерш»  67-ой стрелко-вой дивизии 15 стрелкового корпуса 3-ей армии. Дело в том, что этого в неполные двадцать три года капитана, настоятельно по-рекомендовал начальнику управления генерал Коноваленко, за-нимающий не последний пост в ГУКР «Смерш». Как этот Потё-мкин получил капитанские погоны подполковник приблизитель-но знает, точно также, как и он подполковничьи. Переходили на новую форму и знаки различия — погоны. Звания в НКВД выда вали по факту наличия геометрических фигур в петлицах. Потё-мкин носил в петлицах  шпалу лейтенанта госбезопасности, что соответствует общевоинскому званию капитана. После первой паники навели бы порядок. Случился следующий приступ. УОО НКВД из госбезопасности стали контрразведкой «Смерш» НКО. Куда тут упорячить, оглядеться, привести всё в порядок? Только вперёд! Личное дело Пятнадцатилетнего Капитана, как его заоч-но окрестил Волковский из-за возраста, добралось раньше само-го Потёмкина. Пестрит сплошь  превосходными степенями. Ор-ден, четыре медали. Совсем неплохо. По своим каналам подпол- ковник узнал, что Пятнадцацатилетний Капитан только числил-ся в дивизионном отделе.  Работал в оперативных тылах армии. Совсем неплохо работал. Готовили приказ на перевод в 4-е отде-ление армейского отдела, но тут вмешалось фронтовое управле-ние в  лице начальника генерала Вальгиса. 

    Радисты 14 отдельного дивизиона связи особого назначения в полосе 48-ой армии услышали рацию. Тексты, которые стучит рация достаточно долго не удаётся почитать, но очень  хочется. Шифр какой-то не такой. Сложный. А рация работает активно. Значит есть материал для передач. Нейтрализацией рации занял-ся ОКР «Смерш» 48-ой армии. Радисты слушали,  контрразвед-чики пытались. Ничего хорошего из этого не вышло. То есть слышимость отличная, а с поймать совсем никак. Контрразвед-чики прибывали на место чуть ли не сразу после передачи, но там уже никого не заставали. Так было в сожжёном селе Соко-вицы. Прибыли сразу. Следы вели в Городняцкое урочище. Заве-ли в самую дремучую чащу с буреломом, где преследование пришлось прекратить. Радист следов, практически, не оставляет. И где в следующий раз запищит шифрованная морзянка даже Богу не известно. Тем более,  что советские люди Бога отмени-ли, как персону не нужную и вредную. Последний сеанс состоя-лся в движении. Оперуполномоченные 4-го отделения и частей, попавших в зону поиска носом рыли ту рокаду. Между делом передали в военную прокуратуру материал  на вороватого нача-льника продсклада, везущего в город грузовик продуктов спеку-лянтам. Задержали майора с большим чемоданом. Спешил пере-дать посылку семье — продукты из своего офицерского добпай-ка. Проверили лейтенанта-авиамеханика. В его вещмешке ока-зался выменянный на спирт патефон для эскадрильи. Оперупо-лномаченные уже знали многих шоферов, работающих на этом участке дороги в лицо и по именам. Не было главного. Радиста и рации. Точки и тире всё-таки сумели сложить в слова. По текс-там получается, что на станциях железнодорожных узлов и в движении ведётся как стационарное, так и маршрутное или фла-нерское  наблюдение. Так же сведения поступают с автомобиль-ных дорог. Следовательно, можно говори-ть о полевой резиден-туре противника, в которой задействованы агенты, оставленные на оседание из числа гражданского населения, имеющие отно-шение к железной дороге или могущие её просто наблюдать, не вызывая подозрения комендатуры и оперуполномоченных «Сме-рш». Заброшенные агенты, экипированы в форму командиров Красной Армии с соответственно исполненными документами беспрепятственно передвигаются, как по железной, так и на про-чих дорогах. 

     Каждые сутки УКР фронта передаёт сводку в ГУКР НКО «Смерш». В ней указывается чего хорошего случилось и как с ним боролись. Постепенно полевая резидентура в полосе 48-ой армии заняла в этих отчётах почётное место. Шла вторая неделя неуспехов.  По военным временам клизму на ведро скипидара с патефонными иголками ставить поздно. Требуется кардиналь-ное решение. Будет больно. И очень. Начальнику УКР «Смерш» фронта позвонил по ВЧ генерал-майор Коноваленко из того са-мого ГУКР. В общем-то Вальгис генерал-майор, но! Генерал-майор — начальник фронтового управления и генерал-майор ГУКР в Москве, как говорят в Одессе, две большие  разницы. Большую разницу из Москвы интересует та самая резидентура и с кем на Центральном фронте собираются жить дальше. Началь-ник управления по вопросу ни чего плохого сказать не может, ещё меньше хорошего. 

     - Мягко говоря, х...о, Андрей Александрович.- вздохнул Ко-новаленко.  

    - Стараемся, делаем, что можем, Константин Степанович. 

     Коноваленко сам занимавшийся оперативной работой, сейчас её курирующий, очень хорошо знает, как это когда у тебя стоят над душой. 

     - Не буду ничего говорить, сам знаешь. Дня на... три придер-жу доклад. Больше не смогу. А там, что Сам решит. Ты знаешь его характер.  

    - Спасибо, Константин Степанович. 

     - За что?- удивился генерал. 

     - За понимание. 

     Можно заканчивать разговор. Вдруг Коноваленко сказал. 

 - Слушай, Андрей Александрович, где-то в твоём хозяйстве, по моим сведениям болтается, если жив, конечно,  может, лейтена-нт. Скорее старший лейтенант Потёмкин Александр... мать его... просто Алик.  Брось всё, разыщи. Он тебе это дело поднимет на раз. Только ему надо не мешать и помочь  административно. По-верь мне. Удачи. У меня всё. 

     Коноваленко в ГУКР курирует три фронта. Центральный, Степной, Воронежский. Прочат в замы начальника ГУКР Прав-да, на то место желающих, как мух на кучу. Мужик не злобный, понимающий и требовательный. После некоторого раздумья Ва-льгис решил попробовать этого Потёмкина. Может поможет. Хуже уже не будет. Хуже некуда. 

     Искомый оказался каким-то непостижимым образом капита-ном. Волковский прочёл в деле капитана интересные вещи. Си-рота. Очень следит за внешним видом и своим поведением. По-ложенный паёк старается есть с вилкой и ножом. Такое действие даже в столовой командного состава весьма проблематично. То-варищ капитан разжился трофейным походным мельхиоровым столовым прибором и нервирует применением коллег иногда с неполной церковноприходской баней. По свидетельству всё тех же товарищей, прежде чем заснуть в антисанитарных условиях фронтового быта обязательно из вещмешка достанет томик ху-дожественной литературы и, хоть пяток минут посвятит изящ-ной словесности. Это тоже злит коллег с тем же образованием. Благо Пятнадцатилетний Капитан в основном работает один, иначе мог довести культурой сынов трудового народа до не дай Бог что. Одним словом наши люди носовым платком пальцы вытирают опосля, а не нос. Пробовали по-товарищески указать. Не понимает.  

     В УКР «Смерш» фронта второй отдел занимается, собствен-но, контрразведкой. Работает против агентуры противника. Им выпало командовать Волковскому. Владимир Семёнович  — че-ловек весьма грамотный. Окончил в 1917-ом годе в Саратове реальное училище по специальности техник-механик. После чего вернулся в родную слободу Покровскую. Так как  Володя — грамотный и классовое происхождение подходящее, если не из крестьян  или рабочих, то из мещан, новая власть выдвинула на руководящую работу. К весне сорок первого года уже в горо-де Энгельсе, который бывший Покровск, командовал  рестора-ном «Волга». Всё шло тем самым чередом. Вызвали в горком. Там  сказали просто, и ясно. 

     - Надоть! 

     Волковский не сопротивлялся. Кем он только не был! Теперь -- чекист. Везде не хватает грамотных. Поэтому и мели направо и налево. Одних расстреливали, на других  одевали форму. Сла-ва Богу Волковский оказался во вторых. Для знакомства с буду-щей специальностью организовали курсы в Минске. Учили бо-роться, в основном, с врагами народа, вредителями, троцкиста-ми и прочими сволочами. Информацию об иностранных разве-дках дали скудную и быструю. С оперативной работой знакоми-ли факультативно. О криминалистике упомянули вскользь, как  о буржуазной лженауке, заключающейся в снятии отпечатков па-льцев, что унижает человеческое достоинство пролетариата. В основе обучения лежали партсобрания и партучёба, на которой обещали приход светлого будущего когда растает снег. Где, ка-кой и когда не сказали.  Выпуск случился недоразвитый, скоро-постижный, преждевременный. И очень вовремя. Шла война. То есть немцы шли, мы бежали. Поэтому весь выпуск, читающих не по складам, предназначенных для руководства средним зве-ном госбезопасности на местах, завернули в УОО НКВД. Боро-ться с теми же врагами народа, вредителями, троцкистами толь-ко проникшими в армейскую среду. Очень вовремя надо замети-ть. Потому что среды нет, а в четверг немцы уже были в Минс-ке. Дело с борьбой обстоит из рук вон хорошо. Сплошного фро-нта нет. Есть очаги соппротивления где-то неизвестно где. Под командованием тех самых врагов народа. Именно они сдержива-ли немецкие танковые клинья. Добраться до них и арестовать в условиях постоянной паники, переходящей в истерику стреми-тельного отступления не было никакой возможности. С немец-кими диверсантами тоже не всё слава Богу. А именно с ними и должен бороться  новоиспечённый чекист товарищ Волковский В.С. Абвер бесчинствует, как хочет, в наших тылах. Нарушает линии связи, занимается террором. Нападает на небольшие под-разделения  на марше и отдельные машины. В том числе коман-дирские. Сеет панику, по радиосвязи передаёт фальшивые при-казы к отступлению. При этом доносы в НКВД сами на себя не пишут, чем сильно осложняют работу органов в полевых усло-виях. Тут бы и пригодилось оперативное искусство, азам кото-рого не учили. И буржуазная лженаука криминалистика, приз-ванная  унизить до нельзя пролетариат отпечатками пальцев. Но все ждут, когда растает снег. Тогда германский пролетариат свер-гнет фашистскую клику и мы... Из этого периода Владимир Се-мёнович вынес своё понятие профессии, хотя профессионалом не стал. Начальником профессионалов. Розыскника можно нау-чить более-менее удачно  бегать и догонять противника. Хоро-шего розысника — более без менее удачно бежать и скорее до-гонять. Но в какую сторону бежать, как хватать и куда догонять, знает только сыщик.  Сыщик — не профессия. Состояние души, диагноз. Их-то и нет.  

     Тылы фронта основательно засорены вражеской агентурой. Очистить их — утопия. Нет никакой возможности, но к этому надо стремиться. Положение второго отдела УКР «Смерш» Цен-трального фронта ничуть не лучше и не хуже, чем у соседей где-то на юге или севере. Организм подполковника терзают смутные сомнения, что вьюноша — Пятнадцатилетний Капитан сможет изменить сложившееся положение. Скорее всего начальнику уп-равления вставят шикарный фитиль с проворотом, а его снимут и хорошо если на армию, а то и  ниже. Таковы реалии. 

     Рокада.  

     Старшина — начальник смены автодорожного КПП — деву-шка битая,знающая и видевшая всякое, с голосом сорванным ругнёй с шоферами и криком, остановила «ЗиС-5» с чем-то не-довольной женщиной-майором в авиационной форме, но с меди-цинскими эмблемами на погонах. Подсадила двух сержантов авиации во всём новом при офицерских ремнях с портупеями и кобурами. Выпускники Ейского авиационного училища в селе Борское под Куйбышевым едут в свой полк. В кузове пустые ме-таллические бочки, какие-то ящики. У борта стоит чемодан, на нём аккуратно сложена офицерская шинель. И что-то большое, завёрнутое в брезент. Грузовик мотает по рокаде, трясёт. Брезен-товый свёрток катается от борта к борту по всему кузову.  Сер-жанты плевали на временные неудобства. Устроились на ящи-ках. Достали самогон, что выменяли на кальсоны. Едут на вой-ну, которая представляется им сплошным сверкающим на солце полётом со сбитыми немцами. Раздача орденов, золотых погон, духовым оркестром, красивыми женщинами и ресторанами. Ка-льсонам в этом сверкающем мире места просто  нет. Достаточно окосев от выпитого, бравые будущие герои фронтового неба ре-шили посмотреть, что там в бесхозном чемодане. Потянули руки и в этот момент машина стала. Хлопнула дверца кабины. Над бортом кузова повис шофёр. Он тоже, словно первый раз видит и машину, и кузов, и кого везёт в этом кузове. Осмотрелся. Поте-ребил брезентовый рулон.  

    - Товарищ капитан, товарищ капитан, приехали. 

     Рулон зашевелился и размотался. В нём оказался человек в солдатских шароварах, хромовых латаных, перелатанных сапож-ках со стоптанными каблуками. Куртке с капюшоном сделанной из обрезанного брезентового дождевика. Откинул капюшон и сержантам явилось лицо войны. Товарищ капитан старше их го-да на три. Максимум на четыре. Аккуратная стрижка с косым пробором, пижонистые английские усики. Лицо прорезано ран-ними глубокими морщинами и очень уставшие глаза. Медленно провёл ладонью по лицу, как-будто что-то стирал. Откуда-то по-явилась полевая фуражка с матерчатым козырьком, зелёной звё-здочкой на тулье и лихо замятыми полями. Надвинул чуть на глаза. Практически пустой вещмешок, в котором что-то метал-лически дзинькнуло и глухо стукнуло. Товарищ капитан подал водителю чемодан, повернулся к сержантам. Подмигнул. 

     - Банкуйте, пацаны! 

     И не касаясь борта, соскочил на землю.   

       УКР "Смерш". 

       - Разрешите, товарищ подполковник! 

     В дверях стоит тот самый капитан, ехавший в грузовике. На гимнастёрке две нашивки за ранения. Красная и золотистая. Больше ничего. Экипирован не лучшим образом. Однако сапоги матово блестят, гимнастёрка с шароварами чисто отстираны и выглажены. Амуниция точно пригнана. Это уже вызывает ува-жение у человека служивого.

     - Что разрешать, когда вы уже вошли. 

     - Капитан Потёмкин прибыл для прохождения дальнейшей службы. 

     - Понятно, присаживайтесь. 

     Волковский не знает, как начать разговор, чтобы не показать-ся Пятнадцатилетнему Капитану смешным. Объяснять служеб-ные обязанности? Судя по диферамбам в личном деле и рекоме-ндации генерала Коноваленко, Потёмкин знает их лучше самого подполковника. Рассказывать чем будет заниматься? Капитан занимается этим всю свою короткую жизнь. Весь в раздумьях, как не показаться смешным и остаться начальником, спросил первое попавшееся, пришедшее на ум. 

    - Почему не носите награды? 

     Поражён моментальным ответом. 

     - Не хочу делать подарок Абверу. 

     - То есть как? 

     - Убьют, оригинальные награды будут для них дополнитель-ным призом.  

    - У них без вас их хватает. 

     - Тем более.- пожал плечами капитан. 

     Начальник отдела понял — у нового оперуполномоченного свои взгляды. И в общем-то с ними можно согласиться. Однако, задал следующий вопрос, так как пока не нашёл темы вводной лекции. 

     - Хорошо. Как в таком случае с личными документами? 

     - Со служебным удостоверением? 

     - Если хотите. 

     - Это неизбежно. Можно менять на нём фото и вытравить за-писи. Заменить другими. Но состоится такая туфта, что я вас умоляю. Немцы — крепкие профессионалы, далеко не дураки. Абвер очень серьёзный противник. 

     Трудно не согласиться. Капитан не то, чтобы понравился, но Волковский понял, что с ним можно работать. Знакомство ре-шил продолжить. Подтолкнул коробку «Казбека».  

    - Курите? Угощайтесь. 

     - Благодарю.- Потёмкин достал из кармана серебряный порт-сигар с золотой пластиной. На крышке чеканка. То ли московс-кие переулки — горбатые и кривые или марсельские припорто-вые улочки, но всё очень красиво. Подполковник обратил внима-ние, что и портсигар начищен. 

     - Позвольте?- протянул руку Волковский. 

     - Пожалуйста.- капитан взял папиросу и дал подполковнику портсигар.  

    - Занятная, красивая вещь. 

    - Серебро. Мастерская поставщика его императорского вели-чества ювелира Грачёва.  

    - Дорогой. 

    - Вы о цене, товарищ подполковник? Думаю — да. 

    Говорит капитан спокойно. Без тени волнения. Подполковник спросил не просто так. Он помнит те ювелирные магазины тог-дашнего времени. Цены тоже. Игрушка цены не малой. Даже для тех благодатных времён. Курит капитан тоже в манере преж-них лет. Не сжимает зубами мундштук папиросы. Держит в гу-бах, как сигарету. 

     - Откуда он у вас? 

     - Там написано. 

     «Губернскому секретарю Григорьеву Борису Григорьевичу в знак отменного прилежания и успехов в службе. Личная канцелярия Его Императорского Величества Николая II» Дата. 

       - Что это значит?  

      - Подарок учителя. 

     - Григорьева Бориса Григорьевича. 

     - Так точно. 

     - Богато жили учителя.- иронично заметил подполковник. 

     - Смотря кто.

     - Ваши.  

     - Борис Григорьевич до революции служил в сыскной поли-ции Одессы чиновником для поручений. Потом в уголовном сыске. Портсигар жаловали ему из канцелярии императора Ни-колая II за раскрытие убийства директора Русско-Азиатского ба-нка. Был бы чин побольше портсигар мог быть золотым. 

     Волковский отметил, что Потёмкин хотя и молод, цену себе знает. Судя по послужному списку, имеет на это право. Подпол-ковник сказал, что начальник управления хочет с капитаном поз-накомиться. Скорее всего генерал и поставит задачу. Волковский не понял по выражению лица оперуполномоченного, какое впе-чатление произвело на него сообщение. Отметил странность. Имея такого покровителя, болтаться по фронту? Посмотрел на погоны Потёмкина и решил, что Пятнадцатилетний Капитан ещё всеми покомандует. И традиционный  бардак сопутствую-щий всем преобразованиям тут не при чём. 

     Кабинет начальника управления по военно-полевому времени обставлен изыскано, если не сказать большего. Большой, хоть и отчаянно исцарапанный письменный стол от постоянных перее-здов с обязательной настольной лампой под зелёным абажуром. К нему приставлен раззложенный ломберный столик при двух разномастных стульях для посетителей. Чёрный клеёнчатый ди-ван с валиками. И громадный бильярдный стол для залов. На нём разложена карта занимаемой фронтом полосы. Просто царс-кий интерьер.  

     Генерала несколько удивил вид капитана, но вспомнил, как его назвал Коноваленко. Решил сделать небольшую проверку в полевых условиях. 

     - Напомните имя отчество генерала Коноваленко? 

     Ответ последовал незамедлительно, без паузы самым безраз-личным тоном.  

    - Константин Степанович. 

     - Вы с ним знакомы?- вопрос сам по себе не самый умный. 

     - Так точно! Служил в его отделе. 

     Вальгис несколько удивлён реакцией офицера. Знакомство с влиятельным генералом, можно сказать — перст судьбы. Прав-да, и разница между генерал-майором и простым капитаном — три сапога по карте. 

     Действительно, задачу Потёмкину начальник управления ста-вил лично. Взял стоящий в углу кий и водил им по карте, как указкой. 

     - Вопросы? 

     - Никак нет, товарищ генерал. 

     - Учтите — времени у вас трое суток. 

     - Есть! Разрешите выполнять? 

     Вальгис удивлённо посмотрел на капитана и кивнул. 

     Капитану отвели койку в большой хате, где квартируют офи-церы УКР. Оставил чемодан. За двадцать почти три года жизни у Саши Потёмкина не было собственного дома. Не то, что дома. Угла. Дом был там, где он мог спать в постели раздевшись. Стал на все виды довольствия, получил продаттестат, паёк и зашёл к непосредственному начальнику доложить, что убывает в 48-ю армию. Подполковник напомнил ещё раз, что дело весьма важ-ное и времени совсем нет. Взял со стола лист бумаги. 

     - Вам в подтверждение вашего положения. Зря ей не размахи-вайте. 

     Капитан посмотрел текст. Во время враждебных вихрей дув-ших над нами такая литература обычно именовалась «мандат». Содержание простое. Командованию частей и организаций в по-лосе Центрального фронта предписывается оказывать всемер-ную поддержку капитану Потёмкину А. В. Документ действите-лен только по предъявлению удостоверения личности. Подписа-ли два генерала. Вальгис и начальник войск по охране тыла ге-нерал-майор Серебряков. Кружева оттисков печатей и разнооб-разных штампов. Потёмкин аккуратно сложил лист спрятал в большой, толстой кожи, тоже с тогдашнего времени, тёмно кори-чневый бумажник. 

    Почему-то Волковский позавидовал этому бумажнику и той уверенности, с какой Потёмкин идёт по жизни, состоящей из войны. Не выдержал и спросил.  

     - Бумажник тоже от учителя? 

     - Та не, что вы. На одесской толкучке можно купить даже зо-лотые луидоры производства императорского и королевского ав-стрийского монетного двора в Жмеринке. Во время осады, так воообще за копейки.  

    Подполковник поверил --на ней, действительно, можно купи-ть. 

     - Скажите, вы смерти боитесь?- сам не зная почему, спросил Волковский капитана, которого видит первый раз в жизни, к то-му же подчинённого ему. 

     - Я похож на адиота?- удивился Потёмкин. 

     - Нет.- честно признался начальник 2-го отдела. 

     - Не боятся только адиоты. Нормальному человеку очень хо-чется посмотреть шо случится дальше. Будет очень переживать, если не получится. 

     - Чего?- не понял Волковский. 

     - Посмотреть. Разрешите идти? 

     - Идите. 

     48 армия ОКР "Смерш". 

     Капитану везёт настолько, что начал побаиваться. Долго так продолжаться не может. Попутку поймал сразу. Ехал в кабине. Успел вздремнуть. В ОКР 48-ой армии прибыл ранним утром, перед рассветом достаточно отдохнувшим. 

     ОКР расквартирован в небольшом задании на краю посёлка. Что в нём было до войны остаётся только гадать. Скорее всего МТС, потому что рядом на территории кирпичные ремонтные цеха и гараж. Четвёртое отделение занимает помещение в конце коридора. Стены грязные. На них скабрезные рисунки нацара-панные углём. Под потолком, утренним туман над водоёмом, плавает полосы табачный дым. Офицеры с красными от недо-сыпа глазами, злые от собственных неудач на себя, не могущих обезвредить радиста. Капитан появился вовремя. Полковник Бо-днар — начальник ОКР совещается с личным составом отделе-ния, еле держащимся от усталости на ногах. Тема весьма попу-лярная — куда и как жить дальше, а главное с кем? 

     Потёмкин остановился у двери, но его заметили сразу. 

     - Товарищ капитан, вы из управления? 

     - Так точно!- Саша полез за бумажником, чтобы предъявить командировочное удостоверение. 

     - Не надо. Сдадите в канцелярию.- махнул рукой Боднар.- Из управления уже звонили. Ваше мнение? 

     - Надо открыть окна.- не задумываясь предложил капитан. 

     У некоторых, ещё способных соображать, предложение выз-вало улыбки. Полковнику тоже понравилось. 

     - А по делу?- приём запрещённый, удар ниже пояса. Только что прибывшего, ещё не вошедшего в курс дела, спрашивать о его видении проблемы. Полковник — опытный кабинетный бо-ец. Решил сразу поставить посланца управления на место. Всё равно его присутствие ничего не даст по делу. Своих генералов и мыслителей хватает. Был поражён, как и остальные, когда услышали. 

     - Передача велась с телеги-фургона или по-русски — кибит-ки. 

     Полковник понял — паренёк может смешить публику не хуже артиста Хенкин. На всякий случай спросил. 

     - Как? 

     И получил ответ. 

     - По рации. 

     Боднар поперхнулся, начальник 4-го отделения майор Четве-ряков громко икнул. Остальные сонно похрюкали в кулаки. 

     - Простите как?- Боднару хотелось послать капитана именно туда, но всё-таки офицер из управления мог оговориться, хотя непохоже. 

     Потёмкин повторил сказанное. 

     - Объясните.- полковник начал терять терпение. 

     Офицеры отдела не спят фиг знает сколько. У них одна мечта. Пожрать, что осталось в столовой, покурить, посидеть в волю в сортире, ни о чём не думая, читая армейскую газету «За Роди-ну». А не слушать умности заезжего капитанчика из УКР фрон-та. Наговорит и уедет, а им опять ползти по сожжённой земле. У некоторых помимо воли закрывались глаза, начинали посапыва-ть. 

     - Было бы глупо считать немецкую разведку не опытной, не профессиональной, не способной мыслить и, не умеющей воп-лощать мысли в жизнь. Вести передачу из попутной машины не-возможно. Есть возражения? 

     В ответ молчание. 

     - Могу продолжать? Спасибо. При повальной нехватке транс-порта, автомобильного в первую очередь, машину просто так, под какую-нибудь туфту-фальшивку не получить. Необходимо угнать или захватить. Автомобиль рано или поздно хватятся. При этом возможны труп или трупы, что нежелательно. Весь ав-тотранспорт состоит на серьёзном учёте ведётся абсолютный ко-нтроль. В случае угона всё сразу становится явным. Во втором случае добавляются один, два трупа. В любом из случаев маши-ну необходимо где-то оставить или бросить, но так, чтобы тран-спортное средство нашли, как можно позже. При этом в машине останутся отпечатки пальцев, могут потеряться какие-то личные вещи.  

    - Мы не снимаем отпечатков пальцев. Для этого нужен специ-ально обученный человек с приспособленным оборудованием.- гордо заявил полковник и орлом посмотрел окрест. Мол, как я его. 

     - Так точно, товарищ полковник.- вздохнул капитан.- Но вы-ход в эфир был в полосе вашей армии, а отдел получает сводку всех происшествий за сутки. Где-то был угон, захват или пропа-жа автотранспортного средства? 

     - Нет, не было.- майор Четверяков поправил сползающие с носа очки.- И так же нет пропавшей кобылы с кибиткой. 

     - Так точно. И не будет. 

     - Почему?- удивился майор, исполняющий должность началь-ника 4-го отделения. Того самого, которое борется. 

     - Кибитку с лошадью могли купить, одолжить, выиграть в конце концов. 

     - Выиграть? Во что?- удивление Четверякова вполне искре-нее. 

     - Во что хотите. В карты, на бильярде, шахматы, шашки или лото. Во всё, что есть под боком. 

     - То есть вы хотите сказать, что лошадь с повозкой могли при-надлежать частнику?- спросил кто-то из командиров. Некоторым становится интересно.

     - Скорее всего и вполне допустимо, как версия. 

     - Но её найти невозможно.- раздался уже другой голос. 

     - Теперь да. 

     - Что вы предлагаете?- резко спросил Боднар. 

    Ему надоело логически обоснованные доказательства, как ру-ководимый им отдел обсирается шаг за шагом. Он даже решил отправить ретивого капитана на х.й откуда его прислали. Вовре-мя вспомнил о последствиях и о особых  полномочиях предста-вителя УКР фронта. Начальнику армейского ОКР, ну, очень нра-вятся его полковничьи погоны и совсем наоборот офицерский  штрафбат, где может с нынешним положением дел, преспокойно оказаться.  

     Ответ случился классический. 

     - Работать. 

     - Как? - не удержался и спросил уважаемый в отделении вете-ран Смирнов Боря из конников, старший лейтенант. 

     - Спокойно. Быстро уже было. 

     Начальник отдела всё понял, но сделал хорошую мину при плохой игре. Продолжает давать руководителя операции. 

     - Работаем по версии капитана... Ваша фамилия, товарищ капитан? 

     - Потёмкин.- просто сказал Саша. 

     - Капитана Потёмкина. 

     Личный состав 4-го отделения смотрит на начальника ОКР 48-ой армии с нескрываемым уважением и ещё большим обожа-нием. По какой версии собирается работать полковник Боднар? Никто никакой версии не предложил. Заезжий капитан просто и убедительно доказал, что все присутствующие здесь по уши в говне. И только. 

     - Чем вы займётесь?- спросил полковник у Потёмкина. 

     - Поиском рации.- просто ответил сыщик. При чём таким без-различным тоном, что можно думать — рация у него в кармане. 

     - Майор Четверяков, за мной!- гаркнул так полковник, словно поднимал, как минимум, батальон в свой последний и решитель-ный бой. И на прощание, как положено командиру в больших погонах, сильно хлопнул дверью. 

     Четверяков поправил сползающие очки и хотел выполнить приказ. Задержал Потёмкин.   

    - Необходимы все координаты точек выхода в эфир рации и тексты расшифрованных радиограмм. 

    Майор подумал секунду. 

     - Боря, дай товарищу капитану, что ему необходимо. 

     Боднар мерит кабинет шагами, постоянно натыкаясь на меб-леля. То на табуретку, то на угол стола или на топчан, играющий полковнику кровать. У него родился стратегический план кампа-нии, как не нейтрализовать рацию и не поплатиться за это. 

     - Садись, Трофимыч. 

     Четверяков сел и уставился на начальника. 

     - Если мы не добудем радиста с этой рацией, последствия будут, уй!!!  

    Майор промолчал. Не надо быть товарищем полковником, чтобы это понять.  

    - Значит делаем так. Любую поддержку и помощь этому умни-ку. 

     - Зачем?- наивно спросил товарищ майор. 

     - Не понимаешь?-Боднар с жалостью посмотрел на начальни-ка 4-го отделения. Где ему немецких агентов ловить, если он та-кие простые вещи не понимает. 

     - Его зачем прислали? 

     - Ликвидировать рацию. 

     - Правильно. То есть весь спрос с него. 

     - Так точно. 

     - Не смог ликвидировать. Мы ему помогали всем, чем могли. С нас какой спрос? 

     - Если ликвидирует? 

     - Мы ему помогали всем, чем могли. Понимаешь? Какой с нас спрос? Не сидели сложа руки. 

     Очки перестали съезжать. Николай Данилович — голова. Пра вильно продумал. А Боднар достал фляжку. Поболтал её в возду-хе. Послышалось тихое бульканье.  

    - Ну?- спросил подковник. 

     - С удовольствием.- ответил Четверяков. Перспективы сейчас видятся майору вполне радужные и безоблачные. 

     Смирнов Боря чувствует, что этот капитан не просто так. Внимательно наблюдает за действиями человека из УКР. Потё-мкин, не торопясь, достал из полевой сумки трофейную общую тетрадь в картонной обложке, красносиний карандаш, команди-рскую линейку, трофейную самописку, карту. На карте синим цветом отметил точки выхода в эфир рации. 

     - Восемь раз выходили в эфир? 

     - Восемь. 

     - В эфир все восемь раз выходил один и тот же радист? 

     Старший лейтенант Смирнов Боря ошалело посмотрел на капитана. Решил напомнить о суровой действительности. 

     - Мы его ещё не поймали, товарищ капитан. 

     - Раз вы сказали, уже знаю. Без радиста можно определить он или нет работал на ключе?          

    Старший лейтенант Боря Смирнов продолжает ошалело смот-реть на гостя.  

    Потёмкин вздохнул. Сравнил возраст командира с его звани-ем. Отметил — на правой стороне гимнастёрки прикручен знак «Отличный кавалерист», которым награждается только рядовой и младший командный состав, плюс две нашивки за тяжёлые ранения. Получилась просто картина маслом. 

     - Вы из сверхсрочников. Конник. После ранения попали в ты-ловой госпиталь.- минуту капитан думал.- Скорее всего в Тамбо-ве. После чего вас направили в тамошнее кавалерийское учили-ще. Опять ранение. По окончании попадаете в 4-е отделение. 

     - Откуда знаете, товарищ капитан?- старший лейтенант Смир-нов Боря охренел совсем.  

    - Вы лучше подумайте, как выяснить, один радист работал на ключе или несколько?  

    Алик понимает, что ни розыскником, ни сыщиком просто так не станешь. Натаскивают в паре с опытным специалистом на практике. Тут уже, что схватил — твоё. Опытных немного. Кто попадает служить в подразделения по борьбе с немецкой аген-турой, знания профессии и оперативной работы приобретают бессонными ночами, стёртыми по колени ногами, ранениями или ценой собственной жизни. 

     Между тем, Потёмкин занялся совсем странным делом. Диа-метрально противоположные точки соединил красным концом карандаша. Получилось что-то сильно напоминающее паутину. Капитан, как настоящий мэтр, сделал пару шагов назад. Посмо-трел на получившееся. С гордостью заметил. 

     - Таки шедевр! Картина маслом! Умница, Сашенька. 

     После чего стёр красные линии заодно с синими точками. Оставил только точку их пересе чения. Она оказалась чуть ли не в центре болота громадного лесного массива под названием Го-роднянское урочище. Заложил карту в полевую сумку и начал списывать тексты расшифрованных посланий. Старший лейте-нант Боря Смирнов крутится рядом смолит папироски и не фига не может понять, кроме физического действия. 

     - Ну шо, товарищ старший лейтенант? 

     - Чё?- бодро переспросил старший лейтенант Боря Смирнов. 

     - Как узнать про радистов? 

     - Поймать значить... 

     - Хорошо. Давайте думать вместе. Как мы узнали о существо-вании рации в нашем тылу?  

    - Это, перехватили, значит... 

     - Правильно. Перехватил радиопеленгатор. Так? 

     - Так. 

     - На радиопеленгаторе сидит наш радист. Так?

     - Так. 

     - У каждого радиста свой почерк. Как наш радист узнаёт вражеского радиста?  

    - Они знакомы. 

     - Лично? 

     - А как ещё? 

     - Сколько вы служите в контрразведке? 

     - Почитайте с перед Курском. 

     - И сразу в отделении? 

     - У них тут троих убило... 

     Капитан достал портсигар, закурил. 

     - Стесняюсь спросить, где таких, как вы родют? 

     - Нас? 

     - Вас. 

     - С Урюпинска мы. 

     Потёмкин тяжело вздохнул. 

     - Мне бы в ваш Урюпинск.- и глубоко затянулся.- Садитесь на телефон и соединяйтесь с 14-м радиодивизионом. Дозвонитесь, дадите мне трубку. 

     Старший лейтенант Смирнов Боря обрадовано начал терро-ризировать проводную связь, вызывая позывные коммутаторов. А капитан занялся переписыванием текстов.  

    - Товарищ капитан, дежурный по дивизиону. 

     Потёмкин полностью представился и задал вопрос. Дежур-ный, видимо, не понял и решил послать капитана из УКР фрон-та к той маме. Сыщик почему-то очень не любит, когда его по- сылают именно туда. Поэтому поинтересовался — умеет ли де-журный по дивизиону прокладывать проводную связь под огнём противника на переднем крае, и потребовал к трубке  командира дивизиона. Наконец до дежурного дошла мысль, а с ней и пони-мание, кто разговаривает и как может устроить. Поэтому позвал какого-то майора. Майор смотрел в каком-то журнале и получи-лось, что пятый выход в эфир случился с изменённым почерком. Дописал тексты и спросил.

    - Не знает ли товарищ старший лейтенант, кто руководил опе-рацией в лесу, когда можно было обезвредить агентов. 

     - Так точно. Я. 

     - Ну и? 

     - Чё? 

     - Почему сорвалось? 

     - Майор завёл хрен его знает куда и темнело. 

      - В лесу или вообще? 

     - Да. 

     - Давайте подпробнее. 

     Куда уж! Руководил операцией старший лейтенант Смирнов Боря. Проводил её майор Болонин из разведотдела штаба армии. Участвовали ещё два представителя ОКР 17-го мехкорпуса. Все-го четыре человека. Капитан записал фамилию майора в ту же тетрадь. И спросил.  - Почему человек из разведки проводит на-шу операцию? 

     - Он это, значит, знает лес, как собственный курень. 

     - Это радует.  

     Дальше началось совсем непонятное. Потёмкин разделся по пояс, достал полотенце из вещмешка, завязал на шее и вышел. Причастные подумали, что пора умыться. И были почти правы. Представитель УКР фронта начал бегать по двору кругами, как оглашенный. Дворняга, прибившаяся к отделу попробовала оха-ить капитана и хватать за икры, но вскоре у неё закружилась го-лова и она легла на землю. А капитан схватил с земли два тяже-ленных металлических обломка. Начал прыгать боком, месить ударами воздух. Потом бросил железяки стал брыкаться ногами, выбрасывал их высоко, как конь на вольтижировке, а так же бил ими назад. Наблюдавшие из окон понимают, что в этой дикости есть какая-то система, но осмыслить её не могут, поэтому Потё-мкина записали в совсем ё.....е. А когда стал падать с перекатами на разные стороны кто-то предложил вызвать армейского психи-атра. Сыщик этого не знает, если и знает, не придаёт никакого значения. Потом случайно пойманный во дворе солдат, вылил на капитана два ведра колодезной воды. Потёмкин растёрся полоте-нцем, вернулся в отделение. Достал из своего пустого мешка бритвенный прибор. Трофейный, мельхиоровый, бритву немец-кой фирмы «Золинген», именуемую в народе «Два близнеца» из-за фигурок человечков, гравированных на лезвии. Настругал па-хучего, тоже трофейного, мыла в чашечку и пошёл к титану за кипятком. После бритья протёр лицо цветочным одеколоном. Что вызвало бурю народного негодования. Это же почти коньяк! И на морду! Подшил свежий подворотничёк к гимнастёрке. Его пустой с виду вещмешок напоминает пещеру Али-Бабы. Доста-ёт оттуда всё новые и новые нужности. Одел брезентовую курт-ку с капюшоном и был таков.  

     Штаб 48 армии. 

    Разведотдел. 

     Управление 48-ой армии разбросано по всему посёлку. Разве-дотдел штаба армии расквартирован в большом доме с времян-кой во дворе. Начальник сидит во времянке, дежурный по отде-лу в сенях. Остальные, имеющие отношение к разведке, где при-дётся. Не занятым остался только деревянный сортир и то по причине серьёзной нужности. Место майора Болонина в кухне за печкой. 

    Капитан представился, объяснил причину своего появления. Майор понимающе кивнул и сделал жест, который должен оз-начать — давайте выйдем вон! Вышли. Майор внешне напоми-нает волжского крючника. Белесого и флегматичного. 

     Устроились на завалинке у ворот. Достали папиросы закури-ли. Григорьев учил с места в карьер не мытарить человека. Дать отдышаться, придти в себя. Для затравки можно поговорить о природе, поэзии и о женщинах. 

     - Хороший дом. Из камня.- заметил капитан, оценивающе ос-матривая дом.- Большой. Хозяева где не знаете? 

     - Знаю. Нет хозяев. 

     - Немцы? 

     - Почему? Наши. До войны жил в нём с семейством агроном совхоза то ли «Светлый путь» или «Шлях коммунизму». Во вре-мя оккупации стал старостой или бургомистром посёлка. Наши пришли и быстренько расстреляли предателя родины, пособника немецких оккуантов. Семью отправили в город, в отдел НКГБ. Тут приехали другие наши. Награждать партизанского связного, агента советской разведки. Глядь, а он уже несколько дней, как... Свеженький. Наградили. Похоронили с почестями. 

     - Семья где теперь?  

     - Там, где положено быть. Он — герой и разведчик, а они — семья пособника и предателя. Получат свой червонец и поедут в лагеря ковать победу. Жена у него педиатр. Явно немецкий шпи-он. 

     Говорит майор на одной ноте тусклым голосом, лицо без вы-ражения, глаза без эмоций. К этому надо привыкнуть. Чисто су-дак. Капитан понял, что Судак до светлого праздника победы не доживёт. Кто-то за разоблачение врага народа или даже немец-кого шпиона сделает дырочку на погонах или на кителе. Необхо-димо торопиться. Потёмкин посмотрел на гимнастёрку Болони-на. Орден Отечественной войны II степени на колодке. Пара ме-далей. Вполне штабная война. 

     - Вы из запасных, товарищ майор? 

     - Пришлось. Окончил лесную академию в Питере. Работал в тайге лесничим. В 39-ом призвали из запаса на Халкин-Гол. Оп-ределили, как специалиста по лесу в разведку. А там песок один. Закончили, всех победили, победителей похоронили. Пора по домам. Разведчиков с боевым опытом в Ленинградский ОВО. Финская началась. Тоже победили, похоронили, медали раздали. Домой! Нет. На курсы повышения командного состава, а потом домой. Потом, вот, началось... 

     - В лесу, как вы оказались? 

     - Не в лесу, в отделе «Смерш» 17-го мехкорпуса. 

     Представители «Смерш» и армейской разведки решали судь-бу деда перешедшего линию фронта в полосе того самого мех-корпуса. Дед не просто, а из партизанского отряда Бати. Приво- лок важные сведения от резидента армейской разведки Мирона. Всё это хорошо и даже прекрасно, но организмы руководителей всех причастных служб терзают смутные сомнения по поводу. Дело в том, что всеми батями, отрядами номинально занимается Центральный штаб партизанского движения. Им руководит пер-вый секретарь компартии Белоруссии Пономоренко. Фактически — НКГБ, который и организовал этот штаб-ширму. При этом тот самый штаб у фронта не просил «окно». Кроме этого в лесах бродят группы и компании стихийного характера со своими ба-тями. Предстоит определиться. Наш какой? И если не наш, как Мирон, имеющий своего радиста, и могущий запросить экстрен-ный канал перехода, мягко говоря, снюхался с таким Батей? Правда, дед, сидящий на табуретке, пёр по нашему минному по-лю, как по собственному огороду. Напрашивается вывод. Либо поле х....е или дед ближайший родственник отменённого ещё в 17-ом году Христа, который по водам, яко по суху. Что тоже не в пользу резидента Мирона. Религия — опиум для народа. Одна-ко, сведениям, что притащил ближайший родственник опиума для народа цены не сложишь. Если, опять же. Мирон просто ке-льнер и маркёр в офицерском казино. Слабо верится, что началь-ник штаба 2-ой немецкой полевой армии носит с собой в то ка-зино секретные документы и просматривает их за чашечкой ко-фе. Или делится своими соображениями с Мироном. Возможны варианты, как шифровальщик, секретарша, офицер-оператор. О них Мирон ничего не сообщал, разрешения на вербовку не зап-рашивал. Имеются два вывода. Мирона раскрыл Абвер III. И Абвер II начал свою игру по дезинформации противника. Или какими-то сверхъестественными усилиями и путями Мирон из-ловчился и достал. Во что верится с большим трудом. Тогда та-кие сведения эфиру доверять нельзя. Его каждый, всякий слу-шает. 

     - Ваше мнение?- спросил майора Потёмкин. 

     - Игра немецкой разведки. Дед и Батя не причём. Она —орга-низация очень серьёзная. Вы это без меня прекрасно знаете. 

     Капитан кивнул. Майор чудовищно логичен. 

    Заседали в ОКР корпуса. Начались дебаты. Их прервал дежур-ный по отделу криком. Пеленгуемая рация только что вышла в эфир в сожжённой деревне Соковицы, что  прямо за углом. 

     - Тревога!!!- заорал благим матом старший лейтенант Смир-нов Боря и все бросились на место выхода в эфир. В том числе и Болонин. 

     На месте обнаружился недавно сгоревший пепел. Скорее всего от страницы шифровального блокнота. И свежие окурки от папирос «Казбек» и «Беломор». 

     - Сколько было окурков? 

     - Один «Казбека» и два «Беломора». 

     - Кто обнаружил? 

     - Я.- удивлённо ответил майор. 

     У кого-то из контрразведчиков случился бинокль. Зачем ему был на совещании не понятно, но сейчас пригодился. Он и уви-дел уходящих в лес людей. 

     - Вперёд! - гаркнул старший лейтенант Смирнов Боря, выхва-тил из кобуры «ТТ» и понёсся  к лесу переменным аллюром. 

     Привёл людей быстро, в лес и не туда. Пришлось обходить, на чём потеряли уйму времени. Наконец зашли ото-то в туда и... старший лейтенант Смирнов Боря стал растерянно озираться. Пришлось майору взять преследование на себя, оставив стар-шему лейтенанту Боре Смирнову руководство операцией. 

     - Что вы скажете о группе? 

     - Нашей? 

     - О нашей у меня уже сложилось мнение. Которую преследо-вали. 

     Майор минуту подумал, собираясь. 

     - Три, четыре человека, судя по следам. Мы их, практически, догнали в чаще у завала из бурелома. Скорее всего они ушли болотом. Другого пути там нет. Да и ещё... Вёл группу человек великолепно знающий лес. 

     - Откуда такой вывод? 

     - Шли быстро, без остановок с топтанием на месте. 

     - Городнянское урочище большой лес? 

     Майор пожал плечами. 

     - Я к тайге привык. Там размеры и расстояния другие. Ну... не маленький точно.  

    - К какой организации он относится? 

     - То есть? 

     Капитан задумался на минуту. 

     - Где лесник работает?  

     - Лесник работает в лесничестве.- удивлённо ответил Боло-нин. И улыбнулся одними бледными губами.- Понял вас. Думаю — лесхоз. Промышленной вырубки там я не видел. Судя по наз-ванию лесного массива находится в Городне. 

    Городня. 

     Городишко маленький, провинциальный, в основном, одно-этажный. За время войны капитан взял за правило посещение любого освобождённого населённого пункта начинать с базара. Лицо населённого пункта не партийная или советская власть, а именно рынок. Что на нём продают, сколько народа, какой про-цент уголовников. Только он даёт истинную картину положения города. Городня не исключение. Не очень зацеплен войной. Ба-зар в самом центре. Бедноват. Больше меняют, чем продают. От-крыта пивная с бильярдом. В пивной, чтобы народ был, так не очень. Правда, у бильярдного стола кучкуются личности явно уголовного вида. Туда и пошёл. 

     - Тебе чего?- перед ним вырос пацанёнок. Скорее всего ещё без клички. В блатную жизнь не принят. Старается. 

     - Имею желание сыграть. 

     - Тут играют солидные люди и на интерес.- оскалился пацан. 

     Потёмкин твёрдой рукой, спокойно отодвинул его в сторону. 

     - Так я не из яселек. 

     - С солидным человеком почему бы и не сыграть?- чуть впе-рёд шагнул мужчина лет сорока физически сильный и явно зде-сь уважаемый.- Играем на интерес. 

     Капитан быстро оценил местного пахана. О таких уважаемые люди говорят — Налётчик с гандонной фабрики. Мозгов только хвататься сразу за нож. 

     - По сколько? 

     Мужчина оценивающе окинул взглядом куртку из дождевика, сапоги, солдатские шаровары. 

     - По полкуска. 

     - Сгоношились. 

     - Предъяви. 

     Капитан достал бумажник вынул пять фиолетовых сотенных. Отметил, как зачесались души у видевших. 

     - Годится? Вскрывайся. 

     - Я не... 

     - Тут тоже не фрайера.- перебил Потёмкин.

     - Ладно. Гляди. 

     Кто-то подал кучу красненьких тридцаток. Капитан взял одну посмотрел, помял.  

    - Ну? 

     - Лучше, чем настоящая. 

     Шестёрки уже установили шары в треугольник и биток. Му-жчина выбрал себе кий. Потёмкин снял вещмешок. Положил на лавку. 

     - Кто решит шмотки потревожить, пальцы попереломаю.- долго выбирал кий.  - Шо катаем? 

     - Русскую. 

     Разбивать выпало хозяину. Он весело оглядел общество, под-мигнул. Мол, сейчас залётного фрайерка сделаем. И киксанул. Шар не пошёл. Скорее всего шестёрки чуть ошиблись, с местом установки треугольник. Капитан сделал партию с одного кия. Отдавать деньги проигравшему явно не хочется. Сыщик сразу понял. По ставке. Солидные люди даже в три листка ставят бо-льше. Мелочь — она и есть мелочь. 

     - Шпилевой? 

     - Похож? Что бы вас не огорчить разрешите получить. 

     - Можешь огорчить всех нас?- удивился хозяин. 

     - Постараюсь. 

     - Духаришь? 

     - Бывает и девушка рожает.- Потёмкин закинул за плечи вещмешок. Сунул руки в карманы. 

     - Где чалился? 

     - А с кем имею честь толковать? 

     - Клещ. Не слыхал? 

     - Не-а.- беззаботно ответил Саша.  

     - Это всё моё. 

     - Бильярд что ли? 

     - И бильярд тоже. Город. 

     Капитан уже понял. Городишко маленький, если не сказать большего. Такой кодлы достаточно, чтобы держать его и портить нервы властям. Клещ, практически, на легальном положении.  

     - Где чалился? 

     - Нигде. 

     - Значит ты в закон не принят.- криво усмехнулся Клещ. 

     - Главное не быть в законе, а жить по нему. 

     - Твоя правда, фрайерок. Только хозяин тут я. Сейчас поставим тебя на ножи.  

    - Серьёзно? Я знал, что вы не фартовые. Налётчики с гандонной фабрики.   

    - Что-о?!!!- заревел Клещ.- Сёня, на перо его! 

     Здоровенный, похожий на шкаф, несколько косолапящий Сёня выдернул финку и хотел сделать шаг.  

     Никто из присутствующих не ожидал, что фрайеришка мгно-венно выхватит пистолет из кармана и доблестно всадит пулю Клещу между глаз. 

     - Прячь перо Сёня. Уже не надо никого мочить. За тебя рабо-ту сделал. Шустрее надо быть.           

    Сёня стоит, хлопает глазами и не совсем понимает, что проис-ходит. Однако, перо всё-таки прибрал. 

     - Слушайте меня, сявки! Теперь за всё отвечает Сёня. Слуша-ться его, как папу родного.  

     В ответ гробовое молчание. 

     - Я что-то тихо говорю? Не слышу ответа! 

     Уголовный элемент наконец-то понял, что власть круто поме-нялась. И не дефективный медлительный со слабой соображал-кой Сёня будет за папу — вершителя судеб, а этот молодой и не-известный никому, которому человека убить, что муху прихлоп-нуть. Разноголосо подтвердили понимание текущего момента.

     - А теперь три шага назад и дышим носом. 

     До Сёни всё-таки дошло. Сделал те два шага. 

     - Ты это... Обзовись, что ли... 

     - Князь. 

      - А если серьёзные люди спросют шо говорить? 

     - Скажи — так решил Князь. 

     - А... 

     - Пусть ко мне идут. 

     - Прыйшлы.- одними губами прошелестел Сёня. 

     В пивную влетел капитан милиции, старшина и сержант с автоматом. Потёмкин понял — пожаловал местный угрозыск. На ловца и зверь бежит. 

     - Все на пол, суки!!! Все!!!- заорал благим матом капитан.  

      Сержант, могущий спрятаться за швабру, радостно дал оче-редь в потолок. Все и хозяин гадюшника упали. Сыщик остался стоять. 

     - Тебе не понятно?!- налетел на Потёмкина капитан.- Сейчас разъясню!!!  

    - Разъяснять буду я, товарищ капитан. Идём пошепчемся. 

     У капитана полезли глаза на лоб, пальцы заскребли по крыш-ке кобуры. Однако, человек в обрезанном плаще уже спокойно устраивался за дальним столом. 

     - Ну?- капитан с грохотом отодвинул табуретку и сел. 

     - Сотрудник милиции первым делом обязан представиться, а уж потом заниматься оперативно -следственными мероприяти-ями. Так, кажется записано? Я жду. 

     - Тебе, падла, от этого легче не будет. Ну, капитан Синичин — начальник уголовного розыска. 

     - Удивляюсь, как на местах нет никакой культуры. Давай ещё раз и без «Ну».  

    Из багрового Синичин стал фиолетовым. Он понимает — че-ловек в обрезанном дождевике не просто так. Пацан х..в. Уже то, что он его не боится должно наталкивать на размышления. Но какие? Поэтому нечего размахивать пистолетом. 

     - Капитан Синичин — начальник уголовного розыска горрай-отдела Городня.  

    - Уже лучше. Правда, не хватает музыки в голосе. Мой ход. - Потёмкин достал удостоверение и заветный лист с кружевами печатей и штампов. 

     По мере ознакомления с текстом лицо главного сыщика райо-на бледнело и цветом уходило в зелёную сторону. 

     - Так я это... 

     - И то тоже. Это твой уголовный розыск?- кивнул сыщик на присутствующих.  

    - Ещё двое. Сейчас в районе. 

     - Таки картина маслом. Они у тебя все небесно голубого цве-та, прямо ангелы. И толщины листа бумаги. 

     - Так паёк... 

     - Правильно. Обычная рабочая карточка. С неё не зажируешь. Ещё семья... И только у начальника угрозыска живот за ремень вываливается, портупея еле его держит. С чего бы это? Я тебе скажу, капитан Синичин. Зовут-то как? 

     - Виталий... 

     - Таскал тебе покойный Клещ, Виталик, и паренным, и жаре-нным, и сырым. Людей грабил, тебе нёс за свободу и покой. 

     - Не докажите!- вдруг очухался Синичин. 

     - Одного не пойму. Откуда на местах столько инвалидов инте-ллекта. Воздух у вас тут целебный шо ли? Или молоко другое... Доказывать ничего не надо, Виталик. Клещ тоже был ушиблен-ный наукой. Поэтому любой недоумок из кодлы знает кому и сколько атаман заносит А что ты хочешь? Парень Клещ деревен-ский. Почёт любил, значимость собственную. Всех не перестре-ляешь, Виталик, даже из автомата. Вот так, капитан Симничин. Не сегодня, так вчера... кто там курирует милицию от НКГБ? 

     - Лейтенант Безукладников.

     - Вот, Виталик, очухается лейтенант Безукладников от летар-гического сна, потому что своя  жопа ближе к телу. И?.. Дальше ты сам знаешь. Теперь о прекрасном. Что может тебя спасти? 

     - Что?- Синичин несколько охренел от железной логики капи-тана и его картины маслом.  

    - Твой собственноручный рапорт на имя начальника УКР «Смерш» Центрального фронта генерал-майора Вальгиса А. А. О всех твоих художествах. Вместе с моим это будет выглядеть, как наша операция. Ферштейн зи, Виталик? 

     - Так точно! 

     - Молодец! Сиди, пиши. Сегодняшним числом. 

     Синичин вытащил из полевой сумки ученическую тетрадку. Потребовал у хозяина, жмущегося в углу чернила и ручку. Через полчаса пасквиль был готов. Капитан его внимательно  прочёл. Занял крик души почти всю тетрадь.  

     - Хорошо! Образец стиля и словесности. В слове из трёх букв четыре ошибки. Исправлять не будем. Теперь о главном. О кодле Сёни забываешь до времени. Дам знать, когда можно. Всё. Заби-рай свою дикую дивизию. Живи пока и помни. Свободен.- капи-тан спрятал тетрадь в полевую сумку. 

     Вернулся к бильярдному столу. 

     - Ну что, братва, пробзделись? 

     Уголовная мелкота смотрела на Князя с немым обожанием. 

     - Ничего не бойтесь пока подо мной. Сёня пойдём пошепчем-ся. 

     Вышли на улицу. 

     - В мусорню больше ничего не заносить. Так и скажи братве. Будут наглеть — сразу мне.  

    - А это... Где шукать тебя? 

     - Буду или я, или человек от меня. Замётано? 

     - Ага...- задумчиво протянул Сёня. В его малоповоротливом мозгу сейчас крутится одна и  та же мысль. С каким человеком свела судьба. Фарт! Точно фарт. 

      Капитана Синичина Потёмкин просто взял на бзду. Может пригодиться, как и кодла Сёни, а может и нет. Рапорт, по окон-чании дела, Потёмкин всё равно передаст генералу. Пусть тот решает, что делать со сволочью. У генералов головы большие, как горбы у верблюдов.  

    Дежурный по горотделу НКГБ долго и внимательно рассмат-ривает удостоверение капитана. Саше, кажется, что ещё чуть-чуть прожжёт документ пламенный взгляд чекиста.  

    - Значит это вы? 

     Честно говоря, капитан не знает, что ответить. Вы ошиблись дверью? Выбрал самый нейтральный вариант. 

     - Случайно да. 

     - Ну да вы. Очень похожи с фотокарточкой. По какому вопро-су? 

     - По служебному. 

     - К кому? 

     - К начальнику отдела. 

     - Вам повезло. Его нет. Уехал в район. А то бы он вас послал. 

     - Куда? 

     - Как куда? Куда всех. На х.й. 

     - Кто за него? 

     - Заместитель. 

     - Могу я говорить с ним? 

     - С кем? 

     - С замом. 

     - Можете, если получится. Товарищ старший лейтенант не очень-то может говорить .  

    - Я проверю? 

     - Вторая комната, второй этаж. 

     Капитан спрятал удостоверение в нагрудный карман. 

     - Кабинет начальника на первом этаже. Комната номер 1. Товарищ капитан высоты боится.  

    - Зачем мне? 

     - К сведению. Информированность — основа нашего дела. 

     Потёмкин вздохнул. В Городне подобрались сплошь весёлые ребята. И это он ещё не со всеми знаком. Снял куртку. Повесил на гвоздь в стене рядом с дежурным. Сверху пристроил фураж-ку. 

     - Вы тут посматривайте. Мало ли кто с улицы забредёт. Лад-но? 

     В кабинете полумрак. Два больших окна задёрнуты тяжёлы-ми потёртого бархата гардинами. Они показались капитану бывшим занавесом провинциального театра. Стол, сейф. На столе, положив на скрещённые руки бритую голову спит това-рищ старший лейтенант. Не поднимая головы, протянул руки. 

     - Закурить. 

     Капитан сунул в руку папиросу. 

     Не открывая глаза, хозяин кабинета нашёл на столе спички, чиркнул, прикурил.

     - Кто такой, по какому вопросу?- на Потёмкина смотрели в упор абсолютно трезвые и чистые глаза. Всяких там глупостей типа мыслей уловить в них нельзя. 

     Капитан представился полностью с демонстрацией всё про-бивающей, бронебойной бумаги. Замнач всё прочел внимате-льно. Сделал вывод. 

     - Это не про нас. Другая организация. 

     Потёмкин не стал спорить. Предстоит думать на какой козе подъехать к представителю организации, страдающей манией величия. И делать это быстро. Помог сам старший лейтенант. Со стоном погладил рукой блестящую бильярдным шаром лысину.  

    - Вчера день рождения праздновали с ребятами.      

    - Чьё? 

     - Моё! Тридцать три года. Пили какую-то гадость. Не, с ног сбивает, но отход...  

      - Мои искренние поздравления.- Саша хотел сказать «собо-лезнования».   

      - С чем? С отходом?- спросил чекист. 

     - С днём рождения. Возраст Христа. До ста двадцати вам.  

     - До ста двадцати чего? 

     - Лет. 

     - Так бывает? 

     - Евреи считают, что да. 

     - У жидов — может быть. С такой пьянкой разве доживёшь? О!  

     Капитан достал из полевой сумки часы — немецкую штампо-вку. Зато красная стрелочка секундомера, серебряные часовая и минутная. Чёрный циферблат с зелёными цифирями. Браслет полированной нержавейки «резинка». 

     - Это вам. Считать до ста двадцати. 

     Замнач тут же нацепил их на руку. Игрушка красивая. Сколь-ко сможет проработать штамповка капитан не знает. Заметил чекисту. 

     - Цифры и стрелки светятся в темноте. Подержать немного под светом.  Старший лейтенант так и поступил. 

     - Горять!- восторжено сказал замнач.- Трофейные? 

     Потёмкин кивнул. Кажется плацдарм занят. Теперь расширя-ть. 

     - Умеють суки делать! Ничего. Дай срок. Дойдём до Берлина всё наше будет. И машины, и бабы. Бабы у них как? 

     Капитан только пожал плечами. 

     Старший лейтенант вскочил вынул из сейфа фляжку. Побол-тал.  

    - За знакомство. Ласточкин Юрий Васильевич. Тебе — Юра. Про тебя знаю. Ну?  

    - Извини, Юра, ещё работать. Дел — из ушей капает. Скорее всего до утра. 

     - Тогда я поправлюсь с твоего разрешения. 

     - На здоровье. 

     Какое там здоровье! Моментом опрокинул фляжку. В ней об-речённо булькнуло раз и всё. Занюхал рукавом. Что значит шко-ла! Чекист не поплыл не захотел спать. Глаза победно забле-стели. 

     - Чем помочь? 

     - В Городне до войны был лесхоз. Так? 

     - Почему был?- обиделся Ласточкин.- Он и сейчас есть. Ну, восстанавливаем.  

    - У тебя есть дела на предателей и пособников из числа быв-ших работников лесхоза.  

    - А как же! Даже один сидит. 

     - Дела посмотреть можно? 

     - Урочище чистить решили? 

     - От тебя не скроешь. 

     - Саша, ты его размеры представляешь себе? Знаешь сколько войск надо?  

     - По карте видел. Не за каждым же деревом остаточный не-мец или пособник прячется. Выполняю приказ. У генералов го-ловы большие, как у верблюда горбы. Пусть думают. моё дело -- оперативное сопровождение. 

     - Ты давно в «Смерше»?  

     - Как и большинство. Из УОО. 

     - А в Особом Отделе? 

     - С начала войны. 

     - Как призвали... 

     - Нет. Я до войны служил в управлении госбезопасности Одессы. 

     - Так ты чекист!- радостно воскликнул Ласточкин.- А-то в вашем «Смерше» кого только  нет! 

     - Шо делать — война. Людей не хватает. 

     - Думаешь у нас лучше? То же самое. 

     - Даш дела посмотреть? 

     - Всегда! 

     Ласточнкин вызвал кого-то по внутреннему телефону. Прика-зал принести все дела пособников, работавших в Городнянском лесхозе до войны. Через какое-то время младший лейтенант-пе-реросток принёс десяток картонных скоросшивателей разной толщины.  

    - Все?- важно спросил Ласточкин, показывая гостю, кто в до-ме хозяин.  

    - Так точно!- вытянулся младший лейтенант.  

    Капитан пошёл методом исключения. Отложил погибших по разным причинам во время оккупации. Казнённых сразу после освобождения. Осталось двое. Бывший лесничий Уманцев Алек-сей Александрович и инспектор по кадрам Сковороднев Виктор Степанович. Уманцев был арестован весной сорок первого года. Контрреволюционер, собираюшийся убить товарища Сталина. Как потомственный дворянин собирался это сделать из мегапо-лиса Городня, следствие не вскрыло. Но семью репрессировали, самому впаяли десятку на благо строительства светлого будуще-го. Никаких документальных подтверждений, что Уманцев отп-равлен в лагерь нет. Тюрьмы в Городне нет. Размерами городок не вышел. Содержался лесничий в Мене. Тоже не мегаполис, но с тюрьмой. По приказу, при приближении врага, заключённых любой тюрьмы, не взирая на вменяемые статьи УК, уничтожали. Между тем, кто-то видел Уманцева в Городне в компании герма-нского офицера, во время отступления на минском шоссе в авто в той же компании. История тёмная и от материалистической философии далека. Капитан сделал кое-какие выписки. Второй персонаж Сковороднев Виктор Степанович — инспектор по ка-драм того самого лесхоза. Именно он написал донос на Уманце-ва, чтобы занять его трёхкомнатную квартиру с тёплым сорти-ром в центре города на улице Пролетарской. Не был мобилизо-ван по причине близорукости, что не мешало пойти служить во вспомогательную полицию безопасности. Не эвакуировался с семьёй, потому что считал немцев культурной нацией. Теперь раскаивается в содеянном и в собственных мыслях. Упирает, что в акциях не участвовал, нёс только караульную службу. До этого был ответственным работником, партийцем и активистом  ОСАВИАХИМА. 

     - Что скажешь об этом, Юра?- капитан положил раскрытую папку на стол.  

    - Полное говно! Докажем участие в акциях и повесим на база-рной площади, как они наших вешали.

     - Участвовал? 

     - Ты мне лучше скажи, кто из них не участвовал? Между про-чим, в акциях немцы не стреляли. Эти гады стреляли в наших людей. Немцы разные. Гады, конечно. А эти!..- старший лейте-нант махнул рукой. 

     - Поговорить с ним можно? 

     - Сколько угодно. Думаешь что-то знает? 

     - Ни Боже мой! Но может знать о тех, кто знает.  

     Ласточкин, кивнул соглашаясь, поднял телефонную трубку. 

     Бывший ответственный работник, партиец и полицай чем-то напомнил Потёмкину стервятрика. Худой с наклоненной вперёд кадыкастой шеей, остренькими чертами мелкого личика, в очёч-ках. На вопросы отвечает старательно, заглядывает в глаза, ста-раясь предугадать ответ. 

     - Кто лучше всех знает или знал лесной массив Городнянское урочище?  

    - Лесничий Уманцев. 

     - Когда вы его последний раз видели? 

     После ареста Уманцева видел один раз. В начале сорок вто-рого года. Приезжал с офицером на большой легковой машине. Одет в хорошее пальто, шапку каракулевую, белые  бурки под-шитые кожей. 

     Потёмкин поверил. Уж очень завистливо говорил полицай о машине и хорошей одежде Уманцева. 

     - Зачем приезжал? 

     - Не знаю, гражданин следователь. Я там... в карауле был. Через несколько дней пришли фельджандармы и погнали нас на акцию. 

     - В лес? 

     - Так точно. 

     - Ах ты падла!!! Значит не был, не участвовал да!!!- взорва-лся Ласточкин и так ударил ладонью по столу, что у капитана внутри ёкнуло. 

     На Сковороднева жалко было смотреть. 

     - Ещё кто-нибудь есть? 

     - Был. Объездчик Шкура Илья Иванович, кажется. Только его уже нет, наверное.  

    - Почему? 

     - Очень старый был. Я с шарфюрерорм Хоппе за ним ездил в Левковичи.  

    - Зачем? 

    - Не знаю. Только дом его заколоченный стоит. 

    - Когда? 

    - Перед тем, как фельджандармы в Городню пришли. 

     Капитан у Ласточкина попросил разрешения позвонить. Сое-динился с отделом контрразведки 48-ой армии. У дежурного по-луприказным тоном попросил любой транспорт способный по-днять двух пассажиров. Срочно прислать в полевую комендату-ру, дислацированную в Городне. 

     В Городне всё близко. Воинская часть полевая почта 103/157 или полевая комендатура делит одноодноэтажное здание похо-жее на конюшню с милицией. 

     Капитан представился, предъявил документы. И направился к деревянному жёсткому, но глубокому дивану — ветерану ещё железных дорог Российской империи. Он явно стоял в зале ожи-дания второго класса в каком-нибудь провинциальном вокзале. Потёмкин плотно уселся, достал из мешка немудрёный харч. Поел запил из фляжки давно остывшим чаем.  Снял фуражку, накинул на голову глубокий капюшон куртки, закрывающий пол лица, сунул кисти рук в рукава и был таков. 

     Дежурит по комендатуре лейтенант Васин. Не даёт покоя се-годня геморрой, неизвестно откуда взявшийся, испортивший жизнь. Из-за него в своё время младший лейтенант Васин был признан ограниченно годным. Это с одной стороны. С другой -- товарища лейтенанта сжирает жажда ратных подвигов и наград, но без угрозы для жизни. Поэтому товарищ лейтенант Васин за-видует всем, кто имеет. Завидует тяжело и постоянно. Товарищ лейтенант наступает в оперативных тылах в составе  бронекопы-тной полевой комендатуры. В небольшом звании, исполняет не-большие служебные обязанности. Жаждет славы и имеет гемор-рой. Сейчас дежурный по комендатуре поглядывает на мальчика в капитанских погонах спокойно и безмятежно посапывающего на диване. Говно затапливает товарища лейтенанта Васина. Про-сто мальчишка, хотя с усами, а в капитанских погонах. Небось и набор на груди совсем другой, чем у товарища лейтенанта Васи-на. Комендант твёрдо обещал медаль. К концу войны может ста-нет ещё и старшим лейтенантом. У этого мальчика денежный аттестат совсем не тот, что получает лейтенант Васин. Лейтена-нт — человек одинокий, но всё же... А зубная боль в заднице бе-счинствует, как хочет. Товарищ лейтенант встал в надежде, что полегчает. Ни хрена! С ненавистью посмотрел на сладко спяще-го. Решил шаркнуть стулом, чтобы малолетке служба мёдом не была. Жопе от этого легче не станет, но на душе приятней. Не успел. 

     В комендатуру вошёл весьма колоритный старшина лет за пятьдесят, кряжистый, кутающийся в седые, роскошные будён-новские усы. На погонах танки, на голове чёрный шлемофон. Громогласно представился и поинтересовался, где найти капи-тана Потёмкина. Товарищ лейтенант Васин лихорадочно искал причину придраться к старшине. Всё тщетно, потому  что с ди-вана раздался голос, зовущий старшину. Капитан сбросил ка-пюшон, лихо нахлобучил чуть на глаза свою видавшую виды фуражку. Старшина строевым шагом подошёл к антиквариату, красиво бросил руку к шлемофону.  

    - Товарищ капитан, командир боевой машины старшина Романов... 

     - Сыты, старшина, ели? Не голодны?- неожиданно поинтере-совался Потёмкин, хотя невооружённым глазом видно, что ко-мандир машины боевой не первый день на службе и те, кто ос-тавят его без довольствия, двух дней не проживут. Но тёплое слово и старшине приятно.

    - Так точно, товарищ капитан, жалоб, претензий не имею.- строевым голосом, но с нотками уважения отрапортовал стар-шина. 

     Лейтенант Васин чуть не взвыл от зависти и боли. А что делать? Не всем такое счастье — в комендатуре наступать и здоровым быть. 

     Потёмкин хлопнул ладонью по дивану рядом с собою, приглашая присесть. Достал карту. 

     - Мы находимся тут.- ткнул пальцем капитан.- Надо доехать сюда. Сколько там будем не знаю. И оттуда, к утру вернуться в отдел. 

     - Раз надо вернёмся, товарищ капитан. 

     - Оружие? 

     - Пистолет,  ППШ, два запасных диска, пяток гранат. Три индпакета, вода.

     Капитан понял, что Романов человек основательный. 

     - Поехали. 

     Поездка — чистейшей воды авантюра. Как понял капитан, Шкура пребывает в таком возрасте, что запросто может отправи-ться на небо по любому поводу и без него. В военное время за поводом долго ходить не надо и поднимать с земли тоже. Война и есть повод. Только привычка отрабатывать любую версию до конца заставляет Потёмкина отправляться в село Левковичи. 

      Давно стемнело. У входа в комендатуру стоит телега. Перед-ние колёса умельцы пристроили от тяжёлого немецкого мотоци-кла «цундап». Задние с каучуковыми шинами от трофейного орудия. В двигателе используются тоже трофейные, немецкие тяжеловозы. Битюги, получившие в русском изложении имена Студебекер и ЗиС.  Капитан обошёл боевую машину. Ему понра-вилось. 

     - Шедевр. «ЗиС-101» на природном топливе. - капитан залез в телегу, достал из вещмешка пару запасных обойм к пистолету. Сунул в карман куртки.- Ну-с, товарищ старшина Романов, ваше имя, отчество? 

     - Спиридон Тимофеевич. 

     - Тогда поехали. 

     Левковичи. 

     Левковичи встретили темнотой и белеющими в ней мазанка-ми. Оценить въезд в село оперуполномоченного УКР «Смерш» фронта капитана Потёмкина просто некому. Даже собаки не бре-шут. От этого он менее торжественным не стал. Остановились у большой белёной хаты, над крыльцом которой развивается флаг. Разобрать цвет полотнища в темноте не  представляется возмож-ным. Посовещавшись с собой капитан решил, что цвет государ-ственный. Вынул из кобуры пистолет, загнал в ствол патрон, не выпуская рукояти, сунул руку в  карман и заскрипел ступенька-ми крыльца. В сенях темнее, чем у негра в желудке. Справа слы-шна возьня, скрип, женский писк, переходящий в тоненький смех, агрессивное сопение. И темнота. Слева сквозь доски двери и из под неё пробивается слабый, но свет. Потёмкин оказался на распутье. Направо пойдёшь, можешь огрести по полной. Налево пойдёшь там не пойми что. Очень хочется к людям. Капитан во-время вспомнил, что ученье свет, а остальное — жуть кошмар-ная. Смело толкнул левую дверь. Сразу понял — зря. Ему точно в грудь смотрят два ствола охотничьего ружья. Только после это-го Потёмкин увидел лавку у противоположной стены. На стене стародрековский телефон с колокольчиками. Под телефоном у стола из досок сидит старичок похожий на гриб. На лысине лихо сбита на затылок старая милицейская фуражка со звездой. Лицо дедка иссечено морщинами, будто некто специально изрисовал всё лицо мелкими чёрточками. Глубокие глазницы. Над ними нависли густые брови. Глаз не видно. Зубов нет. Рот ввалился. От этого подбородок кажется острым и торчит впереди всей кон-струкции физиономии. На дедке брезентовый дождевик, из та-кого у капитана куртка. Под ним исподняя рубаха. Снизу выгля-дывают носки валенок. Потёмкин датировал старичка изданием лет семидесяти назад, а то и поболее будет. Медный чайник, де-ревянная миска, ложка и солдатская кружка. Но не это главное. На столе лежит двустволка, дула которой смотрят точно в грудь сыщика. Стариковская рука лежит на цевье так, что палец заце-пился на спусковом крючке. Что там в мозгах творится в столь почтенном возрасте, угадать трудно. Перемкнёт дедулю и рапорт о проделанной работе капитан будет писать уже на небесах гос-поду Богу или ангелу, отвечающему за сыск на земле. 

     - Исключительного боя централка.- старческим хриплым бас-ком с поскрипыванием заметил дедок.- Кучно бьёт скажу я тебе. 

     - Вам верю.- тут же согласился капитан. А то дед захочет про-демонстрировать бой. 

     - С каковских будешь? 

     - Капитан Потёмкин фронтовая контрразведка.- представился сыщик. В надежде, что громкий титул организации охладит ст-релковую страсть дедка. 

     - И гамага есть? 

     - А как же. 

     - Покажь! 

     - Мне в карман гимнастёрки надо. Я медленно. 

     - Левой рукой!-твёрдо приказал дед. 

     Потёмкин с уважением посмотрел на старичка. Не пальцем деланный.  Достал удостоверение, раскрыл вытянул руку. Дедок подался вперёд, но явно прочесть не смог. Капитан понял -- дедок не шибко грамотный и его интересует звезда на обложке, фотография и печать. Всё есть в наличии. 

     - И какой чин у тебя? 

     - Капитан. 

     - Звать тебя как?  

     - Саша. 

     - Ага...- глубокомысленно заметил дед видимо, отвечая своим мыслям.  Потёмкин понял, что ещё долго дед не снимет пальца с курка. Значит к делу не приступить, а время уходит, словно вода. Необходимо форсировать события. Достал портсигар, закурил. 

     - Закурите? 

     - Можна. 

     Капитан протянул портсигар. Дед заелозил на лавке. Обрадо-вало, что снял палец с курка.  

    - Ты эта, ну, сидай, понимашь. 

     Потёмкин сел рядом на лавку. Дед вытянул папиросу. 

     - Барская. Как обзывается? 

     - «Дели». 

     - Как есть барская. Ротмистр граф Курасов тожа курил такия. Только те «Дюшес» обзывались.

     - Как мне к вам обращаться, дедушка? 

     - Зови дед Иваныч. Так тут все зовуть. А вообче, понимашь, Ильёй Иванов крестили. Ты то зачем сюда на ночь глядя? 

     - Про человечка одного разузнать. Тоже зовут Илья Ивано-вич. 

     - Нема тута других с такой именем. Я один.

     - Фамилия ваша Шкура? 

     - Так есть. Шкуры мы. 

     - Дело к вам у контрразведки. Секретное.- сказал капитан, чтобы дед проникся. 

     Дед проникся. 

     - Барскую давай!- приосанился Шкура. 

     Капитан положил к радости деда открытый портсигар на стол. Достал карту.  

    - Папиросница у тебя знатная. Со старого времени.- тут же заметил Иваныч.  

    Показал красную точку на карте. 

     - Скажите, Илья Иванович, здесь могут жить люди или хра-ниться какие-нибудь вещи?  

    - Отчего же, могуть. Дом там стоить. 

     - Давно? 

     - Так в годе пятнадцатом построили. 

     Удача! Не ошибся! 

     - Есть два пути к дому? Я прав? 

     Дед пожевал беззубым ртом. 

     - Вроде, как бы... да, только один по суху и брод. Нарисова-ть? 

     - Пожалуйста.- капитан достал карандаш. 

     Дед с одной стороны провёл идеально ровную линию. Над другой долго заносил руку. 

     - Масштаба у тебя мелкая. Приноровиться нада, понимаш. 

     Потёмкин не успел удивиться какие мудрёные слова Шкура знает. Дед пояснил.  

    - Обучалси в унтер-офицерской школе пешей разведки 25 пе-хотного корпусу.  

    Нарисовал ломаную короткую линию.  

     - Так, понимашь. 

    - Илья Иванович, кто знает о существовании домика? 

     - Чичас? Я и Уманцев.- дед минуту подумал и добавил. - Ты. 

     Долго деда Иваныча уговаривать не пришлось. Для порядка поломался. Намекнул, что при должности. С его слов там, где они — сельсовет, а там, где участковый милиционер Котька ст-ругает приседателя колхоза Варвару — правление колхоза. 

     - Из городу прислали. 

     - Кого?- не понял Потёмкин. 

     - Варвару. Приседатель, агроном, парторг и Котьке даёт. В го-роде была анжинером. Хорошая баба! 

     Шкура согласился ехать помогать контрразведке только, если его поставят на командирское довольствие и будут давать в волю курить барские папиросы. Потёмкин торжественно пообещал. Собирался дед недолго. Оказывается между сельсоветом и пра-влением есть кухня. Там и живёт дед Иваныч. Вышел оттуда так же одетым, с ружьём. За плечами немецкий солдатский ранец коровьей кожи. 

     - У вас же дом есть?- удивился Потёмкин. 

     - Нельзя мне у хати. 

     - Почему? 

     - В лесу неспокойно. Уманцев там. 

     - Откуда знаете?- быстро спросил капитан. 

     - Я всё знаю, милок, лес, понимашь.  

     Студебекер и ЗиС вызвали у Шкуры самые тёплые чувства.  

     - Твои? 

     - Отдела. 

     - Ты ездишь? 

     - Пока я. 

     Дед Иваныч переключился на старшину. 

     - Чем кормишь? 

     - Овсом.- солидно ответил Романов. 

     - Это хорошо.- согласился старик. 

     Пора устраиваться согласно купленным билетам. В этот мо-мент двери административной хаты отворились. Крыльцом зас-крипела длиноногая сухощавая молодая женщина в ночной со-рочке, кутающаяся в большой платок. И неправдоподобно худой мужик в возрасте явно до тридцати в подштанниках, милицейс-кой фуражке, косо сидящей на растрёпанных волосах цвета гни-ющей соломы. В руке зажат револьвер. 

     - Стой стрелять буду! - заорал диким голосом мужик.- Мили-ция! 

    Не понятно — представляется или зовёт милицию. Выстрелил в воздух. Отдача у револьвера сильная и советская милиция чуть не свалилась с крыльца. Женщина без видимых усилий отобрала оружие. 

     - Кто вы?- спросила женщина, сжимая револьвер. 

     - Оперуполномоченный УКР «Смерш» фронта капитан Потё-мкин.- сыщик уже тянул руку под куртку за удостоверением. 

     Его оттеснил Шкура. 

     - Ты шо, Котька, разоряешься? Тебе хто разрешил боезапас тратить? У тебя под носом шпиёнов, как тараканов, а ты с Варь-ки слезть не могёшь? Я, Варвара, на несколько днёв по секрет-ному дилу. Сама слышала У...У... мать её, контрразведка. Я для важного дила нужон. Вы тута без меня колхоз не п.....те! 

     Наконец поехали. 

     - Видал нашу Варвару?- гордо спросил дед Иваныч.- Жопа кака! З....т она Котьку. Одна шкура дырявая на маслах. А шо делать? Других мужиков нема. Только я. У меня, шо осталось день искать надоть. Вдруг поменял тему. 

     - Как ты Варьке-то сказал? 

     - Что? 

     - С откудова мы... У... У... 

     - УКР. Управление контрразведки.

     - Красиво сказал. Ты к ней заезжай. Она баба красивая, неза-мужняя, умная. Книжки читаить. 

     - Обязательно.- пообещал капитан. 

     Приехали в отдел под утро. 

  48 армия. ОКР "Смерш".   

     Полковнику Боднару спится плохо. Вышел на воздух поды-шать папиросным дымом. Тут и увидел гражданина Шкуру И. И. В старой фуражке, ухарски сидящей на лысине, в брезенто-вом дождевике почти до земли, из под которого лихо мелька-ются валенки. Ещё и с двухстволкой.  

     Странный этот капитан, хотя и из управления. То козлом пры-гает по двору, то какое-то чучело тащит в отдел. 

     - Это кто, товарищ капитан?-со всей строгостью устава спро-сил полковник.  

    - Фарт, товарищ полковник. 

     - Жид? 

     - Маланец. 

     Боднар всё равно ни фига не понял. 

     - Товарищ полковник, на три, четыре дня к отделу надо при-командировать майора Болонина из разведотдела штабарма. Утром должен быть тут. 

     - Как вы это себе представляете, товарищ капитан? Вы знаете который час? Если вы не отдыхаете, это не значит, что все не отдыхают. 

     - Война, товарищ полковник, понятие круглосуточное. 

     - Что-о-о???- дальше начальник отдела должен заорать бла-гим матом и обязательно с матерными идиомами. 

     - Хорошо. Я сделаю это через управление. 

     Сначала Боднар не понял капитана. Рот уже открыт, воздух тёк в лёгкие для командирского рыка. И тут... 

     - А вот это не надо. Не надо, товарищ капитан... Сейчас... 

     Что сейчас случиться начальник отдела не сказал. Просто бросил недокуренную папиросу и пошёл к телефону. Вызывать дежурного по штабу армии. Полковник ненавидит сам себя. Хорошо это никто не видит. 

     Видит, видит! Майора Четверякова подняло в туалет. И он всё наблюдал и слышал из сортира. Проанализировал диалог и ре-шил держаться капитана и гнуть свою линию. Как это будет вы-глядеть на практике начальник отделения пока себе не представ-ляет. Но лиха беда начало! 

     Появился заказанный на утро Болонин, когда успели позав-тракать. Дед Шкура снёс пайку с большим аппетитом, сделал вывод. 

     - Раньше кормёжка лучша была. 

     - Это когда?- поинтересовался капитан. 

     - Коды я службу ломал. 

     - Я читал, что голодали солдатики в окопах. 

     Иваныч с важным видом достал презентованную ему пачку «Дели». Закурил.  

    - Хто тебе сказал? Мясы давали, каши разныя. И тебе ячневая, и перловая, и гречневая. Толчёнки сколь хошь. 

     - Толчёнка? 

     - Картошка, как каша. 

     - Пюре.-догадался Потёмкин. 

     Майор в старой кожанке. Такие носили до войны в автобро-нетанковых частях. Перетянут ремнями.

     - Поедем искать, где скрываются агенты?- скорее утвердите-льно, чем вопросительно сказал Болонин. 

     - Другого удовольствия предложить не могу.- улыбнулся ка-питан. 

     - В детстве начитался Финимора Купера. Мечтал стать следо-пытом. 

     - Состоялось? 

     - В какой-то мере.- улыбнулся майор. 

    Городнянское урочище. 

       Лес капитан не любит и боится. В лесу можно заблудиться. И там много змей. Змей Потёмкин боится панически. Специфи-ка полевого сыска сама по себе подразумевает работу в лесу и лесистой местности. Каждый раз сыщик преодолевает себя. В лесу эффективность его, как специалиста, несколько падает. Лес надо знать и любить. Кое-что Потёмкин, конечно, знает. Напри-мер, как по дереву определить стороны света. Где пальма — там юг. У ёлки — север. В урочище громадное болото, сыро. Там, где сыро, там и змеи. Болотная гадюка, как о ней читал Саша, одна из самых ядовитых. 

     - Змеи тут есть?-c cодроганием спросил Иваныча. 

     - А как жа!- бодро успокоил старик. 

     И они вступили в лес. Впереди дед Шкура, за ним капитан. Замыкает Болонин При этом Потёмкину кажется, что только под его ногами трещат сучки, осыпается откудато взявшияся сухая глина, вылетают редкие камешки. Иваныч лихо семенит вален-ками, майор тихо переступает сапогами. Старик вывел точно к месту. За кустом, у которого залегли, хлюпает болотная жижа. За ней начинается ошмёток мокрой земли со всякой сорной болот-ной растительностью и маленьким, как пряничный, деревянным очень почерневшим домиком, сложенным из брёвен. Расстояние не более пятидесяти метров. Домик стоит чуть под углом к наб-людающим. Перила балкончика мезонина разобраны, чтобы не мешать биссектрисе огня немецкого пулемёта с заправленной лентой. На балконе сидит молодой мужчина, свесив ноги. В бе-лой рубашке без воротничка и солдатских шароварах. Ноги не обуты. Лениво курит папироску. 

     - Где тропа?- одними губами спросил капитан. 

     - Туды ружья смотрить.- так же ответил Шкура. 

     Потёмкин из-под куртки достал бинокль. Принялся подробно изучать домик и его окружение. Насмотревшись, передал бинок-ль Болонину. Майор изучил обстановку, протянул бинокль ста-рику. 

     - Не надь. Я там и так каждую растению знаю. 

     - Тогда пошли к броду.- решил Потёмкин.- По дороге устроим привал с перекуром. Кстати,  пулемётчик курил «Норд». 

     - Пошамать будет?- поинтересовался дед. 

     - Обязательно.- улыбнулся капитан.- Вы же сухой паёк полу-чили. 

     Дед только тяжело вздохнул. Паёк собирается зажилить. 

     Отошли на достаточное расстояние. Разложили на траве припасы. Шкура достал из ранца шматок сала и луковицу. Капитан добавил к пайку сухари из офицерского добпайка.  - Получаете добпаёк, как на фронте?- удивился Болонин. 

     - Только те, кто участвует в оперативных мероприятиях и ос-таётся жив.-обыденно ответил Потёмкин, но майор всё понял. А капитан повернулся к деду.- Иваныч, кабанчика держите?  

    - Та не... с Варвары беру. 

     - Вы по запаху определили марку папирос? Ветер был на нас.- поинтересовался Болонин.  

    - По биноклю.- улыбнулся капитан. 

     - То есть? Увидели название?- не понял майор. 

     - Увидел размер. «Гвоздик». 

     - Есть и другие «гвоздики».

     - Есть, но «Прибой» и «Звезда» меньше по размерам. Визуально. 

    - Где вы учились? 

    - В одесской школе НКВД. 

     - Там учили распознавать папиросы? 

     - Что вы!- засмеялся капитан.-Там учат всему, но только не тому, что необходимо в розыске. Человек получает образование не в университетах, институтах, а сам. Что взял — то его. 

    - Не согласен.- махнул рукой майор.- Я учился в лесной ака-демии и получил там достаточно фундаментальные знания. 

     - Узко специальные и потому что хотели этого. 

     - Ну-у... в некотором роде... вы правы. 

     - Знаете, кто расписал технологию и необходимые знания современного сыска?  

    - Не-е-т...- удивлённо протянул Болонин. Этот капитан ему определённо нравится.  

    - Врач и писатель Конан Дойл. Читали? 

     - Ну, кто же его не читал! 

     - Вспомните, как в «Рассказах о Шерлоке Хомсе» главный герой говорит о мозге человека.  Его информаторы -- уличные беспризорники, которым платит деньги за сведения. Вот вам агентурная сеть. Реактив, осаживающий кровь, надпись кровью на стене и определение роста че ловека по ней — основы крими-налистики. Теперь о табаке. Самые известные табачные фабрики страны в Москве. «Ява» и «Дукат». Их организовали караимы — выходцы из Керчи. «Ява» открыл Габай. А «Дукат» бывший уп-равляющий «Явы» Илья Давидович Пигит. Собственных сред-ств у Пигита не хватало. Ему их дали земляки, державшие в Мо-скве табачные лавки. Дуван и Катык. Отсюда название фабрики «Дукат». На юге королями табачной промышленности были: Ас-молов -- фабрика в Ростове, в Керчи — грек Мисаксуди, в Фео-досии — караим Стамболи. Одессу в этом списке представляет Попов сотоварищи. Это всё интересно, но сие, как говорил мой учитель, к сыску отношения не имеющая. Я работал на юге. Поэтому  На глаз определяю Американ крымский, Дюбек, Сам-сун. Естественно, всех сортов знать не могу. Да и не надо. Опять же незачем забивать чердак ненужной мебелью. Достаточно зна-ть, что крепкие сорта табака обычно тёмные, более лёгкие свет-лые. Разыскивая германского агента, нам важно, что он курит сигареты «Матроз» крепкого чёрного табака, а где выращен дан-ный табак нам не интересно. В Греции или Турции. 

     - А на самом деле? 

     - Греция. 

     Потёмкин из-за голенища левого сапога достал охотничий нож. Увидив его, дед Иваныч лишился дара речи. Полированное лезвие клапанной стали, деревянная ручка обтянута, как перчат-кой кожей. Шлифованной меди толстые шайбы в конце рукояти и между ней и лезвием.  

    - А?.. Э... - простонал он. 

     Капитан споро вырыл ямку ножом. Закинул туда остатки дружеской трапезы. Засыпал и  утоптал каблуком. 

     - Зачем?- удивился дед. - Нема никто. 

     - Береженого Бог бережёт, не бережёного конвой стережёт. 

     - Слухай, ты такой умный, ну, как Варька наша. 

     У брода майор сразу заметил. 

     - Сюда мы и пришли. 

     Позиция хорошая. У прохода в буреломе кусты. Обсудили.  

     - Товарищ майор, вы дорогу к болоту запомнили? Вам туда людей вести.  

    - Запомнил. Не тайга. Заблудиться сложно. 

    - Ну смотрите. Простите, ваше имя, отчество? 

    - Геннадий Васильевич. 

    - Очень приятно.- кивнул капитан.

     Состоялось рукопожатие. Портёмкин посмотрел на часы. 

     - Двигать надо к отделу. Пару часов отдохнуть. С рассветом начнём. 

     - А люди?- удивился Болонин. 

     Поэтому и уходим. Есть начальник отделения, начальник отдела. Пусть добывают.  

     48 армия ОКР 

     "Смерш" 

     Вернулись, начинает темнеть. Болонин со Шкурой пошли в столовую. Капитан — по начальству. Четверяков слушал капита-на внимательно, но Потёмкин видит — начальник отделения его ни хрена не понимает. 

     - Товарищ майор,.. 

     - Зачем вам столько?- Четверяков поправил очки. 

     Капитан заметил -- когда начальник отделения волнуется или нервничает, потеет. И тогда по мокрому носу начинают ползти очки. Потёмкин достал бумажник с заветной бумагой.  

    - Пожалуйста, ознакомьтесь, товарищ майор. 

     Четверяков пробежал глазами текст по диагонали. После чего начал читать, шевеля губами, поправляя очки. Усвоил, текст вер-нул волшебную бумагу. 

     - Ещё раз. К трём часам утра в месте сосредоточения должен быть взвод разведки, два снайпера и офицер-минёр. 

     - У нас для этих целей есть приданная рота. Можно взять взвод оттуда.  

    Потёмкин начал тихо терять терпение. Когда каждая минута дорога, и он делает работу  этого, мягко говоря, начинается ти-пично русское выяснение чего и как, вместо чёткого выполнения поставленной задачи. Глубоко вздохнул, чуть задержал воздух по японской системе.  

    - Стесняюсь спросить, товарищ майор. Вы вражеского агента живьём видели?  

    - Товарищ капитан!- голос Четверякова взвился. 

     -Я! Будете выполнять предписание? Хотите сказать, что увеч-ные воины, еле переставляющие ноги, плохо вооружённые,  приданные отделу, справятся с группой хорошо подготовленных молодых мужчин, которые будут биться за жизнь? В противном случае буду вынужден докладывать о срыве операции и причину срыва. У меня всё, товарищ майор. 

     Потёмкин козырнул, Чётко повернулся через левое плечо и пошёл в столовую. Есть очень хочется. 

     Майор не сдался. Наши николы не сдаются. Пошёл к полков-нику. Другого выхода нет. С  армией может говорить только на-чальник отдела. Доложил, что хочет капитан и добавил, мол, можно всё сделать своими силами. 

     - Как?- поинтересовался полковник. 

     - Сделать засаду из наших офицеров. Рано или поздно на неё агенты выйдут.  

    - Выйдут.- согласился начальник отдела. Товарищ майор свои-ми оперативными устремлениями поднял всю накопившуюся в душе полковника муть. Сейчас оно начнёт бурлить и пузырить-ся. 

     - Согласен.- тихим голосом ответил Боднар.- Где? 

     Это вопрос вопросов. Но майора Четверякова голыми руками не возьмёшь!  

    - Если вы даёте добро, то я узнаю у капитана. 

     Всё. Забулькало. Сейчас будет срывать крышку. Полковник заорал. Орал он не просто так с применением национального русского языка и его фольклора. Посредством его Боднар объяс-нял майору кто он такой и что Четверяков обязан делать в рам-ках служебных обязанностей. Если бы начальник отделения со своими людьми выполнял те самые обязанности, не приехал бы этот пацан, не тыкал бы всем в нос своей бумагой, которую по-лковник боится так же, как и майор. 

     Четверяков понял, что взаимопонимания, не говоря о любви, ему тут не добиться. Можно, слететь с армейского уровня на дивизионный, но начальником отдела. А можно... страшно  по-думать. Приходится идти на попятную 

     - Прошу разрешения принять лично участие в операции. 

    - Вот, это дело! Но учти, Тимофеевич, руководит операцией и всё делается по приказу этого капитана. Ты ни во что не вмеши-ваешься. На нём вся ответственность.  

    - Думаете возможен провал? 

    - Всё может быть. Не верю я в такие сроки. Мы десять дней, высунув язык, бегали за этой  рацией, а он за сутки её достанет? Не дай Бог тебе там сунуться! Всё опять повиснет на нас.  

    Нет, Боднар всё-таки голова. Не зря на отделе сидит. И Четве-ряков стал ждать результатов переговоров полковника с армей-ским командованием. 

     Начальник 4-го отделения нашёл капитана, сидящим на ска-мейке вместе с офицером разведотдела. Курят, неспешно разго-варивают. У Потёмкина в руках потрёпанный томик со стёртым названием на обложке. Четверяков сказал, что все люди необхо-димые для операции прибудут. Разведчики из роты прикоман-дированной к разведотделу армии.  

    - Поехал.- засуетился Болонин. 

     - Куда, Геннадий Васильевич?- спросил Потёмкин. 

     - В отдел. Надо захватить санитарный взвод, если он не в ре-йде. 

     - Зачем нам медицина?- удивился капитан. 

     - Взводом командует фельшер по мирной специальности. Да-же кой-какой инструмент с собой в рейды берёт. Оказывает ме-дицинскую помощь, если может, конечно. Отличные ребята.  Я с ними пару раз на ту сторону ходил. 

     - Знаете, где встречаемся.- капитан встал пожал руку Болони-ну. 

     - Тоже иду с вами, товарищ капитан.- важно сказал Четверя-ков. 

     Потёмкин только пожал плечами. Мол, охота пуще неволи.  

     Майор ожидал другою реакцию. Какую сам не знает. Конеч-но, понимает, что ни чепчики, ни зонтики, ни бюстгальтеры в воздух не полетят. Он — не гусарский полк, входящий на пос-той в провинциальный городишко. Но тем не менее...  

     Капитан встал и пошёл куда-то с книгой. 

     Городнянское урочище.

     Ещё не осень, но уже не лето. Природа как-то замерла. Пау-тинка в воздухе медленно плывёт. Почти висит на месте. К утру становится прохладно. Бабье лето средней полосы.  Темно. Много людей. Двадцать разведчиков, два снайпера, минёр, дед Шкура, Болонин, капитан. Всё полезные участники. И майор Четверяков. В шинели, перетянут ремнями, в в фуражке с крас-ным околышем. Всё по ранжиру. Стоит рядом с Потёмкиным, как положено, командиру. К капитану подошёл Болонин. Молча протянул автомат. 

     - Спасибо.- сыщик закинул его за плечо. 

     - Жора!- позвал майор. 

     От группы бойцов отделился высокий, худощавый, несколько старше Потёмкина. Рыжий настолько, что и глаза рыжие, весё-лые. Лихо вскинул руку к шерстянной пилотке.  - Товарищ... 

      - Капитан Потёмкин. Руководитель операции.- Болонин кив-нул на сыщика. Уж очень Четверяков красиво смотрится. 

     - … капитан, командир взвода старшина Роткин. 

     Капитан достал карту. Начал объяснять задачу. Старшина слушает внимательно. Тут же сунул свой нос и начальник 4-го отделения. 

     - Таким образом, старшина, вы выделяете в моё распоряже-ние пять человек. Вашу колонну ведёт майор Болонин. Там же снайперы и минёр. Задача: сразу подавить пулемёт, ну, если ес-ть, то и второй. Захватить дом. За просто так под пули не лезть. 

     - Учёные, товарищ капитан.- у Роткина красивый баритон.

     - Ну и слава Богу. Сверим часы. 

     Роткин отошёл к своим разведчикам. Что-то стал говорить. Пять теней вместе с ним отделились в сторону. К Потёмкину подошёл Четверяков. 

     - Где мне взять автомат? 

     - Та зачем он вам, товарищ майор? 

     Начальник отделения недоуменно посмотрел на капитана. 

     - Валяться у болота в грязи, нюхать вонь. Стрелять придётся. 

     - Вы думаете? 

     - Уверен. 

     Болонин с улыбкой наблюдает эту сцену, как сыщик элеган-тно отделывается от майора.  Роткин пошёл с группой Потём-кина. Две гусеницы втянулись в тёмный лес. Четверяков залез в кабину грузовика, начал бдить. Минут через двадцать раздалось героическое похрапывание. 

     Залегли в кустах, когда начало сереть. На правом фланге По-тёмкин со Шкурой, слева Роткин. Остальное пространство за-няли его разведчики. Как только рассвело ударили автоматы. Пару раз каркнул пулемёт и смолк. Вскоре всё стихло.  

     Когда нельзя, очень хочется курить. Над болотом висит ка-кой-то желтоватый качающийся туман, хлюпает болотная жижа и неприятный, раздражающий запах. Дед толкнул локтем капи-тана Потёмкин сам уже слышит — кто-то идёт по воде. И не один. 

     Впереди высокий, крепкий пожилой человек лет шестидеся-ти. Борода и усы. Быстро и легко щупает дно длинной жердью. Здесь не глубоко. По щиколотку. За ним молодой в комсоставс-кой форме, шерстянной пилотке. Что отметил капитан, на спине вещмешок с чем-то коробообразным Это не может быть ни чем другим, только рацией. Замыкает тоже экипированный в форму командира. Постарше и тоже с вещмешком. Потёмкин улыбнул-ся. Совпало. 

     Вышли. У пожилого сапоги мокрые по щиколотку. У осталь-ных до середины голени. Воткнули жерди в мокрый грунт. Тот, кто в форме и старше возрастом резко бросил.  - Пошли. 

     - Стоять руки за голову!- крикнул капитан. Роткин махнул рукой и грянул залп из восьми стволов над головами. 

     Централка исключительного боя и кучности грохнула особен-но. Пожилой с радистом присели, подняв руки. И только стар-ший вскинул руку с неизвестно откуда взявшимся «Браунингом» Потёмкин в доли секунды перевёл шишечку в положение одино-чного выстрела и не очень целясь нажал на спусковой крючок. Агент взмахнул рукой, упал и завыл. 

     - Молодец Сашенька. Цены тебе нема!- похвалил себя капи-тан. 

     - Сам себе? - улыбнулся Роткин. 

     - Сам себя не похвалишь, весь день, как обосранный ходишь. Вы видели какой  выстрел? А мог бы убить. Нет, молодец, Са-шенька. молодец! 

    Роткин подошёл к ноющему агенту. Своим красивым барито-ном резко бросил.  

    - Заткнись.- финкой разрезал гимнастёрку и тельник, заменя-ющий нижнюю рубашку.- Аккуратно тебя суку капитан проды-рявил. Кости думаю целы. Сейчас узнаю — бинтовать тебя или пулю доставать. Может не то не надо, ни другое. 

     - Почему?- со стоном спросил агент. 

     - Шлёпнут тебя, чтобы не возиться с раненным. На х.й ты кому нужен.  

     - Ты это брось, старшина, слышишь. Раненный я. Конвенция, как её... мать её...  

     Роткин подошёл к Потёмкину. 

     - Товарищ капитан, вам эта раненная сволочь нужна? 

     - Да, конечно. Спеть должен. 

     - Что?- не понял Роткин. 

     - А всё, что знает, то и споёт. 

     - Долго петь будет?

     - Думаю за сутки весь репертуар исчерпает. 

     Старшина задумался. 

    - Тогда я ему пулю вытащу и зашью, чтобы кровью раньше времени не изошёл. Только новокаин у меня исключительно для наших. 

     - Пусть и за это спасибо скажет. Переживёт — хорошо, не переживёт — значит так карта легла. 

     Пока решали вопросы милосердия, опытные разведчики обезоружили и обыскали взятых агентов, связали им руки. 

     Роткин резким броском перевернул раненого на спину. Зафиксировал его коленом в грудь. Достал из вещмешка круглый, блестящий полированной нержавейкой стерилизатор. Вынул из него что-то похожее на ножницы с загнутыми конца-ми. Агент заорал, попытался выгнуться и потерял сознание. Капитан отвернулся и спросил. 

     - Наших так же? 

     - Что остаётся делать на той стороне? Так какая-то гарантия, что доведём до госпиталя, если сами будем живы. При фонари-ке, ночью... сейчас шить буду.- Роткин что-то отбросил в болото 

     Про тяжёлых Потёмкин не спросил. Не стоит сапогами лезть в душу.  Привели в чувство оперированного и двинулись на со-единение с группой майора Болонина. 

     У Болонина всё в образцовом порядке. Пять трупов сложены в ряд. Одеты в нашу форму. Без сапог. Обувка у всех воюющих сторон дефицит. Поэтому с убитых в первую очередь снимают обувь.  

    - Весь гарнизон Вердена на болоте.- задумчиво заметил капи-тан. 

     - Получается так.- кивнул майор. 

     - Это была охрана или шо? Пока запишем в загадки приро-ды. 

     Всё, что нашли и сняли с загадок истории сложили на грубо сколоченном столе в большой комнате. Документов нет. Курево, зажигалки. Капитан перебирал их в надежде найти что-ни будь полезное. Какие-то мелкие бумажные обрывки. 

     - Товарищ капитан,- подошёл Роткин,- в кладовой обнаруже-ны запасы еды, ром, сухари и папиросы. Там ещё какое-то стра-нное сало... 

     - Пошли посмотрим. 

     Из деревянного сбитого из неоструганных реек ящика достал смазанную солидолом консервную банку. Прочёл на крышке шифр. 

     - Отечественная. 

     - Ну это видно по ящикам.- усмехнулся Болонин. 

     - А это?- старшина протягивает что-то квадратное, упакован-ное в целулоид.  Капитан взял в руки. 

     - Сало с прослойкой мяса. Называется — шпик. Порция ве-сом сто восемьдесят граммов. Снабжаются германские парашю-тисты, подводники, аварийный паёк пилотов и специальные гру-ппы SS. Надо всё раздать поровну участникам операции, но ста-ршина, чтобы разведчики сейчас не налакались рому. Под вашу ответственность.  

    - Тем кто не курит? 

     - Всё равно — поровну. Потом выменяют папиросы на что им надо. 

     - Есть, товарищ капитан! 

     - Выполняйте!  

     - Вы нарушаете устав, товарищ капитан.- серьёзно сказал Болонин. 

     - Так точно, товарищ майор, нарушаю. Вы хотели сказать совершаю кражу.  

    - Это вы сказали. Не я. 

     - Совершенно верно. Так эта жратва попадёт к разведчикам, вам, мне.  

    - В противном случае?- удивился майор. 

     - В противном случае продовольствие вполне может уйти к спекулянтам, на гулянки высших офицеров с армейскими и фро-нтовыми дамами.

     - То есть?- не понял Болонин. 

     - Продовольствие сдаём на продсклад. Взамен получаем рас-писку начальника продсклада майора Пердюкина о принятом продовольствии следующих наименований... Документ, конечно, греет душу, а продовольствия нет. 

     - То есть как?- удивляется майор. 

     Капитан достал папиросу, вздохнул закурил. Взял под руку разведчика, отвёл в сторону.  

    - Генадий Васильевич, основной документ — накладная. Её выписывают получателю товара в двух экземплярах. Копия себе. Получатель приезжает на склад, подшивает накладную в дело. В ней указано наименование, сорт, количество, вес товара. Что у нас?  

     Майор удивлённо смотрит на Потёмкина. 

     - Фронт — пол миллиона или чуть больше ртов. Представляе-те сколько еды надо? Продовольственный отдел управления ты-ла фронта оперирует только бумагами. При этом ворует эшело-нами. Армейский тыл получает эшелоны. Ворует вагонами. Кор-пуса, дивизии получают вагонами, воруют грузовиками. Полки, батальоны получают грузовиками. Воруют мешками и ящиками. Кошевары получают ящики и мешки. Воруют буханки и банки. Схема, как  видите проста. 

     - Фронт голодает! 

     - Голодает. Но в бою поел ты или нет большой роли не играет. При этом командиру взвода  по всем генеральским расчётам от-ведено в должности меньше недели. Возвратные, невозвратные потери. Неважно. Бойцу совсем нечего. Просто не успевают проголодпться. Была бы махорка да сухари. 

     - Куда смотрит прокуратура, «Смерш» в конце концов? 

     - Куда смотрит «Смерш» вы видите.- капитан ткнул пальцем себе в грудь.- Прокуратура тоже хочет кушать и кушать хорошо. Эта рация, которая сейчас у нас, вела передачу в движении. Ес-тественно, носом рыли трассу, с которой велась передача. Слу-чайно, подчёркиваю, случайно останавливают грузовик. В нём начальник продсклада, вторично подчёркиваю, без всяких доку-ментов, открыто везёт продукты для реализации в городе спеку-лянтам или через торговую сеть. Разжалуют, отправят в штраф-бат. Возможно, выживет, искупит кровью, станет инвалидом. А сколько других грузовиков с другими начальниками складов?  

    - С этим надо непримиримо бороться!- жёстко сказал майор. 

     - Борются, дорогой Геннадий Васильевич, ещё как борются. Создаются комиссии ГУТ Красной Армии до всяких полковых. Входят специалисты по продовольствию, военной прокуратуры, медикосанитарного управления. По результатам работы комис-сии обязательно издаётся приказ, который доводят до личного состава.  

     - До нас — нет. 

     - Доводят. Вы просто не внимательно читаете ознакомитель-ные документы.  

    - Честно говоря, да. Не считаю их обязательными. 

     - Ничего страшного. Содержание одно и то же. Обязательно обнаруживается неправильное хранение, нецелевое использова-ние, недополучение и недовложение. Нарушение санитарных норм. Приняты меры: поставлено на вид, указанно о недопусти-мости, отстранены от занимаемой должности, отстранены и по-нижены в звании. Главного виновника — батальонного повара Прыщикова разжаловали из рядового в рядового, отправили в окопы того же батальона с винтовкой, где его скорее всего убь-ют. 

     - Выход есть? 

     - А как же, Геннадий Васильевич, есть, конечно. Безвыход-ных ситуаций очень мало.  

    - Какой? 

     - Бороться не с отдельно взятым батальонным поваром рядо-вым Прищиковым, а с системой. 

     - Почему не борются? 

     - Чтобы бороться с системой, надо признать её существова-ние, дорогой мой майор.  

    Болонин длинно посмотрел на сыщика.

     - Вы правы, товарищ капитан. Кладовую лучше раздать лю-дям и не возиться с продскладами, бумагами. Без этого устали. 

     Потёмкин понимающе улыбнулся и отбросил окурок. Работы ещё очень много.  Сыщик обыскал весь дом. Лезает, простуки-вает в такие щели, что тараканы и мокрицы, обильно расплоди-вшиеся тут, мрут от удивления. Помещение готовилось для пребывания здесь человек тридцати. Нары из хорошо оструган-ных досок. Немецкие солдатские тюфяки. Лежат свёрнутыми. За капитаном ходит Болонин. И ничего нет. Даже окурков.   

    - Что скажите, Геннадий Васильевич? 

     - Казарма какая-то. 

     - Это и смущает. О чистоте говорить преждевременно, но да-же окурков нет. Обязательно надо спросить за это. 

     - Товарищ капитан, вам обувь нужна?- подошёл старшина. 

     - Жора, срочно нужна. Скоро босиком ходить буду. 

     - Сержант предлагает махнуться на три пачки шпика.- Роткин поставил перед Потёмкиным почти новые хромовые сапоги.- Ваш размер? 

     Капитан одел обувь.  

     - На меня шиты. Сколько шпика получилось на нос? 

     - По пять упаковок. 

     - Состоялось. 

     48 армия. 

    ОКР"Смерш".   

     В расположение вернулись вечером. Из лесу вышли не так поздно. Пока разобрались что к чему, кого куда. Пытался проя-вить командирский талант выспавшийся Четверяков. Разведчики во главе со старшиной погрузили нажитое в "ЗиС", сами уселись в кузове. С ними ехал Болонин. Согласились завести к Варваре деда Шкуру гордого двумя вязками барских папирос. Прощаясь, Илья Иванович сказал Потёмкину. 

     - Так ты, ежели оно чаво, так заезжай. Я всегда при месте, по-нимашь. И Варвара тож. Не ндравится мине Котька и всё тебе тут. 

     Четверяков решил, что по приезду сразу начнутся допросы. Он, выспавшийся и отдохнувший на природе, был готов в очере-дной раз присутствовать. Удивился, что капитан пошёл  кушать, потом просто упал на расстеленный на полу матрас и проспал три часа. После чего опять бегал, прыгал по двору в непонятной гимнастике. Увидел, что топится баня, пошёл мыться, приводил себя в порядок. Лишь после этого расчёсанный и выбритый, пахнущий цветочным одеколоном пришёл в гараж.  

     Допросы ведутся в помещении, где пол пропитан разлитыми техническими маслами, соляром и керосином. По этой чёрной живительной грязи скачут эскадроны блох, снуют полчища кло-пов, танками не торопятся тараканы. Не обращают внимания на присутствие людей крысы. У них свои дела. Скорее всего быв-ший ремонтный цех. Обшарпанный круглый обеденный стол, табуретка, длинная лавка. Напротив стола шагах в пяти стоит перевёрнутый на попа трофейный ящик. Видимо для допраши-ваемых. Шкафоподобный старшина с кулаками размером головы новорожденного ребёнка. Белёсый с бездумными глазами и сма-занным подбородком. Сел на лавку, спросил разрешения курить. Тот самый кулак, без которого никак. 

     Потёмкин положил полевые сумки агентов на стол. Ещё не досматривал. Сомневается, что в них может быть что-то серьё-зное. Но и смотреть содержание на ходу не хочет. Можно инте-ресное пропустить. Вынул из своей сумки тетрадку в картонном переплёте, самописку Проверил заправку чернилами и достал остро отточенный, по штурмански, простой карандаш. 

     В темпе опаздывающего на поезд забежал майор Четверяков. Уселся рядом со старшиной. Вскочил, убежал. Вернулся с венс-ким скрипучим стулом. Сел сбоку от капитана у стола. Схватил полевую сумку агента. Капитан мягко взял её у Четверякова. 

     - Товарищ майор, свяжитесь с 14-ым радиодивизионом, вызо-вите сюда радиста, слушавшего передатчик. 

     - Хотите подтвердить радиста по почерку? 

     - Так точно. Семь раз в эфир выходит один радист, Один раз другой. Нужно знать наш какой? 

     Майор торопливо вышел. Потёмкин попросил привести по-жилого. 

     Конвоир, слегка тянущий ногу, втолкнул в помещение седого мужчину. Даже в положении арестованного остаётся статным. 

     - Уманцев Алексей Александрович? 

     - Точно так.- лесничий потирает натёртые верёвками запяс-тья.  

    - Присаживайтесь.- кивнул Потёмкин на ящик. 

     - Благодарствую. 

     - Вы сотрудничали с германской военной разведкой. 

     - Точно так. 

     - С какими службами? 

    - Абвер III и Абвер II. 

     - Расскажите о службе. 

     - В Абвер III я помогал проводить прочёсываение Городнян-ского урочища и Марьина леса.           

     Вернулся Четверяков, кивнул головой. 

     - Едет. 

     - Хорошо.- повернулся к Уманцеву.- Выполняли обязанности проводника?  

    - Точно так. 

     - Были партизаны? 

     - Несколько остаточных мелких групп окруженцев. 

     - После их ликвидации? 

     - Перевели под Варшаву. В разведшколу. 

     - Преподавали ориентацию в лесной местности, способы уничтожения следов, выживание? 

     - Точно так. 

     - Дальше. 

     - В конце июля сего года меня опять привезли сюда. Я дол-жен был указать обер лейтенанту Штруму удобное место, на котором можно развернуть базу для длительного пребывания  агентов. 

     - Штрум выбрал болото? 

     - Нет. Большой овраг. Но на строительство бункера уже вре-мени не было.  

    - Когда на болото завезли продовольствие? 

     - Где-то... В начале августа. Точно не помню. 

     - Группу вы ждали здесь или переходили фронт вместе с ни-ми? 

     - Здесь. 

     - Место встречи где было назначено? 

     - Вдовий луг на северной опушке урочища. 

    - Пароль для встречи? 

     - Европеец. Отзыв — Гранд. 

     - Дюма «Три мушкетёра». Букенгем в Париже.- вздохнул ка-питан.- Переходим к делам менее литературным. Опишите груп-пу. Состав, персоналии, привычки. 

     Старший группы — Доктор. Средних лет. Очень коренастый с короткими шеей и ногами. Ходит в форме майора медицинской службы. Немногословен, категоричен, жесток. Привёл полица-ев. 

     - Зачем? 

     - Не знаю.

    - Одел их в нашу форму?

    - Точно так. 

    Один украл из кладовой бутылку рома и выпил всю. Доктор без объяснения застрелил его. Как-то, сильно вкусив того самого рома, сказал, что когда-то подвизался у большевиков санитар-ным врачом на Николаевской железной дороге. Ещё, что женщи-на, игравшая на рояле Скрябина и Грига, называла его Геней.  И Уманский с ним одного поля ягоды. 

     - То есть? 

     - Я понял так, что он или дворянин, или из старой русской интеллигенции.  

    - Пусть так. По-русски говорит чисто? 

     - Чуть акает.

      Уманский вывел Доктора из лесу и должен был встретить с девятнадцати до двадцати двух часов. Ходит с обычным учени-ческим портфелем. Второй, как понимает лесничий, по значи-мости Часовщик. На самом деле разбирается в часах. Возит с собой мешочек с инструментами. Каждое утро Уманцев выводил их из лесу часов около семи и встречал вечером с девятнадцати до двадцати двух. Спали наверху в мезонине. Радист выходил только на сеансы. Обеспечивали его безопасность Уманский и Часовщик. Доктор на сеансы связи не ходил. Уманский не видел, как радист работает с шифровальными блокнотами. Просто дос-тавал бумажку из кармана и работал на ключе. 

     - Вас взяли без оружия. 

     - Не ношу оружия. Оружие — лишний соблазн. Убивать — тяжёлый грех.  

    - Ваши сотоварищи явно собирались убивать. 

     - Человек отвечает только за себя. Им я не судья. 

     - Верите в Бога?

     - Вы нет? 

     - Не знаю. Хорошо. Вы без оружия. Охраняет Часовщик. Так? Зачем вы там?  Неожиданно бесстрастное, безразличное лицо человека, знающего судьбу наперёд озарила  улыбка. 

     - Кто их выводил, кто находил места? Кто возвращал обрат-но? Без меня их давно бы в живых не было. Отбиваться оружи-ем не штука. Победить без оружия — вот где коллизия.  

    - Часто приходилось побеждать? 

     - Бывало. 

     На Четверякова жалко смотреть. Очки ползут по носу. Не успевает садить на место. Арестотованный агент германской разведке дал скромную оценку его труда. Рацией занимался то-лько ОКР 48-ой армии. 

     - Где взяли кибитку для сеанса в движении? 

     - Не знаю. В назначенное место приехали Доктор и полицай, управлявший лошадьми. Полицай, как положено, в солдатской форме. 

     - Кибитка пароконная? 

     - Точно так. 

     - Это радует. Хотите что-нибудь сказать, спросить? 

     - Что известно о моей семье? 

     - Насколько я знаю их арестовали вместе с вами. До войны. 

     - Точно так. 

     - Архивы Городнянского отдела НКВД, как водится, утеряны. Было бы странно, случись  по-другому. Можно попробовать пойти другим путём. Написать запрос в ГУЛАГ.  

    - Думаете придёт ответ? 

     - Ответ придёт, но когда? В этом вопрос. 

     - Меня раньше расстреляют.- усмехнулся лесничий. 

     Капитан улыбнулся. 

     - Давайте сделаем так, Алексей Александрович. Будем гото-виться к худшему и надеяться  на лучшее. 

     - Вы большевик? 

     - Конечно. 

     - Странно. 

     - Что? 

     Лесничий промолчал. 

     - Вы не слишком рискуете, товарищ капитан?- с подтекстом спросил майор, когда Уманского увели. 

     - Думаете на меня напишут, и первый отдел выполнит план, как по врагу народа?- усмехнулся Потёмкин.- Видите ли, това-рищ майор, у каждого своя война. У командира батальона — такого же капитана, как и я, своя. Сыск — изначально война. Ведётся он в мирное время или в военное. Как и комбат, я в сво-ей войне обязан победить. Той же кровью и тем же потом. Для этого у комбата своё оружие и методы. У меня своё. Вы правы можно меня  прислонить к стенке, поставить галочку в ведомо-сти. Спроворить звёздочку на погонах  или медальку. Только кто поднимет дело с рацией противника? Уманцев без злого умысла, не  зная ни вас, ни вашей должности, дал оценку работы 4-го от-деления. Думаете, что свинтили  рацию с радистом и всё? Рапор-ты, награды... Ой, как вы ошибаете-сь. Поэтому я буду вести  свою войну до конца. Методами, которые считаю нужными и эффективными.  

    Майор понял, что с этим мальчиком с позиции силы и старши-нства, хотя бы в звании, говорить бесполезно. Может насрать бо-льше лошади. Десять дней отделение во главе с ним бегало, сти-рая ноги по колени, в поту, пыли и мазолях пытаясь обезвредить рацию. Ну и что? Двое суток понадобилось вундеркинду, чтобы просто и без потерь её достать. Вот откуда исходит опасность. А он начал что-то там... Четверяков настолько задумался, что даже не успел  подхватить съезжающие очки. Тихо встал и ушёл. 

     Его место занял вошедший майор Болонин.

     - У меня ещё двое суток прикомандирования к вам.- просто объяснил своё появление Гендий Васильевич.- Разрешите прису-тствовать? 

     - Конечно, присаживайтесь. Пока вы ездили, я отработал Уманцева. Есть кое-что. Должен  приехать специалист из радио-дивизиона, который слушал рацию. Хочу определить оно или  просто вышел погулять. 

     В полевой сумке лежит всё, что отобрано при обыске. Писто-лет «ТТ» и пистолет «Браунинг» образца 1903 года. То же самое, что «ТТ» только без звёздочки на щёчке рукоятки, несколько снаряженных обойм. Командирская книжка на имя Стужука Ви-ктора Викуловича. Лейтенанта, командира взвода в/ч 53198. Справка из госпиталя о полном и окончательном излечении. А так же продаттестаты, комсомольский билет, командировочные предписания.  

    - «Браунинг» от «ТТ» совсем не отличается.- удивился майор. 

    Капитан кивнул. 

     - Это один и тот же пистолет. Только у «Браунинга» рассеи-вание гораздо меньше, следовательно в цель попадает точнее. Ну и нет проблемы с затвором. Надеюсь знаете.  

    - Знаю, но интересует почему? 

     - Потому что, если лезть во внутрь, то не надо ничего трогать. Или в крайнем случае перед  тем, как лезть, помыть руки. 

     - Зачем было лезть? 

     - «Браунинг» выпускается на более технологичном произво-дстве. Его надо приспособить  под наши мощности. Поэтому он «ТТ». Российская империя, ну и мы, как наследники, всегда во-юем либо чем-то устаревшим, либо очень иностранным, выдава-емым за своё, родное. О револьвере бельгийца Нагана, думаю говорить не будем. Общеизвестно. Отмечу,  что наган-самовзвод стоял на вооружении армии и флота. И не только царского.  

    Болонин улыбнулся, молча кивком согласился. 

     - Но то, что пистолет системы «Браунинг» образца 1903 года был на вооружение Отдельного корпуса жандармов и чиновни-ков охранных и прочих отделение политической  полиции Росс-ийской империи вы, товарищ майор не знали.  

     - Не знал.  

     - И это ещё не всё, как говорил знаменитый фармазонщик Бриллиант, а он мог удивлять. Винтовка Мосина образца 1891/30 годов. Что в этом простом, как топор, оружии можно модернизи- ровать я не могу понять. Не для моих, пардон, мозгов. Но! Пра-вильно оружие называется Мосина-Нагана. Мосинская винтовка не прошла государственные испытания из-за технических недос-татков. Отечественные историки-оружейники стыдливо называ-ют это мелкими техническими недочётами. Винтовка Нагана не прошла из-за национальности, будем  так говорить. Братья На-ганы, хоть и бельгийские, но евреи. Россия страна антисемитс-кая. Сто пятьдесят антисемитских законов. Отдавать громадные деньги жидам вовсе не хочется, а приходится. Наган будет прои-зводить винтовку для русской армии где-то за границей — это  дорого и катастрофично в случае войны. Оружие должно произ-водиться в России. Выкупили  у Нагана всю механику винтовки за 250000 тех рублей золотом. Вы с дореволюционными ценами, надеюсь, знакомы. 

     - Немного. 

     - Значит можете оценить сумму. Всё равно дешевле, чем це-лая винтовка. Присобачили её к  стволу и деревянному ложе, которое выстругал полковник артиллерийского комитета Мо-син.  В этом вся русская смекалка. Про пистолет-пулемёт «Суо-ми» рассказывать?  

    - ППШ?- засмеялся майор.- Не надо. Я мёрз на той войне. 

     Разговор оборвался. Прибыл представитель 14-го отдельного радиодивизиона специального назначения. Старший сержант с большими ясными голубыми глазами, коротко стриженная. Ком-составская гимнастёрка с нагрудными карманами, юбка аккурат-но подогнаны. На левой стороне  груди комсомольский значок, на правой знак «Отличный радист». На ногах трофейные солдат-ские ботинки. Грубые нитяные чулки не могут исказить строй-ные ножки. Большая брезентовая кобура с «ТТ». Через плечо противогазная сумка. Вскинула к пилотке руку, звонко доложила кто прибыл, зачем и почему. Естественно, докладывала старше-му по званию майору. Болонин  посмотрел на Потёмкина. 

     - Вы всё время слушали рацию с позывными ВАС?- спросил капитан.  

    - Так точно. 

     - Почерк радиста менялся? 

     - Так точно. 

     - Часто?  

     - Один раз. 

     Болтливая девушка ужасно. Кроме «здравия желаю» и «так точно» капитан ничего не смог  из неё вытащить. Скорее всего оперуполномоченный «Смерш» по дивизиону популярно объяс-нил старшему сержанту куда и зачем она едет. Потёмкин вздох-нул и сказал, что от неё требуется. Старший сержант кивнула. Задачу ей поставили ещё в дивизионе. Достала из сумки  стран-ную конструкцию. Состоит из ключа радиста, трофейной плос-кой батарейки и наушников. Всё соединено проводами. Старате-льно разложила на столе.  

     - Простите мою наивность.- сказал Потёмкин.- это что за та-кое? 

     - Симулятор. 

     - Что он симулирует? 

     - На ключе работают, в наушники передаётся звуковой сигнал. Так радисты экзамен сдают.  

    - Вот до чего наука дошла, Геннадий Васильевич. А мы дре-мучие всё ноги по колени стираем да кулаки в кровь сбиваем. Можно заводить подопытного? 

    Девушка прыснула в кулак. 

     - Так точно!- девушка из кармана гимнастёрки достала сложенный листочек.- Тут на четыре минуты передачи.  

     Положила его на стол. Сняла пилотку, надела наушники. Капитан встал, переставил табурет. Жестом показал, чтобы села. Завели радиста. С гимнастёрки уже сняли погоны Потёмкин подумал, что скорее всего они погодки или радист чуть старше. Год, полтора. Увидел девушку в наушниках, ключ на столе. Ви-димо понял, что речь будет идти о радиоигре. Решил торговать-ся, набить цену. 

     - За ключ не сяду!- гордо заявил он. 

     - Ты стоя.- согласился капитан. 

     - Сказал — нет! 

     - Старшина, в пол силы. У него с мозгами плохо, чтобы пос-ледние не выплеснулись.  

    Радист видимо не понял слов Потёмкина, потому что удивлён-но посмотрел на него.  

    Грубая физическая сила встал, аккуратно положил на лавку недокуренную цигарку. Ударил как-то без злобы и азарта. Прос-то делает свою работу. От этой работы радист упал на задницу, проехал в угол на ней. Поднял в воздух тучу блох, клопов и та-раканов, которые упали на  него. Крысы расступились. Но судя по писку, тоже имеют виды на то, что упало.  

    - Ну-с, продолжим или сядем за ключ? 

     Левая часть лица начала приобретать цвет протухшего мяса. Радист молча подтянул немецкий ящик к столу, сел и начал ра-ботать на ключе левой рукой. Через минуты полторы старший сержант сняла наушники. Кивнула. 

     - Он. 

     - Он семь раз или один? 

     - Семь. 

     Девушка стала собирать в сумку симулятор. Неожиданно радист обхватил её поперёк туловища и дрожащими пальцами, начал открывать кобуру. Болонин сразу выхватил пистолет, передёрнул затвор. 

     - Назад, майор!!!- крикнул Потёмкин уже в прыжке. Резко ударил носком сапога в затылок  нападающего. 

     Радист упал без чувств. 

 - Слабак!- сделал вывод капитан и начал заправлять гимнастё-рку.  

     То же самое сделала старший сержант. Потёмкин из полевой сумки, достал плитку шоколада «Золотой ярлык». Протянул де-вушке. 

     - Надеюсь мы вас не обидели? Простите уж. Сами не ожида-ли. 

     - Ой, спасибо... ничего...-торопливо сунула плитку в торбу.- Я сама не ожидала.  

    - Это простительно, вот я поймал гаву. Плохо. За такое надо давать пятнадцать суток расстрела и каждый раз до смерти. 

     - Не надо так! 

     - Не буду.- улыбнулся капитан. 

     Капитан повернулся к старшине. Тот сидит с прилипшей ци-гаркой к губе и остановившимися глазами смотрит на Потёмки-на. 

     - Картина маслом. Художник Брейгель «Идиоты на водопое» Старшина!  

    - Я!- вскочил грубая физическая сила дознания. Глаза остают-ся прежними.  

    - Водой отлейте. 

    - Где вы такому научились?- поинтересовался майор. 

     - Философия восточного боевого искусства. В Одессе случай-но задержался пленный русско-японской войны Иван Иванович Оку. Работал садовником и вёл в «Пищевике» эти боевые  иску-сства. 

     Вроде никто из помещения не выходил, но через пять минут личный состав отдела уже знал, что командированный капитан убивает в прыжках и ногами. 

     Радиста начала бить крупная дрожь. Просто колотит лихома-нка. 

     - Встать! Возьми ящик, садись! Ну и вид у тебя, герой Нарв-ика и Крита. На море и обратно. Таки курить будешь? 

     - Да. 

     Капитан взял папиросу зажигалку встал. Радист дёрнулся. 

    - Ага, боишься, значит уважаешь. Да не трусись ты так! Аж меня бить начинает.  Радист закусил мундштук зубами, но его так типает, что не может прикурить. Пришлось  помогать.  

     Потёмкин со вкусом устраивается на табурете. 

     - Ну, успокоился, говорить можешь? 

     - Требую в отношении меня соблюдения конвенции от 1927 года. 

     Майор с удивлением посмотрел на радиста, потом на капита-на. Про конвенцию он не знает  

    - Гаагской?- как ни в чём не бывало спросил капитан. 

     - Да. 

     - Да ты совсем жертва интеллекта инвалид научных откры-тий! Согласен. Давай разбираться.- капитан взял командирскую книжку.- Твоё? 

     - Нет. 

     - Фотография твоя? 

     - Да. 

     - Значит ты Стужук Виктор Викулович. Лейтенант и коман-дир взвода. Это рядом с твоей  фотографией написано и завере-но печатью в/ч 53198. 

     - Это не я... то есть я... то есть рабочая легенда. 

     - О! Уже лучше. И? 

     - Черногор Николай с пид Черкасс. Агент немецкой военной разведки.  

    - Так что же ты молчал, дорогуша! Радист? 

     - Радист. 

     - Сколько забросок? 

     - Четвёртая. 

     - Что обещают в награду? 

 -     Хутор. 

     - Шикарно. А скажи мне, радист Черногор, где шифроваль-ные блокноты?  

    - Не знаю. 

     - Интересный ты хлопец с пид Черкасс. Просто фокусник. Как ты выходил в эфир?

     - Мне давал зашифрованный текст Доктор. Полученный я отдавал ему.  

    - Доктор шифровал? 

     - Да, нет... не знаю. 

     - Это ты прав. Я тоже. 

     - Шо?  

     - Не знаю. А надо бы... ладно, хорошо. Куда ты собирался сдёргивать?  

      - Шо? 

     - Бежать куда хотел? 

     - Так это... В Городне, на базаре есть канал экстренной связи. 

     - Вот это дело. Ну, не мучь лялю. 

     - Справа со входа инвалид на деревяшке. С левой ноги. Торгу-ет махоркой на красном лоскуте. К нему. На белом лоскуте — не подходить. 

     - Пароль? 

     - Европеец. 

     - Гранд? 

     - Да. 

     - Каждый день? 

     - Нет. 

     - Ну? Я тебя, как девочку уговариваю. 

    - Сегодня... второго, четвёртого... 

    - Короче, через день. Это радует. Теперь слушай меня, Черно-гор Мыкола. Военнопленным  имеет право называться тот, у ко-го удостоверяющие личность документы военнослужащего вра-жеской армии. Как я понимаю ни солдатской книжки, ни удосто-верение офицера Вермахта у тебя нет. Справки, что ты работае-шь на Абвер тоже. Поэтому Гаагская конвенция  от того самого 1927 года на тебя не распространяется. Ты — вне закона. И ещё. Советский  Союз Гаагскую конвенцию не подписывал. Это знать надо. 

     Черногор резко вскочил. Старшина тут же отреагировал. 

     - Не беспокойтесь. У него уже нет сил. 

     Болонин поражённо молчал. Он даже не представлял себе, что так элегантно можно выпотрошить и раздавить человека. 

     - Что это за конвенция, товарищ капитан? 

     - Гаагская?- Потёмкин закурил. Видно, что он думает о чём-то.- О гуманном отношении к  военнопленным. 

     - Кто её подписывал? 

     - Страны — члены Лиги Наций. 

     - И Германия? 

     - Обязательно. 

     - А мы? 

     - Я же уже говорил. Нет. Меня, Геннадий Васильевич, зовут Саша. 

     - А по батюшке? 

     - Для вас Саша. 

     - Спасибо. 

     - Не за что. Давайте работать. Сегодня будет большой день. Вы в своей кожанке?  

    - Да. Почему спрашиваете?  

     - Чем сыщик неприметней, тем лучше для дела. Не всегда, конечно, но в основном А дело  у нас намечается большое, как Чёрное море. 

     - Думаете? 

     - Уверен. Мы нейтрализовали группу с рацией? Кому-то хоче-тся, чтобы мы так думали. Возникают некоторые назойливые во-просы. Для чего в доме на болоте столько спальных мест? Поче-му Доктор не доверяет радисту? Где он держит шифровальные блокноты? Это при  условии, что он составляет шифровки, если нет? И радист, сдающий экстренный канал. 

     - Что делать?

     - Искать ответы, Геннадий Васильевич. Они обычно лежат на поверхности.  

     - Почему мы их не видим, Саша? 

     - Не туда смотрим. Покурили? За работу. 

     В полевой сумке Часовщика лежит кроме обязательного кома-ндирского набора толстый том избранных произведений Чехова. Капитан внимательно осмотрел его снаружи. Потом раскрыл. Страницы аккуратно склеены, вырезан прямоугольник по разме-ру. Внутри удостоверения личности командира с фотографией Часовщика. Бланки продовольственных и денежных аттестатов, командировочные предписания, справки из различных госпита-лей. Всюду  оттиски печатий разных воинских частей. 

     - Смотри ты, даже из бакинского госпиталя справка.- удивил-ся майор. Это подпись начальника хирургического отделения капитана Пейсахович Евгении Рувимовны.  

    - Откуда знаете? 

     - Лежал там. Залечивал дырки в животе. Подпись настоящая, её  

     - Нет, Геннадий Васильевич. У немцев сидят великолепные специалисты. Любую подпись  сделают с отличным качеством. 

     - Немцы?- удивился майор. 

     - И немцы тоже. У них специалисты со всей Европы. 

     - Вы себе не представляете, Саша, какой красоты Евгения Рувимовна! Очень гордая и недоступная женщина. Многие под-бивали под неё клинья. Даже удивительно.  

    - Не сломали? 

     - Нет. 

     - В одесском клубе НКВД танцы играл джаз милиции. Руко-водил им талантливый скрипач, ученик Столярского Леон Каль-манович или Лёнька Маленький Паганини. Ему предрекали  бо-льшое будущее. Беда, как у многих талантов, у Маленького Па-ганини дырявое горло. Его джаз звучал весьма профессионально Солисткой была хирург госпиталя НКВД, выпускница одесско-го мединститута Женечка Блюм. Одесса щедра на красивых лю-дей. Особенно женщин. Многонациональный город, смешение  кровей. Среди городских красавиц Женечка — бриллиант. В клуб бегало всё мужское население посмотреть на ту красоту. За ней ухаживали, дарили цветы, звали в лучшие рестораны Одес-сы, гуляли по Приморскому бульвару, возили на морские прогул-ки. Кино, театры, концерты. Всё мимо. Да так, что с ветерком.  И вдруг! Гром среди ясного неба. Наша Женечка вышла замуж! Одесса затаилась. Вы бы  его видели. Морской лейтенант родом с Баку. Израиль Пейсахович. Маленький, лопоухий с  воспалён-ными глазками. Тот ещё Апполон велосипедский. Полный шли-мазл Очень добрый  и улыбчивый. Таких лейтенантов флота в Одессе, как бичков. Это я вам говорю. А что вы себе думаете, Геннадий Васильевич, я тоже переживал и мучился, хотя видел ту Блюм только с  противоположной стороны улицы. Она была национальным достоянием Одессы. Единственное преимущес-тво перед бичками у Илюши мама. Гинеколог в Баку. Лейтенант увёз нашу Женечку на Балтику, потом на Север. Оттуда она по-явилась у нас в Одессе совершенно беременной и проездом в самый июнь сорок первого. Ехала рожать к свекрови в Баку. Хорошо успела. Значит она в Баку зав отделением госпиталя и капитан. 

     - Да. 

     - Теперь о лейтенанте и шлимазл. Израиль Ильич Пейсахо-вич — капитан II ранга, подводный ас, гордость и любимец Се- верного флота, Герой Советского Союза. Кто бы мог подумать, что с этого бичка будет такой герой? А она не думала. Она знала. Только на таких женщинах надо  жениться! 

     - Поздно.- вздохнул Болонин.- Двадцать лет с декабристкой. 

     Майор улыбнулся. 

     - С настоящей, из тех?.. 

     - Нет, конечно, но питерская, коренная.

     - Почему декабристка? 

     - Потому что только декабристка из города белых ночей и архитектора Растрелли поедет за каким-то неизвестно что в та-йгу и проведёт там жизнь. Ещё и детей нарожает.  Болонин гла-зами судака посмотрел на капитана. 

     - На таких тоже надо жениться. 

     - Надо.- со вздохом согласился Потёмкин. 

     У Часовщика лихорадочно горят глаза. Видимо поднялась температура.  

    - Доктора!- просипел он. 

     - И два ковша борщу. Я смотрю жизнь налаживается. Одному конвенцию подавай, другому — врачей. Стесняюсь спросить. Чему вас, баранов, в школах Абвера учат? Вы — агенты вражес-кой разведки, следовательно, вне закона и подлежите уничтоже-нию. Только уйти можно  по разному. Просто выключат свет и всё. Или... 

     - Ты-то откуда знаешь?- спросил Часовщик. 

     - Сведущие люди говорили.- не моргнув глазом, ответил ка-питан.- Ты участвовал в акциях  и не знаешь? Заброска какая? 

     - Первая, мать её... 

     - За что из SD попёрли? 

     - А ты у этих сук спроси! 

     - Я вот, что спросить хочу — Доктор когда шифровал донесе-ния? 

     - Я не видел.  

     - Не видел или не шифровал? Вы с ним в одной комнате жи-ли.  

     - Может и шифровал где-то в другом месте. Не знаю я. 

     - Даже не представляешь, как ты меня радуешь. Тогда расска-зывай всё за эту жизнь. 

     - Ничего говорить не буду. 

     - Ты так думаешь? 

     - Всё равно убьёте. 

     - Шнобилевскую премию выпишем. Ну?! 

     - Да пошли вы все! Я вас давил понял???!!! 

     Капитан вздохнул, повернулся к старшине. 

     - Возьмите его за правое плечо. Легонько тряхните. 

     Часовщик дико заорал и потерял сознание. Его отлил водой старшина.  

    - Ну? Тебе понравилось, продолжим наши упражнения? 

     Особо рассказывать нечего. Часовщик день ездил по желез-ной дороге, день передвигался на обычных дорогах. Как понял из разговора с Доктором, последний делал тоже самое. То есть Часовщик ездит по маршруту на поездах, Доктор на дороге по-путками. И наоборот. С агентами из гражданского населения, во всяком случае Часовщик, не встречался.  

    - Радиста убили. Кто сядет за рацию? 

     Часовщик только пожал плечами. 

     - Канал экстренной связи? 

     - Только при провале и угрозе жизни.- агент повторил то, что офицеры уже знают.  

      Его увели. Потёмкин посмотрел на часы. 

     - Пару часов на отдых у нас есть. 

     - Потом?- спросил майор. 

     - Займёмся каналом экстренной связи. 

     - Ниточка? 

     - Нет.- покачал головой капитан.- Зацепка. Сумеем зацепить-ся, потянем ниточку.  

    - Если не сумеем? 

     - Грош нам цена в базарный день. Винтовку и в окоп. Там принесём больше пользы.  У выхода наткнулись на Четверяко-ва. 

     - Товарищ майор, уделите минутку.- попросил Потёмкин. 

     - Слушаю вас, товарищ капитан. 

     - Радист склонен к побегу и будет пытаться бежать. А он ну-жен живым. 

    Городня.

     В город добрались часам к семи утра. И сразу пошли на ры-нок. 

     - Базар, Геннадий Васильевич, лицо города. Особенно осво-бождённого. Если быть внимательным много чего можно узнать интересного. Вы тут погуляйте, присмотритесь, ценами  поинте-ресуйтесь. Только не давите и не торопитесь. Я на минутку. Вст-речусь с нужными типажами. 

     В пивной у бильярдного стола уже кучкуется местная братва с Сёней. Капитан рассчитал всё правильно. 

     - Фарта вам.- поздоровался Потёмкин. 

     Ответили в разброд, но уважительно. Капитан снял вещме-шок. Достал и поставил на сукно стола две бутылки рома. Народ тихо охренел. Ничего кроме мути самогонки не пил, а тут  инос-транное пойло с яркой этикеткой. 

     - Сёня, пошепчемся. 

     Отошли сели за стол в углу, покрытый грязной клеёнкой. Ка-питан достал ещё одну бутылку рома. Потребовал у хозяина чи-стые стаканы и закуску. Меню и сервировка случилась царская. Трофейный ром, чугунок с картошкой и глиняная тарелочка лука. Сёня достал деньги,  протянул Потёмкину. 

     - Твоя доля, Князь. 

     Капитан кивнул, но денег не взял. 

     - Моя доля, Сёня, будет идти в наш общяк. На помощь бра-тьям. Усекаешь? С неё заплатишь хозяину. 

     - Он должен нам, Князь.  

     Потёмкин взял бутылку разлил по стаканам. 

     - Фарту нам и долгой жизни. 

     - Правильные слова. 

     Выпили. Сёня закрутил головой. 

     - Вкусная. Эт не самогонка. 

     - Запомни, Сёня,- капитан взял картофелину, обмакнул в солонку,- там, где живёшь, не гадят. Знаешь, за завтра ? 

     - Шо? 

     - Правильно. Никто не знает, как карта ляжет. Может, он оче-нь пригодиться. Усекаешь?  Сёня кивнул с набитым ртом. 

     - А теперь скажи мне за инвалида, что махоркой торгует. 

     - А шо? 

     - Ни шо. Что сейчас самое выгодное? 

     - Жрачка. 

     - Правильно. А из жрачки? 

     Сёня удивлённо уставился на капитана. 

     - Табак, Сёня, табак. Без хлеба человек дня три, четыре про-тянет, а курильщик без табака?  Последнее отдаст. Так? 

     Сёня утвердительно кивнул. 

     - Так почему эти хрусты должны проходить мимо нас? 

     - Так это, ну... пробовали ещё при, ну... 

     - Поце, которого я завалил. Ну? Не стесняйся. 

     - Та послал он нас по фене да ладно так. 

     - Пусть теперь меня по фене пошлёт рот его ссученный. Цена как? 

     - Ломит беспредельно. 

     - И берут? 

     - А то.

     - Вот видишь.  

     - До которого часа открыта тошниловка? 

     - До пяти...- неуверенно сказал Сёня. 

     - Будь тут. Можешь понадобиться.- разлил остатки по стака-нам. Выпили без тоста.  - Синичин как? 

     - Не лезет. 

     - Хорошо. 

     Капитан ушёл. Сёня подозвал хозяина пивной. 

     - Получи с нас. 

     - Что вы, что вы, Семён Игнатьевич, не надо.- хозяин даже отгородился руками. Знает — из этого ничего хорошего не вый-дет да не платили бандиты никогда. 

     - Бери!- серьёзно сказал Сёня.- Князь сказал заплатить с пол-ным нашим уважением. Теперя всегда так будет. 

     У хозяина самопроизвольно открылся рот. А Сёня пошёл к братве, рассказал, что Князь порешил делать с его долей. 

     - Редкостный пахан 

     - Держаться его надо. 

     - Чего сказал делать? 

     - Ждать пока.- авторитетно изрёк Сёня. 

     Капитан увидел Болонина, разглядывающего патефонные пластинки.  Время неумолимо  подбиралось к восьми. 

     - Вы меломан. 

     - Очень люблю. Кстати, цена не высокая. Если бы не наша кочевая жизнь...  

    - То вы бы не знали, что на Городнянском базаре дешёвые грампластинки, Не знали вообще о существовании городишка со смешным названием Городня. Жили бы в тайге и наслаждались природой и искусством. 

     - Почему искусством?-спросил майор. 

     Потёмкин пожал плечами. 

     - Книги, музыка. Что ещё в свободное время? Огород, рыбал-ка охота. Не каждый день.  

    Майор кивнул. 

     - Вы правы. 

     - Пойдёмте поищем местечко, с которого будем посмотреть.. Думаю — любопытный объект. 

     Место случилось на площадке между лестницами четырёх-квартирного домика о два этажа. Подоконник длинный и широ-кий. Оба устроились сидя. Главное, что практически над тем  местом, которое должен занять инвалид. Он не подвёл. Ровно в 8.00 по Москве появился в ношеном, но показательно чистом и отутюженном. Гладко выбрит. Опирается на клюку. Через плечо висит очень популяршая у населения всё та же противогазная сумка. Поздоровался с соседями. Продавщицей семечек и её ко-ллегой, продающий швейные иголки. Место между ними. Пос-телил на  булыжную мостовую красную большую салфетку. Из сумки выложил около десятка пачек  махорки. Достал трофей-ный складной полевой табурет. Очень удобная и дефицитная вещь. Сел, закурил папиросу.  

     Капитан отметил, что инвалид ведёт себя естественно, не ста-рается играть ниже среднеопущенного пролетария, к которым явно отношения не имеет. 

     - Геннадий Васильевич, а ему больше подходят шляпы, чем кепки малокозырки.  - Ему стоять с грампластинками или в кни-жном развале. 

     - Вы правы. 

     Однако, даже при наличии красного лоскута покупатели не торопятся купить махорку. Несколько человек подходили. Ско-рее всего их интересовала именно махорка. Тут же отходили.  Цена называлась не та. Первого купившего капитан зафиксиро-вал для рапорта по времени.  9.36. Мужчина в поношенной железнодорожной форме, сидящей блином фуражке. Потом ещё пару железнодорожников в форме, женщины. 

     - Как вы думаете, кто эти железнодорожники, Саша? 

     - Смазчики, сцепщики, составители. Те, кто может всё время находиться на путях и оставаться вне подозрений. 

     - Женщины? 

     - Продают на станциях горячую картошку, пирожки. Или го-раздо проще. Живут и работают около железнодорожных путей. Могут без подозрений наблюдать за прохождением грузов и пе-ремещением личного состава. 

     - То есть они передают инвалиду собранные сведения. Но я пока этого не вижу.  

    - Видите. Рассчитываются покупатели банкнотами. Если обра-тили внимание, банкнота  сложена вдвое. Внутри и может быть записка. 

     - Я не подумал... 

     - С опытом мысли станут другие. Меня учили ставить себя на их место. И, как бы я поступил. Вся наука побеждать. 

     - Да уж... просто. 

     - Геннадий Васильевич, поговорить с моим руководством о переводе к нам?- просто спросил капитан. 

     - Почему вы решили, что я... 

     - Опять объяснять простые вещи или как? 

     - Можно? 

     - У нас всё и всех можно. Народу хронически не хватает. Вы же следы читаете спокойно, а  знание оперативной работы при-дёт с практикой. 

     - Обяжете. 

     - Да бросьте, Геннадий Васильевич.  

     В 12.43 инвалид встал, собрал салфетку и сложил стул, поп-рощался с соседями.  

    - Наш выход, товарищ майор. 

     Капитан объяснил, как будут вести инвалида. Предупредил, что человек он скорее всего опытный. Так и пошли. Инвалид перешёл на другую сторону улицы. Метрах в десяти, двенадцати за ним по противоположной стороне идёт капитан. По стороне инвалида, но в пятнадцати метрах за капитаном Болонин. Майор старательно не сокращает дистанцию. По пути  инвалид пару раз элегантно проверялся. Дойдя до двухэтажного небольшого здания, сработанного при старом режиме царских сатрапов, с ар-кой и закрытыми воротами из прутьев, с функционирующей по-середине калиткой, проверился последний раз и вошёл во двор. Майор  всё видел и ничего не понял. Потёмкин, идущий по дру-гой стороне, даже не прибавил шагу.  Идёт себе, вертит головой по сторонам. Перешёл дорогу и вошёл во двор.   Двухэтажный особнячок с аркой — парадная сторона. По науке — фасад. Вну-три двор с трёх сторон ограничен бараками. Двумя каменными и одним деревянным. Выглядят — не  дай Бог приснится. Двор пе-речёркнут, словно морской пехотинец пулемётными лентами, верёвками для сушки белья в разных направлениях. Обычный коммунальный запах бедности. Инвалида нигде нет. Зато на По-тёмкина наехала грохочущая конструкция из пары досок и  двух подшипников, именуемая самокат. Управляет им будущая тюрь-ма мужьям и смерть любовникам двора, а может, и района. Пока будущей красавице лет десять-одиннадцать. Локти сбиты, нос исцаратпан, чулок съехал по ножке. Причёска несколько растрё-палась, зато две косички победно смотрят вверх. Уж очень задо-рно-босяцкий вид у будущей законодательницы  мод. 

     - Здравствуй!- весело сказал капитан. 

     - Здравствуйте.- настороженно ответил чертёнок в юбке.- Вы кто? 

     - Я?- удивился Потехин и вдруг понял. Куртка! Куртка, кото-рая обычно выручает, не выделяет из серой массы, сейчас сыгра-ла наоборот. Быстро сбросил мешок и куртку, расправил гимнас-тёрку под ремнём. Лихо бросил руку к козырьку.

    - Здравия желаю. Капитан Потёмкин.  

    - Медали ваши где? У моего папы на фотографии аж три. 

     - Твой папа — герой. Я пока не заслужил. 

     - Ничего, заслужите.- успокоила девочка. 

     В этот момент подошёл Болонин. В разведке многое решает быстрота действия. Здесь, вместо того, чтобы преследовать од-ноногого капитан выясняет отношения с девочкой.  - Он тоже капитан?- спросила девочка 

     - Майор. Можно он не будет снимать куртку? 

     - Можна.- тряхнула девочка косичками. 

     - Тебя как зовут? 

     - Нюся. 

     - Очень приятно. Где тут живёт дядя на деревянной ноге? 

     - Он тут не живёт. 

     - Приходит к кому-то? 

     - Нет. 

     - Ты его во дворе несколько минут назад видела. 

     - Да. 

     - Куда он пошёл? 

     Девочка пожала плечами. 

    Болонин уже хотел вмешаться в светскую беседу, когда Нюся задумчиво сказала.  

    - Может, на Комсомольскую... или Индустриальную. 

     - Показать сможешь? 

     - А то.- и вдруг громко закричала.- Васёк!!! 

     На зов появился обстоятельный мужчина лет пяти, что-то жующий. 

     - Младший мой.- представила Нюся.- Я его смотрю пока ма-ма на работе или спит с Виталькой. 

     - Это кто? 

     - Сосед.- Повернулась к брату, кивнула на самокат.- Стереги. 

     - Сможет? 

     - А то. 

     - Самокат Виталька сделал.- догадался капитан. 

     - Ага. Он рукастый мама говорит. В милиции работает нача-льником.  

    - Синичин? 

     - Ага. 

     За разговором дошли до барака, ограничивающего двор. По-шли вдоль. Окна кончились, начались деревянные двери сараев при чём с обеих сторон. Узеньким проход выводит к каменной стене высотой метра три с половиной. Ничто не вечно под лу-ной. Сараи тоже. Судя по  французским ароматам обычные рус-ские сортиры. Нюся, уверенней Сусанина, вела  офицеров к сте-нке. Около неё потянула дверь последнего сортира. Не подда-лась. Девочка  что-то взяла в углу у стены. Обычный крючок. Просунула в щель двери. Со скрипом  отворилась. Гениальное инженерное решение! Два двора гадят в одну и ту же выгреб-ную яму. Сортиры разделены деревянными стенками. В этом внутренней стены нет. Нюся, по-хозяйски, толкнула противопо-ложную дверь. Оказались точно в таком же узком проходе, из которого только сейчас вышли. Даже продолжили двигаться в том же направлении.  Вышли во двор странно спланированный, застроенный мазанками с кривыми стенами. Нюся  объяснила заинтересованным лицам и организациям, что отсюда можно выйти в Кривоколенный переулок и через пролом в стене прямо на Комсомольскую. Офицеры побывали у пролома и в переулке. Увидели перспективу улицы Комсомольской и берущей от неё начало Индустриальной. 

     Капитан преподнёс Нюсе двухцветный новый карандаш.  

    - Ой! Это мне?- обрадовалась девочка. 

    - Тебе, Нюся, тебе. Ты нам очень помогла. Спасибо. 

     Болонин не может понять причину хорошего настроения капитана.

     - Упустили важного агента.- с горечью сказал он. 

     - Возможно, но маловероятно. 

     Майор вопросительно уставился на Потёмкина. 

     - Мне ещё раз надо заглянуть на базар, а вы подождёте меня у комендатуры. Я не долго. Итак, Геннадий Васильевич, проводи-ли инвалида до ворот. Что вы можете сказать за него? 

     Разведчик задумался. Слежкой он занимался первый раз и ни-чего из ряда вон выходящего не заметил. Собираясь с мыслями, майор протянул всех выручающее русское.  

    - Ну... 

     - Вы абсолютно правы. Три раза элегантно проверился. Кста-ти, Георгий Васильевич, когда  ведёте наблюдение на расстоя-нии, а так и должно вести слежение, если объект остановился  ни в коем случае не замедляйтесь. Идите в прежнем темпе. 

     - Я могу его догнать. 

     - И даже обогнать. 

     - А он свернул во двор. 

     - Для этого был я. Как вы думаете, товарищ майор, если мы поторопившись и вломились за ним во двор, что могло случить-ся? Правильно. В лучшем случае мы его убили и остались без той крошечной зацепки, которую имели. В худшем он нас, а за компанию мог прихватить ту самую Нюсю и Васька. Оно нам надо? Что входило в нашу задачу?  

     - Выследить, где он живёт. 

     - Абсолютно верно. Только не выследить, а установить. Мы могли это сделать? Нет. Выяснили каким маршрутом он идёт, чтобы избавиться от возможного «хвоста», что очень  важно. 

     Майор перестал что-либо понимать. Шпиона отпустили, зато узнали как он ходит.  

    - Что это нам даёт? 

     - Второго числа будут по маршруту расставлены люди, кото-рые доведут его до места.  

    - А время? 

     - Геннадий Васильевич, преступник убегает, сыщик его дого-няет. Бегут они в одну сторону. Как бы преступник быстро не бежал, сыщик должен поспешать не торопясь, чтобы ничего не упустить. Ни одной мелочи. Из мелочей складывается общая ка-ртина содеянного. Если у сыщика всё в масть, козыри на руках, преступник будет обложен при любой скорости бега. Вопросы? 

     - Надо обдумать.- честно сказал майор. 

     - Хорошее дело.- согласился Потёмкин и направился к база-ру. 

     Майор посмотрел ему в след. 

     Общество катает шары на высадку. Капитан отозвал Сёню. У хозяина отобрал большой  кусок обёрточной бумаги. Быстро набросал подробный план местности. 

     - Склад у барыги думаю на хате. 

     - И к бабушке не ходи. 

     - В цвет. Надо узнать, где он живёт. 

     - Так мы его... 

     - Нет. Сделаем по уму. Без шума и цветных. Сразу на базаре выставишь за ним ноги. Только, чтобы в спину ему не дышали. Он парнишка не простой. Идёт во двор. Опять же сразу за  ним не лезть. Тут пойдёт сквозь сортиры. Значит вскрываешь сарай, садишь человечка. У  пролома на Комсомольскую и вот здесь в Кривоколенном, так же на углу Кривоколенного и  Комсомоль-ской ставишь по человечку. Чтобы на глаза не лезли. Ещё раз — парнишка, ох, не  простой! Он вас доведёт до хазы. У него там есть, но мало. Надо узнать, где нычка.  

    - Мы его... 

     - Скажи, Сёня, что вас всех так на кичу тянет? Понять не мо-гу. Значит оставить там человек... трёх, если всё тип-топ будет. Чтобы сидели тише мышей. Значит на базаре появится  послеза-втра. А третьего пойдёт на нычку. Ноги должны за ним всё вре-мя ходить. Что непонятно, Сёня?

     До Сёни дошла вся серьёзность ситуации. 

     - Всё сделаем, Князь. 

     - Какие проблемы? 

     - Нема, Князь. 

     - Надеюсь на тебя, Сёня. 

     - Сделаем! 

     - Буду срочно нужен — иди к Синичину. 

     У Сёни глаза на лоб полезли. 

     - Ну сам подумай должна или нет быть польза от цветных? 

     - А то!- и Сёня долго со всхлипами смеялся. 

     Синичин пьёт чай в кабинете. На краюхе черняшки лежит солидный шматочок сальца.  

    - Харя не треснет, е...а жён фронтовиков? 

     - Заз... Здрас...- рот полный, прожевать не может.- Здравия желаю, товарищ капитан.  

    - И тебе не хворать. Я понимаю при твоём образе жизни жрать надо регулярно. Не дое..шь,  так додавишь. Запей и слушай сюда внимательно. К тебе может подойти Сёня, чтобы меня  вызвать- и капитан объяснил, как его найти. 

     Синичин понял, что привлекается к какой-то серьёзной опе-рации. Всё подробно записал.  На всякий случай тоже. 

     Потёмкин от дежурного позвонил в управление. Решил доло-жить Волковскому о проделанной работе и попросить разреше-ния написать рапорт несколько позже.  Подполковник уже всё знает. Полковник Боднар приезжал в управление, приволок свой рапорт. Получилось плохо. Волковский сразу доложил генералу про удачу. И можно докладывать Москве. Начальник управления лично курирует II-ой отдел. Захотел узнать подробности. Боднар их-то и не знает. Вместо ожидаемых наград или хотя бы похвал, схлопотал фитиль без солидола, но с проворотом. Убыл зализы-вать раны. Руководство не понимает, что капитан делает в 48-ой. Пришлось сказать коротко, иносказательно, про надводную час-ть айсберга. На том конце провода повисло молчание. Наконец  подполковник дал добро, но сказал, что доложит руководству. Видимо придётся приезжать  для доклада. Потёмкин доложил о Болонине. 

     - Майор?- спросил Волковский. 

     - Так точно. 

     - Он знает, что с погонами майора месяц будет стажёром? 

     - Так точно. Сегодня кончается его прикомандирование к ОКР 48-ой.  

    - Это всё в наших руках. Пусть не волнуется. Приказ будет. Люди нужны. Продолжайте работу. 

     Капитан передал разговор с начальником II- го отдела УКР «Смерш» фронта и они пошли  ловить попутку в ОКР 48-ой армии. 

     Центральный фронт. 

      63 армия. 

     Полоса обороны 365 стрелковой дивизии. 

     1536 стрелковый полк.. 

     Странная тишина царит почти сутки на участке полка. Это нервирует. И сильно. Воспользовавшись моментом полк прини-мал пополнение всем. Живой силой, боеприпасами, провизион- ным и вещевым довольствием. Даже тремя верховыми лошадь-ми. Умаялись все. Лошади тоже. Пополнением полковник дово-лен. В основном из госпиталей. Обстрелянные славяне. Таких в первые минуты боя обычно не выбивает. Это событие командир полка решил отпраздновать всем составом штаба за одним сто-лом. Есть остатки ужина, появились офицерские добпайки, но главное у полкового врача, или по окопному доктора, обозначи-лись серьёзные излишки спирта. И это главное блюдо дружеско-го ужина. Потом можно спать разувшись и, сняв амуницию, если получится. Дежурить по очереди. Почётное право быть первым выпало начальнику штаба. Остальные потопали за пятнистую немецкую плащ-палатку, где  стоял стол с нарами. Живут коман-дир, замполит и начальник штаба. Начальник штаба связался с батальонами. Приказал усилить наблюдение и секреты передо-вого охранения. Занялся бумагами. За плащ-палаткой боевой дух высок, веселье разгорается. Время неумолимо катится к заступ-лению на дежурство помощника начальника штаба. Очень не ко времени появилось двое. Майор пехоты и лейтенант артиллерии с перевязанным бинтом со следами крови горлом. Лейтенант ка-кой-то альбинос, а майор смахивает на хохла. Оба предъявили удостоверения УКР «Смерш» Центрального фронта. Майор  Це-йко — старший оперуполномоченный. Лейтенант Лацис — опе-руполномоченный. К контрразведке «Смерш» в армии своеобра-зное отношение. Поэтому никакого фронтового гостеприимства. Всё строго по уставу. Устав требует чёткости, понимания и прос-тоты отношений. Майор сразу объяснил, что они ни в коем слу-чае не собирались беспокоть командование полка и уважаемый штаб, но уполномоченный их ведомства по тому самому полку, мягко говоря, грубо выражаясь, не известно сможет ли завтра нормально соответствовать. Начальник штаба это знает без зае-зжего майора, но всё-таки поднял трубку полевого  телефона. На том конце сообщили, что товарищ капитан на оперативном ме-роприятии и хорошо, если завтра с утра не останется ни грамма. Иначе... Тогда начальник штаба вызвал  ОКР «Смерш» дивизии. Ему поведали, что со своим оперуполномоченным по полку не  могут связаться по чисто техническим причинам. И в полк дол-жны прибыть представители  УКР «Смерш» фронта товарищи Цейко и Лацис с наисекретнейшей миссией. Просят оказать им всяческое содействие. 

     - Слушаю вас.- сухо сказал начальник штаба. 

     Чего там слушать. Контрразведчикам необходимо осмотреть нейтральную полосу на самом левом фланге батальона. Майор Цейко аккуратно мизинцем обвёл место на карте. Левый фланг полка обеспечивает второй батальон. Туда начальник штаба и дал сопровождающего солдата. Полковник, слышащий весь ра-зговор, признал действия начальника штаба правильными.  

    - В батальоне свой особист. Пусть он со своими разбирается.- камандир, по-прежнему, называет контрразведчиков особиста-ми. Не он один, кстати.  

    Полковник не знает, что оперуполномоченный по батальону на дурняк нажрался какой-то гадости и теперь обосранный с сильным подозрением на дизентерию валяется в дивизионном госпитале. 

     - Что поменять контрразведчика большая проблема?- спросил начальник разведки у замполита, сидящего рядом. Лихой капи-тан, недавно прибывший в полк, завешан кольчугой орденов  и медалей. Назначение считает понижением по служебной лест-нице, поэтому на полковую жизнь смотрит критически. 

     - Нет. Достаточно двух рапортов. Полковника и моего коман-диру и замполиту дивизии. Дальше чисто техническая работа. Но! Наш тихо пьёт, оружием не балуется, дела не шьёт, нос всю-ду не суёт. В атаке или обороне всегда в окопе. Активный штык. Что мы напишем в рапортах? Пьянствует. Кто на передовой не пьёт? Все грешат больше или меньше.  От командарма до рядо-вого в окопе. Просто возможности у всех разные. Этот, как и мы грешные, может выбыть по ранению или совсем туда. Кого при-шлют? Труса, шьющего дела, последнюю сволочь. Может быть такое? Может. Так что лучше наш или то, что может случиться? 

     - С вами трудно спорить.- вздохнул капитан. 

     - Философский факультет МГУ. Животворящее Божье слово партии!- и замполит махнул из своей кружки до дна. 

     Дружеский ужин плавно перетёк, судя по количеству съеден-ного спиртного, в банкет местного значения. За столом решается стратегический вопрос. Спеть хором, но тихо или пригласить, пардон, полковых дам, которых немного, но могуть! 

     - Кстати, наш особист поймал триппер оперативным путём.- заметил всё тот же замполит, цепляя на ложку картофелину.- На своём агенте. И агент ещё и беременная. Вы хотите, чтобы мы остались без собственного героя? Не расчётливо.  

     Комбат сам пошёл провожать гостей. Причина проста. С по-полнением прибыл лейтенант Коля Петров. Николай Николае-вич или для домашних просто Кока. Вид у лейтенанта Коки на море и обратно. Просто правофланговый лейб-гвардии того ещё полка. От худобы  ветром качает. При чём отчаянный губошлёп и щёки остаются всё равно пухлыми, как у пупса. На них цветут букеты юношеских прыщей. В сильно ношенной гимнастёрке, с новыми  лейтенантскими погонами, блестящим красной эмалью орденом Красной Звезды, с нашивкой за тяжёлое ранение. Ладно бы просто так прислали того лейтенанта Коку из армейского офицерского полка. Прибыл товарищ лейтенант на замещение должности командира роты. В третьей роте командир погиб от шальной пули. Заправляет, а скорее атаманит командир  первого взвода. Из беспризорников, прошедший детскую колонию под Харьковом. Комбату некогда вести душеспасительные беседы. Пока шли в роту провёл блиц опрос. Стажа у лейтенанта четыре месяца и сутки. Сутки кромешного ада оборонительного боя с  сильно превосходящими силами противника. Плюс четыре меся-ца борьбы за жизнь. Из них  три вся медицина ждала, что уже всё. А ещё через месяц признала Коку Петрова  никак не мень-ше, как годным к строевой. Всё равно умрёт, так пусть хоть с по-льзой. Комбат хотел поменять местами беспризорника с Кокой. Почему-то в последний момент,  когда уже открыл рот перед вы-строенной в траншее ротой, передумал. Всё оставил, как есть.  Сейчас желает посмотреть результаты эксперимента. Ничего не творится. И это даже настораживает. Выставлены наблюдатели, дневальные у землянок. Всё даже лучше, чем может  быть по уставу. 

    Случилось следующее. После ухода комбата строй самоволь-но развалился. Лейтенант Петров поинтересовался причиной. Командир первого взвода с ленцой в голосе объяснил, что  тут не военное училище и не армейский офицерский полк, где зани-маются шагистикой, учат уставы и жрут от пуза. Здесь война. Может случиться всякое. Правда, уместил всю тираду в  одно предложение. 

     - Пошёл на х.й. 

     Кока вложил в удар всю инерцию своего невесомого тела. Взводный от неожиданности  упал, стукнувшись спиной о стенку окопа. Хотел вскочить и броситься на задохлика. Над самой головой цвинькнула и ушла в песчано глинистую стенку окопа пуля. А в голову ротного  атамана хищно и беспристраст-но смотрит дуло «ТТ». Лейтенант Петров высказался в том  смысле, что ему, как командиру роты тот самый устав, который он штудировал в офицерском полку, даёт право в боевых услови-ях расстреливать на месте за невыполнение приказа. К тому же у него справка из госпиталя, что он контуженный на всю голову. Поэтому может порешить всю эту кодлу, именуемую третьей ро-той. И ничего ему не будет. Всё вышесказанное  уместил в одно слово.  

     - Встать!!! 

     Потом приказал заместителю командира взвода принять ко-мандование, а атамана отправил в распоряжение командира ба-тальона. Лейтенант почему-то до комбата ещё не дошёл, но и в  роте его нет. Поэтому капитан ничего не знает, но увиденное ему понравилось. Ротного на месте не оказалось. Где-то хлопочет. Приказал ему прибыть в окоп передового охранения.  Прошло минут пять и лейтенант Петров прибыл, куда приказывали. При этом обнаружил  труп комбата и два трупа секретов. Впереди две очень живые спины карабкаются на бруствер с явными на-мерениями уйти в нейтральную полосу. Лейтенант Кока без вся-кой караульной  романтики — Стой! Стрелять буду! Выстрелов в воздух и прочих глупостей уложил по две  пули в каждую спи-ну. Кроме этого командиру роты послышалось или показалось какое-то шуршание почти около наших окопов. Креститься лей-тенант Петров не стал. Вместо этого  выпустил низко очередь из пулемёта. Шуршание прекратилось. Того, что Лацис сразу. Цей-ко ещё страшно вращал глазами налитыми кровью, на губах пу-зырилась кровавая пена. После того, как Кока стащил их не са-мым нежным образом и шмякнул о дно окопа, Цейко этими  глу-постями заниматься перестал.В воздух взлетели осветительные и сигнальные ракеты. Залаяли немецкие миномёты, закашляли наши пулемёты. Молчанию на позиции пришёл конец.  

     Николай Николаевич Петров или Ника ещё до революции по-пал инженером в паровозное депо железнодорожного узла при глухом таёжном посёлке Сибири. Привёз туда молодую жену Анюту Ивановну. Ника был много старше избраницы. Семья Петровых была из тех, которые вокруг себя сеют разумное, доб-рое, вечное. Сынок родился почти сразу. Можно сказать совсем. Назвали его Коленькой. То есть тоже Николай Николаевич. То-лько в отличие от папы Кока. Когда началась война, Кока не дос-тиг возраста пушечного мяса. Однако три раза в неделю  из шко-лы шёл в военкомат писать заявление на предмет зачисления  добровольцем в ряды Красной Армии. Всё-таки случилось и мо-жно. Военкомат к этому святому моменту уже обладал целой па-пкой собрания сочинений Петрова Н. Н. на заданную тему. Това-рища Петрова Н.  Н. с другими сунули в вагон и покатили.  Ду-мали, что уже всё. И нет. Прокатили мимо войны. В молотовское пехотное училище. Здесь Кока наконец узнал правду жизни и смысл суворовского выражения — Тяжело в учении, легко в бою. В эти слова полководца входит голод, которым морили ра-стущие организмы будущих командиров и всё остальное. До во-йны из стен пехотных и кавалерийских училищ не выпускали тех самых суворовых и наполеонов. О мыслителях и философах и говорить нечего. В военное ускоренное время подавно. Тем более, что где-то там большие генералы посчитали, что жизни командиру стрелкового взвода три-пять дней в зависимости от характера боёв. Но, несмотря на все трудности учения, курсант Петров был отличником службы и учёбы, что отразилось на зва-нии. Всех выпустили младшими лейтенантами. Петров Н.Н. вы-шел просто лейтенантом. А дальше началось то, чего так жаж-дал патриот Кока. В армейском офицерском полку лейтенант Петров задержался совсем ничего. Однако, два  раза поел. Ша-мовка несравнима с молотовским пайком. Знающие люди под-сказали, что на  переднем крае вообще будет шоколадномарме-ладное питание, но недолго. Так оно почему то и случилось. 

     Грязный с перевязанной головой капитан — командир полка даже не старался перекричать грохот боя. Матом при двух идио-мах меньше чем за минуту пояснил лейтенанту стратегическое положение полка. Полк или то, что есть на самом деле, в этой степи держит перекрёсток  двух просёлочных дорог больше по-хожие на тропинки для ослов и колодец. Колодец важен в стра-тегическом отношении, а дороги тем более. Продержаться надо до утра. Утром придут  основные силы и... И время остановило-сь. В памяти осталась пыль, висящая театральным тяжёлым за-навесом, мешающая смотреть, грохот, глухота от грохота и кро-вь. Чужая, своя кровь! К концу дня лейтенант Петров начал де-лать умопомрачающую карьеру. Он уже командовал ротой из пятнадцати человек. Оперативная обстановка на вверенном уча-стке фронта  складывалась так, что Кока мог бы покомандовать батальоном, а то и полком. Но выключили  свет. Как и обещало-сь, главные силы подошли. Не туда. Удар нанесли сильный, не там. Зачем нужно было класть столько жизней у двух тележеч-ных колей никто сказать не мог. Да и никто не спрашивал. Стра-на — шестая часть суши. Народу много. Призовут. Полком ме-ньше,  полком больше. Герои.  Похоронная команда расширила большую воронку и сбрасывает туда найденные трупы.  Те, что лежат на поверхности. Окопов нет. Кое-где из развороченной земли торчат брёвна обшивки.  

     - Кажись дышит.- сказал один из команды, заметив, как дрог-нули ресницы у мальчика-лейтетенанта. 

     Чьи-то заскорузлые пальцы попробовали нащупать пульс. 

     - Чуток бьётся.

     - Не жилец. 

     - В санбат надо. 

     Командарм боится врачей. Особенно стоматологов, уколов и всяких медицинских процедур. В госпиталь ехал с особым не-желанием. Генерал не понимает, почему командующий армией вместо выполнения своих прямых обязанностей, планирования наступательных или оборонительных операций так чтобы поте-ри особенно в живой силе были минимальными, должен разъез-жать по госпиталям. Желать здоровья, интетересоваться настро-ением. Какое может быть здоровье у человека, которому ампути-ровали конечность или две, лишили глаза или вообще зрения? Оставили лежачим. От этого у них улучшается настроение? Ге-неральский проход в окружении всяческих военных холуёв про-сто радость несказанная. Настроение генерала усугубилось ещё в машине. Нагнетание продолжается  и сейчас. Командарм, бу-дучи солдатом во время Первой Мировой попал в петроградский госпиталь. Его организовала вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Жила в славном городе Киеве. Госпиталь имени ба-бушки иногда посещали внучки. Перед посещением палаты ни-жних чинов обходит полковник с вензелем государя на погонах и при густых золотых аксельбантах. Лицо сплошь заросло боро-дой и усами. Смысл его речи прост и понятен. Завтра госпиталь посетят их величества великия княжны. Грязных ног сволочам из-под одеял не  высовывать, лежать по стойке смирно. Титуло-вать — ваше величество. И завтра случилось. По госпиталю бы-стро шли две девушки. Почти девочки в серых платьях сестёр милосердия. Белых косынках и передниках. Они с неким стра-хом смотрели на  дремучие рожи подведомственного народа — увечных православных воинов, которые за веру, царя и отечес-тво. Говорили между собой и со свитой на непонятном, тараба-рском заграничном языке. Свита в мундирах золоте вензелей, погон, аксельбантов, орденов галопом али  рысью топала эскад-роном за ними. Опосля земские деятели роздали подарки. По коробке  папирос на бороду, что несомненно лучше махорки. 

     Сейчас генерал чувствует себя той самой малолетней, но ве-ликой княжной. Вместо папирос, раздающий кому орден, кому медальку.  Командарму стыдно перед раненными. Конечно, ста-рый, профессиональный солдат понимает, что неизбежность, от-ходы  войны, но тем не менее... Наконец пройдена последняя палата. Генерал с облегчением вздохнул и скинул на чьи-то ус-лужливо подставленные руки халат. Фотограф армейской газеты и  кинооператор из Москвы опустили аппараты. Командарм быс-трым шагом направился к  выходу. У самых дверей отгорожен- ный какими-то оклунками и узлами на колченогом топчане ле-жит худой до синевы мальчик весь запелёнатый бинтами. Неви-дяще смотрит в потолок. Потом спросить генерала, что его спо-ткнуло? Не скажет. Но почему-то именно в этот момент кипение генеральского говна в душе достигло апогея. Резко остановился. Свита холуёв из  штаба и политуправления словно налетела на стену. 

     - Почему здесь? 

     Начальник госпиталя с цинизмом свойственным врачам объ-яснил положение мальчика, что ждут с минуты на минуту. 

     Командарм тут же наградил умирающего орденом Красной Звезды и спустил всех полканов. Выплеснул всё, что накипело. Начальник госпиталя тут же арестован и отдан под трибунал за неисполнение служебных обязанностей. Начальник медикосани-тарной службы армии — чрезвычайно розовощёкий и толстень-нький терапевт, кандидат медицинских наук в полковничьих по-гонах мог отправиться простым фельдшером батальона на пере-довую. Метался и потел по госпиталю. Штабные и политотде-льские холуи из сегодняшней свиты с радостным злорадством смотрят какой разгон устраивает генерал. Вместе с тем понима-ют, что ничто не вечно под луной. Сегодня кто-то, а завтра они. А это уже не радует. Говно всплывшее в душе командарма спас-ло жизнь умирающему лейтенанту Петрову. Ему  не только на-шли место в палате и убрали со сквозняка у входа, но и начали лечить.

     Центральный фронт. 

    63 армия. 

     Пошли комбат сопровождающим какого-нибудь подвернув-шегося под руку солдата или сержанта, не обосрись контрразве-дчик оперативно перекрывающий батальон, всё было бы по дру-гому. Скорее всего ничего бы и не было. Комбаты гибнут. Густо и часто. Здесь же совсем другое дело. Комбат погиб от руки не-мецких шпионов с документами контрразведчиков. Случивши-еся в полку 365-ой дивизии мгновенно разнеслось по армии. Никто специально никому не сообщал, но все уже знали прямо сейчас и в мельчайших подробностях. Волна катится по фронту  

     Военные не терпят контрразведчиков в любом виде и состоя-нии. Твёрдом, жидком, газообразном. Армейские чекисты прово-дили до войны невиданные по размерам репрессии в армейской среде старшего и высшего комсостава. Тем самым, полностью обезглавив армию. Результатом созидательной работы стал пол-ный разгром первого периода войны, громадные человеческие жертвы, потеря гигантских территорий, которые возвращаются ещё большими  жертвами. Тем же занимаются и сейчас, но в несколько меньших размерах. Фронтовые тылы  засорены неме-цкой агентурой. Диверсии взрывы, теракты. УОО НКВД, смени-вшее название на ГУКР НКО «Смерш» с чисткой тылов и рабо-той против немецкой агентуры справляются не плохо, а очень плохо. Поэтому генералитет необходимости в такой структуре не видит. Более того, считает её вредной. Командарм 63-ей в пи-ку всем контрразведчикам наградил лейтенанта Петрова Н.Н. орденом Красного Знамени за уничтожение вражеской агентуры и проявленный при этом героизм и мужество. Замполит дивизии ночью, чертыхаясь, поехал вручать награду герою. Так Кока  стал дважды орденоносным.  

     УКР "Смерш". 

     У генерала Вальгиса свои возможности. Узнал о происшед-шем после командира дивизии,  но значительно раньше коман-дира корпуса. Положение для УКР «Смерш» фронта усугубля-ется тем, что через сутки, может, двое с проверкой прилетает генерал-лейтенант и один из заместителей начальника ГУКР Коноваленко. Рапортовать громко не о чем, выглядеть послед-ним городским дурачком не стоит. Тут нате вам такое. Вальгис пошёл к начальнику второго отдела. 

     Волковский, по обыкновению курит. Дым не успевает выхо-дить в открытое окно. Генерал помахал рукой. Особого успеха в борьбе с дымом не имел. Обрисовал сложившуюся обстановку. Подполковник понял — у начальника управления уже есть план действий. Пришёл не советоваться. 

     - Где капитан...- Вальгис поморщился и даже помогает рукой себе вспомнить.- Рацию и группу ликвидировал в сорок вось-мой? 

     - Потёмкин. В сорок восьмой. 

      - Что там делает? 

     - Говорит, что работы там много. Вызвал для доклада. Едет. Везёт ещё офицера. Лесник и следопыт.  

    - Хорошо. Присмотритесь. Сами знаете, как у нас с людьми. К утру должен быть в шесдесят третьей.

     Подполковник посмотрел на часы.  

     - Вряд ли успеет. 

     Оперативники всюду добираются пешком или попутками. При таких темпах к утру капитану не успеть в указанную точ-ку.  

     - Распоряжусь, чтобы выделили машину на постоянной основе. 

     Волковский подумал, что выделять машину под одного офи-цера, пусть даже результативного, отличного сыщика при пова-льной нехватке автотранспорта? Поймут ли? Вовремя вспомнил по чьей рекомендации Пятнадцатилетний Капитан оказался в управлении.   

    - Если подойдёт этот лесник и следопыт, оформляйте докуме-нты. Работать не с кем. Тех  кто умеет совсем нет.- генерал мах-нул рукой.- Что надо прямо за моей подписью. Потёмкин и ста-жёр уже оперативно-розыскная группа. Ей положен транспорт.

    Заметил генерал и поднял  телефонную трубку, чтобы распо-рядиться. 

     Волковский вспомнил, что в личном деле капитана кроме школы НКВД значится ещё и автоклуб с правами вождения. 

     - Что делать с сорок восьмой, товарищ генерал? 

     Вальгис удивлённо посмотрел на подполковника. 

     - Там зачем наш отдел? Не справляются — винтовку и на пе-редний край. Есть вопросы, Владимир Семёнович? 

     - Никак нет, товарищ генерал. 

     - Буду работать в шестьдесят третьей. По всем вопросам ищите там.- вышел.   

    Из своего кабинета соединился с командующим воздушной армии. Попросил предоставить связной самолёт. 

     Птеродактель заложил крутой вираж и, тарахтя двигателем, лихо сел почти у крыльца управления. На крыло из кабины выб-рался маленький пилот в комбинезоне, шлеме с авиационными очками в народе именуемыми «консервами». С грацией медве-жонка подбежал к Вальгису. Бросил руку к шлему. 

     - Товарищ генерал, старший лейтенант Беляк прибыл в ваше распоряжение!- лихо, высоким голоском отрапортовал пилот. 

     Начальник управления посмотрел на рост товарища старшего лейтенанта и сильно усомнился, что гигант что-нибудь видит из кабины. Слишком геройский вид пилота начинает  терзать смут-ными сомнениями генеральский организм контрразведчика.  

    - Сколько вам лет, товарищ старший лейтенант? 

     - Двадцать с половиной.- значительно тише ответил офицер. 

     Самому генералу до сорока ещё добрых три года, но муаро-вые погоны с шитой звездой делают людей старше. 

     - Как вас зовут? 

     - Вера. 

     - И сколько, Вера, приписала себе в военкомате. 

     - Год, товарищ генерал,.. чуть-чуть ещё. Другие приписывают гораздо больше.  

    - Ты-то откуда знаешь?- улыбнулся Вальгис. 

     - Я -- командир эскадрильи. 

     Вальгис подумал, что эту войну делают такие вот мальчики и девочки. Она выбьет генофонд страны на долгие годы. Неизвес-тно, когда, как и каким он восстановится. Генерал вздохнул и взял у порученца карту. 

     - Какая у вас скорость? 

     - Сто пятьдесят километров. С попутным ветром чуть боль-ше. 

     - Летучий голландец какой-то.- хмыкнул начальник управле-ния. - Мы здесь.  

    Генерал старательно обвёл пальцем историческое место на ка-рте. 

     - Нужно в шестьдесят третью сюда.- Вальгис посчитал место не очень значимым и просто ткнул пальцем. Между этими точ-ками фронт значительно выгибается дугой во внутрь. Невоору- жённым глазом видно, что километров триста огибания наберё-тся.- За два часа надо успеть. 

     Старший лейтенант минут пять внимательно, со шмыганьем носиком, изучала свою карту.  С оптимизмом уверила. 

     - Так точно, товарищ генерал. Будем. 

     И началось. Пилотирует командир эскадрильи в стиле моде-рн. То траву колёсами стрижёт, то барахтается на максимальной высоте или прячется за деревьями. Однако, сели лихо и точно. Генерал малость укачался от женских воздушных капризов. Слез на родную землю и посмотрел на часы. Не зря ли он терпел вык-рутасы. Трофейная точная механика производства Швейцарии показывала, что Беляк довезла главного контрразведчика фронта за восемьдесят минут. Или час двадцать.  

    - Попутный ветер был?- любезно поинтересовался генерал. 

     - Никак нет. Боковой. 

     Становится интересно. Генерал кончил гимназию, техникум и пару специальных курсов. Во всяком случае таблицу умножения помнит до сих пор. 

     - Сто пятьдесят в час? 

     - Так точно. 

     - Где-то триста километров. Так? 

     Пилот кивнула. 

     - Ну? 

     - Виновата не поняла, товарищ генерал? 

     - Какие восемьдесят минут? 

     - Так напрямки же.- объяснила пилотесса такитческий приём   

    Генерал Вальгис давно не носит личного оружия. Есть у шо-фёра и порученца. В машине  всегда ППШ. На секунду предста-вил себе, что у этих дров отказала керосинка и примус сел  на территории, занятой противником. А у него оружия нет. Зато есть служебное удостоверение, где всё про него написано. И не-мцы с собаками. Видение было настолько ясное и цветное, что Вальгиса начал бить озноб. Зубы клацали. Потом стало жарко, аж яйца вспотели. Стала понятна манера пилотирования коман-дира эскадрильи. Начальник управления никогда не кричит на подчиненных. Может сказать так  обычным голосом, что стены задрожат. Именно этим тихим голосом и потребовал у встречаю-щих пистолет. Многозарядный и надёжный. С четырьмя обойма-ми. От этих авиационных дамочек можно всего ожидать. 

     Встречающие понимают, что случилось то, что случилось и ничего не спустится на тормозах. От штрафбата до снятия по-гон. Но нельзя же так без суда и следствия. Но маузер в деревян-ной кобуре принесли. Генерал тут же перебросил ремешок через грудь и спокойным голосом сказал. 

     - Пошли разбираться.  

     УКР "Смерш". 

     Капитан хотел написать рапорт раз его выдернули в управле-ние, но срочно понадобился  Волковскому. 

     - Что случилось в шестьдесят третьей знаете?- без всякого там здрасте на вас и другого, пусть и военного, но политеса налетел подполковник. 

     - Нет.- честно признался сыщик. 

    Начальник отдела поведал в подробностях кровавую исто-рию. 

     С момента происшествия только капитан адекватно отреаги-ровал на происшедшее.  

    - Ну и что? Почему такой кипиш? 

     - Вы не поняли?!- удивился достаточно надрюченный подпол-ковник.  

    - Понял. Не понял причину хипеса. Комбатов убивают густо и гораздо чаще, чем хотелось бы. Немецкой агентуры полно в на-ших тылах. Пользуются они хорошо изготовленной липой. Так где у нас случилось? 

     Волковский, словно с разгона на стену напоролся. Действи-тельно, что случилось? Капитан прав. Очередные интриги. Во-енная среда, как и любая другая, живёт по законам террариума  единомышленников. Всё закономерно. Просто прилетает Коно-валенко со свитой. Получил место одного из замов. Знать, что будет и быть это большая  разница. Покажет своё «Я»? Может, поэтому кака в попе так горит? Хочешь узнать человека  — дай ему власть. 

     Всё равно задачу ставил Потёмкину коротко, жёстко. Сказал про обеспечение транспортом.  

    - У вас права есть, насколько я знаю. 

     - Так точно. 

     - Значит водить будете сами. 

     Капитан только вздохнул. Понимал, что ни «вилис» или «до-дж» не отломятся. Даже «эмка» тоже. Реально выглядит только «ГАЗ-67». От этого выглядывания волосы на ногах встают ды- бом. 

     Потёмкин попросил подполковника этапировать в управление из отдела сорок восьмой армии арестованного Уманцева. 

     - Причина?- спросил Волконский . 

     - Может понадобиться в роли проводника и эксперта. Работал до войны в Городнянском лесхозе. Прекрасно знает ближайшие леса. 

     Волковский кивнул, хотя и не понял Пятнадцатилетнего Ка-питана. Зачем нужен этот враг народа и контрреволюционер, ко-гда Городнянское урочище уже отработанно? В свете приезда генерала Коноваленко надо перевести. Чёрт его знает, что там будет.  И капитану, по выражению его бывших клиентов, попёр фарт. Хозяйственник управления  майор Тарас Богданович Лева-да родом с Александрии, что за углом от Одессы. А работал зав-хозом в том самом нашем театре, который оперы и балета. Капи-тан тут же презентовал земляку бутылку рома. Перекурили по паре папирос за Одессу. Потёмкин рассказал последнюю майсу что Женечка  Пейсахович бывшая Блюм сейчас капитан заведует хирургическим отделением бакинского госпиталя. 

     - Какие женщины под нашим солнцем произрастали, Саша! Ты помнишь?  

    - Не расчёсывай мне нервы, Тарас Богданович. Их есть, где испортить и куда потратить.  

    - Ничего, мы ещё вернёмся. 

     - Та куда мы денемся!  

     - Румынам не усидеть. Это говорю тебе я. 

     - Таки да, но город придётся забирать у немцев. 

     - Думаешь? 

     - Такова логика войны. 

     - Твои успели эвакуироваться? 

    - Я сирота. Но самый близкий мне человек остался там. 

     - Девушка? 

     - Учитель. Твои? 

     - В Сочи. Хоть у тоже Чёрного моря. 

     Собирал Левада сыщика со всей ответственностью момента вновь обретённого земляка. Консервы мясные и рыбные из доб-пайка, сухари белые, пол буханки хлеба и лук. Но самое  главное было другое. Вместо калеки «ГАЗ-67» на дворе стоит механик гаража УКР с лицом, похоронившего самого себя. Рядом с "вил-лисом". Джип побитый, мятый с латанным, перелатанным тен-том и крышкой капота. 

     - Шо я тебе скажу.- Левада плевал на механика с его лимон-ным лицом.- Было трудно, но я достал. «Хорьх 830 BL”, а эту взял в довесок. Они мне должны. Начальнику управления, а  на этой поедешь ты за всю Одессу. Шо я тебе скажу... 

     - И? 

     - Та ты не поверишь. 

    Майор поведал — он располагает точными сведениями из ве-рных рук, что большой человек в ГУКР Коноваленко стал ещё больше. Пару суток, как зам Самого.  

    - У Самого не один зам, но это уже вес, а Коноваленко из Оде- ссы. 

     - Шо ты говоришь! 

     - Я в его отделе служил. Он тогда капитаном был. На Энге-льса.

     - Шоб я так стоял на эти ноги, как не знал. Ты видишь какие люди...   

    - Таки да. 

     Разговором с майором Болониным подполковник остался до-волен. Правда, возраст. Бегать, как молодому, тяжеловато будет. Этот хоть в лесу хорошо ориентируется. И то слава Богу. В ос-тальном капитан натаскает. Не из дураков этот лесничий. 

     Пока Волконский разбирался с кандидатом в оперативники, Потёмкин нарезал круги по территории, вспоминая навыки вож-дения. Дал механику две пачки «Беломора». Получил взамен две канистры бензина. Папиросы с уважением на фронте ценятся выше, чем бензин просто. 

     - Хотел её для гаража оставить. Да уж ладно! - признался ме-ханик, махнул рукой и спросил -Это вы рацию с группой нейтра-лизовали, что две недели найти не могли?  

    - Так получилось.- скромно ответил Потёмкин. На душе при-ятно. Какая, никакая, а популярность. 

     - Тогда не жалко. Забирайте. 

     - Спасибо. 

       Полоса обороны 1536-го стрелкового полка. 

     По масштабу секретности уполномоченный «Смерш» полка занимает со своим штатом отдельный блиндаж, рядом со шта-бом того самого полка. Чтобы не дай Бог не бросили.  

    Шифровальщика-делопроизводителя в погонах младшего лей-тенанта попросил приглядывать за машиной. Открытая всё-таки. Снял куртку. На молчаливый вопрос майора пояснил.   

    - В штаб стрелкового полка идём. Нас там могут любить смер-тельно и самозабвенно, задушить в объятиях братской ненавис-ти. Запомните Геннадий Васильевич — контрразведку нигде не любят. И мы должны быть безгрешны, словно ангелы и выгля-деть в строевом  отношении просто. Пуля — дура, штык — мо-лодец. Обязаны понравиться. Другого выхода у нас нет.  

     В штабном блиндаже работа кипит. Полковник с побагровев-шим лицом лихо, методично материт кого-то по телефону. Нача-льник штаба что-то сверяет по карте. Остальные причастные то-же заняты, что не мешает им с любопытством разглядывать при-бывших. Капитан,  чтобы не выставлять Болонина в невыгодном свете лихо доложил за двоих. Полковник внимательно посмот-рел на них и спросил у Потёмкина. 

     - Из штрафников? 

     - Никак нет, товарищ полковник. 

     - Странно. Тяжёлое есть, - командир полка имеет ввиду на-шивку на гимнастёрке капитана.  - а наград нет. 

     - Не заслужил ещё. 

     - Куда зацепило? 

     - Та ерунда, товарищ полковник. На гвоздь налетел по неос-торожности.  

    Командиру полка при всей его нелюбви к особистам понрави-лся молоденький капитан. Весёлый и скромный. Раз понравился командиру, значит стал симпатичен и всем остальным присутст-вующим. Начальник штаба поведал заинтересованным лицам, что офицеры сразу показались ему несколько странными. Тот, который майор Цейко, вёл себя не то,.. а как-то... ну...  что-то в нём было не такое... Начальник штаба не может выразить свою мысль. Помог Потёмкин. 

     - Товарищ майор, вы не обратили внимания у этого Цейко на руках не было татуировок?  Перстней на пальцах, цифр. 

     - Были!- радостно кивнул начальник штаба на левой руке. 

     - Перстни?

     - И ещё разное. 

     - Говорил чуть растягивая слова. 

     - Да. 

     Лейтенант раненый в шею ничего не говорил, но вниматель-но прислушивался к разговору и начальнику штаба кажется, что он не всё понимал.  

     В батальон они шли пешком. 

     - Вы что-то поняли, Саша. 

     - Да, но всё требует подтверждения, Геннадий Васильевич. У вас есть куда записывать вопросы? 

      - Конечно.  

     - Вы записывайте, когда закончим, я на примерах вам всё поя-сню.  

    Утром в батальон пожаловали полковые разведчики. С нейт-ральной полосы вытащили три тела немецев, которые подползли почти к нашим окопам. Все тела лежат в тылу третьей роты. Ле-йтенант Петров выставил часового, чтобы бойцы до прибытия специально обученных  людей не растащили всё на трофеи. 

     Первыми, очень аккуратно и бережно осматривали убитых комбата и секретов.  

    - Обратите внимание, Геннадий Васильевич, что удары нане-сены сильно, чётко и точно.Между рёбер в сердце. О чём это говорит? Удар ставили и тренировали. Первое подтверждение, что мы видим перед собой немецких агентов. 

     Немцы были в маскировочных балахонах. Под ними на двух мундиры с погонами обер фельдфебелей, на одном погоны штаб фельдфебеля. Причём обер фельдфебели весьма заслуженные вояки. У каждого по планке медали и значки за польскую, фран-цузскую и зимнюю  русскую1941 года кампании. Только у штаб фельдфебеля чистый мундир. В карманах кроме  сигарет и зажи-галок ничего. Зато в полевых сумках карты местности с обозна- чениями наших позиций, вечные перья, карандаши, а главное полевые общие тетради в тех самых картонных переплётах. В полевой сумке советского образца штаб фельдфебеля ничего нет кроме брошюры первомайского приказа войскам Верховного Главнокомандующего товарища Сталина и карты. 

     - Любитель русской словестности.- усмехнулся капитан. 

     Потёмкин с ремней снял кобуры. Из своего вещмешка достал такой же, только пустой. Аккуратно сложил туда всё добытое. Рядом положил три автомата и магазины к ним. На вопроситель- ный взгляд Болонина спокойно ответил. 

     - У нас теперь машина. Пригодятся. 

     Перешли к застреленным агентам. Здесь уж капитан не стес-нялся. Выламывал, выкручивал их конечности, чтобы снять оде-жду и бельё. Когда всё было сделано, посмотрел на дело рук  своих и улыбнулся. 

     - Начальник штаба был прав. 

     Достал из своей полевой сумки «лейку», начал фотографиро-вать тела. И, если того, который Цейко фотографировал в неско-льких ракурсах, то Лациса только его два шрама. Дальше  начал прощупывать швы на одежде и белье. Глядя на Потёмкина, и ма-йор начал делать то же  самое. 

     - Саша, думаете, что-то может быть зашито? 

     - Почему нет, Геннадий Васильевич? Способ старый, но впол-не надёжный. Вообще запоминайте. Любую, самую абсурдную версию нужно отрабатывать полностью и до конца.  

    - Зачем? 

     - На чём-то же она возникла. Значит что-то может дать.- дос-тал одну из тетрадей, взятых у унтеров. Проверил, протянул ма-йору вместе с вечным пером.- Пока я занимаюсь вещами,  опи-шите татуировки. Описывайте на одной половине листа. На вто-рой будет их значение. В работе пригодится. Озаглавите — Ар-мавиры. 

     - Что это означает? 

     - Изящная феня. Арго уголовного мира. Армавира -- татуиро-вка.

      - Вы в школе НКВД проходили? 

     - Именно, что проходили. Нет. Просто я случайно попал в хо-рошие руки. Сыщик учится,  работая рядом с опытным коллегой Ну и своя голова, конечно. 

     У Цейко ничего интересного не нашлось, кроме пистолета «Браунинг». Зато Лацис порадовал. Капитан аккуратно раскатал бинт на шее лейтенанта. Никаких травм даже пореза нет. В  по-левой сумке лежит осколочная граната с примотанным к ней изоляционной лентой цилиндриком, обёрнутым в фольгу. 

     Потёмкин аккуратно срезал ленту ласково пощупал цилинд-рик. 

     - Кассета с фотоплёнкой. 

     - Почему с фотоплёнкой? 

     - Думаете немецкий агент развлекается — привязывает к гранате пустую кассету? Тогда он большой оригинал. Геннадий Васильевич, вы в почвоведении разбираетесь? 

     - Более-менее. 

     Капитан хотел протянуть Болонину сапоги и вдруг останови-лся. 

     - Вот это новость! Верх наш, низ немецкий! 

     Майор удивлённо посмотрел на Потёмкина. 

     - Геннадий Васильевич, вы обнаружили оттиск немецкого са-пога. Кого вы будете искать  искать? 

     - Человека в немецких сапогах.- Болонин кивнул в сторону трупов. 

     - Абсолютно правильно, аж зуб крошится. А искомый бегает от вас в таком гибриде.  

    - Сволочи. 

    - Молодцы!  

     - Кто?- удивился майор. 

     - Немцы, что придумали такую штуковину. Мы, что разгада-ли её. 

     Болонин хмыкнул и взял в руки сапог. Ковырял в подошве, подносил к глазам. Сделал вывод. 

     - Скорее всего солонцы. А видел я их... Мы по трассе ехали там поворот был со стрелочкой Какое-то хозяйство...- наморщил лоб. 

     - Далеко отсюда? 

     - Да не так, чтобы очень. 

     - Поехали. 

     По дороге из батальона зашли к полковым разведчикам. Трое тех, кто лазил за немцами на нейтралку вышли к офицерам. Ка-питан задал всего один вопрос. 

     - Ребята, подумайте и скажите, что такого, может быть, удоб-ного или интересного перед нашими окопами, что немцы так близко подошли? Они народ аккуратный. Зря рисковать не бу-дут.  

     - Так точно, товарищ капитан, не будут.- сказал один из них, куря презентованную папироску в кулак. Остальные только по-жали плечами, мол, нейтралка, как нейтралка.  

    - Напрягитесь, товарищи разведчики, пожалуйста, это очень важно. Немцы далеко не халамидники. 

     Молчание становилось тяжёлым. Вдруг один неуверенно сказал.  

     - Воронка там глубокая от крупнокалиберного. 

     - Большая в окружности?- тут же быстро спросил капитан. 

     - Нет, не очень, но глубокая. Если человек присядет на дне его не видно.  

     - Если два? 

     - Тоже. 

     - Немцы лежали на животе по пояс, а ноги были в воронке.

     - Спасибо, разведка, выручили.- капитан с чувством пожал всем руки.  

    - Важно?- удивились разведчики. 

     - Очень. 

     Когда сели в машину, Потёмкин, поворачивая ключ в замке зажигания заметил.  

    - Теперь всё на своих местах.   

     17 стрелковый корпус. 

     Продуктовый склад. 

   Выехали на трассу и в километрах пяти назад майор показал на поворот.   

    - Вот эти солонцы. 

 Потёмкин крутнул руль и через пару минут заехали на прод-склад 17-го стрелкового корпуса, в состав которого входит 365 стрелковая дивизия. Старший лейтенант — помощник началь-ника склада изобразил испуганное лицо.  

     - Ваши товарищи вчера вечером были. 

     - Точно?- спросил капитан. 

     - Так точно, вчера вечером. 

     - Что хотели? 

     - Телефон. Разговор у них секретный был. 

     - Долго говорили? 

     - Ну... минут пять. 

     - Справочник позывных коммутаторов всегда тут лежит.- май-ор кивнул на расстрёпанный,  плохо собранную брошюрку, сос-тряпанную в типографии фронтовой газеты.  

     - Так точно. 

     - Спасибо, товарищ старший лейтенант, вы нам очень помог-ли. Только справочник уберите. Секретный всё-таки. 

    - Есть, товарищ капитан!- обрадованно воскликнул старший лейтенант и сунул книжицу к себе в ящик стола. 

     - Всё так просто.- даже как-то разочарованно сказал Болонин- Их надо наказывать.  

    - За что?- удивился капитан. 

     - За ненадлежащее хранение секретных документов. 

     - Ну, справочник не секретный. Для служебного пользования. Помните мы говорили, как  воруют провизию в армии? 

     Майор кивнул. 

     - Начальник и его помощник. Склад один, но большой. Кор-пус. Получателей...  

    - Много.- тут же отозвался майор. 

     - Так круглые сутки. Разорваться они не могут. Бегом туда, бегом сюда, а кладовщики и шофёры всегда на месте. Щиплют по мелочи, но регулярно. Вот вам тоже способ хищения.  

    - Это при условии честности начальника и помощника.- заме-тил Болонин.  

    - Поэтому им некогда следить, как и где лежит телефонный справочник. Позвонил и побежал, как говаривали в Одессе, в дальнейшее пространство. Жизнь, Геннадий Васильевич, сама по себе проще чем химический состав воды. Её надо понимать. 

     - Вы понимаете? 

     Капитан пожал плечами. 

     - Стараюсь. 

     Болонин внимательно посмотрел на сыщика. Потёмкин отло-вил какого-то ефрейтора, выведал, где стол, за которым можно поесть.  

     Офицеры уселись за стол, разложили еду. Болонин положил рядом тетрадь и вечное перо.

     - Значит картина маслом такая случилась.- капитан вскрывает ножом консервную банку тушёнки.- Искали телефон в относите-льной близости к объекту. Очень вовремя появился продсклад. 

     - Не будь продсклада? 

     - Ничего страшного. Ломанули напрямую на нейтралку. На стыке батальонов. Не будь продсклада, алкаголика-контрразвед-чика, попавшего в госпиталь батальонного опера. Строевики заняты по макушку.Им некогда разбираться с заезжими клоуна-ми.

      - То есть они знали положение в полку.

      - Обязательно.

      - У немцев такие возможности.

      - Очень опасный противник.   

      -Да. Саша, давайте про армавиры.- майор раскрыл тетрадь. 

      - Давайте. Читайте, а я буду говорить значения. 

     - Женская головка с именем Ира. 

     - Женская головка знак, что её обладатель был в колонии для малолетних преступников.  Ира — иду резать актив. 

     - Изображение кошки и подпись кот. 

     - Коренной обитатель тюрьмы.

     - Не забуду мать родную. Ну это понятно. 

     - Нет. Понятно, когда не забуду мать родную и соседа дядю Федю. В нашем случае под матерью уголовники, принятые в закон подразумевают тюрьму и клянутся ей в верности.  

     Майор удивлённо посмотрел на капитана. 

     - Они любят сидеть в тюрьме? 

     - Любят, не любят, но тюрьма их естественная среда обита-ния. Там их закон, их верх.  

    Болонин промолчал, что-то соображая. 

     - Как это их верх, а,.. ну я не знаю... охрана, администрация... 

     - Тайга — закон, медведь — хозяин. Слышали такое? О чём это говорит? То же самое в местах лишения свободы. Тайга — лагерь. В нём свои медведи. В местах  лишения свободы не исп-равляются, а отбывают назначенное наказание. Администрации плевать на контингент. Её интересует кого, как охранять, и выпо-лнение государственного плана. 

     - То есть преступник, отбывший наказание, опять будет воро-вать. 

     - Всенепременно в большинстве случаев. 

     - Зло. 

     - На теле? 

     - Да. 

     - Завет любимого отца. Пацаны попадают первый раз в лаге-рь. Над ними берёт шефство уважаемый уголовник — пахан. Толкует положения закона, воровскую этику. Правильного паца-на примут в блатную жизнь. Получит кликуху. Потом и в закон. Таким образом правильный пацан клянётся в любви и верности не пахану, но воровскому закону.  

    - Зачем два раза? 

     - Вы имеете ввиду на пальцах правой руки? За всё лягавые ответят. 

     - На левой руке море и восходящее солнце. 

     - Свобода неотвратима. Если присутствует ещё горящий маяк — стремление к новой жизни, стремление завязать. 

     - Есть такие? 

     - Попадаются. 

     - Два перстня. 

     - Два срока. И одна из наколок показывает масть. Вор. 

     - Змея обвивающая меч? 

     - Убийца. 

     - Как я понял Маркс, Ленин, Сталин на левой стороне груди. 

     - У уголовников существует поверье, что приговорённых к расстрелу не стреляют в сердце  с такими наколками. Отменяют приговор. 

     - Глупость. 

     - Конечно. 

     - Саша, вы всё время упоминаете блатную жизнь и закон. Что это? 

     Капитан несколько задумался. 

     - Социальный статус. Просто пацан, шестёрка... 

     - Я понял, что шестёрка это... масть.- довольный возразил Болонин.  

     - Правильно. Есть козырные шестёрки, что туза завалят. Раз-ные шестёрки бывают. Так вот  шестёрка, шнырь. Вроде испыта-тельного срока. К нему присматриваются, он смотрит, в какую масть войти. Принимают в блатную жизнь. Следующая социаль-ная ступень. Здесь уже  требования по исполнению закона жеще. Дальше принимают в закон. 

     - Это что? 

     - Это уже серьёзно. 

     - Каста неприкасаемых. Их не побить, не убить? 

     - И побить, и убить, но только таким же, как они. В законе. Они и принимают в закон.

     - Верхушка. 

     - До верхушки им, как нам до Берлина ползком. Но принятый в закон — это уже положение. Уважаемые люди. 

     - Тогда кто во главе общества? 

     - Законники. Их единицы. Следят за исполнением закона, со-бирают толковища по необходимости, вершат третейский суд, держат общак, греют тюрьмы и лагеря. Помогают правильным людям, ставят дела. Забот полон рот. 

     - Получается теневое правительство? 

     - В уголовном сообществе — да. 

     - Как же они успевают? 

     - Успевают. 

     - Ну их-то нельзя убивать. 

     - Можно. Но только по решению правила. На правиле могут присутствовать только равные по статусу. Решение толковища, оно же правило, принятое большинством голосов, не отменяется и не изменяется. 

     - Жестко. 

     - Ответ на вопрос, как же они успевают. 

     - А ещё на коленях, как раскрытый зонтик. 

     Потёмкин улыбнулся. 

     - Воровские звёзды. Набитые на коленях означают буквально — Никогда не стану на колени. Имеется ввиду государство. То есть он никогда не будет сотрудничать с государством.  Вопросы есть? 

     - Как вы всё это выучили? 

     Капитан снова улыбнулся. 

    - Само собой получается в процессе работы. Тогда у меня во-прос. Какой масти клиент?  

    - Вор и убийца. 

     - Правильно. Ему всё равно где нападать на человека на ули-це, в доме или ещё где. На  юридическом языке — разбойное на-падение. На фене — штопорило. 

     - С оружием? 

     - Естественно.- капитан собрал остатки пиршества в консерв-ную банку из-под тушёнки,  аккуратно завернул в газету на которой ели. 

     - Мы же не в лесу. 

     - Тонкое наблюдение.- улыбнулся Потёмкин.-У них норма снабжения далеко не  фронтовая. Поэтому и приворовывают. Не от удовольствия. От голода. Два офицера «Смерш» сожрали ба-нку мясных и банку рыбных консервов, белые сухари, печенье. Ещё из фляжки  что-то пили.  

     - Мы получили всё по нормам. 

     - Так точно, по нормам. Только нормы эти отпустил майор Левада. Мой земляк, которому я  презентовал бутылку трофей-ного рома. Того самого, с болота. Вы меня извините, Геннадий  Васильевич, это и есть та самая жизнь. 

     - Но... 

     - Я по глупости своей неучёной прочёл Компанела «Город со-лнца». В комментариях или  предисловии не помню сказано, что это утопия. Во какое богатое слово выучил! А Ленин  проще. Объяснил разницу между теорией и практикой. Теория — знать, как сшить сапоги.  Практика — сшить сапоги. Я это к чему, Ген-надий Васильевич? Этим людям делающим тут  свою войну, плевать, шо мы больше суток на ногах и столько же не жравши. Они видят, что видят. Два офицера «Смерш» утрамбовали, жра-ли от пуза дефицитную еду. А что мы пили из  фляги они сами догадаются каждый в силу своей фантазии. Зачем гусей драз-нить?    

     УКР "Смерш". 

    Подполковник смотрит усталыми, воспалёнными глазами. В кабинете туман от табачного  дыма. 

     - Утром прилетает генерал-лейтенант Коноваленко.- началь-ник отдела проверил реакцию капитана. Ни тебе троекратного ура, и чепчик в воздух не полетел. Безразличное внимание.-  На совещании по реализованной группе будете докладывать вы.  

    - Есть! Разрешите вопрос? 

    - Ну? 

     - Когда начнётся совещание, товарищ полковник? 

 Вырвалось совершенно откровенное. 

     - А х.й их знает! Вылет, естественно, утром. Часиков в восе-мь. Пока вся свита соберётся с портфелями. Лёту часика полто-ра, максимум два. Доехать, покушать, поговорить тет а тет...  - Будьте готовы к 12. Минус вряд ли, плюс может быть. 

     Капитан выдал брошюру с кассетами. Объяснил что к чему.  

     Волконский понял, что всё должно быть готово к совещанию. Посмотрел на капитана. Тот  даже не представляет, как вытяги-вает управление. Ничего не сказать - профессионал. Потребовал помещение для работы, крупномасштабную карту полосы фрон-та с разграничением по  армиям, секретаря с пишущей машин-кой и не мешать.

     - Товарищ подполковник, арестованного Уманцева этапирова-ли из сорок восьмой?       

     - Пока не докладывали. 

     По тону начальника отдела Потёмкин понял, что приказ в от-дел сорок восьмой армии передали. 

     - Боднар вызван на совещание. У него спросим. 

     Капитан принял таблетку колы, запил чёрной густоты чаем. Теперь он точно знает, что ещё сутки худо бедно продержится на ногах.  

     Всё началось в 13.30. Во всяком случае капитана пригласили в кабинет начальника управления именно в это время. Потёмкин успел размяться, сходить в баню, хотя и не по полной  програм-ме, переодеться. В шерстяной гимнастёрке и бриджах, тусклого блеска начищенных  сапогах, он производит совсем другое впе-чатление. На груди орден Красной Звезды, две медали За Отва-гу, За оборону Одессы и За оборону Сталинграда. Конечно, на третьем году войны мог быть иконостас и солиднее. Но знаю-ющий человек, увидев набор, сразу поймёт,  что его обладатель за чужие спины не прятался, в тылах не отсиживался и всё впо-лне фронтовое. 

     Все назначенные смиренно ждут в коридоре у стола поручен-ца Вальгиса. В этот момент  состоялось явление полковника Боднара остальным. Он выбился в люди из старшин при особом отделе во времена наркомов Ежова, Ворошилова и начальника УОО НКВД Бочкова. Есть что доложить. В скромном ученичес-ком  портфельчике лежат рапорта о проделанной работе и предс-тавления о награждении наиболее  отличившихся в операции офицеров. Товарищ полковник очень надеется, что и его не забу-дут. 

     Зазумерил полевой телефон на столе порученца.  

    - Есть!- положил трубку крутнул отбой.- Подполковник Вол-ковский, капитан Потёмкин.  

    - Столичный политес.- буркнул подполковник.- Обычно прос-то голосом из-за двери.  

    - Нельзя нам мордой в винегрет.- шепнул капитан. 

     - Да вижу я. 

     Вальгис сидит на своём месте. За столом. У приставленного ломберного столика пристроился на скрипучем венском стуле Коноваленко. Генерал-лейтенант с удивлением посмотрел на  вещмешок в руке капитана. По опыту знает, что Потёмкин зря ничего не делает. Не посчитал нужным скрывать знакомство и отношение к капитану. В конечном итоге он сосватал Потёмкина Вальгису. Просто и на «ты», как в кабинете на Энгельса. 

     - Начинай.  

     Волковскому нашлось место на табурете у двери. Подполков-ник понял, что играет недостающую мебель. Капитан достал две папки картонные скоросшиватели. Роздал Вальгису и Коновале-нко. Отпечатанный текст доклада. Потёмкин начал говорить, ге-нералы следили по тексту, слушали. Доложил операцию в Город-нянском урочище, капитан замолчал, давая возможность задава-ть вопросы. Коноваленко открыл блокнот. 

     - Почему не взял Доктора? 

     - Ушёл с базы за сутки до начала операции. 

     - Куда?

     - Неизвестно. 

     - Почему?-генерал спросил так, что все присутствующие по-добрались.  

    - Задача на разработку группы агентов мне не ставилась. Уни-чтожить группу, нейтрализовать рацию. Поставленную задачу выполнил, товарищ генерал. 

     - Хорошо.- тем же тоном заметил Коноваленко и что-то запи-сал в блокнот. И уже совсем  другим тоном.- Твои выводы? 

     Генерал-лейтенант достал из кармана пачку «Казбека», заку-рил. Бросил открытой на столик, сделал приглашающий жест рукой, мол, угощайтесь, кто желает. Никто не пожелал.  

     - Рация выходила в эфир восемь раз. Пятый сеанс выходил в эфир радист с другим почерком. Существует второй радист и второй передатчик. Радист получал уже шифрованные тексты от Доктора. Полученные передавал ему для расшифровки. Следо-вательно, коды и шифровальные блокноты у него. Я тщательней- шим образом проверил домик на болоте. Нигде их не нашёл. Но-сить собой — надо быть совсем дыбиком и халамидником. Оба вместе. Значит Доктор отдавал кому-то тексты для шифровки и наоборот. 

     Коноваленко взял блокнот, папиросы, пепельницу по фронто-вой моде из латунной гильзы артиллерийского снаряда, доклад капитана. Пересел к бильярдному столу. Потёмкин с Левадой прикрепили карту к стене. Рабочую Вальгиса сложили на угол. Генерал с комфортом устроился. Сейчас капитан стоит у карты, пользуется кием, как указкой. 

     - Доктор с Часовщиком в очередь каждый день ездили по же-лезным и автомобильным дорогам. Однако, в сообщениях при-сутствует информация, которую можно добыть только стацио-нарным наблюдением. Часовщик показал, что он ни с кем не встречался и информацию не у кого не получал. 

     - Доктор? 

     - Возможно. Он старший группы. 

     - У него вторая нора. 

     - Возможно, но маловероятно. 

     - Почему? 

     - Смысл? Для шифровки сообщений? Встреч с агентурой? 

     - Согласен. Получается, что кто-то третий получает всю ин-формацию, шифрует и передаёт для эфира. Не громоздко? Только давай без «Так точно». 

     - Громоздко. И информация идёт с неким опозданием. 

     - Значит?  

     - Мы имеем дело с сетью. Группа действовала автономно, но не самостоятельно. По одному из вариантов операции они могут пожертвовать ей. И ещё, Константин Степанович. В доме на бо-лоте, кстати маленьком, приготовлено где-то двадцать пять спа-льных мест и провизии дня на три. Если исходить из этой циф-ры. 

     - Вывод? 

     - Разведывательная информация не главное. Либо большая диверсия или теракт.- пожал  плечами сыщик. Взрывать с разма-хом тут особенно нечего. Склады ГСМ? Думаю — можно сдела-ть проще и специалисты Абвер II об этом знают. 

     - Теракт.- утвердительно заявил генерал-лейтенант. 

     Волковский тихо сидит в своём углу и наблюдает происходя-щее. Не думал, что приезд заместителя начальника ГУКР «Сме-рш» НКО сведётся к чуть ли не дружеской беседе с Потёмки- ным. Вот вам и Пятнадцатилетний Капитан! 

     - Дом обороняли пять пособников.- вступил Вальгис. 

     - Так точно, товарищ генерал. Обороняли дом и давали воз-можность группе уйти бродом.-  капитан показал по карте. 

     - Хорошо. Вы исключаете возможность, что спальные места предназначены именно для  них? Собирать пособников.  

     - Возможно, но маловероятно. Абвер не богодельня Пособни-ки есть и много, но не под каждым кустом. Их нужно искать. Цель?

     Вальгис многозначительно промолчал.  

     - В тылу противника гораздо эффективней действуют специа-льно обученные люди, чем  каратели и сельские полицаи. К тому же в запасах продовольствия упаковки шпика и ром.  Вряд ли немцы будут поить ромом не самые лучшие кадры. Так, чтобы не сильно голодно было. 

     - Табак был? 

     - «Беломор» со складов НКПС. 

     - Не немецкие.- Вальгис сам не понимает почему привязался к продовольствию. Чувствует  себя не лучшим образом, положе-ние далеко не блестящее. Коноваленко — мужик понимающий. Сам контрразведчик, но тем не менее... И суть для Андрея Алек-сандровича не в генеральской должности или престиже. В деле. 

     - На территории занятой противником лучше курить табач-ные изделия его производства. Наш «Беломор» не хуже их сига-рет. 

     - Почему они не воспользовались второй рацией? 

     - Группа из двух человек и проводника уходила скорее всего на запасную базу. Или временную. При таком варианте развития операции им выгодно радиомолчание. Выгодно дать  понять, что разгромлена основная группа и тыл чист. 

     - Мы должны расслабиться? 

     - Во всяком случае обратить внимание на что-то другое. У них канал экстренной связи. Не  могу сказать, что радист случа-йно оговорился. А специально сдавать такую возможность нет  смысла.  

     - Личные мотивы возможны?- вступил Коноваленко. 

     Капитан задумался. 

     - Вполне. Я их знать не могу. 

     - А предполагать? 

     - Бывает, что и девушка рожает, Константин Степанович. 

     - То-то.- довольно улыбнулся заместитель начальника гроз-ного ГУКР. Это несколько разрядило обстановку.- Так что там с экстренным каналом связи? 

     - В разработке. Интересен пароль. Европеец. Отзыв — Гранд 

     - Ну и что? - не понял Коноваленко.- Мой пароль. Как хочу, так верчу.  

    - Так точно! Но... - и Потёмкин начал излагать историю при-ключившуюся в 1536 полку.  Вальгис, лично принявший участие в деле, подобрался в кресле. Капитан доложил своё  видение произошедшего. 

     - Значит, во всём виноват комбат.- хмыкнул генерал-лейтена-нт.- Хорошо работаем, тащим  службу. Дальше. 

     Потёмкин достал из мешка две полевые сумки и кобуру. Чё-рную, хорошего, прочного дерматина. Всё положил на стол. 

     - В воронке обнаружены трупы трёх немецких унтер-офице-ров. Два обер фельдфебеля и  один штаб фельдфебель. При этом обер фельдфебели вполне заслуженные вояки. На кителях  места нет от железяк. Штаб фельдфебель имеет абсолютно чистый ки-тель и нашу полевую  сумку. В ней брошюру Первомайского приказа войскам Верховного Главнокомандующего 1942 года и карта. На обложке шифровка.- капитан достал брошюрку поднял вверх и положил  на стол.- На карте надколоты некоторые места 

    - Что за места?

    - Разбираемся.

    В кобуре пистолет Р-38 с серебрянной табличкой. Потёмкин открыл кобуру, привычно достал пистолет. 

     - Лейтенанту Баху за личное мужество и преданность рейху. Париж 1940 год.-  Коноваленко покрутил оружие в руках.                Капитан продолжил. 

     - Рандеву не должно было продолжаться более пяти минут максимум. Резидент с Бахом меняются сумками. Всё. В сумке для Баха фото кассета с плёнкой.- Потёмкин достал из сумки  гранату с прикреплённой к ней кассетой. 

     Генералы углубились в расшифрованный текст. 

     - Пятого и шестого надо встречать гостей.- Коноваленко пос-мотрел ещё раз в лист. Пароль  тот же. Ты хочешь сказать, что полевая резидентура Абвера действует в полосе двух армий?

     - Да.- устало ответил капитан. 

    - Хороший вывод.- генерал-лейтенант взял паузу.- И у тебя трое суток.  

    - Больше.- ответил Потёмкин.- Немцы потеряли резидента с охраником и новые коды. Сетью сейчас руководит его помощ-ник, который не может знать всего. Абвер должен принимать решение, а он не получил необходимых фотоснимков. Шифро-вку посылали в расчёте на плёнку. 

     - Они могут ничего менять и действовать по обстоятельст-вам.- заметил Вальгис.  

     - Вообще на немцев не похоже, но сейчас не сорок первый.- то ли соглашаясь, то ли оценинивая ситуацию заметил Конова-ленко.- Точки высадки известны? 

     Капитан показал на карте. 

     - Надколоты на карте Городнянское урочище, Марьин лес и дом на болоте. 

     - Большой разброс. Почему вы считаете, что один из убитых резидент?- Вальгис встал и  тоже подтянул стул к бильярдному столу. 

     - Немец. Он не будет в подчинении даже у особо доверенного унтерменша.- Потёмкин пояснил и про фамилию, про кровавый бинт на здоровой шее, про трудности с русским языком.  И доба-вил.- У него два ранения. Рубцы свежие. Они несколько отлича-ются от тех, которые  остаются от наших врачей. Школы раз-ные. 

     - Откуда знаете? 

     - Лежал в госпитале. Поинтересовался. 

     - У кого? 

     - У хирурга. Вполне себе хирург. Меня штопала. В Симферо-поле подрабатывала ещё и поталогоанатомом. До войны. 

     - Молодая?- опять разрядил обстановку Коноваленко. 

     - И симпатичная. 

     - Почему на эту встречу пошёл, именно, резидент? 

     - Видимо связник знает его в лицо и должен визуально убеди-ться, что операция развивается  успешно и резидент на месте. 

     Вальгиса подумал, что ответ исчерпывающий. 

     - Резонно. Тогда поговорим за теракт. Что думаешь? - продол-жил заместитель начальника  ГУКР. 

     Вошёл порученец. Принёс чёрный большой пакет со снимка-ми и доложил, что пришла телефонограмма из сорок восьмой армии. При попытке к бегству убит Черногор — радист группы. 

     - Мать вашу!- не выдержал капитан и буркнул под нос себе.- Я же предупреждал!        

     Генералы услышали. 

     - Ценный источник? 

     - Интересный. Группа состояла из трёх агентов и проводника. Старший Доктор. По непроверенным сведениям санитарный врач, когда-то работавший на Октябрьской железной дороге, по имени Генрих. Скорее всего завербован ещё до войны. Радист Черногор. Начал сразу  разыгрывать дурачка с Гаагской конвен-цией, инсценировал нападение с целью завладения  оружием на радиста. Под это дело сдал канал экстренной связи на городнян-ском базаре. Часовщик. Каратель. Руки по локоть в крови. Отс-тупать некуда. Думаю поэтому SD и сдало в Абвер. И проводник Уманский. Из дворян, бывший лесничий. 

     - Побег...-задумчиво сказал Вальгис. 

     - У него было куда бежать. Была явка. Хотел с ним поработа-ть. 

     Генерал-лейтенант вздохнул, хлопнул себя ладонью по коле-ну. 

     - Хоп. Подполковник Волковский, капитан Потёмкин, час пе-рерыв на обед.                   

    Начальник II отдела встал и неожиданно повернулся в сторо-ну от двери. К Вальгису. Доложил, что арестованный всё тот же Уманский так и не доставлен в управление их сорок восьмой армии. 

     - Он важен?- поинтересовался Коноваленко. 

     - Знает местные леса, как свой карман. Немцы использовали в качестве проводника. 

     - Почему не доставлен? 

     - Сейчас спросим.- тем самым тихим голосом, от которого стены дрожат пообещал начальник управления. 

      Из тетрадки Потёмкин достал лист с личными данными семьи Уманцнва.  - Константин Степанович, можно через карто-теку ГУЛАГ узнать судьбы этих людей?                  

     Генерал надел очки, пробежал глазами текст. Вызвал поруче-нца. 

     - Вэчэграммой в ГУЛАГ за моей подписью. Гриф «весьма срочно». 

     Подполковник хорошо знает, что такое «за моей подписью», сколько эта подпись стоит вообще, а грифом «весьма срочно» подавно. Молча резко кивнул головой, чётко повернулся  через левое плечо. Он вообще демонстрирует образец службы и строе-вой подготовки. За ним вышли офицеры. 

      - Полковник Боднар.- объявил с видом мажордома порученец Вальгиса. Только жезлом не  прихлопнул по скрипучему деревя-нному полу. Да и не надо. Полковник поправил фуражку и  шаг-нул на встречу славе. 

    С приездом высокой комиссии даже остатки обеда весьма вку- сные. Волковский ел быстро и нервно. Потёмкин не понял при-чины. Вышли из столовой, Волковский, не  успев опустить зад на скамейку уже прикурил папиросу. Сделал затяжку в пол папи-росы. Папироса заскворчала, как сало на сковородке и рассыпа-лась сигнальной ракетой множеством искр. Тут же закурил вто-рую. Лицо приобрело нормальный цвет и выражение. Сделал заключение. 

     - Пока всё хорошо.- и непонятно к чему это относится к тому, что утолил табачный голод или к совещанию. 

     Потёмкин решил, что всё относительно, но об этом ничего не сказал непосредственному  начальству. Ему тут служить. Капи-тану хватило одной папиросы, но медленно. Они уже  собирали-сь идти, чтобы продолжить. Из здания быстрым шагом выскочил полковнику Боднар в той же лихо сидящей фуражке. Но было в нём что-то не так.  

    - Ваш бывший начальник как?- неожиданно спросил Волковс-кий. 

     - Коноваленко? 

     - Да. 

     - В смысле? 

     - Характера. Крутоват? 

     Капитан остановился на пол шаге, посмотрел на начальника отдела. Понял, что не знает ответа. 

     - Я под раздачу не попадал. Совещания проводить некогда было. Осада.  

    Вторая часть марлезонского балета пошла веселее, хотя и без музыки. Генералы, отвязали  своих полканов на Боднаре. Коман-дирским душам стало легче. Потёмкин доложил, что скорее все-го по замыслу операции мы должны поверить — группа основ-вная и уничтожена. По этому соблюдается радиомолчание. Во всяком случае с этой стороны фронта. Оставшиеся  могут при-нимать и не передовать. 

     - Мы и Абвер не слышим.- вступил Вальгис. 

     - Есть запасной вариант. 

     - Какой?

    - Пока не знаю, товарищ генерал.  

    - Не знаю или не догадываюсь?- ехидно уточнил Коновален-ко. 

     Капитан вздохнул. 

     - Есть мыслишка. Без фактов — просто трепня. 

     - Когда будут факты? 

     - В ближайшее время. 

     Вальгис удивился насколько хорошо знает заместитель нача-льника ГУКР сыщика. Хотел  спросить про ближайшее время. Это сколько? Не успел. 

     - Не затягивай.- просто бросил Коноваленко.

     Занятый раскладкой полученных фотографий на бильярдном столе, капитан кивнул, мол, сам хочу. Раскладывает вверх нога-ми. К генералам лицом. Несколько отложил в сторону.  

    - Штаб и расположение управления фронта с разных точек. Даже наше управление. Очень  подробно штаб.- почему-то ти-хим голосом заметил Вальгис. 

     Волковский, честно и старательно играющий мебель, не вы-держал и подошёл к столу.  

     Все присутствующие молча смотрят на генерал-лейтенанта Коноваленко — заместителя  начальника ГУКР «Смерш» НКО. Присутствующие всё понимают правильно, но просебя. Слово должен сказать он. И дождались. 

     - На военных советах былых времён и сейчас на флоте пер-вым дают слово младшим офирам, чтобы они не попали под влияние мнения старших по званию. Товарищ капитан!  

    Сыщик прочувствовал всю торжественность момента. Собрал диафрагму, как профессиональный певец, напряг мышцы. 

     - Разрешите не аргументировать, товарищ генерал? 

     - Суть. Мы поймём. 

     - Цель операции — командующий фронтом. 

     - Вы уверены?- спросил Вальгис. 

     - Так точно, товарищ генерал!  

      - У нас, как минимум, два батальона охраны, плюс офицеры штаба и управлений фронта.  Ещё писаря, связисты повара... Сколько человек немцы могут выбросить для захвата штаба?  

    Потёмкин задумался. 

     - Человек сто. Двадцать из них ударная группа, что должна прорваться к командующему.  

    Вальгис только махнул рукой. 

      - У нас будет больше тысячи. 

     - Так точно, будет.- поспешил согласиться капитан. 

     - Ну?- просто спросил Коноваленко. 

     - Батальоны охраны укомплектованы не первыми сроками призывов. При этом большинство из госпиталей. Автоматиче-ского стрелкового оружия практически нет, боевая учёба почти  не проводится. Стояние на посту с винтовкой со штыком и хоз-работы. Теперь офицеры. Согласен — хорошие операторы, ты-лоики, медики. У каждого пистолет с двумя обоймами. При этом они ни разу не поднимались из окопов в атаку. Призовые стрел-ки среди них вряд ли есть. Противник для них существо эфеме-рное, картографическое. Им будут противостоять профессиона-льные вояки, имеющие громадный боевой опыт не только Вос-точного фронта. Всей Европы. Скорее всего «Брандербург-800». Следовательно, наша форма, русский язык. У меня всё, товарищ генерал-лейтенант. 

     - Подполковник? 

     - Согласен с капитаном. 

     - Что скажите, Андрей Александрович? 

     - Очень реалистично. Тем более на командующего два раза покушались.                          

     Коноваленко кивнул. 

     - Думаю совещание можно закрывать.  

     Повернулся к Потёмкину. 

     - Что это за фотоснимки?

 Капитан быстро отделил снимки рубцов резидента. Оставил только изодражение татуировок и лицо назвавшегнося Цейко. 

     - В Центральную картотеку ГУМ. Срочно. 

     Генерал-лейтенант вызвал порученца. Приказал ему всё что идёт от капитана Потёмкина вне всякой очереди за его генера-льской подписью с грифом «Весьма срочно».  Подполковник только кивнул головой. 

     - Иди скажи, что надо и вернись. Поговорим. 

     Порученцы или, по-старому, адъютанты народ наблюдатель-ный, понятливый. Подполковник сразу уяснил, что этот молоде-нький капитан с английскими усиками для начальника «не,  как все». Поэтому и держится с ним не с апломбом холуя большого начальника. Капитан тоже не зарывается. Прост и соблюдает су-бординацию. 

     - Первым самолётом полетит. Подопру вэчэграммой. Лишним не будет.- и представился.-  Харик Владимир Леонидович. 

     - Очень приятно. Потёмкин Александр Владимирович.  

     Генерал посмотрел на капитана и пошёл на воздух. Сели на скамейку у столовой. Коноваленко достал папиросы. Закурили. Ему плевать, что там думают те и другие тоже. Ему не вторую звезду жаловали, не должность с высоким положением. На него повесили всю борьбу с разведорганами противника на всех име-ющихся фронтах и двух дальневосточных округах.  Абвер, SD, японцы. Остальные помельче, но тоже гадят. Записать разговор рядовых Иванова и Сидорова под одним кустом во время оправ-ления естественных надобностей тоже  контрразведка. От охаи-вания дурака ротного до измены родине один шаг, а то и мень-ше. А там и заговор убить товарища Сталина в том самом окопе, где командует дурак  ротный. И идут в ГУКР бравурные отчёты о раскрытых, пресечённых, предотвращённых, ликвидирован-ных. У Константина Степановича Коноваленко другая война. И потери на ней другие. Поэтому  собирает по крупицам операти-вников, которые могут. Не факт, что соберёт. Их убивают. Нужна замена. Где её брать? Среди всех пацан Потёмкин — Богом по-целованный, хотя остальные тоже не лаптем щи хлебают. Обо всём не рассказал. Генеральские  трудности. Пообещал сохра-нить фронтовые и прочие надбавки переднего края.  

    - В ГУКР маленькая реорганизация. Я зам. Не первый, конеч-но. Но отвечаю за борьбу с вражеской агентурой на всех фрон-тах. Сам видишь, что творится. Людей не хватает, профессиона-лов тем более, а работать надо. Решил собрать группу толковых розыскников. Тринадцать человек. Четыре оперативные группы по три человека. Будут ездить по фронтам. Туда, где совсем. Вы-тягивать. Как? 

     Потёмкин пожал плечами. Как-будто, если он скажет своё фе, Коноваленко не будет создавать задуманное подразделение. 

     Не дождавшись бурной реакции Константин Степанович продолжил.  

     - Ты будешь работать сам. Один. 

     - Так и убить могут.- вздохнул капитан. 

     - А в группе нет? 

     - На тридцать процентов меньше. Пока всех перебьют, я спря-чусь. 

     - Заканчиваешь дело и едешь в Москву. Работай, Саша. У ме-ня с Вальгисом тоже проблем сам видишь сколько. Харик — му-жик понимающий и приказ уже получил.         

    Капитан через Харика взял взвод старшины Роткина из разве-дотдела штаба сорок восьмой  армии двух снайперов и радистов. Одну рацию необходимо развернуть прямо в управлении.  Две вязки «Беломора» и два литра шила. 

     Подполковник удивлённо посмотрел на Потёмкина. 

     - Объяснить не желаете? 

     - Ещё как! На содержание информационного аппарата. 

     - Сексотов что ли? 

     - Откуда тут они?- махнул рукой капитан.- На стукачей.  

     - Не много?

       - Что вы! Целая кодла!

    Харик на всякий случай записал в отдельную тетрадку. Мало ли что...

    Сыщик наткнулся на спешащего по делам Леваду. Потёмкин знает, как относятся все тыловики к трофеям. Особенно оружию

    - Тарас Богданович, ну-ка получи.-сыщик вынул из мешка кобуру с пистолетом Баха.

    - От шо значит земляк! Та не просто, а с Одессы!-вынул пис-толет из кобуры- Мать твою! Именной!

    - Не тебе Тарас Богданович. Лейтенанту Баху. Зато табличка серебряная и вручён в Париже. В Париже бывал?

    - Та шо там того Парижу...

    - В этом ты прав.

    - Ты куда?

    - Работать. Ехать надо. Переоденусь и вперёд.

    - Погодь чуток. Момент!

    Левада заспешил куда-то. Всегда куда-то спешит. Однако, По-тёмкин заметил, что снабжение всем в управлении соответствует положенным нормам, но чуть-чуть лучше.

    Капитан переодевается. Сквозь солдатские шаровары, кото-рые капитан носит не по торжественным случаям, можно уже читать газету. Особенно сзади. Гимнастёрка хоть и командир-ская, но давно потеряла свой защитный цвет. Стала грязно бело-ватого цвета. Особо бравым вид сыщика не назвать. Потёмкин неоднократно даёт себе слово заняться внешним видом. С этой беготнёй разве успеешь? Опять надо ехать.

    Появился Левада с ворохом одежды. Целое богатство. Удиви-ло, что гимнастёрка уже обрезана под длине, как раз, под Потём-кина, подбита. Всё шерстяное или полу. У Саши глаза разбежа-лись.

    - Когда ты успел, Тарас Богданович?

    - Шо ты хочешь? Ты знаешь сколько костюма надо на «Князь Игорь» или «Борис Годунов»? Бородин с Мусоргским написали, а Левада делай! И чтобы удобно ходить, сидеть, петь. Хора знае-шь сколько? Они пишут, они об этом не думают. Я думаю. Саша, это тебе не балет. Я твои размеры на глаз точнее метра скажу.

    - А что балет?

    - Пачку чернилами перекрасил и хорошо.

    - Какими?-с нотками ужаса в голосе спросил Потёмкин. Нес-колько раз ходил на  галёрку знаменитого театра. Опера пошла не очень. Тяжёлые голоса, а вот балет — совсем другое дело.

    - Та обычными.- бросил майор.

    - И примам?

    - А шо они не люди?

    - Так видно же. Нет?

    - Та она же на месте не стоить. Бегает, прыгает, крутится. Фуэте называется. Слышал? 

    - Видел.

    - О!- Левада изобразил пальцем вращение.- Не незаметно.

    Левада, действительно, одевал все оперы и балеты. Поэтому к гимнастёрке прилагаются новые погоны, нашивка за тяжёлое ранение и самое главное, что удивило капитана, орденские пла-нки. Их ввели совсем недавно и на фронте страшный дефицит. Даже сотрудники штаба фронта не все их имеют.

    Атракцион невиданной щедрости продолжился. Появилась точно такая, как у Болонина, только новая хромовая поскрипы-вающая кожанка довоенной постройки уже с брезентовыми петлями под погоны.

    - С тогдашнего времени постройки.- гордо заметил майор.- Хотел с меня пять ящиков тушёнки.

    - За штуку?!- охнул капитан.

    - Ну да, ага, как же. За двести нигде не числящихся курток.- Левада ещё раз повторил про Бородина, Мусоргского и добавил к ним Чайковского. Правда, отношения с Петром Ильичём у Та-раса Богдановича несколько лучше, чем с его коллегами. Костю-мы и декорации проще, понятней. Рейтузы, фрак, платья в пол, кресло, стул и стол.

    - Одягайся, не позорь Одессу! Ходишь, как лишенец с Нового базара. Туда же приличные люди даже не заглядывали. Так, по-кажь. Всё! Побежал. 

    Уже от двери.

    - Правда, шо тебя генерал в Москву забирает?

    - Пока да.

    К машине Потёмкин вышел во всём новом и дорогом. Болонин только развёл руками.

    - Ну почему я не одессит?

    - Геннадий Васильевич, знаете, что такое счастье?

    - Понятие необъятное, Саша. Как же его опишешь?

    - Просто. Ты родился, а папа у тебя Ворошилов.

    Болонин растянул губы в улыбке больше похожей на гримасу. Ткнул пальцем в брезентовую куртку, что держит в руке капитан.

    -Это зачем?

    - Красиво не всегда хорошо, коллега.

    - Ну уж!-слова капитана польстили Геннадию Васильевичу.

    - Уж, замуж, невтерпёж. Едете за Жорой Роткиным и его людьми. Возвращаетесь сюда. Я не знаю откуда будут радист и снайпера. Отсюда всем гамузом к домику на болоте. Устанав-ливаете скрытое наблюдение. Садитесь в засаду. Обязательно придёт человечек или несколько.

    - Цель?

    - Посмотреть дом, убедиться, что всё чисто.

    Майор вопросительно посмотрел на Потёмкина. Саша пере-шёл на «ты».

    - Помнишь на сколько человек устроены там нары? Сколько продовольствия? Если несколько будут, обязательно пошлют гонца. Жору за старшего, ты провожаешь гонца. Возьмёшь ма-шину. Можешь даже подвезти. Если один будет, тем более.

    - Думаешь...

    - Геннадий Васильевич, тебе-то доподлинно известно — нем-цы далеко не дураки. Мы отработали болото? Отработали. Сна-ряд в одну воронку дважды не падает. Значит место чистое. Мо-жно возвращаться. Вот и придут проверить.

    - Ясно. Сколько времени там проведём?

    - Не знаю, но не более недели. Скорее меньше.

     - Поехал.

    - Я за дедом Шкурой.

    Генералы тоже не отдыхали. Коноваленко — сторонник прос-тых решений. Он занимается операцией, Вальгис подключается по необходимости, руководит управлением. Константин Степа-нович приказал Харику позвонить в штаб, узнать, когда коман-дующий примет его. Вальгис пригласил начальника войск по ох-ране тыла генерала Серебрякова на совещание. Пока Харик до-говаривался со штабом фронта генерал-лейтенант поведал нача-льнику управления свою идею с мобильной группой.

    - Забираете капитана Потёмкина.- сразу догадался Вальгис.

    - А что делать, Андрей Александрович? Думаешь только у те-бя такое положение? Есть места и хуже.

    Харик доложил, что командующий готов принять Коновален-ко сейчас.

    Капитан достал автомат. Положил между сиденьями. Послу-шал, как скрипит хром на куртке, когда он садиться в машину.

    Левковичи.

    Село, как и в первый раз встретило настороженной тишиной и темнотой. По-прежнему некому оценить торжественный въезд. Скрипит крыльцо, темно в сенцах и свет пробивается на этот раз через правую дверь. Её капитан и толкнул. При немецкой блин-дажной лампе и завешанным юбкой председательши оконцем, за столом происходит ночное чаепитие. Варвара, участковый Коть-ка и дед Шкура. Кружки разномастные. На газете сушенная мор-ковь. Заедают чёрным хлебом. Стволы ружья исключительного боя и кучности направлены опять точно на дверь. Старик момен-тально узнал капитана.

    - Енерал! Чистой воды, понимашь, енерал!

    - Доброй ночи! Я за вами, Илья Иванович. Собирайтесь, будь-те любезны.

    Дед сразу приосанился, почувствовал себя персоной.

    - Барскую давай. Иначе разговору не будеть.

    Капитан улыбнулся и вынул портсигар. Дед тут же затянулся, свысока поглядывая на участкового милиционера.

    - Садитесь с нами чайку, товарищ капитан.- улыбнулась Вар-вара.

    Улыбка у неё хорошая, белозубая широкая. Как у Любови Ор-ловой. Да и сама себе. Стройная, статная, сухощавая и всё, что надо, при ней. Капитан решил по свободе подъехать. Составить конкуренцию участковому, если случиться та свобода. Потём-кин, узнав на фронте женщину, не очень стесняется. Душа у не-го широкая, не жадная, весёлая. Таких женщины любят. Потём-  кин в меру своих скромных сил и возможностей старается не быть скотиной, не уподобляться кролику, однако возраст и война берут своё, диктуют условия бытия.

    - Спасибо, в другой раз обязательно. Дел — из ушей капают.- показал свой оскал в улыбке капитан.- Что так поздно чай пьёте?

    Она что-то говорит о войне, делах неподъёмных, отсутствием тягла, мужиках на фронте. А Потёмкин, сообразуясь со своим опытом, видит её голой и достаточно подробно. Так, так и так тоже. Себя рядом. От такой чёткой, ясной, а главное реальной картины, в голове жарко и свистит ветер, а в галифе тесно.

    - Совсем забыл!- хлопнул себя по колену капитан. У него в сумке на всякий случай припасена пачка печенья. Выложил на стол.- Вам к чаю.

    По военным смертельно голодным временам это не жест и не поступок. Подвиг! И городская Варвара, опять же волею судьбы ставшая деревенской величиной, естественно, поняла ради кого. Глаза заблестели.

    - Вы заезжайте. Будем ждать.

    - Обязательно.

    Участковый Котя, сжираемый костоедой, плоскостопием и не начатым средним образованием тоже высказал своё отношение к происходящему. С таким всхлипом и свистом втянул с глиняной мисочки кипяток, подкрашенный сушёной морковью, что Потё-мкин понял о прямом попадании крупнокалиберного снаряда в хату правления и чуть не грохнулся на пол, накрыв голову рука-ми.

    На прощание капитан галантно приложился к шершавой, но тонкой ручке власти деревни Левковичи. Противник сражён и подавлен. Про целование руки в местных палестинах никогда не слышали, зато хорошо знают о сеновале — втором по значимос-ти развлечении после лузганья семечек.

    Машина произвела на деда Шкуру неизгладимое впечатление. Не то, чтобы он не видел живого автомобиля. Даже трактор ба-чил. «Юниверсал» или как там его? Язык сломать можно пока скажешь, прости Господи! В нутро автомашины попал первый раз и она его везёт на мягком, как перина, сиденье. Внутренний мир Шкуры Ильи Ивановича раздавлен его же собственным ве-личием. Слов нет. Остались слюни. Наконец нашлись, но не те.

    - Слухай, можешь спроворить мне таку кацавейку?

    Капитан даже не понял о чём речь. После некоторого разду-мья решил, что речь идёт о кожанке.

    - Кожанка? Извини, Иваныч, не могу.

    Дед обиделся. И решил, как ему показалось, наступить на любимую мозоль Потёмкина.

    - Ты Варьку голяком видал?

    - Нет, откуда...- пожал плечами капитан.

    - А я у бани подглядел!- гордо заявил дед.

    - И как?-улыбнулся Потёмкин.

    Шкура назло молодому хотел расписать всё в красках, но только глубоко с сожалением вздохнул.

    - Ишо хочу.

    УКР "Смерш".

    Потёмкин проводника привёз вовремя. Грузовик с разведчи-ками стоит во дворе. Несколько человек и майор Болонин около. Шкура направился к ним. Разведчики встретили деда весёлым гомоном.

    - Иваныч, погоди.- улыбнулся Потёмкин.- лес около Мены Городнянского лесхоза?

    - Марьин лес поменьше нашего-то будет.

    - Кто его лучше всех знает?

    - Лучша?.. Так тама свои, понимашь, были. Директор и конто-ра одна. Я те так скажу. Лучша Уманцева туточные места никто не знает.

    - Значит Уманцев.

    - Ага.

    - Добро.- капитан повернулся к Болонину.- Где Жора, товарищ майор? Хочу поздороваться.

    - Нету Жоры. На засаду нарвались. Его ранили. Остался с руч-ником прикрывать отход. Слышали взрыв гранаты.

    Война — тяжеленная работа. На ней гибнут люди. Потёмкин привык к потерям. Подумал хорошо об ушедшем и пошёл даль-ше. Может, через минуту, а то и раньше смерть ждёт и его.

    - Тогда поговорить с командиром взвода.

    Им оказался сухой словно скрученный из виноградной лозы невысокий младший лейтенант. Идеально подогнана форма и снаряжение. С двумя нашивками за тяжёлое ранение и орденом Красной Звезды на застиранной гимнастёрке. Лет ему не мень-ше сорока пяти. Молча, внимательно выслушал задачу.

    - Вопросы? - по обыкновению спросил капитан.

    - Расклад ясен, товарищ капитан. Разрешите выполнять?- низ-ко прохрипел младший лейтенант.

    Потёмкин понял. Из репрессированных старших командиров, отпущенных из лагеря умереть за родину в страшную зиму со-рок первого-сорок второго. Тем, кого выпустили по ужасной не-хватке высших командиров перед войной, со скрипом, но звания вернули. Этих вроде выпускали на старые должности тоже, но почему-то оказались рядовыми в строю. Дважды раненный, о чём свидетельствуют его нашивки, выкарабкался в офицеры и командиры взвода. Капитан подумал, что младшпий лейтенант землю грызть будет, но любую поставленную задачу выполнит. И не потому что оправдать доверие, из любви к родной партии и Самому, прочая ерунда. Он за Родину, которая о него вытерла ноги. Фени нахватался в лагере. Неизвестно кого там было боль-ше блатных или политических. При этом блатные — социально близкие, политические — чуждый элемент. Потёмкин крепко пожал руку и дал понять, что всё понимает.

    - Фарту, командир.

    - Всё будет тип-топ, начальник.

    Уманцева в конце-концов доставили и капитан пошёл в кир-пичный большой подвал используемый под внутреннюю тюрь-му. 

    Вид у старика не самый разобранный. Видно старается держа-ться, что само по себе не может не вызывать уважение.

    - Доброй ночи, гражданин начальник.- поздоровался старик.

    - И вам не хворать. Алексей Александрович, запрос о вашей семье ушёл спецсвязью за подписью генерал-лейтенанта Коно-валенко.

    - Великодушно извините. Он кто?

    - Коноваленко? Заместитель начальника контрразведки Крас-ной Армии.

    Лесничий с недоверием посмотрел на капитана.

    - До войны и в её начале я служил в его отделе.

    - Великодушно извините. 

    - Не за что. Вы не знали. Я и сам не знал. Генерал объезжает фронты. Подпись намного ускорит ответ. Я только не знаю раз-меров этого намного.

    - Благодарствуйте. Очень вам признателен. Россия всегда бы-ла бюрократической империей. Великодушно извините, папиро-ску позвольте?

     Потёмкин положил на край стола раскрытый портсигар. Взял папиросу сам.

    - Прошу.

    Закурили.

    - Алексей Александрович, кто может знать Марьин лес, как вы урочище?

    Лесничий пожал плечами.

    - Могу я знать, что вас интересует?

    Капитан достал карту, показал точку. 

    - Тут видимо будет десантироваться большая группа.

    - Сколько?

    - Человек семьдесят, но это по моим прикидкам.

    - Сколько человек в самолёте?

    - Десанта?

    - Да.

    - Человек тридцать, сорок...- Потёмкин подумал, что надо по-звонить лётчикам, узнать человековместимость транспортного самолёта противника.

    - Немцы говорили, что в сорок первом в наших местах они разгромили какую-то армию красных... ох, простите великоду-шно.

    - Ничего. Продолжайте.

    - Тут километр длины твёрдого, как камень грунта. Даже травы не растут. Одни сорняки. Такая земля. Так вот, когда совсем прижали, сел спокойно «Дуглас» русский.

    - «Ли-2».

    - Может быть. В него загрузили знамёна и генералов. Осталь-ных помирать оставили.

    - А пережить несколько ночей такой кодле в лесу тихое место найдётся?

    В любом лесу место найдётся. Скит там есть. Староверов. Когда… в общем новая власть пришла скит стал хутором и сельхозартелью. Добираться до них тяжело. Поэтому их комсо-мол не тревожил. Так и оставались старообрядцами.

    - Сколько людей может вместить?

    Лесник пожал плечами.

    - Их человек сто было.

    - Что сейчас?

    - Каратели зондеркоманда.

    - Вели вы?

    - Я.

    Капитан кивнул.

    - Поехали.

    - Куда?

    - В осенний лес.

    Конвоира выделили такого худого и бледного, что он мог спо-койно спрятаться за свою же винтовку с примкнутым штыком. Уманцева посадил впереди. Сзади устроил конвоира с ружьём. Отомкнул штык.

    Марьин лес. 

    В лес въехали, когда совсем рассвело. Дорога и раньше была тележечной колеёй, а теперь заросла сорняками разной степени стойкости к жизненным испытаниям. Кое-где появились ростки маленьких кустиков. Доехать до скита не удалось. Дальше ехать мог только верховой на некормленной с неделю, тощей кабыле. Справный конь тут по габаритам не пройдёт. Конвоира капитан оставил стеречь машину. Правда, его ещё нужно было разбудить.

    - Крепко спит.- констатирует Уманцев.

    - Очень голодные люди всегда крепко спят. Что-то среднее между голодным обмороком и сном.

    Капитан достал из своего мешка три сухаря, поделил упаков-ку шпика.

    - Благодарствуйте, Александр Владимирович. Великодушно извините за назойливость. Вы действительно из коммунистов?

    - Вернёмся, покажу партийный билет.

    - Весьма странно...- пробурчал под нос лесничий.

    Конвоир ничего не спросил. У него набит до отказа рот, пото-му не верится, что жуёт белый сухарь с салом. До сих пор кома-ндиры его как-то не угощали, а уж задавать вопросы им давно отучили матом. Попытался, как требует того устав, примкнуть штык.

    Потёмкин достал ещё один автомат.

    - Пользоваться умеете?

    - Так точно!- задохлик лихо отсоединил магазин, проверил наличие патронов, передёрнул затвор.

    Капитан кивнул.

    - Только не засните. Лес.

    - Никак нет, товарищ капитан.- удивился конвоир. Всё сказано просто, без мата и прочих специфических уничижительных вы-ражений, считающихся фронтовым юмором.

    Скит из почерневшего от времени дерева открылся как-то вне-запно километра через два на довольно большой лужайке. Сру-бы разной величины разбросаны по лужайке. Потёмкин долго обследовал каждый. Ничего не говорит о том, что здесь побывал человек. Уходя, капитан решил обойти луг. Под одним из кустов что-то ярко желтело. Потёмкин поднял пустую коробку из-под папирос «Тройка». Ей не больше суток. Перевернул её вверх дном. Кроме обязательных реквизитов сизый штамп НКПС. Как и на пачках, что были на болоте. Скит посетил человек опытный И это плохо.

    У машины на полном серьёзе бдит конвойный.

    - Как служба?

    - Товарищ капитан, за время несения наряда происшествий не случилось. Рядовой Получаев.

    Поехали смотреть луг, отмеченный на карте, что должен был получить резидент, надколом. Скорее это было поле, упирающе-еся и окружённое лесом. Капитан даже удивился, что здесь не стоит какая-то авиачасть. Идеально ровное место.

    УКР "Смерш".    

      Потёмкин доложил результаты поездки Коноваленко.       

    Генерал выслушал доклад.

    - Пока всё по плану. Что сейчас?

    - Работать по экстренному каналу связи.

    - Что даcт?

    - Выход на, может быть, резидента или близкого к нему.

    - Работай.

    Городня.

    Кодла, по обыкновению кучкуется у бильярдного стола. В пивной сидят пара тройка человек, желающие испить отвратите-льного самовареного пива. Заехал инвалид на коляске с колёси-ками-подшипниками. На заношенной грязноватой гимнастёрке медаль За отвагу. 

    Капитан надел брезентовую куртку. В руке мятый трёхлитро-вый бидончик и старый вещмешок. Всё поставил на латанное сукно бильярдного поля.  

    - Моё почтение обществу.

    - И тебе не хворать!

    - Наше вам!

    Приветствуют лениво, как и должны уважающие себя блат-ные, но с уважением отвечают. Потёмкин достал вязанку папирос.

    - Налетай, братва, гуляем, рванина!

    Под одобрительное жужжание разобрали папиросы.

    - Сёня, сколько в общаке?

    - Пятьдесят косых, Князь.

    - Могло быть и больше.

    - Так только собирать начали. Клещ под себя всё грёб.

    - Кстати, а где его нычка? Там наши хрусты лежат.

    Сёня только пожал плечами.

    - Займись. Хрусты должны быть тут.

    Князь повернулся к братве.

    - У кого-нибудь нужда в хрустах? Скажите, поможем.

    Народ заверил, что всё тип-топ. 

    - Тогда гуляем! 

    Сёня крикнул хозяина. Стол случился на славу. Братва гуляет. Курит «Беломор», пьёт шило

    Князь подхватил подмышки инвалида.

    - Не побрезгуй брат. Поешь с нами.- усадил его на табурет.

    Сам с Сёней сел в углу общего веселья. Сёне очень льстит, что такой авторитетный человек, как Князь, ведёт дела с ним.

    - Что с одноногим? Срисовали?

    - Как пить дать!

    - Толкуй.

    Сёня, хоть и не семи пядей во лбу, но человек исполнитель-ный. Сделал всё, как говорил Князь.  Выпасли инвалида. Ютит-ся в подвале разрушенного дома на Интернационала. Там, поче-му-то, весь квартал разбомбили. Ещё в сорок первом. Одни руи-ны.

    Князь из полевой сумки, что было неудобно делать в брезен-товой куртке, достал тетрадь и карандаш.

    - Изобрази.

    - Шо?

    - Интернационала, развалины, подвал.

    Сёня вполне удобоваримо нарисовал план.

    - Второй выход есть?

    - От не знаем.

    - Молодцы, файно залепили.

    - Так это ишо не всё.

    - И?

    - Ездил в Микитивщину. До церквы. На лисомипете.

    - У него деревяшка вместо ноги. Ты не путаешь?

    - Та не. У него колено е. Деревяшка ниже. К мендали лисапету пришпандорен железный стакан. В него деревяшку суёть.

    - Эдисон хренов! Мы его завтра за химо пощупаем.

    - Где инвалид на тележке?- спросил у У Фитиля..

    - Попросился на пол...- ответил Фитиль. Он сыт, чуть принял и весел.

    Князь взял кружку. Понюхал. Алкоголем не пахнет.

    - Не пил?

    - Хозяин-барин.

    - Дурной хозяин не всегда барин. Фитиль!

    - Чё, Князь?

    - Сейчас заныкаешься на базаре так, чтобы тебя не видели, а ты видел всё. Посмотришь, что тут случиться. Сёня, расплатись с хозяином, очень быстро делаете ноги всем обществом. Через забор в переулок. Хозяину скажи, чтобы закрыл заведение сего-дня, если не хочет пострадать. Завтра разберусь. Сейчас не ко времени. Ясно? Вперёд.   

    Князь взял вещмешок. Снял и сунул туда брезентовую куртку. Кодла ахнула, увидев капитанские погоны.

    - Так надо.- бросил Князь. 

    - Так это...он это...- после ухода Князя растеряно заявил Балёля.

    - Слышал.- сказал Фитиль — более умный из всей кодлы. - Так надо. Он Князь. У тебя есть, шо ему предъявить? Или лучше было с Клещём?

    - Я с ним в лагере срок тянул...

    - И шо?- надвинулся Сёня, понявший правоту Фитиля. - Луч-ше тебе с Клещом было? Стол тебе накрывал?

    - Та не...

    - Вот и закрыл варежку. Не вякай! Делаем, шо Князь сказал по бырому.

    Разворачиваясьна "виллисе", Потёмкин увидел человек пят- надцать и с ними безногого на тележке с роликами, спешащими на базар. Это Потёмкин предвидел. Ошибся с безногим. Медаль подвела. На лесоповале его придавило. Другое очень заинтере-совало капитана. На углу стоит Синичин в штатском и с интере-сом наблюдает происходящее. Минут через пять к нему подъе-хал безногий на тележке. Что-то сказал. Начальник угрозыска раздражённо махнул рукой, выплюнул окурок, что-то ответил безногому и направился к зданию милиции. Капитан долго не думал. Поехал к горотделу НКГБ. Ласточкин был на месте. Встретил Потёмкина старший лейтенант, как родного.

    - Шо со званием?- поинтересовался Потёмкин.

    - Приказа пока нет, но обещают к ноябрьским...

    - На обещании, сам знаешь, не посидишь и сыт не будешь. Могу подпереть тебя.

    - Это как?

    - Просто. Отдам тебе, Юра, реализацию.

    Капитан достал из полевой сумки тетрадь с откровениями Синичина.

    Ласточкин читал долго. Потом схватил телефонную трубку. Потёмкин опустил его руку.

    - Как думаешь, Юрий Васильевич, почему отдаю реализацию тебе и не официально, а не начальнику отдела?

    - По дружбе.

    - Начальник отдела сделал бы то, что сейчас хотел сделать ты. Поставить раком Безукладникова. Ты уверен, что он не в курсе? Синичин ведёт себя так, будто прикрыт со всех сторон.

    - Ты думаешь... Нет, чекист!

    - Что чекист?

    - Ты думаешь...

    - Я думаю, как может развиваться ситуация в разных вариан-тах. Мне эти уголовники нужны ещё суток на... двое, трое. По-том можешь их себе забирать.

    - Ликвидировать?

    - Зачем? А оперативный интерес?

    - Правильно!- согласился старший лейтенант.

    - Тебе надо оперативно перекрыть весь город, нужна инфор-мационная сеть. Ну?

    Через два часа капитан вышел из райотдела уверенный, что товарищ Ласточкин Ю.В. не напортачит до завтра.

    ОКР "Смерш" 

    48 армия.

    Полковник Боднар, входя в кабинет начальника управление даже представить себе не мог, кем выйдет из него. В самых сме-лых фантазиях не виделось. Вернулся в отдел, куда уже переда-ли приказ. Теперь плевать на всё. На приказы тоже. Открыл се-йф, достал бутылку чистого медицинского. Держал на всякий торжественный случай, который и случился. В два приёма осу-шил, что делает ему честь. Успел снять китель и фуражку. После чего завалился на топчан. Поэтому дела не передавал.Утро не принесло облегчения. Давят сушняк и полная бесперспективно-сть дальнейшей судьбы. Собственно дела передавать и не нуж-но. Они и так у полковника Гришина, который его зам, а теперь И, О, начальника отдела. Осталась пара амбарных книг с секрет-ным содержанием, связка ключей. Боднар собрал вещи, которых, кстати, тоже немного. В чемодан уложил кожаное пальто повсе-местно модного покроя «наркомвнутдел». Берёг под генераль-ские погоны. Что они случатся ещё вчера ни секунды не сомне-вался. Сухо козырнул и убыл в УКР фронта за своей дальнейшей незавидной судьбой.

    Полковник Гришин навёл порядок после предшественника, закрыл сейф, сел за стол и задумался. Опытный кабинетный бо-ец, стойкий административный воин понимает великую разницу между исполняющим обязанности и временно исполняющим обязанности. ИО — недельку, десять дней и утверждён в долж-ности. ВРИО — недельку, десять дней до прибытия утверждён-ного и в свой окоп. Привычный, укрытый, обжитой. В телефоно-грамме начальника УКР фронта всё предельно ясно. ИО. Значит один в поле. Открыт всем ветрам и уязвим с любой стороны.  Надо работать. Показать себя. Полковник отправился в 4-е отде-ление.

    После того, как Боднара в момент сняли, возможно ещё раз-жалуют, неожиданно для себя майор Четверяков успокоился. Наблюдая капитана из УКР фронта быстро понял, розыскная работа требует специальных знаний, умений, образа мысли, а не простой беготни, со стиранием ног по жопу. Хотя это тоже имеет место быть. Ещё понял простую вещь. Именно его маломощное подразделение из пяти, включая его, душ и есть контрразведка. Всё остальное ерунда, а шитьё дел на врагов народа — прямое предательство. Но поговорить об этом не с кем. Майор даже ис-пугался своих крамольных мыслей. По сторонам оглянулся. Ни-кто этих дум не видел? Он испугался и вспотел в последний раз. Теперь освобождение от должности, снятие погон и перспектива оказаться с винтовкой в окопе не ввергает его в кому ужаса. Не-приятно и только. Василий Трофимович не знает такого богатого слова — фаталист. А то бы ему стало ещё легче.

     ОКР "Смерш"

    48 армия.

    Когда полковник появился в отделении Четверяков был спко-ен и флегматичен. Бывший зам, а ныне ИО начальника отдела полон энергии. Для затравки сообщил философскую истину, что все под богом ходим, имея ввиду, конечно майора. На нынешне-го Василия Трофимовича пассаж не произвёл должного впечат-ления. Скорее наоборот. Расслабил.

    - Ваши предложения, товарищ майор?

    Трофимыч покинул допрос арестованных, но не ушёл. Сидел на улице под маленьким оконцем и слушал. Кое-что законспек-тировал. Доложил о канале экстренной связи, пароле, городнян-ском базаре, инвалиде. Добавил, что необходимо сделать опера-тивную разработку прежде, чем винтить фигуранта. Даже не об-ратил внимание, что заимствовал слова из профессионального сленга, которым пользуется капитан Потёмкин.

    Гришин с дорогой душой бы согласился с доводами начальни-ка отделения, если был бы в старой должности. Сейчас от него ждут подвига, результата. И не важно какого. И надо дать этот результат. Майору сказал просто.

    - Будем брать. Что нужно, выбьем на допросе. Приступайте планировать операцию. Завтра и берём.- важно заявил новый начальник ОКР «Смерш» 48-ой армии.

    Вот только зря он держит майора за простого. Прежде, чем заняться операцией, доверил несколько мыслей бумаге. Озагла-вил размышления на популярлярную тему рапортом, адресатом выбрал генерала Вальгиса. Пусть будет на всякий случай

    Городня.

    Майор прибыл на базар оценить господствующие ветра, тем-пературу воздуха, географическое положение и прочие сопутст-вующдие оперативной работе факторы. Четверяков понимает, что может оценивать ту самую оперативную обстановку сколько душе заблагорассудится. Нет главного — оперативной разработ-ки. Он даже не знает с какой стороны инвалид придёт, в какую пойдёт. Смысл нарезать круги по базару? Проводить задержание майор будет сам при активном участии Смирнова Бори — стар-шего лейтенанта. Именно Смирнов Боря и подтвердил душев-ные метания Четверякова. Его организм не обременённый ничем кроме чувства голода терзают смутные сомнения.

    - Товарищ майор, он точно тут пойдёт? Если там? Или туда? 

    Майор в уме не злым тихим словом вспомнил весь род полко-вника Гришина, начиная от той сволочи — человекообразной обезьяны. Пожелал им всяческого процветания и успехов. Обле-гчил себе душу, но не действия.

    - Пошли комендатуру подключать.- вздохнул майор.

    В/Ч 103/157

    Военный совет при полевой комендатуре состоялся. Присутс-твовали, как-то: товарищ комендант, начальник 4-го отделения ОКР «Смерш» армии, оперуполномоченный того же ОКР по этой же комендатуре, Смирнов Боря — старший лейтенант. Постановили: Москву французам не сдавать, шпиона изловить. Для этого ворота центрального входа с тихой улицы Колхозной блокируют два наряда патрулей. Это шесть штыков как никак. Оперуполномоченного Смирнова усилить лейтенантом Васиным — человеком бесполезным из-за приступов хронического гемор-роя. Решено: проулок, выходящий на улицу Ленина закупорить с двух сторон. От того же Ленина наступают майор Четверяков и опер "Смерш" старший лейтенант Лялякин. От торговых рядов базара с шашками наголо голопом али рысью идут вперёд Смирнов Боря — старший лейтенант и лейтенант Васин. План кампании настолько гениален, что сомневаться в успехе может только безграмотный в военном деле человек. Им оказался ма-йор Четверяков. Ну очень ему не верится в успех безнадёжного дела.

    Городня

    Чекисты остались верны себе. Поехали брать скурвившуюся суку Синичина, как всегда, в четыре утра. Самый сон. Приволо-кли в отдел. Где наконец до Синичина дошло его положение. С места в карьер сдал кодлу, которой хотел заменить Сёню и его людей. Их повязали быстро и без всяких эксцессов. Станковый пулемёт на грузовике — весомый аргумент.

     - Дурак ты, Синичин.- вздохнул Ласточкин и махнул рукой.- Решил город под себя подмять. Для этого голова нужна. Сколько людей ты подвёл!

    Для переростка лейтенанта Васина утро случилось шикарным Геморрой не беспокоил и жопа, в связи с открывшимися обстоя-тельствами, требует приключений. Сегодняшний день должен принести Васину ратную славу, награду и очередное звание. Ну, хотя бы что-то из этого набора.

    Время «Ч» наступило! У ворот со стороны улицы Колхозной два патрульных наряда  стали почётным караулом у ворот. Подъ-ехали на «ГАЗ-67» начальника армейского ОКР часть остальных участников праздника и полковник Гришин в боевых доспехах. Он остался в стратегическом резерве.

    Капитан сразу увидел авто и скучающего с руководящим ви-дом Гришина. Базар работает в обычном режиме. Потёмкин за-метил лихо замаскировавшегося Смирнова Борю — старшего лейтенанта. Выглядит вполне прыщём на белом теле. Зашёл в пивную. Его встретили с некой напряжённостью.

    - Ну, что ещё? Вроде Синичина изъяли из обращения. Не рады?

    - Ты, Князь в погонах. Это не по закону.- выступил вперёд Балёля.

    - Князь достал портсигар, закурил. Посмотрел на часы.

    - То есть ты мне предъявляешь, что я цветной. Я правильно понял?

    - Да.

    - Кто ещё так думает?

    В ответ напряжённая тишина.

    - Я не понял, так да или так нет?

    - Мы, Князь с тобой.- за всех ответил Сёня.

    - Я так понимаю, Балёля, ты принят в закон и мне перед тобой отвечать? Я ещё покойному Клещу сказал, что сроков не тянул, в блатную жизнь и закон не принят, но его чту. Кто слышал?

    - Все.- вступил Фитиль.

    - И ты, Балёля, всё это время жрал, пил и курил с этих рук,- Князь вытянул вперёд руки,- зная, что я не блатных кровей. Ка-кой на х.р ты после этого в законе? Сявка ты, Балёля!

    - Я сявка!- заревел Балёля выхватил из сапога самодельную финку и бросился на Князя.

    Кодла ждала выстрела, как в случае с Клещом. Но нет. Князь шагнул на встречу размахивающему ножом Балёле и сильно уда-рил его ногой по боку. Так, что тот выронил нож, опустился на колени. Дальше случилось непонятное. Князь взял его двумя ру-ками за голову. Последовало почти невидимое движение, хруст и Балёля тряпкой валяется на полу.                

    - Как курёнку...- в ужасе сказал кто-то.

    - Выбросите на помойку. И не высовывайтесь. Что-то будет сегодня на базаре. Сёня скажи барыге, пусть закроет пивнушку. Мало ли что.

    Сёня в знак согласия только кивнул. Говорить сейчас почему-то не хотел.

    Капитан занял свой наблюдательный пункт — подоконник. Вовремя. Инвалид появился с завидной пунктуальностью. Ровно в 8.00. Здоровался с продавщицами семечек и швейных иголок. Осмотрелся. Наверное, увидел что-то интересное. Достал из ка-рмана белый большой лоскут на него выложил пачки махорки, уселся на раскладной стул, закурил. Не прошло пяти минут, как появился первый покупатель. Инвалид продал махорку. Рассчи-тались с инвалидом мятой купюрой. Второй купивший ещё до-сыпал мелочью. Потёмкин понял, что одноногий просто продаёт махорку, как сказал бы специалист в экономике, по демпинговой цене. Ушла меньше чем за час последняя пачка. Инвалид начал собираться домой. Лоскут сунул в карман, сложенная скамеечка уместилась в сумке. Вежливо попрощался с соседками. Повесил сумку через плечо. Бросилось в глаза, что сумку одноногий по-весил на левую сторону. Ту, где у него деревянный протез. Когда Потёмкин с Болониным наблюдали его, носил сумку справа. Это понятно. Не утяжелял изуродованную ногу. Сейчас перевесил налево. Одноногий всё заметил и сейчас ему нужна свободная рука и доступ к оружию.

    Смирнов Боря — старший лейтенант тоже понял. Пора. Кив-нул уже час, как готовому к прыжку снежного барса лейтенанту Васину. Покинули исходную позицию, где маскировались, види-мые всем заинтересованным лицам и организациям на базаре. Физические и юридические лица искренне недоумевали — чего это там два красных командира делают? Наверное, скрываются от патрулей, закупоривших ворота. Во всяком случае день на городнянском рынке начался весело и интересно с обмена мне-ниями покупателей и продавцов на тему — Чего это будет?

    От улицы Ленина в темпе вальса заходят майор Четверяков, старший лейтенант Лялякин. Операция разыгрывается, как по нотам. Жаль этих нот не знает одноногий. Всё чудненько, агент, можно сказать, уже в кармане. Вмешался геморрой! Потребовал свою долю славы. Да так резко, что лейтенант Васиков заорал на всю Городню.

    - Стой! Ни с места! Руки вверх! Стрелять буду!

    Инвалид, не снижая скорости, которая и так не высока, чуть откинулся назад, повернул торс немного вправо, вскинул руку. Раздалось два выстрела. Ратная слава, золотые погоны, ордена,  геморрой моментально кончились. Свет выключили. Навсегда.

    Под шум волны Смирнов Боря — старший лейтенант тоже успел выстрелить и даже попасть. В левое предплечье майора Четверякова. Майора отбросило на мостовую. Помешало добить Четверякова то, что затвор «ТТ» Смирнова Бори не дошёл до места всё те же пресловутые 3-5 миллиметров. Стучит ладонью, стараясь вернуть затвор в штатное положение.

     Лялякин понимает — от мёртвого шпиона толку не будет. И времени на раздумья нет. Старший лейтенант так и не понял, как у него в руке оказался длинный обрубок тяжёлой металлической трубы. Метнул по всем правилам городошного спорта. Недаром был чемпионом училища. Выбил фигуру полностью.

     Падая на спину, инвалид непроизвольно нажал на спусковой крючок. И опять весьма удачно. На этот раз свет выключили и  опять насовсем Смирнову Боре — старшему лейтенанту и быв-шему коннику.

     Лялякин прыгнул на грудь упавшему и от всей славянской души съездил ему по морде. Тяжело бегут патрули с винтовками на перевес, сверкая примкнутыми штыками, от Колхозной ули-цы. Из комендатуры выступил комендантский взвод. Появились милиционеры. Позади всех наступает галопом али рысью вдох-новитель и организатор победы полковник Гришин, размахивая пистолетом, стоящим на предохранителе, как Чапаев шашкой в одноимённом фильме братьев Васильевых.

    Капитан понял — созрел чиряк вполне оперативной ситуации. Хватай мешки вокзал отъезжает. Он лишний на этом празднике жизни. Поэтому пользуясь планом, старательно нарисованным Сёней поехал на Индустриальную к подвалу. Нашёл быстро. Отметил два провода тянущиеся от столба куда-то в развалины к подвалу. Прочная филёнчатая дверь заперта на громадный вися-чий замок. На верёвке перед ней сушатся нехитрые постиранные пожитки. На такие замки во времена трубадуров и менестрелей запирали города на время обеденного перерыва. Но в те прият-ные времена не было соответствующего инструмента. На самом деле устройство самое безобидное. Капитан достал из полевой сумки отмычки на кольце, принадлежащие когда-то известному в курортных южных, зажиточных местах и в блатном мире до-мушнику Фролу. Сыщик получил их из рук Бориса Григорьевича Григорьева. Он и научил юного Алика ими пользоваться. Ста-рый, опытный сыщик владел множеством уголовных специаль-ностей. На спор с начальником милиции сработал бочата у нача-льника уголовного сыска Одессы.

    Маленькое узкое помещение. Освещение немецкими блинда-жными лампами. Потёмкин накачал керосина внутри. Лампа загорелась достаточно ярко. Рукомойник с помойным ведром под ним. Сыщик поднял крышку. Вода. Ничего. Немецкий тро-фейный велосипед с приваренным к левой педали металличес-ким стаканом. Три ящика махорки. Ящик с продовольствием. Печка буржуйка, чайник кастрюлька, пара глиняных мисок, иг-рающих тарелки. Вход в следующее помещение завешен цветас-той тряпкой. Ничего нет кроме топчана с аккуратно заправлен-ной постелью, табурет. На вбитых гвоздях висит одежда. Не на самом видном месте, но очень удобно лежат два МР-40, запасные уже снаряженные магазины и советские гранаты. РГД-33 и Ф-1. В стене узенькая, закрытая дверь. Капитан толк-нул. Помещения в подвале не блещут размерами. Вообще камо-рка. Стоит старая металлическая койка с панцерной сеткой, ак-куратно заправленной постель. На немецких больших ящиках зелёного цвета у койки радиоприёмник «Телефункен». Обыч-ный, бытовой, красивый. К нему тянутся два провода. По шкале капитан понял, что приёмник настроен на определённую волну. Повернул ручку. Загорелся зелёный глаз индикатора и каморку наполнила тихая музыка. Скорее всего американский блюз. Сел на постель смотрел на зелёный глаз индикатора и широко улыба-лся. Вот она экстренная односторонняя связь! Абсолютно на других волнах, которые не слушают армейские радиооператоры. Какая разница, как передать шифрованное сообщение. Морзян-кой или голосом.

    - Александр Владимирович, вы гений!- торжественно обрати-лся к себе Потёмкин.

    Открытия продолжались. Полевая сумка советского образца с шифровальными блокнотами Из них удалены использованные страницы. Явно жили мужчины. Бритвенные принадлежности. Над умывальником прибит осколок стекла, полочка. Зубная щёт-ка немецкого производства, отечественный зубной порошок, опасная бритва «Золинген». В закутке с радиоприёмником и кро-ватью по-немецки разложенный недельный набор бритв с костя-ными ручками той же фирмы. Всё остальное отечественное, но чувствуется, что всем пользовался человек педантичный и акку-ратный. Капитан понимает, что если сюда вернётся живущий, он сразу обнаружит следы чужого пребывания, хотя Потёмкин си-льно руки не распускает. Проверил постель. Чисто, ничего. Под кроватью чемодан. Обычный, средний, фибровый с металличес-кими уголками. В нём шинель капитана медслужбы, гимнастёр-ка и юбка. Хромовые сапожки, портупея, на ремне кобура. Коне-чно, кобура советского образца. В ней, Потёмкин даже смотреть не стал. Уверен - «Браунинг». Под всем этим великолепием ле-жат перевязанные обычной бечёвкой пачки советских денеж-ных знаков. Капитан вытащил несколько. Проверил. Все банк-ноты подлинные. Положил в бумажник. Пару минут стоял что-то соображая. Потом вздохнул и сколько смог пачек положил в полевую сумку. Вынес в машину махорку. Закрыл всё на замок и быстро погнал «виллис» к базару.

    Сёня, Фитиль и ещё один блатной схватили по ящику и понес-ли.

    - Цветные спросют?- поинтересовался Сёня.

    - Так и скажи. У какого-то капитана, мол, купили. Офицер с блатными вошкатся не будет. Правильно?

    Фитиль слушающий разговор уважительно заметил.

    - Ты, Князь, мозга! Балёля, как был шестёркой, так и надел деревянный бушлат шнырём.

    Можно было с блатными и рвать. Вряд ли они ещё понадобят-ся сыщику, но Потёмкин взял себе немного времени. Для гаран-тии.

     В комендатуре праздновали успех настоящей боевой опера-ции даже с безвозвратными потерями. Поэтому, когда Лялякин с капитаном зашли к коменданту всё случилось быстро и очень доброжелательно. Лялякину был выдан толковый офицер в на-парники. Из кабинета Потёмкин позвонил в УКР Харику, чтобы выслали в комендатуру Городни двух опытных розыскников. Дальнейшее они узнают от коменданта. Пароль на месте... Капитан и не думал. 

    - Спросите у Коноваленко, как меня звали в Одессе.

    По дороге к подвалу инструктировал засаду.

    - Возможно придёт человек. Исполняет обязанности резиден-та. Постараться взять живым. Может быть женщина. Не падайте в обморок. Не дайте себя обмануть, а главное убить. Вопросы? Хорошо. Пароль — Алик.

    - Товарищ капитан, а сколько там быть?- спросил комендантс-кий офицер.

    - Каждый человек на вес золота. Вас снимут, когда нужды не будет.

    От подвала Потёмкин поехал в Микитивщину. Очень хочется посмотреть на Староникольскую церковь и служащего в ней отца Иннокентия.

    Городнянское ущелье

    Вчерашний день прошёл спокойно. Разведчики — люди, уме-ющие ждать. Разбили лагерь подальше от места наблюдения за болотом. Выставили секреты на пути в лесу. Первые сутки кон-чились.

    Утром связные от секретов донесли, что по лесу идёт человек. Ориентируется по компасу, действует неуверенно. Судя по нап-равлению, цель — домик на болоте. Болонин, командир взвода и Шкура пришли на наблюдательный пункт. Где-то через час поя-вился худой, высокий, сутуловатый человек в пиджачной паре, кепке, надвинутой на глаза и сапогах. Беспрестанно озираясь добрался до домика. Пробыл в нём более часа. Отпрвился в обратный путь. Дед Иваныч с разведчиком его сопровождают. Болонин поспешил к машине, замаскированной на опушке.     

    Сутулый вышел из лесу, направился к дороге. План Болонина прост и незамысловат. Как объяснил капитан — многоходовка хороша при определённых обстоятельствах. В полевых условиях срабатывают обычно простые, но надёжные схемы. Такая и сра-ботала. Машина сломалась, спички кончились, майор нервнича-ет. Спросил прикурить. Оказалось по дороге. Болонин отметил, что сутулый влез в кузов не сбоку, с колеса, как обычно делают простые и привычные советские люди. Обошёл машину и вос-пользовался задним бортом по-немецки.

    Микитивщина.

    Большое село в одну улицу зажато между дорогой и лесом. В центре Святоникольская церковь с домом священника и служба-ми, примыкает прямо к Марьину лесу. Через улицу большая са-манная хата, белённая известью. С красным флагом над крыль-цом. Сельсовет.

    Пассажир постучал по крыше. Водитель покосился на майора. Болонин кивнул. Клиент пошёл в церковь. Майор отправил ма-шину назад. Чёткого плана нет. Зашёл в сельсовет. Пареньку — почти мальчику, сидящему в комнате со старой деревянной кобу-рой «маузера» через плечо представился просто.

    - Майор Болонин.- и предъявил удостоверение.

    Парнишка прочёл, шевеля губами. Сделал ответный ход поли-теса.

    - Мыкола Нещадим. Боец истребительного батальона.

    Майор заметил на стене телефон.

    - Работает?

    - Аха. А шо надо? Город вызвать?- тут же стал дуть в трубку. Потом протянул майору.

    - Хород.

    Болонин назвал номер. В трубке сквозь шум прорвался голос. Представиться дежурному по УКР майор не дал. Телефонистка всё слышит. 

    - Передай Потёмкину, что Болонин в Микитивщине. Тут у них путаница в ведомостях. Просто вредительство. Я их пока прос-матриваю.

    Дежурный понял.

    - Он отошёл. Как вернётся передам сразу.

    - Сделай.- майор повернулся к Нещадиму.- Ещё в селе ястреб-ки есть?

    - Ага. Петро Санжировский. Тильки вин сейчас в городе в бо-льнице.

    - Болеет?

    - Аха. Хлухой вин.

    Болонин устроился у окна, что выходит на улицу и прямо на церквь. Продолжил приятное общение. За разговором выясни-лось, что отец Пимен помер перед самым уходом немцев. Отпе-вать его с чемоданом на добрячих конях в крепкой повозке с крышей пожаловал отец Иннокентий. Да так тут и остался. Це-рковный староста — Нечипор Середа мовляв, что в повозке отец привёз еды видимо не видимо. Больше майор не успел узнать ничего. Прямо под окнами остановился латаный, перелатаный "Вилис".

    Мыкола вскочил, очень заметно хромая, бросился к двери. Бо-

лонин вышел сразу за ним. Капитан уже у машины. Майор доло-жил про лес и то, что узнал от ястребка. 

    - Место интересное, как кино. Пошли, Геннадий Васильевич, Богу помолимся.

    Потёмкин расстегнул кобуру, проверил, как выходит пистолет. Микола открывал деревянный ящик, висящий у него через пле-чо. Как раз из калитки выходил командир в кителе с чемоданом. Увидел офицеров, переходящих дорогу в определённом направ-лении. Поспешно вернулся назад. Стал уходить в глубь двора по направлению к лесу. Сделал кому-то, какой-то непонятный знак рукой. Капитану это не понравилось. Контрразведчики бросили-сь вперёд. Их остановили револьверные выстрелы. Пока не по-пали, но так могут и убить.

     - Прикрывайте!- бросил капитан. Перебежал дорогу. В прыж-ке с перекатом оказался во дворе.

    Над ним веером прошла автоматная очередь. Стреляет суту-лый. МР-40 держит от живота. Потёмкин прицелился. Сутулый выронил оружие. Опустился на траву, словно из него выпусти-ли воздух. Сдулся. На этот раз револьверная пуля ткнулась в пыль у лица капитана. Опять упал с перекатом. Увидел, что за ним очень грамотно следит револьверный ствол. Оружие в уме-лых руках. Руки эти, что совсем не удивило Потёмкина, принад-лежат отцу Иннокентию. Откуда сзади и со стороны грохнул «ТТ». Поп выронил револьвер и ткнулся лицом в пыль. Капитан вскочил, осмотрелся.

    Все стрелковые соревнования несколько отвлекли от магист-ральной линии визита. Человек, с которым очень хотелось поз-накомиться бежит не быстро, тяжело, но почти достиг леса. А там будет сложнее. Капитан вскочил, бросился за ним. Моло-дость и сила на его стороне. Человек тоже всё понял. Останови-лся, развернулся, поднял руку. С такого расстояния промазать даже при огромном желании невозможно. Единственное, что мог в этом положении сделать Потёмкин, сгруппироваться и броситься вперёд, под ноги человеку в форме. Грохнул выстрел. Что-то упало на капитана. Ещё тёплое. Сыщик вскочил, но уже поздно. У догоняемого в виске аккуратная дырочка, из которой течёт кровь. Со стороны, не взирая на хромоту, подбегает ястре-бок. В руке соединённый с прикладом-коробом «маузер». 

    - Вы живой, товарищ?

    - Не дождутся, комсомолец. Спасибо, спас.- Потёмкин протя-нул руку для рукопожатия.

    Мыкола смутился.

    - Та я чёхо, я так...

    Подошёл майор.

    - Стрелять я научился хорошо, качественно. Тел много, а пого-ворить за жизнь не с кем. В таких случаях шахматисты говорят, что ситуация патовая.

     - Мы-то не шахматисты.- заметил Болонин, уже немного зная, манеру капитана.- У тебя был выбор?

     - Угу. Кому от этого легче?- Потёмкин мысленно составляет словесный портрет убитого. Невысокий, с короткой шеей, плот-ный, коренастый... погоны медслужбы. Капитан поймал себя на том, что повторяет уже сказанное Уманцевым.- Доктор!

    - Что доктор? - не понял Геннадий Васильевич.

    - Он — Доктор.

    Капитан открыл обычный, потёртый войной фибровый чемо-дан с чуть схваченными ржой уголками. Внутри аккуратненький металлический кубик цвета хаки с крышкой.

    - Будьте любезны. Приёмопередающее коротковолновое уст-ройство выпускаемое специально по заказу Вермахта для Абве-ра фирмой «Телефункен». Та самая запасная рация.

    - Второй радист.- подтвердил Болонин.

    - Больше ни раций, ни радистов у них нет. Следовательно, связь их становится действительно односторонней, Но в штабе Валли об этом не знают. Если я правильно понимаю, им надо было выйти в эфир только с подтверждением.

    - Всего один раз?

    - Угу. И на другой волне.

    Майор недоверчиво посмотрел на Потёмкина.

    - Геннадий Васильевич, операция распланирована по этапам. Исполнители работают по плану. Мы не знаем, что должен был передать в воронке резиденту на словах связной. Ты разведчик. Знаешь, что за пять минут можно прочесть целую лекцию.

    - Связные, посыльные? Дед же перешёл линию фронта. Я тебе рассказывал.

    - Возможно, но маловероятно. Только кто ему помогал в этом? В Гражданскую, когда не было сплошного фронта эстафета была эффективна. Сплошной фронт, его мобильность... Маловероятно К тому же провальный опыт встречи на нейтральной полосе.

    Капитан начал осматривать труп Доктора. Ничего кроме липо-вых документов.

    Около большой мазанки сарая стоит добротная трофейная повозка с фургоном. Потёмкин исследовал её изнутри.

    - Шикарно, если не сказать большего. Чисто, как в операци-онной. Отсюда и велась передача в движении. Лошади где?

    - Так тама.- махнул рукой Нещадим на стену.- Ох, добрячи коняки! Немецкие

    - Пошли, посмотрим, как жил пастырь наших душ и окрест-ностей.

    - Богохульствуешь?

    - Больше не буду.

    Пастырь жил более чем скромно. Как понял сыщик, скромно-сть досталась отцу Иннокентию от предшественника. В кладо-вой почти нет продуктов. Имеющееся капитан сложил в один мешок. Подозвал ястребка.

    - До дому донесёшь?

    - До якый хаты?

    - До твоей.

    - Це мени?

    - Тебе, а то ты уже голубоватого цвета. Давай одна нога здесь другая там. Тебе ещё повозку запрягать.

    Мыкола подхватил мешок и выбежал из дому. Оставались па-ра вязок папирос «Тройка». Капитан посмотрел коробку с обрат-ной стороны.

    - Смотри, как интересно. «Беломор» и «Тройка» из Городни были производства московской фабрики «Дукат», но со складов ОРС НКПС Московской дороги.

    - Ну...- протянул, пока не понимая майор.

    - Эти папиросы ленинградской фабрики имени Урицкого, но тоже со штампом ОРСа НКПС теперь уже Белорусской дороги. Папиросы продавали скорее всего в вагонах-ресторанах.

    - Ну и что? Немцы захватили склады и снабжают теперь свою агентуру.

    - Правильно. И?- улыбнулся сыщик.

    Болонин удивлённо посмотрел на капитана.

    - Человек курящий в оперативных тылах фронта папиросы со штампом этих дорог достоин нашего внимания.

    Майор опять удивился, как из простых и каких-то второсте-пенных вещей Потёмкин делает важные выводы необходимые для работы.

    Обыск ничего не дал. Кроме паспорта. Сердюков Роман Вла-димирович. На момент, когда захотелось пострелять ему было всего пятьдесят семь лет.

    - Я думал — он старше.- сознался капитан.

    Вернулся запыхавшийся ястребок.

    - Запрягать?

    - Успеем.

    - Русские медленно запрягают...- улыбнулся Болонин. Капитан перебил.

    - И никуда не едут. Микола, кто церковный староста? Есть такой?

    - А як же.- даже обиженно ответил Нещадим. Мол, нешто мы нелюди какие?- Ничипор Середа.

    - Тащи его сюда.

    - А не пийдет?

    - Мыкола, ты боец истребительного батальона, ястребок, пре-дставитель советской власти. У тебя оружие. Как это не пойдёт?

    Нещадим с некоторой опаской и неуверенностью отправился выполнять поручение. Хлопнул выстрел, послышался крик яс-требка. Майор поднялся, расстегнул кобуру. Капитан протесту-юще выбросил руку вперёд.

    - Советская власть Мыкола выполняет поручение.

    Действительно, маленький, щупленький Нещадим втолкнул в комнату какую-то гору, тыкая в спину стволом пистолета. Ста-рик жилистый, большой, сильный. Хитрые глазки под кустисты-ми бровями. Как понял капитан, гражданин Середа совсем неп-лохо устроился, развешивая опиум для народа на порции. Потё-мкин быстро нашёл со старостой общий язык. Закурили по па-пиросе. Тут же выяснили, что такие же курила Татьяна убирав-шая в церкви и доме отца Иннокентия. Курила не прилюдно. Не дай Бог, но Ничипор видел. Описать ту Татьяну гражданин Се-реда смог специфически. Для красавицы, по понятиям приня-тым в Микитовщине, у неё не хватает жопы и мяса вообще. Ли-цо городское. Высокая. Убиралась хорошо. Записки отцу Инно-кентию раскладывала. Кого, где помянуть. Кому заупокойную, кому заздравную. Это очень заинтересовало Потёмкина. Каж-дый ли день раскладывались записки или нет. Чего Ничипор не знает, того не знает.

    - Документы у неё были?

    Староста не знает. Привечал-то всех отец Иннокентий.

   - Где жила?

    -У батюшки у хати.

    Странно. Капитан очень внимательно осмотрел дом. Даже женского волоса не обнаружил.

    - Давно появилась?

    - Недели две как.

    - Ещё кто-то был?

    Был Лёха. Тот по хозяйству. Ремонт, лошади. Справлялся. Когда появился, Середа не помнит.

    Капитан отпустил старосту.

     - Две недели назад начала активно действовать группа доктора.

    - Хотите сказать, что она...

    - Так точно. Забрасывалась с ними. Возможно старшей груп-пы.

    - А поп?

    - Агент. Скорее всего оставленный на длительное оседание. Не стар. Место. Понадобился для разворачивания операции. Очень удобно. В церкви всегда бывает много народа. Почтовый ящик, явка. Не резидент. Под устранение командующего Абвер разрабатывает очень серьёзную операцию. Многоступечатую. Из нескольких пока независимых групп. Немцы предусмотрите-льны и педантичны. К попу прибывает заместитель резидента, пока не введённый в дело. После гибели резидента инвалид с базара ездил сюда в церквь. Привозил сведения.

    - Он знал попа?

    - Нет. Просто ставил в определённый подсвечник свечку. За здравие или за упокой. Клал рядом записку. Всё. Татьяна заби-рала её.

    - Но радиомолчание. Зачем рисковать?

    - Рядовому агенту, считающему поезда на станции этого не скажешь.

    И опять капитан прав.

    - Всё это мои домыслы. Не с кем пообщаться на эту тему. Нашими стараниями все мертвы. Возможно, но маловероятно, что женщина двигается за войсками, чтобы попасть скорее до-мой, как только город освободят.

    - Вы в это верите?

    - Я же сказал — маловероятно. Но, как версия, вполне возмо-жна.

    - Откуда? Почему так?- спросил майор.

    - Мне тоже хочется узнать ответы на эти вопросы, коллега. Вы лошадьми правите?

    - Да.- бросил майор, думая своё.

    - Надо повозку перегнать в управление.

    Болонин пожал плечами. Мол, пожалуйста.

    - Получается — мы завалили операцию.

    - Возможно, но маловероятно. Сработали грязно. Это точно.

   УКР "Смерш". 

  Генералы слушают внимательно и доброжелательно.

    - Вы нашли повозку, с которой велась передача в движении?-спросил начальник управления. Мы не ошиблись.

    Коноваленко ехидно подумал про «мы». Потёмкина считает вроде Буратино. Себя папой Карло. Не зацепи он тогда пацана, не увидь и что? Не было бы сыщика Потёмкина. Вполне возмо-жно, что Потёмкина сейчас вообще бы не было. Давно мог поги-бнуть каким-нибудь командиром взвода. Максимум ротным. Или бегал сейчас по Ташкенту опером, мазуриков ловил. Такой вари-ант тоже возможен. Поэтому генерал-лейтенант ревниво относи-тся к собственному открытию. «Мы»! К Вальгису относится хо-рошо. Толковый работник, честный мужик. Но «мы»! Извините, подвиньтесь. Заместителя начальника ГУКР «Смерш» сейчас интересует несколько другое.

    - Мы оставили их без связи. Могут они перейти к следующе-му этапу операции?- Коноваленко в новой должности всего ни-чего и сразу поднять такое дело! Сам понимает, что Константин Степанович по пересечённой местности с оружием не бегал. У него другая функция. И тем не менее... Поднимется в глазах все-сильного начальника ГУКР «Смерш». Вон, как Хозяин к нему благоволит. Правда, любовь хозяина может, ой, как плохо кончи-ться. Надо ковать железо пока горячо.

      - Могут свернуть операцию. Фотокассету не получили. Связь односторонняя, потери...- высказал своё мнение Вальгис.

    - Что скажешь?-генерал-лейтенант посмотрел на Потёмкина.

    Капитан сделал попытку встать.

    - Сиди!- махнул рукой Коноваленко.

    - Односторонняя связь у них запланирована. Когда поймут, что случилось, могут сбросить пианиста с инструментом. Могут прислать связного.

    - Через линию фронта?

    - Могут через линию, могут с соседнего фронта или из страте-гического тыла. Было бы глупо думать, что у Абвера кроме нас нет позиций в оперативных и стратегических наших тылах. Всё это займёт какое-то время. Пока в этом наш выигрыш на данный момент.

    Сыщик посмотрел на часы.

    - Если верить графику выхода в эфир рации на болоте, можно говорить, что уже сегодня состоится очередной сеанс связи. Не зря Доктор взял резервный инструмент. Засада должна дать ре-зультат. Не может не дать.

    - Остаётся ждать.- согласился начальник управления.

    - Других предложений, как я понимаю, нет.- подвёл черту Коноваленко.

    Константин Степанович знает не по наслышке об оперативной работе. Какой это хлебушек. Начинал мальчишкой в уголовной секции МЧК под руководством Мартынова — талантливого сы-щика. Потом служил в контрразведке, руководил оперативными подразделениями.

    Оба генерала понимают и хорошо разбираются в сложных сплетениях оперативной работы. Знают, что хороший розыскник даст им фору в тактике оперативной работы, а такой специалист, как капитан Потёмкин и в стратегии. Потому, понимая всю серь-ёзность положения, не давят руководящим авторитетом генера-льских звёзд.

    - Пока нет.

    Коноваленко хотел закрыть вечер воспоминаний и отпустить с Богом Потёмкина. Даже поднял ладонь, чтобы по привычке хлопнуть ей ладонью по столу.

    - Хоп!

    Какой там хоп, дорогие товарищи! Генерала Вальгиса обуяло любопытство.

    - Не могу понять, почему Черногор сбросил инвалида.

    - Константин Степанович посмотрел на капитана.

    - Есть мысли? Поделись.

    - Планом операции пособники предусматривались на болоте. В случае обнаружения группы их перебьют. Они в нашей форме Группа должна успеть уйти бродом. Абвер не зря искал егеря Шкуру. Его необходимо было уничтожить. Уманцев с группой. Больше никто того брода не знает. Случай, что они не докопали до старика.

    - В плане операции, как мы выяснили, рассматривалась поте-ря группы.- заметил Вальгис.

    - Была желательной.- добавил Коноваленко.

    - Не агентов. Пособников. Сплоховал радист. Вместо того, чтобы оставить инструмент на болоте, как подтверждение уни-чтожения группы, испугался, взял с собой. Ну и засада у брода была неожиданной.

    - Логично.- кивнул Константин Степанович.

    - Немцы народ педантичный и предусмотрительный. Плани-руя не провал, а уничтожение подставных дали явку к инвалиду и в экстренном случае в Микитовщину к попу. Черногор — опы-тный агент. Четвёртая заброска. Имитирует попытку побега. Под неё сдаёт инвалида. Не знает, что он связан на прямую с резиде-нтом. Рассчитал всё правильно. Уманцев — проводник. Пособ-ник, но ценный. Ничего кроме очевидного сказать не может. Третий — тупая скотина, палач и каратель. Руки по локти в кро-ви. Подрывник. Ничего не знает. Таким образом у нас ничего нет. Заглатываем наживку, хватаемся за инвалида. Он — единс-твенная зацепка. Бросаем все силы. А в это время несколько подзабытый Черногор пытается бежать.

    - Возможно у них есть ещё явка.

    - Всё может быть.- соглашается капитан.

    - Как узнать?

    - Только вытрясти резидента.

    - Он знает? Резидент-то убит.

    - В этом случае запускается резервная схема. Обеспечивает уцелевший помощник резидента, занявший его место. Он мо-жет не знать?

    Опять Коноваленко кивнул.

    - Логично.

    Капитан для себя просчитал время сеанса связи. Где-то утром от 10.00. остаётся ждать результаты засады.

    УКР "Смерш".

    Ночь прошла спокойно. Ожидаемой высадки не состоялось. Немцы разбирались со сложившимся положением. Капитан пять часов проспал раздетым, под одеялом, вытянувшись. Утром ус-пел выстирать старые гимнастёрки. Одну выбросить. Хотел сходить в парикмахерскую военторга. Не успел.

    В 8.30. во двор, отчаянно дымя, въехал битый, латаный, мятый, словно жёваный единственный автомобиль в/ч полевая почта 103/157. «ГАЗ-ММ» с большой и уважаемой биографией с ещё довоенного времени. В кузове три офицера и женщина. В кабине Лялякин душевно обнимает «Телефункен».

    Женщина лет от тридцати, но не больше тридцати пяти. Пра-вильные черты лица. Шатенка. Гордая посадка головы, спина балерины, лёгкие, длинные, красивой формы ноги. Всё это ле-гко угадывается под бедной, но чистой одеждой. Женщина без всяких натягов красивая. Явно физически развита. Плоский живот, чуть шире, чем нужно плечи. При ней небольшой потёр-тый чемоданчик.

    Лялякин выбрался из кабины с радиоприёмником. Правая рука ниже локтя, но выше кисти замотана какой-то тряпицей.

    - Настройка не сбита?

    - Нет. 

    - Что с рукой?

    - Прокусила до кости, когда я не дал сбросить на пол приё-мник.

    - Молодец. Зря ей руки связывали.

    - Почему?

    - Ей намордник нужен.

    Отправил Лялякина на перевязку, отнёс «Телефункен» к шифровальщикам, включил. Полилась мелодия блюза. Настро-йка не сбилась. Объяснил. Пошёл к подполковнику Волковскому в кабинет. Открыли чемодан. Расчёска, зеркальце, бедное, но чистое бельё. Капитан внимательно осмотрел чемодан. Достал нож, поднял второе дно не в самом чемодане, а в крышке его.

    - Иди ты!- удивился начальник отдела.

    Губная помада, пудра, духи «Шанель №5» и фотография. На картоне с логотипом рижского мастера Портера. Два офицера в странной, даже какой-то опереточной форме, женщина в небро-ском, но дорогом платье, мальчик и девочка. Семейная фотогра-фия 1013 года. Идилия. Хранится чуть пожелтевший снимок завёрнутым в папиросную бумагу между двух картонок.

    - Я в детстве, как и другие мальчишки, увлекался всем воен-ным. Оловянными солдатиками, открытками. На них печатались акварели людей в форме всех родов и видов российской импера-торской армии. Это лейб-гусар.

    - Точно, товарищ подполковник?- быстро спросил Потёмкин.

    - Точнее не бывает.

    - Очень интересно.- капитан долго смотрит на снимок.- Дай Бог, чтобы я не ошибся. Хотя мало ли полковников и лейб-гусар.

    В начале двадцатых годов Одессу посетил известный журна-лист, король сенсаций Леонидов. Цель приезда знаменитости осталась для Григорьева неизвестной, но за истинно одесским столом с жаренными бичками, вяленой кефалью, борщом с на-чесноченными пампушками и прочими местными деликатесами под водочку и местное винцо рассказал пару интересных исто-рий.

    Эту журналисту поведал перед отъездом в парижскую эмигра-цию князь Феликс Юсупов — непосредственный участник со-бытий, друживший с Леонидовым.

    После отправки с семьёй отрёкшегося и арестованного Нико-лая Романова в сибирский город Тобольск даже уличным сиби-рским котам стало ясно, что сие конец династии. Императорс-кую семью ждёт только одно — смерть.

    Составился заговор с целью спасения династии и царской семьи. В Сибирь для точного выяснения положения были пос-ланы лучшие специалисты. Служили они по разным министе-рствам и принадлежали к разным службам. Криминалисты сы-скной полиции, сыщики охранных отделений, контрразведчики, разведчики. Вердикт неутешительный. Вооружённое освобож-дение или налёт успеха иметь не может, потому что нет гаран-тии безопасности членов августейшей фамилии. Слишком много вокруг них вооружённых людей. Между тем сибирским товари-щам не очень доверяют. Августейшую семью и сопровождаю-щих её лиц переводят в столицу уральского пролетариата Екате-ринбург, где может случиться всякое. Селят в доме отставного инженера Ипатьева. Комендат дома Ипатьева комиссар Яков Юровский личное благосостояние в пять миллионов рублей зо-лотом посчитал выше идеи — Пролетарии всех стран объединя-йтесь! Оставалось две недели. Политическое решение уже сос-тоялось в Москве и Екатеринбурге.

    Надо заметить, что Николай Александрович Романов слыл семьянином, прекрасным отцом и подкаблучником. Увлекался фотографией, стрельбой по воронам. Самодержцем Николай II был никаким. Возможно у России мог быть другой ход истории, будь во главе её сильный, образованный, твёрдый человек опре-делённых взглядов.

    Генерал Григорий Григорьевич Данилович — воспитатель будущего императора, преподававший ему и великим князьям стратегию, был очень не высокого мнения о наследнике прес-тола.

    - Человек с кругозором зауряд полковника.

    На торжествах в честь воцарения на престол, старик выразил-ся ещё более определённо.

    - Да-с, сидеть на троне может-с. Стоять во главе империи нет-с!

    Сие понимали представители не менее старых, чем Романовы, боярских родов. Князья Нарышкины, Белобородовы, Гагарины, Шереметьевы, те же Юсуповы и иже с ними. Они собирали так-су, установленную часовщиком Янкелем Юровским в пять мил-лионов рублей золотом, спасая не бесхребетного Николая Але-ксандровича Романова. Спасали Россию. Люди умные и деятель-ные понимали, что патриархальная по сути своей страна может жить только с монархом — отцом нации, как бы его не называ-ли, как бы он не восходил к вершинам правления. Французский или американский путь нанятого на определённое время клерка — президента не для России. Ведёт к анархии и бунту бессмыс-ленному и беспощадному. При этом лучшие умы России знали точно — предстоит смертельная схватка с новым бессмыслен-ным и беспощадным. Нужно знамя, идея. Им может стать для здоровых слоёв русского общества тот самый монарх — отец нации. К сожалению никого другого кроме неумного, уже по-бывшего императором Николая Александровича Романова нет.

    Собранные драгоценности на обусловленную сумму должен был доставить бывший командир лейб-гвардии гусарского полка полковник барон Ниттельгорст Виталий Павлович. Охранять курьера в пути будет тоже лейб-гусар ротмистр барон Ниттель-горст Виктор Павлович. Брат его.

    Тело полковника обнаружили на Саратовском вокзале Перво-пристольной с перерезанным горлом. Ротмистр с саквояжем ис-чез. Юровский назначенной суммы не дождался. Результат из-вестен.

    УКР "Смерш"

    Капитан доложил Коноваленко. Генерал сунул коробку папи-рос в карман галифе.

    - Пошли.

    - Константин Степанович, генерал-лейтенант для немецкого резидента не жирно будет?

    - Прав, Саша, прав.

    Левада сделал всё, что мог. Даже больше. От дизель-генера-тора горят две стосвечовые лампы без абажура. Кухонный стол, две табуретки, длинная лавка. Около неё больничная тумбочка. За ней сидит младший лейтенант-стенографистка.

    Потёмкин ждал в коридоре. Генерал появился в старой гимна-стёрке со старшинскими погонами, штанах, висящих сзади парашютом, сапогах, «хлюпающих» на ноге.

    - Ну как? 

    - Народный артист страны Черкасов ей Богу! Майорские пого-ны теперь дефицит, Константин Степанович?

    - Что Левада выдал, то и одел. Что за коробка у тебя в руках?

    - Мелочи для установления контакта.

    - Сможешь?

    - Есть другой выход?

    Вместе вошли в камеру для допросов.

    Арестованная сидит на табурете со связанными за спиной руками. На столе лежит паспорт.

Капитан достал из-за голенища нож, разрезал верёвки на руках. Женщина сразу стала растирать затёкшие запястья. Потёмкин положил ей на колени деревянную коробку с крышкой.

    - Ваше.

    Женщина открыла крышку. Что-то мелькнуло в её глазах. Но только мелькнуло. И снова они стали абсолютно холодными и бесстрастными.

    Капитан сел за стол пододвинул к себе паспорт. Раскрыл порт-сигар. Устроил поближе к допрашиваемой.

    - Угощайтесь. «Тройка».

    - На дым покупаешь, начальник.

    Капитан весело засмеялся.

    - По фене ботаете? На хлеб — мандро, на ложку — падла. Ох, мадам!- покачал головой Потёмкин

    Взял паспорт в руки.

    - Ну-с, Окулич  Любовь Степановна...- капитан раскрыл лис-ток, вложенный в паспорт.- Значит мания преследования и деп-рессивно маниакальный психоз. Весь этот букет цветущих пре-рий вы нажили в белорусских болотах города Рогачёв. Липа сработана хорошо. Немецкое качество. Хотите с этой туфтой, под  этим именем войти в историю и предстать перед Всевы-шним, Любовь Степановна?

    - Есть разница?- спокойно спросила Окулич. Говорит с едва уловимым акцентом.

    - Думаю — нет, но душе будет спокойно.

    - Если души нет?

    - Это вы бросьте, мадам. Душе бессмертна даже при вашей очень не сладкой судьбе.

    - Думаете?

    - Уверен.

    - Вы плохо кончите, капитан.

    - Весьма возможно.

    - Большевик?

    - Обязательно.

    - Как же материалистический взгляд на мир?

    - Всё относительно.

    - Боюсь — моё имя вам ничего не скажет.

    - Вы попробуйте.

    - Баронесса Ниттельгорст Татьяна Витальевна.

    С капитаном произошла некая метаморфоза. Он широко улыбнулся словно обрёл родственника, которого долго и безу-спешно искал.

    - Виталия Павловича, полковника дочь?

    - Вы откуда знаете?

    Потёмкин лихорадочно насиловал свою память, вспоминая, что в таких случаях должен говорить человек воспитанный в тогдашние времена. Например Григорьев.

    - Весьма рад сделать знакомство. Разрешите представиться. Потёмкин Александр Владимирович — капитан!- вскочил, одёрнул гимнастёрку, принял строевую стойку, щёлкнул каб-луками, резко кивнул головой.

    Генерал-лейтенант знал, что допрос будет трудным с нюанса-ми. Надо психологически дожать допрашиваемую. С женщина-ми работать гораздо труднее. Несколько другая психология, ме-нее восприимчивы к физической боли, более психически усто-йчивы. Капитан зашёл совершенно с другой стороны. И доби-вается успеха. Нет, генерал не падает в обморок от удивления, но наблюдает с очень большим интересом.

    Потёмкин напряжённо работает. В его голове, словно в калей-доскопе складываются и мгновенно рассыпаются версии. Нако-нец осколочки совпали. Случилось красиво.

    - Ваш оперативный псевдоним — Гусар, господин лейтенант. Забрасывались старшей группы Доктора.

    - Откуда вы знаете? У вас такая сильная агентура? В таком случае ваш человек должен быть...

    - Начальником штаба «Вали»? Я бы мог соврать. Баронесса, вы сами понимаете, что это не возможно. Абвер III — серьёзное подразделение. Не жалеет ни своих, ни чужих.

    - Но вы знаете историю семьи и мою.

    - Не всю, Татьяна Витальевна, не всю. Не знаю насколько обе-зопасили командующего фронтом, как в дальнейшем может развиваться операция?

    - Никак.

    Вошёл шифровальщик и бараном уставился на старшину Коноваленко. Выручил капитан. Протянул руку.

    - Давайте. Можете быть свободны.- прочёл текст, протянул Ниттельгорст.- Как вы должны подтвердить готовность к принятию гостей?

    - Четыре семёрки.

    - Свастика.- усмехнулся капитан. Татьяна Витальевна, что предпримет «Вали», не получив подтверждения?

    - Следующий сеанс связи послезавтра в это же время.

    - Опять нет подтверждения.

    - Расценят, как провал. Отменят высадку. Могут прислать проверяющего.

    - Есть к кому?

    - В Мене на базарной площади сидит чистильщик обуви. Совершенно автономный. Его задача — вывести проверяющего на Пауля или на меня.

    - Спящий агент.

    - Если хотите.

    Папиросы кончились. Капитан убрал портсигар в карман. Из полевой сумки достал коробку «Тройки». Ниттельгорст совер-шенно не обращает внимания на присутствующих. Просто мебель.

    - То есть руководство операцией допускает провал резидента?

    - Конечно.

    - Ваш?

    - Мой провал ничего не мог менять. Десант встретили бы До-ктор с остальными. Машина запущена грамотно и операция подходила к финальной фазе. У вас капитан есть вопросы?

    - И много, баронесса.

    - Давайте сделаем так. Вы пишите ваши вопросы, я — ответы и ещё много чего интесного. Пока пишу — живу.

    - Состоялось. - вспомнил любимое слово одесских маклеров Потёмкин. Сыщик всё понял.- Лейтенант...  

    - Обер лейтенант с вашего позволения, капитан.

    - Виноват, прошу прощения. Вы офицер, обер лейтенант,  и уход, как экзальтированной дамочке, вам не к лицу. От вашего платочка кружевного, что вы держите в кармане, за версту пахнет горьким миндалём.

    - У вас есть предложение, капитан?

    - Так точно! Тоже, только благородно.

    - Обещаете?

    - Я, Татьяна Витальевна, никогда, никому, ничего не обещал и не буду. Просто, что сказал, обязательно делаю. Я, как и вы, офицер.

    Коноваленко ожидал, что резидента невозможно будет вытру-сить. Уйдёт молча. Потёмкин каким-то неведомыми путями су-мел установить контакт. Ведут себя так, будто вокруг них нико-го во Вселенной нет. Это свойственно влюблённым, а не людям столь суровой профессии. Однако генерал наблюдает это сам и сейчас.

    УКР "Смерш".

    Ниттельгорст ответила на все вопросы. Память у неё трениро-ванная, цепкая. Продолжила писать об Абвере. Она не сотруд-ник штаб-квартиры или «штаба Вали», но кое-что знает. Любая информация во благо. Описала заброски в СССР до войны с да-тами и фамилиями, что особо ценно. Закончила подробной историей своей семьи.

    Даже с такой информацией выскрести до донышка оператив-ные тылы фронта — утопия. Но вымести под метёлочку смогли. Тем более, что вот-вот должно начаться большое наступление и сейчас оперативный тыл станет стратегическим тылом, перейдёт под юрисдикцию территориальных органов НКГБ. УКР «Сме-рш» военных округов начали оперативную работу по сведениям, указанным баронессой. В пику НКГБ выявили всех живых и не-йтрализовали. Генерал-лейтенант Коноваленко докладывал по ВЧ Самому. Начальник ГУКР «Смерш» НКО остался доволен проделанной работой. Новый заместитель показал сразу умение организовать правильно работу.

    Генералы съездили на доклад к командующему, чтобы укре-пить положение Вальгиса. Вызвали капитана. В кабинете Ва-льгиса в присутствии начальника управления и подполковника Волковского, генерал-лейтенан Коноваленко вручил Потёмкину орден Красного Знамени.

    К тому же Саша получил сутки отпуска, которые провёл в Левковичах у Варвары. Оказалось, что и там непочатый край работы. Участковый Котька филонит.

    Баронесса сходила в баню. Мылась долго, со вкусом. По тер-ритории она перемещалась без конвоя. В сопровождении офице-ра. Сегодня был капитан. После бани обедали в столовой. Потё-мкин принёс два стеклянных стакана. Разлил ром.

    - За что пьём?- спокойно спросила Баронесса. 

    Сыщик в душе преклоняется перед мужеством этого человека.

    - При наших специальностях, Татьяна Витальевна, и времени, в котором живём, пить за что-то либо не оправданная бравада или большая глупость. Без тостов и не чокаясь, баронесса.    

    Камер в подвале не так, чтобы очень. Сюда доставляют са-мых, самых. С остальными разбираются в армейских ОКР или даже корпусных. Ясно, что подвал не приспособлен под содер-жание арестованных. Быстро переоборудовали. Узенький кори-дорчик. Деревянные из толстых досок двери. Старший сержант — надзиратель открыл дверь камеры. На табуретке лежит «Бра-унинг», который изъяли у Ниттельгорн. Баронесса с порога обе-рнулась.

    - Благодарю вас, Александр Владимирович.

    Капитан бросил руки по швам резко кивнул головой.

    - Чем могу, Татьяна Витальевна.

    Выстрел грохнул в закрытом помещении, перегороженном на маленькие пространства крупнокалиберной гаубицей. Капитан помотал головой.

    - Откройте.

    Она стрелялась прижавшись спиной к стене, чтобы малодуш-но не упасть на коллени, на грязный пол подвала. По стене сте-кают кровь и мозги. Потёмкин забрал пистолет, вышел из каме-ры. По коридору бегут дежурный офицер с солдатами. Капитан направился на выход.

    Вечером генерал-лейтенант Коноваленко с сопровождающей его группой убыл на соседний фронт. На душе уже старшего оперуполномоченного по особо важным делам  ГУКР «Смерш» капитана Потёмкина А.В. весьма муторно.

    Москва.

    9.05. 1945.

    Утром объявили о  капитуляции Германии. Победа! Конец войне! Люди пьяные от счастья. На улицах и площадях играют оркестры, танцы. Качают военных. Теперь начнётся совсем другая жизнь. Как в кино.

    На Киевском вокзале тоже праздник, но поезда прибывают и отправляются по рассписанию. Молодой майор в хорошо поши-том кителе с орденскими планками и двумя жёлтыми и красной нашивками за ранения стоит на перроне. Мимо идут люди. С уважением смотрят на орденские планки и нашивки на кителе а майору ещё нет двадцати пяти. Рядом чемодан со сложенной на нём шинелью — всё, что нажито.

    Подали курьерский сообщением Москва — Львов. Майор по-дхватил вещи, направился к вагону. Война Пятнадцатилетнего Капитана продолжается.

    2020-2023 гг.