Михаил В. Гольд.

                                        СИТУАЦИЯ

    Всё приключилось в стародрековские времена, когда жила на свете и как-то здравствовала такая страна, как СССР.

    Жене — двадцать четыре. Мне — двадцать семь. Ребёнку три. Знакомство с нашей ячейкой общества было бы неполным, если не упомянуть любимую мной заочно тёщу. В нашем маленьком курортном захолустье она аристократ крови, которую регулярно сдаёт на анализ, а также духа, духов и одеколонов. Научилась картавить и грассировать, чтобы местные попуасы держали за француженку, заблудившуюся в географии. Тёщу попуасы именуют просто и красиво в тропическом колониальном стиле. Какаду! За манеру одеваться. Когда тёща в привычной манере и боевом раскрасе выходит топтать местный Бродвей — набережную, перегорает единственный светофор в городе. Случаются ДТП. Поэтому тёщу на всём пути предваряет инспектор ДПС с жезлом. Считает себя аристократкой, человеком культурным, воспитанным, интеллигентным, тактичным, столичным и заграничным, прочее, прочее, прочее. А также её знают во всех парикмахерских города, комиссионном магазине и приподъездных лавочках. От неё узнают столичные новости, не доходящие до нашей точки на карте.

    На момент тех самых событий я с женой в отпусках, что даже не редкость, божья благодать во всяком случае для меня. Всё прекрасно и я постепенно возвращаю накопившейся супружеский долг за отчётный период. Неожиданно и вероломно у мужа семиюродной сестры случился юбилей. Нарисуйся дата где-нибудь в Пологах, Первоуральске, Бердянске — ничего страшного. Седьмая вода на киселе. Мы ухом не повели, рыло не повернули. Но Москва, но Варшавское шоссе! И юбиляр то ли старший или главный по тому самому на Центральном телевидении в программе “Время”. Обещается быть интересно при Светлане Моргуновой или Игоре Кириллове. К тому же посмотреть в московских магазинах что и за что. Столично и аристократично. А сколько сплетен можно привезти! Тёщу не смущает, что её не пригласили на торжество. Такая мелочь, что о ней-то и говорить не стоит. С той самой сестрой последний раз виделись в глубоком пионерском возрасте и вряд ли друг друга узнают. В общем не поздравить нельзя. 

    При последнем анализе крови моча в ней оказалась не той группы. Есть серьёзные подозрения, что процент яда кураре в слюне тёщи упал до критического уровня, может случиться летальный исход интеллекта. Поэтому нужен сопровождающий. К тому же она женщина в самом соку расцвета заката и боится за свою честь в вагоне. Может начать её транжирить. Я замерил тёщу взглядом и понял — мне столько водки, и самогона не осилить. Жена менее драматично настроена. Только протянула.

    - Да-а-а…

    Она готова послать на и значительно дальше всё Центральное телевидение с программой “Время” и её юбиляром.

    Тёща заявляет, что ей уже совсем, а будет ещё. С места не сдвинется, и мы поимеем удовольствие лицезреть её хладный труп во всей посмертной красе понятия прекрасного.

    Жена понимает, что недельная задержка спишет остатки долга на нет. Потеряется рычаг давления на меня и она будет потерпевшей стороной. 

    Тёща добила нас. 

    С трудом уложили ребёнка на дневной сон, как рекомендует советская педиатрия. Ребёнок ей активно сопротивляется. Как только дочка сломалась, жена мегерой метнулась в душ, прошипев мне в лицо.

    - Трусы снимай!

    Всё шло чудесно. В самый момент того в дверь требовательно длинно позвонили. Разбуженный ребёнок заплакал, жена змеёй выскользнула из-под меня и в простыне пошла посылать в другую галактику, но коротким путём. Я через голову пробовал натянуть трусы.

    У двери стояла она родная и давила кнопку звонка.

    - Ты сдурела совсем?- поинтересовалась дочь своей матери.

    - Я пришла… - начала тёща.

    - Ты от нас и не уходила!- рявкнула жена. В минуты душевного дисбаланса чудовищно прямолинейна и логична.

    Дальше были сопли, слёзы, потекшая тушь, укладка лихо сбитая набекрень и попытка удобно улечься в обморок на нашем сексодроме. Настоящие месиканские страсти или паника в обозе.

    - Съезди ты с ней.- предложил я.

    - Чёрт с ней!- решила жена.

    Иду курить. Получаю в спину тёщин благодарный взгляд полный многолетней, смертельной, рафинированной ненависти. Столько лет и так активно ненавидеть меня несомненно — талант.

    

    Воскресенье.    Единственный поезд дальнего следования                                       длиной в сутки отправляется из нас в Москву вечером, когда спадает дневной зной, а жара остаётся. Обгоревшие курортники расхлябанной походкой в пляжных лохмотьях плетутся к пахнущим нищетой и советским человеком плацкартным вагонам. Денег осталось на постель и бутылку отравы местных винзаводиков.

    Тёща в платье для коктейль-пати. Она так считает. Произвела неизгладимое впечатление на железнодорожную станцию и отрасль в целом. Охреневший дежурный по станции вместо того, чтобы открыть маршрут под состав, загнала локомотив на соседний путь. Тяговая подстанция, по той же причине, сняла питание с подвески. Локомотив умер. Полковник, следующий в Москву по служебной секретной надобности вместо супруги смачно чмокнул кокарду на фуражке. Жена, во избежании больших катаклизмов зажала тёщу в купе. На экзотику бегал  смотреть весь поезд. Тёща принимала разные позы. Пассажирский ревизор от стресса даже забыл получить взятку.

    Мы честно выполнили долг провожающих. Тупо и скорбно смотрели в зад хвостового вагона. Дочь официально заявила.

    - Мой папаська, я кусать хосю.

    Затравленно озираюсь. Я впервые один на один с наследницей на столь длинный срок. Жена в меня верит.

    - Справишься!- и хлопнула по плечу.

    Кафе диетического питания, молочной кухни ОРС МПС на нашем вокзале как-то не предусмотрел. Зато кривляется павильон “Соки-воды” под названием “Встреча”. Стекляшка, крашенная в защитный цвет пассажирских вагонов. Вместо стёкол плиты ДСП Прибежище местных мужиков с окрестных улиц. Внутри все места у стоячих столиков заняты. Витают ароматы дешёвого табачного перегара отечественной продукции и ядохимикатов местных винзаводиков. Стоит тихий гул определённого лексикона. Говорят все сразу, каждый о своём, но матом. Буфетчица размерами с британский дредноут положила жидкую грудь на прилавок и с презрением смотрит на окружающий пейзаж в интерьере.

    - Ну?- встретила она меня.

    - Она кушать хочет.- кивнул я на сидящую на руках дочь.

    - До дома никак?

    - Сейчас хочет.

    Английский дредноут глубоко задумалась. До левой лапы отданного якоря. Через некоторое время предложила.

    - Котлеты в тесте завезли. Ещё тёплые. Есть нельзя, но и отравиться тоже…

    Мы приняли с большим удовольствием и аппетитом под виноградный сок “Ркацители” две котлеты и не поперхнулись. Я понял, что с дочерью выживем и не только неделю.

    Понедельник.     Отказались с глубоким презрением завтракать                               манной и овсянной кашами на молоке. Гречку на том же постигла таже участь.

    - Что будешь кушать? - спросил я с внутренним волнением.

    - Утренний сай!- гордо заявила дочь.

    Стою ушибленный пыльным мешком по голове. Ребёнок за свою короткую жизнь пару раз ездил с женой встречать меня из рейса. Ела на руках у жены в кают-компании, но так запомнить!.. Возраст-то три года всего. Неужели помнит? Осторожно, словно сапёр на минном поле, интересуюсь.

    - Это что?

    Минута молчания. Видимо обдумывалось, что объяснять тупому.

    - Сай.- пара мгновений молчания.- Сильный.

    - Крепкий.

    - Хлеб… вкусный с зёлтым…- сейчас задумалась тяжело и надолго.

    Пытаюсь помочь.

    - Масло.

    - Неть! - и победное.- Сыл!

    Всё точно. Один из вариантов судового завтрака или утреннего чая. Вот вам детская память в возрасте трёх лет. Съела два бутерброда, залила чаем.

    По расписанию прогулка. Есть у нас подружки с другой стороны улицы. Сёстры Аня и Таня. Аня старше года на полтора, её сестра ровесница ребёнка. Пасёт сестёр бабушка — бывший главбух, за какие-то художества оттянувшая приличный срок. Опосля приехала к курортному морю, купила большой, крепкий дом, машину. Перевезла семью. Тёща раз и навсегда определила, что бабанька в законе в высшей степени человек интеллигентный. Главбух курит “Беломор” и я заметил, что её уважительно побаивается вся басота района.

    Мадемуазели с другой стороны улицы запаздывают. Зато у подъезда глубокомысленно ковыряется в носу сосед Лёшка пяти лет от роду представитель совсем не интеллигентной среды. Мы хотели истиной мисс пройти мимо. Лёшка показал себя джентльменом и эксвайром.

    - В футбол будешь?

    Какая леди откажется от такого предложения? В технике, скорости, возрасте Лёшка имел подавляющий перевес. По децибелам мы были впереди планеты всей. Тем более подоспели наконец сёстры и заняли подчёркнуто пронашу позицию.

    Домой вернулись потные, грязные, с размазанным вместе с соплями по мордашке счастьем. Банты, которые я пришпилил перед выходом ребёнку на голову, несли в руках. Пришлось перед обедом стирать дочку. Опять же радость неописуемая. Кстати, моя тоже.

    Я ответственно подошёл к делу. Понимая, что меня ждёт, сделал некоторые чисто мужские покупки перед отъездом жены. Вчера, когда дочь уснула занялся алхимией. Несколько кубиков супов и борщей из набора “Завтрак туриста” растворил в пяти литрах кипятка. Получилось неплохо, но для французского шика необходимо добавить пол флакона “Тройного” одеколона. Можно денатурат, но это уже не то. Пошёл, как Володя Ульянов, другим, дремучим путём. Пассировал лук и морковь, сдирал кожу с помидоров. Добавил картошку с вермишелью. Обжарил пару сарделек и одесскую колбасу кружками. Яйца в крутую. Напихал специй от души. Супчик “Холостяк” получился цвета русской народной нечисти. Как по мне, так вполне съедобный. Сутки настоялся. К нему подавался жареный серый, подсоленный, на минимуме, только для запаха, подсолнечном масле хлеб.

    Триумфа никто не ожидал. Мы слопали порцию и тоном, в котором звучали и женский каприз и ультиматум потребовали.

    - Исё!

    Всё придавили ягодным киселём из брикета. После чего измотанная неподобающим знакомством с футбольным матчем рухнула на диван. Последние слова дочки были.

    - Петь неть! 

    Вторник.    Едва успели позавтракать со двора раздался крик                           души.

                     - Выходи в футбол!

    Выглядываю в окно. Эсквайр Лёшка с мячом под мышкой во главе пары, тройки джентльменов такого же возраста.

    Ребёнок, как положено королеве, общается с подданными с балкона. Народ внемлет. Просовывает мордашку насколько может между прутьев перил. Громко, чтобы не было сомнений, оповещает на весь двор.

    - Неть. Иду на ибалку!

    - На море?

    Момент политически важный. Поэтому ответ полный, развёрнутый.

    - С моим паписькой в лодке на моле!- Всё убила всех. Полное и окончательное уважение.

    Бабка, дед, папа — местные аборигены. Их знает не только нынешнее поколение населения. Мама — нет, но полгорода её учеников и столько же поступивших после её репетиторства. У меня есть и свои связи. В этом городе для меня ничего невозможного нет. Договорился о списанной в личное пользование старой спасательной шлюпке на пятьдесят душ вместимостью. Хозяин вернул плавсредство к жизни, установил дизелёк. Сходить на бичка в самый раз. И мы пошли. Ребёнка упрятал в самый маленький, какой нашёлся, спасательный жилет с полустёртой надписью — “Молдавия” Одесса”. Ещё и привязал линем. Сверху нахлобучил панамку. Даже в таком виде радость зашкаливает и переполняет залив. А когда её спустил  за борт, был такой визг счастья, что на ПСКРе тихо, мирно, сонно несущем брандвахтенную службу, сыграли боевую тревогу. После купания и писанья в море, пошли назад. Раздали всем, что у кого брали. Домой вернулись с десятком бичков — кругляк-песчанка. Тут же пожарил, ими же пообедали.

    Среда.    После дневного сна, в той же панамке, как истые                             аристократы по бабушке, топаем набережную. Дышим таким пользительным морским воздухом. В планах тудой, сюдой и обратно. Простенько и со вкусом. Курортным шагом, подбирая палочки и камешки, бросаем в море, которое всё вытерпит, добрались до скамеек, занятых шахматистами. Около них не задержались, хотя получили подержать шахматного коня. Не случилось. Столы для пинг-понга — совсем другое дело! Минут пятнадцать наблюдали за шариком. А дальше бильярдный павильон или кузня. Хотя время рабочее, павильон полон. Собрался народ специфический, определённое общество. Мы взяли маленький “кабинетный” стол. На четвереньках ползали по столу, катали шары. Очень радовались в голос, когда пущенный собственной рукой шар попадал в лузу. Из кузни мы не ушли бы до закрытия, если не захотели кушать. Так и заявили во всеуслышание. Видимо ребёнок, основываясь на собственном опыте решил, что раз помещение закрытое и полно чужих дядек, то обязательно покормят.

    Рядом детское молочное кафе “Морянка”. Из детских молочных блюд в меню шашлык, бефстроганов, азу. На запить, как-то: кофе с молоком из ведра, молочный коктейль, всевыручающий сок “Ркацетели”. Десерт — мороженное "Пломбир" в вазочке. Мы гульнули от души! С шашлыком, “Ркацетели”, молочным коктейлем и мороженным. Настолько, что выйдя из “Морянки” захотели спеть. Поём ответственно. При пропуске слова, возвращаемся, исправляем ошибку. Над набережной неслось старательно выводимое чистым детским голоском, то что мы услышали из магнитофона и запомнили в кузне.

    - Я пла-аститутка, я сея из бала, я — чёлная моль, я — летусая мысь. Вино и мусины моя…- тут наступила пауза, потому что дальше идёт совсем незнакомое слово. Мы поступили мудро.- Дя-а-а. Пливет (опять незнакомое слово) дя-а-а, свободный Парис!

    За нами шла небольшая, человека в четыре толпа почитателей таланта. Песня закончилась. Кто-то из них протянул гонорар — сосучую конфету барбариску. В этот момент мы поняли, что пением определённого репертуара голодным остаться не состоится. Поэтому так же старательно и лихо сообщили.

    - Сделана отметка на стакане, и укломный выблан уголок, и усе надломленный в калмане засыхает плавленный сылок. Ну где ты, длуг, наш тлетий длуг? Засыхает плавленный сылок.

    Получили ещё одну барбариску и популярность размером с Чёрное море.

    Четверг.    Святой день посещения сауны с приятелями. Даже жена не препятствует. На  этот раз еду с дочкой. И ничего страшного. Моментально вписалась в компанию. Сидела в панамке и варежках на нижней полке в парной до умопомрачения. Стояла до посинения под холодным душем. Всё по протоколу. В несколько заходов.

    Все на колёсах. Поэтому сразу выпили. Стоматологу Шейнису, зам директора по коммерческой работе ДСК Гешефтману, гинекологу Гиппократскому бояться какого-то ГАИ? Не пью. С ребёнком. Я менее популярен в городе, чем гинеколог, но и сам что-то вешу. Утром сделать пару звонков и визитов — права опять у меня, но это занимает столько время… Ни в коей мере ребёнком не могу рисковать.

    Тост произнёс ювелир Боря Алмаз.

    - Лехайм! Шоб х.й стоял и деньги были!

    Чокаюсь нарзаном, дочь — квасом. Ей можно. Она не водит. Появился опоздавший адвокат Аширов с приветственным криком.

    - Что, бл.ди, не ждали? Сам не ждал!

    Встреча в сауне прошла на высочайшем уровне развитого социализма.

    Воскресаенье.    С дочкой провели потрясающе прекрасную                                     неделю. Ребёнок абсолютно счастлив. Я — тем более. Но воскресение неумолимо, неотвратимо. В субботу генералил квартиру. Ребёнок вместо этих глупостей предлагал пойти: “Катать мясики в дылоски”. В переводе на нормальный — посетить кузню. В уме дочке не отказать Я только вздохнул и сунул бутылку “Кьянти”, что подарил стивидор в Маргере на полку холодильника.

    День настал. Эшелон из столицы прибывает во время дневного отдыха моего ангелочка. Я не могу выступать на вокзале почётным караулом с дистанцией на одного линейного, носильщиком и возильщиком. Жена появилась сама. Посмотрел и понял — тёща поимела её полностью и в извращённой форме. На шум встречи появился сонный ребёнок. После облизывания, обнимашек и вручения подарков, дочка наконец смогла вставить весомое слово. Надув щёки, спросила.

    - Откинулся блодяга?

    Жена со счастливой улыбкой, переходящей в идиотскую. Стоит соляным столбом, поражённая интеллектуальным ростом ребёнка в разные стороны. Дочь пошла на добивание.

    - Гуляй, лванина!

    Пока готовлю стол к торжественной трапезе, докладывают московскую гастроль. Всё пошло сразу хорошо, но в не туда. То есть совсем. На вокзале никто не встречал. Чемодан парадных трусов и выходных туалетов тёщи пришлось тащить жене. Семиюродная сестра оказалась обыкновенной московской хамкой. Прямым текстом поинтересовалась для на х.я? И никак не могла вспомнить дорогую и любвеобильную сестру с курортного юга. Было длительное, довольно унизительное, никак не аристократичное объяснение. Наконец договорились за бутылку водки в сутки. Сам юбиляр не важный и далеко не главный. Глубоко пьющий сантехник, налаживающий сортир на этаже с редакцией программы “Время”. На слесаря- -интеллигента Гошу в исполнении Баталова совсем не похож. Скорее герой Брондукова. Как тёща пережила, что не разживётся московскими сплетнями, жена не знает. Видела, что пару раз пила карвалол. Мало того. Тайно пошла на сепаратные телефонные переговоры с родственниками другой ветви и гораздо ближе. Очень интеллигентные люди. Знают все московские сплетни. Работают в АПН и НИИ. Тоже никто и ничто, но как звучит! Родственники интеллигентно сообщили, что именно сейчас, в данный период идите вы… именно туда. Принять не можем, тем более двух человек. Однако соскучились спасу нет. Поэтому через месяц приедут повидаться на тёплое море недельки на три количеством десять голов.

    - О магазинах и очередях рассказывать?

    - Не стоит.

    Стол готов. Благоверная оценила. Сели. Нам “Кьянти”, ребёнку вишнёвый компот без “камешков”. Жена подняла бокал.

    - За нас!- выпить не успела.

    - Лехайм!- провозгласила дочь.

    Гордая улыбка матери озарила лицо жены. Ребёнок продолжил.

    - Соб х.й стоял и деньги были!- после чего начала хлюпать кампот.

    Вино вместо рта вылилось на махровый халат, который я привёз ей из Марселя. Остановилась глазами где-то в середине Альфа Центавра. Понял — мой выход! Подхватил на руки, отнёс в гостиную, уложил на диван. Принёс стакан воды. Взял  бутылку экспортной водки, намочил вафельное ручное полотенце, положил ей на лоб. По квартире понёсся русский дух.

    - Ну как ты, родная?

    - Лучше. Где она?

    - Кушает.

    Автор переполоха приняла супчик. Звонок в дверь. Знаю. Открывать совсем не хочется, но увы…

    - Здга-авствуйте!- произносим на французский манер с быстропердянским акцентом.

    - И вам не хворать. Дверь закройте.- ухожу в гостиную.

    Туда же врывается тёща.

    - Шо?! Шо случилось?! Он тебя пыгнул ножом? Воды! Воды!!!

    Тёща хватает стакан, из которого пила жена и бутылку, которую я забыл закрыть. Наливает пол стакана и залпом принимает. Затем садится мимо стула. Картина несомненно достойная пера. Дочь выбегает из кухни. И логически завершает ситуацию.

    - Сто, бл.ди, не сдали?!

Тель-Авмв 2024.