Михаил В. Гольд.

                                          АНТРАКТ.

    Приморскопетровская область.

     Приморскопетровск.

    Начало бархотного сезона. 

    1978 год.

    В тормортрансовском гастрономе выбросили сливочное масло. Не "Бутербродное" бледное, как смерть. Без белков, жиров и углеводов. Твёрдое подобно фанере. Не мажется на хлеб, при жарке идёт черными хлопьями. Не "Костромское", которое от "Бутербродного" отличается только названием и стоимостью. "Крестьянское". Имеет признаки настоящего продукта и навевает воспоминания о временах, когда было вкусно. Окрестности непостижимым образом узнали вчера, что случиться сегодня. Затемно состоялась склочная, крикливая очередь, какая бывает только на юге, змеящаяся кольцами кобры в боевой стойке через весь торговый зал и на улице. Давать будут в одни руки по четыреста грамм. Желательно мытые. Страждущие знают --- на всех не хватит. От понимания этого становятся ещё агрессивнее. Душит обида и понимание --- все сволочи.

     - Дама  в  золотом  роте,  а  вас  тут  было?

    - Ой,  та  иди  ты  мелкими  шагами.  Я  тебя  в  упор  не  видела!

    - Хамка!

    - На  себя  посмотри,  корова!

    - И  себя  таки  плохо  чувствую.  Ты  глянь,  когда  я  в  ударе.  Умрёшь!

    Молодой  человек  в  модного  кроя  брюках,  шитых  на  заказ,  чёрной  футболке  с  коротким рукавом  пытается  пройти  сквозь  кольца,  ругань  и  подозрительность  к  отделу  соки-воды.  Эмоции  вызывает  портфель  «дипломат»  чешского  производства  натуральной  кожи.  В  такой  «Крестьянского»  влезет  не  один  килограмм.  Надежд  не  оправдал.  Купил  десять  пачек  феодосийской  «Примы»,  блок  кубинского  «Висанта». Плюс спички. Дальнейшие  действия  могли показаться  странными.  Зайдя  во  двор  всё  той  же  четырёхэтажки,  вынул  пачку  «Примы», вскрыл  клапан выбросил пару сигарет  и  сунул  в  левый  карман  брюк.  Вскрыл  «Висант». С  удовольствием  закурил.   После  чего  направился  к  автобусной остановке.

    Рабочий класс  с  час  строит  коммунизм  или  что-то  ещё  названое  светлым  будущим.  От  этого  народа  на  остановке  не  меньше.  Маршрут  номер  пять  проходит  через   весь  Приморскопетровск, по  центру  и  до  судостроительного  завода  за  чертой  города.  Идёт  мимо  района  морского  рыбного  порта.  Где  в  цокольном  этаже  типовой  пятиэтажки  открыл  свои  двери  магазин  валютной  системы  «Альбатрос»  для  моряков  загранплавания  и  рыбаков,  промышляющих  в  океане. Торгуют  за  эквивалент  валюты.  В  просторечье — боны.  Моряки  и члены их семей посещают магазин редко. «Альбатрос» — кусочек  загнивающего Запада на  Советской земле, в основном, прибежище спекулянтов. Прямо перед  магазином  функционирует  биржа купли продажи  бонов.  Самые  заядлые  приезжают  за  час  до  открытия  того  и  другого.

    Подошёл  автобус.  Народ штурмует  двери, словно Перикоп,  и  толкается  в  салоне.  Человек  с  «дипломатом»  устроился  на  площадке  недалеко  от  двери.  Не  успели  вошедшие  найти  места,  а  двери  раскрылись  на  очередной  остановке.  Как  положено,  с  задней  двери  вошёл  в костюме короля в изгнании. Выношенные до  нельзя  джинсы,  ковбойка  с  коротким  рукавом,  пляжные тапочки. Пират тюлькиного флота на мели.  Великолепие  венчают  немытая  шевелюра  и  светозащитные  очки  формы  «капля»  на  кончике  носа.  Осмотревшись, стал  продвигаться  в  глубь мимо  расфуфыренной  в  импортном  шматье  бабилы  всем  своим  видом, показывающей,  что  катит  в  «Альбатрос»  и  ридикюль  ломится  от  бонов. Владелец  «дипломата»  сделал  шаг  вперёд,  легко  хлопнул  сзади  по  плечу  ветерана  путин

    - Входишь  на  площади,- и  тут  же  резко  опустил  руку,  ловя  на  лету  писку,  выпавшую  из  растопыренных   пальцев  пирата.

    Вышли  из  автобуса

    - Байда,  знаешь  почему  Часовщик  никогда  не  ронял  писку?- спросил молодой человек.

    - Не  интересно  мне  это,- лениво,  нараспев  ответил  Байда.

    - Не  любознательный,  значит.

    - Не-а.

    - Зря.

    - Ну,  и  чего?

    - Часовщик никогда пиской не работал,- молодой  человек  подбросил  на  ладони  заточенную  до  остроты  бритвы  двухкопеечную  монетку.- В  следующий  раз  возьму  тебя  с  кабанчиком  на  кармане.  Уяснил?

    Байда  угрюмо  молчал.

    - Не  понял?- угрожающе  спросил  молодой  человек.

    - Чего  тут  не  понять,- угрюмо  буркнул  Байда.

    - На  пиво  есть?

    - Есть! - оживился  щипач,  решив,  что  должен  проставиться.

    - Иди  на  «Бочку».  Свежее  завезли.  Торопись  пока  Францевна  не  разбавила,- молодой  человек  повернулся,  сделал  пару  шагов,  остановился. - Ты  ещё  тут?  Делай  красивую  походку.  Фарта  сегодня  не  будет.  Антракт!

    Центральный район. 

    РОВД.

    Почему-то все правоохранительные организации страны располагаются  в  абсолютно  неподходящих для их нужд зданиях. Часто в аварийном состоянии. В них  обязательно  прогнившие, скрипящие при каждом шаге полы, дырявые трубы в  туалете,  треснули  унитазы,  расколотые раковины, текущие краны. Перекошенные двери и  дует  из окон.  Пахнет  сыростью,  пылью,  сапожным  кремом,  носками  недельной  носки,  перегаром дешёвого  табака  и  ещё  чем-то  присущим  от  веку  только  присутственным  местам  матушки России.

    Отделение Внутренних Дел при исполнительном комитете депутатов трудящихся Центрального  района  города  Приморскопетровска  не  исключение.  Под  табличкой,  извещающей кто в данный момент занимает дом, пришпилена ещё одна. Весьма  запущенное  здание — особняк постройки начала  века ныне  сильно  охраняется  государством  и  является  памятником  архитектуры.  Ещё  до  РОВД  здание  сменило  столько  владельцев,  что  хватит  на  полное соврание сочинений. Каждый последующий перестраивал здание  под  свои  грандиозные  планы так,  что  от  архитектуры  осталось  только  табличка.  Государство  её  охраняет.  Кое-что,  правда сохранилось с  тех  времён,  когда  были  дворники  вместо  коммунхоза.  Потрескавшиеся  мраморные  плиты  тротуара,  пролежавшие  сто  лет  и  могущие  ещё  столько  же,  если  их  не   трогать.  Облупившиеся  колонны  портика  парадного  входа,  требующие  срочного  ремонта.  На  века  заколоченная  резная  дверь  морённого  дуба — произведение  искусства.

    РОВД  занимает  центральную,  фасадную  часть.  Два  крыла  жилые.  Под  одним  в  подвале устроен  пивбар.  Вход  теперь  со  двора,  который  милиция  делит  с  жильцами.  Двор   завешан сохнущим  бельём.  Жильцы  справедливо  считают,  что  его  невозможно  украсть  при  таком соседстве.  Можно.  Доказал  Эдик  Кныш.  За  что  до  полусмерти  схлопотал  по  рёбрам.  На  морду было страшно смотреть.  Получил  максимальный  срок.  Три  года  в  солнечной  Воркуте.  Граждане,  пришедшие  в  родную  милицию,  долго  путаются  в  белье,  бродят  и  аукают.  Некоторые  не  выдерживают.  Поворачивают  восвояси.  Однако,  обратную  дорогу  ещё  надо  найти.  Также  с  проверяющими  и  разными  комиссиями.  Им  дают  вволю  блуждать  самим.  Столько,  чтобы  рабочий  зуд  и  злость  испарились,  осталась  только  усталость.  После  чего  высылается Сусанин — помощник дежурного, который за ручку  приводит  ставших  шёлковыми  грозных  ревизоров.

    Прибежала  соседка  Катюха — баба  весёлая,  свойская,  не  раз  выручавшая  закусоном.  Вся  в слезах. Просила воздействовать на скотину,  пьяного  козла,  который  по  совместительству  катюхин муж, по имени Петруха. Ну, как не помочь соседке?  Тем  более,  что  скотина,  козёл  и  Петруха  в  одном  лице  валяется  тут  же  у  колеса  отделенческого  УАЗика.  Помдеж  с  шофёром  закинули  его  в  клетку  обезьянника,  а  сами  понеслись  на  старый  Центральный  рынок.  Евбаз,  по-местному.  Вынули  оттуда  Шуру  Бабай  и  сунули  в  ту  же  клетку.  

    Мадам  Бабай  ветеран  любого  базаркома.  Пьёт  все,  что  горит.  Выглядит  так,  что  на  её  фоне  русская  народная  нечисть  Баба  Яга  с  костяной  ногой  и  бородавками  в  период  расцвета  зловредности  просто  мисс  Вселенная  и  королева  красоты  Венисуэлы. Оставалось ждать результата. Утром Петруха  открыл  глазаньки.  Увидел  королеву  базаркома,  к  тому  же  мучающуюся  похмельным  синдромом,  электрически  дёрнулся  и...  Три  месяца  в  реанимации  плюс  месяц  психоневрологической  реабилитации.  Теперь  не  пьёт.  Даже  воду.

    Смело вошёл под  арку  и  тут  же  потерялся  в  сохнущем  белье  из  вида.  Прошёл  простыни.  У наволочки свернул. До двух махровых полотенец. От них  наискосок  к  красному  гипюровому  бюстгальтеру  тёти  Маши  чёрт  знает  какого  размера.  За  ним  уже  виднеются  ступеньки.

    - Доброе  утро,  сдающим  смену!-  радостно поздоровался.

    - До  сдачи  ещё,  как  до  Берлина  раком,  но  всё  равно  спасибо  на  добром  слове,  Сергей,-ответил  дежурный

    - Пожалуйста,  мне  не  трудно.  Как  прошло?

    - Спокойно.  Даже  заключительной  драки  в  «Машиностроителе»  не  было.

    - Была,  просто  нам  не  сообщили.  Публика-то  специфическая,- заметил  я.

    - Тоже  правильно,- согласился  дежурный.- Нам  баба  с  возу...

    - Что  рыба  об  лёд,- добавил  своё  помощник  дежурного.

    - Не  кажи,  кума,  у  самой  муж  пьяница.  Мне  что-нибудь  есть?

    - Нет.

    - А  на  меня?

    - Начальни-и-к!- раздалось  из  обезьянника  протяжно,  хрипло  и  жалобно.

    - Значит,  всё-таки  есть,- вздыхаю.- Иду,  счастье  моё!  Чешу  в  темпе  вальса.

    Клетки  пусты.  Лишь  одна  занята  крепким,  коренастым  мужчиной  лет  сорока.

    - Боже  мой!  Какие  люди!  Наше  вам,  Китаец!- улыбаюсь  до  последней  возможности  растяжения  лицевой  мускулатуры.  Развёл  руки  в  стороны,  словно  хотел  обнять  весь  мир.

    - Ну,  начальник,  вам  бы  в  театре  выступать..

    - Весь  мир  театр  и  люди  в  нём  актёры.  Шекспир.

    - Эт  ещё  кто  такой?

    - Деловой  один,- я  минуту  думаю  и  добавляю,- червовый.

    - Красиво  сказал.  Надо  запомнить.

    - Он  ещё  писал  в  цвет.

    - Малявы?

    - Их  тоже. 

    - У  вас  закурить  не  найдётся?  А  то  меня  прямо  с  хаты  свинтили.  Как  был  в  тапочках,  так  и  окунули.

    Достал  из  кармана  пачку  «Примы»  вынул  сигарету,  прикурил.  Пачку  и  спичечный  коробок  передал  сквозь  прутья  решётки.

    - Твои.

    - Спасибо!- Китаец  с  удовольствием  затянулся.  От  него  несёт  водочным  перегаром.

    - На  чём  заехал?    

    - Сам  не  знаю  как...  Ленку  свою...  В  травматологии  она.

    - За  что?

    - Та  не  знаю  я!  Плохой  я  вчера  был.  Вышел  в  город,  ну  и...

    - Наряд  вызывала?

    - Не,  только  орала.  Соседи,  мать  их...  Можете  узнать  как  она  там?

    - Хорошо, позывные  подскажи.

    - Гусева  Елена  Сергеевна.

    Вернувшись  в  дежурку,  с  отвращением  бросил  в  урну  для  мусора  потухшую  после  первой  затяжки  сигарету.

    - Гадость.

    - Бросай,- хмыкнул  дежурный.

    - Уже.- и  киваю  на  выход  помдежу.

    Вышли  во  двор.  Достал  «Визант»,  молча  протянул  пачку  сержанту.  Тот  покачал головой.

    - Бросил.

    -И  как?

    - Плохо!

    Удовлетворённо  кивнул,  закурил,  блаженно  затянулся.

    - Совсем  другое  дело!  Коля,  ты  ездил  по  вызову?

    - Кто  же  ещё?  Колобок?-коротко  хохотнул  сержант.

    - Повествуй  страшные  подробности.

    Вызов  поступил  от  бригады  скорой  помощи.  Тяжкие  телесные.  Приехал,  забрал...

    - Вызов  на  нас?

    - Через  02.

    - Сопротивление  оказал?

    - Нет,- даже  как-то  удивился  помлеж.  Сидел  в  углу  на  корточках..  Потерянный  какой-то  и  пьяный  в  дрызг.

    - Интересно  получается. 

    - Всякое  бывает.

    - Ну  да.  Спасибо,  Коля.  Не  в  службу,  сообрази  выписку.

    - Сейчас  организую.

    Уголовный  розыск  района  устроили  в  громадной  комнате  о  два  высоченных  окна.  Торцами  столешниц  к  подоконникам  приставлено  по  письменному  столу.  Оба  неуловимо  похожи  друг  на  друга.  Покрыты  толстыми  до  зеленоватости  листами  стекла.  Под  ними  отпечатанные  на  дрянной  машинке  и  бумаге  так,  что  нельзя  прочесть  текста,  разные  руководящие  документы  и  списки.  Всё  для  служебного  пользования.  На  обрывках  газетных полей, почтовых конвертов, сигаретных пачек  и  на  обратной  стороне  синеньких  билетиков  на  киносеанс каракули или цифры. Надо полагать номера телефонов  или  автомобилей.  Владельцы  информационного  богатства  долго  ломают  головы,  а  что,  всё-таки, они  записали?  Что  не  могут вспомнить,  выбрасывают. Спустя  время,  очень  не  кстати,  случайно  вспоминают  о  том  или  этом.  Бросаются  к  столу.  Поздно!  Свято  место  пусто  не  бывает.  Под  стеклом  новые  обрывки  головоломок.  Между  столами,  в  простенке  окон  два стула.  На  одном  из  столов  телефонный аппарат.  Знак,  что  это  место  занимает  заместитель начальника  ОВД  по  розыску  капитан  Ковалёв  Михаил  Иванович  или,  как  его  уважительно  называют  по  обе  стороны  закона, Иваныч. Иваныч — сыщик от Бога. По выслуге и заслугам дано должен ходить в полковниках. Плевал на всё Иваныч из глубокого подвала.  Второй  стол  старшего  инспектора  угрозыска  старшего  лейтенанта  милиции Зорина Сергея Борисовича или меня.  Третий стол  напротив.  Слева  от  двустворчатой  двери.  Девственно  чист  и  пуст. Принадлежит  младшему  инспектору  угрозыска  старшему  сержанту  Бялыку  Виктору  Тарасовичу.  Или  просто  Витьке  Балыку — любимцу  всех  склочных  домохозяек  района,  непревзойдённому  специалисту  по  розыску  белья  с  верёвок  и  «дырчиков» — собранных  из  всякого  хлама  велосипедов  с  моторчиками,  мопедов.  Гордостью  местного  угрозыска  является  «общежитие» — старый  диван  с  валиками,  полочкой,  обитый  блестящим  до  сих  пор  дерматином. Кто  только  на  нём  не  спал  во  время  дежурств,  трезвым  и  не  совсем,  или  совсем  не.  Впритык  сейф  стародрековской работы фирмы «Сан-Гали»  с  механическими  приводами  шифра.  Взят  в  плен  в  1944  году  в  кабинете  уполномоченного  службы безопасности  SD  четырнадцатой  полевой  немецкой  армии.  Как  его  занесли  в  здание,  и  в  комнату,  науке  не  известно.  Говорят — подавали краном через  окно,  потому  человеческие  силы  и  разум  перед  стальным  чудовищем  бессильны  Достался  угрозыску  с  ключами  и  шифром  от  прежних  обитателей  здания.  Инвентарный номер, затолкать оказалось проще, чем  взять  с  собой.  Хилым  становится  народ.  Прямо  над  рабочим  местом  Бялыка  висит  государственная,  военная  и  служебная  тайны  в  одном листе. Карта-схема  обслуживаемой  территории.  Завешена  шторкой  из  сатина.  Когда-то  чёрного,  сейчас — пыльно-серого  цвета.  Напоминает  семейные  трусы  со  стажем.  На  одной  из  оставшихся  стен  фотогалерея  бегающих  от  закона  во  всесоюзном  масштабе.  На  противоположной  отбегавшиеся,  отбывшие,  прибывшие  по  месту  прописки  под  надзор.  Далее открытки по  мелочи.  Сборка,  разборка  автомата  Калашникова,  которую  Балык  утащил  из  кабинета  Начальной  Военной  Подготовки  средней  школы  № 3.  Календарь  Инфлота  с  громадным  пассажирским  лайнером  и  фотопрелестями  путешествия  на  нём.  Моя заслуга.  Вклад в дизайн помещения  заместителя  начальника  отделения  по  розыску  капитана  Ковалёва — План  эвакуации первого  этажа  при  пожаре  и  других  стихийных  бедствиях.  Творчество  неизвестного  художника  ХХ  века  судоремонтного  завода  объединения  «Атлантика».  Пьяным  пытался  описать  угол  Центрального  райкома  КПУ Приморскопетровска.

    Первым  делом открыл  форточки,  взял  телефонный  аппарат  к  себе  на  стол,  сел,  снял  телефонную  трубку  и  стал  внимательно  смотреть  на  столешницу  стола  под стекло. Повезло.  Ночная  смена  ещё  не  ушла.  В  травмпункте  дежурит  знакомый  врач. Я  с  ходу  узнал,  что  Ленка  Голубева  очень  толковая  медсестра,  работает больнице  водников. Получила,  доктор  подчеркнул  голосом,  сотрясение  мозга,  синяки,  гематомы.  Госпитализирована.  Тяжкие  телесные...

    Минут  пять  просидел,  глядя  в  телефон, и отправился  в  «обезьянник».  Китаец  сидит  в  своей  клетке,  опустив  голову  и  уронив  руки  между  широко  расставленных коленей.

    - Китаец.

    Он  вскочил  и  в  шаг  оказался  у  решётки.

    - Сотрясение мозга, синяки, гематомы. Лепилы рисуют тяжкие телесные.  Госпитализирована.

    Китаец  тяжело  вздохнул.

    - Значит, что мы  имеем.  Нанесение  тяжких  телесных  в  состоянии  алкогольного  опьянения,  что  является  отягощающим  вину  обстоятельством.  Плюс  рецидив.  И  того...  В  пятёрочку  спокойненько  выльется.  Ты  же  серьёзный  бродяга,  Китаец.  

    Китаец  тяжело  вздохнул.

    - Спасибо,  начальник

    - Чем  могу,- пожал я  плечами. - Ты  бы  подумал,  кто  тебе  дачки  таскать  будет?

    Китаец  повторно  тяжело  вздохнул.

    Цену  вдохам,  выдохам знаю хорошо.  Хотел  уйти.

    - Вас  интересует,  кто  подломил  павильончик  на  углу  Дубова  и  Азовской?

    - Что-то  знаешь?

    - На  Евбазе  в  «1000  мелочей»  грузчик  Толик.  Погремуха  Абарая.  Он  того,-  Китаец покрутил  пальцем  у  виска,- официально.  Знает  очень  много.  Ему   можно  верить.

    Киваю  и  покинул  «обезьянник».  Вернулся,  сел  за  свой  стол,  закурил,  уставился  в  окно.  День  начинается  чудненько.  Байда,  за  ним  Китаец.

    С  Байдой познакомился  даже  не  в  начале  карьеры,  а  несколько  раньше.

    В  новенькой,  ещё  пахнущей  ателье,  форме  лейтенанта  милиции  постучал  в  двери  уголовного  розыска.  Услышав  разрешение  войти,  дёрнул  их  на  себя.  В  помещении  сидят  двое. Толстый  и  тонкий.  Я  не  растерялся.  Лихо  бросил  руку  к  козырьку,  доложил.

    - Товарищ  капитан,  лейтенант Зорин  прибыл  для  дальнейшего  прохождения  службы.

    - Кремлёвский  парад!  Троекратное  ура! - заявил  толстый  и  посмотрел  на меня  снизу вверх

    Худой  встал,  протянул  руку.

    - Зам  по  розыску  Ковалёв  Михаил  Иванович.  Очень  приятно.  На  Витьку  не  обращайте внимания.  Он  от  зависти.  На  его  пузе  сходится  только  шинель  и  та  в  натяжку.

    - И  руки, - не  обиделся  Витька.  

    - Вас,  простите,  как  зовут?-спросил  капитан

    - Сергей.

    - А  по  батюшке?

    - Борисович.

    - Постоянно  собираетесь  ходить  в  форме?

    Я несколько  растерялся.

    - Сегодня  первый  день  и...

    - И  вы  правы.  Считайте  представились,  хорошо  выглядите.  Надолго  к  нам?

    Пожимаю плечами.  Не  ожидал  такого  вопроса.

    - Как  пойдёт.

    - Прекрасно.  Честность — лучший   способ  произвести  благоприятное  впечатление.  Вы, что закончили?

    - Юрфак универа заочно учусь.

    - А орден?..

    - Армейский.

    Кузнецов понимающе кивнул.

    - До  вас  тут  биолог  оттуда  же  четыре  месяца  топтался.  Каждый  день  не  забывал  клясться  в  любви  ко  мне  и  уголовному  розыску  в  целом.  Сейчас  старший  лейтенант,  освобождённый  секретарь  комитета  ВЛКСМ  ГУВД  и  активист  общества  «Динамо».  Играет  в  волейбол.  Двумя  руками.

    - Знаком.- киваю.- На  учёт  становился.  О  вас  очень  высокого  мнения.

    - Обо  мне  все  высокого  мнения.  На  самом  деле  я — сволочь  необъятная. Далеко  живёте?  

    - Напротив  СРЗ.

    - Четырёхэтажка,  аптека,  магазин? Десять  минут  ленивым  шагом.  Сейчас  вы  по  дороге  переоденетесь  в менее  модное,  а  заодно  посмотрим  одного  человечка.  Всё.  Антракт.

    Город устроен  толково. Железнодорожный и авто  вокзалы, автостанция, трамваи, троллейбусы  всё  рядом  в  шаговой  доступности.  Ковалёв  выбрал  остановку  троллейбусного  маршрута  № 7.

    - Закольцован  по  центру  города.  Мимо  всех  центральных  торговых  точек.  Постоянный  час  пик.  Просто  красота.  Не  моршрут — подарок.  Ничего  не  хотите  спросить?

    - Сами  объясните.

    Капитан  бросил  на  меня  внимательный  взгляд.

    - Расклад  правильный.  Только  потом.

    Безразлично  пожал  плечами.  Потом,  так  потом.  Между  тем,  Ковалёв  кого-то  заметил.

    - Алексай  Александрович,  Саныч! - крикнул  зам  по  розыску  и  пригласительно  похлопал рядом  с  собой  по  скамье.

    Из  толпы  выбрался  худой,  болезненного  вида,  как мне  показалось, старик.

    - Рад  видеть,  добрый  день,- расшаркался  капитан.

    - И  вам  не  хворать,  Иваныч.  Хреновое  это  дело — болячки,  а  такая,  как  у  меня...- махнул  рукой  Саныч.

    - Как  чувствуете-то  себя?

    - Да  как...  Откинули  на  три  года  раньше,  чтобы  не  писать,  будто  ласты  склеил  на  зоне от  сердечной  недостаточности.

    Иваныч  разговаривает  тихим  голосом,  сочувствующим  тоном.  Вдруг  голос  его  окреп  и  густой,  с  сильной  хрипотой  баритон  услышала  вся  улица.

    - Байда,  мать  твою,  куда?!  Мы тут - здесь.  Бегом!

    Из  толпы,  штурмующей  подошедший  троллейбус,  вывинтился  неуклюжий  с  виду  увалень С  явным  неудовольствием  потрусил  к  скамейке.

    - Решил  сам  щипнуть?  У  тебя  не  руки.  Вёсла.  Тебя  даже  до  Кировского  не  довезли  бы. Дамочки  на  сувениры  разберут. Антракт!

    Капитан  встал,  протянул  руку  старику.

    - Здоровья  не  желаю.  Держись  сколько  и  как  можешь.

    - Спасибо  на  добром  слове,  начальник.  И  вам не хворать.- махнул  Байде  и  они  пошли  в сторону  жилого  массива.

    - Нам  тоже  пора  до  хаты.  Пошли, Борисыч,- поднялся  Ковалёв.

    - Зовите  меня Сергеем.

    - Замечательно.  Значит,  Алексей  Александрович  Часовщиков.  Отсюда  и  погремуха — Часовщик.  Если  не  ошибаюсь,  пятьдесят  пять  лет.  Щипач.  Таких  специалистов  на  весь  Союз  осталось  не  больше  пяти.  Это  я  загнул.  Три- четыре.

    - Законник?

    - Нет,  но  человек  очень  и  очень  уважаемый.  Довоенный  стаж,  что  в  наши  годы  большая  редкость.  Начал  совсем  пацанчиком.  Одна  ходка.  Саркома — скоротечный  рак  лимфоузлов.  Подо  что  и  вышел на  свободу  до  срока.  Сам  слышал.  Мне  сорока  на  хвосте  принесла,  что  Часовщик  решил  готовить  смену.  Захотел  посмотреть,  кого  выбрал.  Байду.  Уличный  баклан,  умом  не  отли-ча- ется.  

    - Что-то  не  смотрится  он  на  щипача,- с  сомнением  заметил я.

    - И  очень  хорошо,  что  не  выглядит.  Часовщик,  вряд  ли  ошибся.  Сегодняшний  урок  посвящён  работе  с  ширмой.  Есть  специальность  в  карманной  тяге — ширмач.  Видел  газетку  в руке  Часовщика?

    - Он  ширмач?

    - Универсал.

    Я  стажировался  в  ОВД  Орджоникидзевского  района.  Кроме  взял,  налил,  выпил усвоил  ещё  кое-что.  Отправить  на  нары  специалиста  карманной  тяги — большой  и  редкий  успех.

    - А  кто  его  заловил?

    - Я,- буднично  ответил  капитан.

    - Иваныч,  а  сколько  в  Союзе  законников?

    - Не  знаю.  Ими  занимаются  специальные  люди  в  Москве.

    - КГБ?

    - Почему?  Не  только.  Министерский  розыск  тоже.  Думаю  не  больше  десяти.  И  то  вряд-ли.  Около  десяти.  Так  точнее.

    Телефонный  звонок  врезался  в  воспоминания  больно,  словно  острый  осколок  стекла.  Дежурный  сообщил,  что  пришло  заявление  об  изнасиловании  и  терпила  при  нём.

    - Кто? -  спрашиваю автоматически. Лучше  бы  я  этого  не  делал.

    - Аня  Гусь.  С  папой.

    Чуть не падаю со стула. Аню Гусь больше известную, как Кнопка, нельзя изнасиловать по определению.  На  неё достаточно  посмотреть,  а  она  уже  в  позе.  Среди определённой  части  мужского населения города пользуется вполне заслуженной популярностью. За  пятнадцатилетней  гражданкой  числится  весь  набор  прегрешений  свойственных  возрасту  и  не  только. Доводит  до  инсульта  с  инфарктами  суровых  тёток — офицеров  милиции  из  ИДН  своими обширными и глубокими познаниям. Дважды  замужние,  трижды  мамы  они  чувствуют  свою  сексуальную  отсталость  и  женскую  непривлекательность.  Сосали  валидол  и  пили  корвалол.

    - А  так  вы  умеете?  А  сюда? - спрашивала  продвинутый  ребёнок,  демонстрируя  чудеса современных  сексуальных  технологий,  невинно  глядя  в  глаза.

    Двое  получили  вывихи  тазобедренных  суставов,  когда  дома,  в  интимной  обстановке  попробовали  повторить  достижения  Кнопки.  Третья,  выходя  из  сложной  позы  того  же  авторства,  неконтролируемо  стукнула  мужа  по  лбу  ногой  так,  что  моментально  стала  вдовой.  Педагогический  коллектив  очень  средней  советской  школы  № 25,  благодаря  наивному  взгляду  чистых  глазёнок  массово  терял  своих  членов.  Инфаркты,  инсульты,  стенокардия,  психические  расстройства.  ГорОНО  вздохнуло  без  опаски  только,  когда  Аню  исключили  из  рядов  юных  ленинцев  и  учеников.  Отправили  в  учебное  заведение  закрытого  типа.   Кнопка  не  отчаялась.  Вышла  на  свободу  с  чистой  совестью  и  гордо  поднятой  головой.  А  учительница  физкультуры,  которую  боялся  сам  директор  заведения,  пошла  по  этапу  за  совращение  малолетних  и  нетрадиционные  сексуальные  отношения.  Попробовала  предложенное  Аней  Гусь.

    Прошлой  зимой выдёргивал  Кнопку  с  аджарского  СРТ  «Цхалтубо»  в  нормальную  жизнь.  Было  холодно  и  судёнышко  вмёрзло  в  лёд  у  деревянного  причальчика  рыбцеха  экспедиции.  По  нему  ходят  абреки  зверского  вида  в  грубой  вязки  свитерах.  Не  понятно — это  их  собственная  шерсть  или  ворс  свитеров  такой  густой  и  кучерявый. Инспектор  ИДН  смело  жалась за моей спиной. Я  жалел,  что мне не выдали  пистолета,  хотя  бы  с  несколькими  патронами.  На  всякий  случай.  Вышел  предводитель  аджарских  флибустьеров. Весь  в  золоте  нашивок,  пуговиц,  краба,  зубов  и в такой же шерсти.  Узнал,  что  надо,  поинтересовался  какое  наказание  грозит  любимой  женщине  экипажа.  Заверил,  что  ни Кнопка, ни экипаж ничего предосудительного не совершили.  По  нему  выходило,  что  групповое  и  многократное  с  малолеткой — пионерские  сборы. Не  выдержала  инспектор  ИДН. Офицер всё-таки  Набрала  полный  бюст  воздуха  и  шагнула  из-за моей  спины. Моментально  задвинул  её  на  место. Аня  в  это  время  в  кают-компании  уминала  солидный  кусок  осетрины  под  ореховым  соусом.  Покидая  борт  СРТ  «Цхалтубо»  путеводная  секс-звезда   подозрительно  шмыгала  носом  от  обилия  чувств.  

    - Гони  их  сюда,- вздохнул я  в  трубку.

    Через  минуту  дверь  открылась  и  на  пороге  появилась  Аня Гусь  во  всей  красе  парадно-выходной  школьной  формы.  Коричневое  с  белым.  Кружевное  и  нейлоновое.

    - Здрасси, Сергей Борисыч,- махнув  ресницами,  произнесло  само  смирение.

    - Тебя  же  из  школы  исключили, -  намекнул я.

    - Шо  добру  пропадать?- прохрипело  сзади  Кнопки  и  угрозыск  Центрального  района  города  Приморскопетровска  наполнился  запахами  вчерашнего  веселья.

    - Ты  ещё  что  за  здрасте?

    - Так  это...  мать  её...  отец  я  ейный.  Она  же  это...  мать  её...  малолетка.  Гусь  я.  Владимир Васильевич.

    - «Аромат  степу»?

    - «Пивденнобугское». Это... мать  его...  вчера  с  расстройства.

    - Стал к окну  и  дышишь  в  форточку.  Отвернёшься,  закрою  в  «обезьянник».  Уяснено? Молодец.  Давай,- протягиваю  руку.

    Кнопка  тут  же  вложила  в  неё  листок  сложенный  пополам. Пробежал  заявление  по  диагонали.

    - Сама  сочиняла?

    - С  мамой.

    - Ошибок  больше  чем  текста,  но  слово  «х.й»  написано  правильно.  И  так,  ты  утверждаешь,  что  тебя  изнасиловали.

    - Раз мы люди простые, рабочие  нас  и  изнасиловать  нельзя? - проявил  похмельный  папа пролетарское  самосознание.

    - Можно. У нас всех можно,- заверил я и позвонил  дежурному  следователю  районной  прокуратуры,  чтобы  последний  дал  мне  поручение  допросить  возможную  жертву  изнасилования  несовершеннолетнюю  гражданку  Гусь  Анну  Владимировны  1967  года  рождения,  образование  не  начатое  среднее.

    Ни  милиция,  ни  прокуратура  дела  по  изнасилованиям  не  любят.  Чреваты  не  раскрываемостью,  когда  терпила  с  преступником  не  знакома  или  клеветой,  оговорами,  материальным  интересом ,  когда  жертва  точно  указывает  на  кого-то.  Очень  редко  показания  терпилы  совпадают  с  результатами  розыска.  Тогда  следствие  передаёт  дело  в  суд  с  чистой совестью.  Во  множестве  случаев  срока  по  таким  делам  тянут  не  виновные  или  не  причастные.

    Дежурный  следователь,  услышав,  кто  выступает  в  роли  жертвы,  онемел  на  пару  минут. Потом  страстно  заверил,  что  поручение  уже  готово  и  не  сейчас,  так вчера  я  его  получу.

    - Кто  тебя  изнасиловал?

    - Андрей  Воронцов  из  двадцатой  квартиры.  Очень.

    - Что  очень?

    - Изнасиловал.

    - Можно  чуть-чуть?

    В  интерпретации  Кнопки  вчера  около  десяти  часов  утра  ничего  не  подозревающая  Аня вышла  из  подъезда  понюхать  цветочки  на  клумбе.  Неожиданно  её  схватил,  запихнул  в  машину  ВАЗ  госномер  ПП  1771  А   вывез  за  гаражи,  где  и  использовал  по  назначению  без  согласия на любовь. Кнопка  повествовала  в  своей  любимой  манере  с  инсценировкой. Несколько  раз  приходилось  прерывать  протокол,  чтобы  вытаскивать  терпилу  из-под  столь  полюбившегося  ей  стола  старшего  сержанта  Витьки  Балыка,  где она принимала  самые  соблазнительные позы и один раз попыталась  снять  трусишки.  Чёрт  его  знает  чем  метит  территорию  Балык,  что бабы  всех  возрастов  и  половых  возможностей  лезут  на  него.

    - Он  меня,  Владимир  Петрович,  изнасиловал  с  развратом.

    - Это  ещё  как?- удивлению моему  нет  предела.

    - Ну...  в  этой...  развратной  форме,  вот!

    По моему лицу видно, что  всё  равно  товарищ  не  понимает.  Пришлось  объяснять  предметно.

    - Он  мне  в  попу  сувал.

    - И  в  рот,- раздалось  от  окна.

    - Значит,  изнасиловал  тебя  гражданин  Воронцов  вчера?

    - Да.

    - А  заявление  пришли  подавать  сегодня.  Почему?

    - Так  вчера  некогда  было,- включился  Гусь  старший.

    - Переживали,- с  пониманием  сказал я - Трубы  горели.

    В комнате повисла тяжёлая тишина,  как  на  поминках,  когда  все  уже  всё  и надо  уходить,  а  выпивка  ещё  не  кончилась. Пришлось  продолжить  допрос.

    - Бил?

    - Ой,  бил, Сергей Борисыч,  ой,  бил!- по-бабьи  запричитала  Кнопка.

    - Руками?

    - Руками,  ногами.  Кровь  шла,  синяки  были.

    - А  сегодня?

    - Сегодня  не  бил.

    - Повезло.

    - Только вы, товарищ,  пожалуйста,  побыстрее,  а  то  папаша  завтра  с  океану  приезжает.- включился  гусиный  отец.

    - Чей  папаша?- не  понял я.

    - Так, евоный. Он с мамашей уедуть. Ищи потом ветра в поле.

    - Папаша  тоже  внёс  свою  лепту   с  мамашей?

    - Та нет,- удивлённый непонятливостью милиционера Гусь  принялся объяснять ситуацию.  

    Папаша Воронцов — рыбацкий капитан, герой, орденоносец.  Денег — куры  не  клюють.  У  папаши  «волга»,  сыну  купил  шестую "ладу". А дома что  творится!  Меблеля  полированные,  посуда целая, не воняет. Гусь починял им розетку. Он электрик.  Так  жена  и  мамаша  дала ему сразу на бутылку «бормотухи»  и  ещё  на  плавленный  сырок «Дружба» хватило. Каждый  раз,  как  папаша  приезжает  с  океану,  он  с  мамашей  куда-то  уезжает.  Не  с  кем  будет  говорить  получается.

    Я  давно  всё  понял.

    - Аня,  пойдёшь  на  медицинское  освидетельствование.

    - Зачем,  Владимир  Петрович?

    - Снимешь  побои,  зафиксируешь  куда  тебя  в  извращённой  форме.

      - Сергей Борисович, миленький, не надо на это... туда. На  мне  всё,  как  на собаке  заживает.  И  в  этой,  как  её,..  форме  меня  все...  Вот.  Мы  лучше  домой,  ладно?  Отдайте  наше  заявление,  а?

    - Пошли  вон!  И  не  дай  Бог  попасться  мне  на  глаза,  кидалы-недоучки!  А  по  тебе,  алкаш,  давно  ЛТП  плачет.  Я  поговорю  с  вашим  участковым.  Уяснил?

    Кнопка  схватила  Гуся  и  потащила  к  двери.  У  неё  сильно  развита  интуиция.  Сейчас  она  подсказывает — могут  и  навалять.

    Дверь открылась  сама,  на  пороге  возник  капитан  милиции  с  фуражкой  в  руке.

    - Это  ещё  что  такое?- сурово  спросил  он.

    Кнопка,  тащащая  большого  Гуся  за  руку,  заметалась.  Несмотря  на  возраст,  Аня — баба многоопытная.  Поняла — пришёл  начальник,  может  случиться  гораздо  хуже.  Дёрнула  родителя  за  руку  так,  что  тот  врезался  лбом  в  дверную  коробку.  От  чего  произошло  смещение мозгов  и  Гусь  заявил  на  полном  серьёзе  о  своей  семье.

    - Сама  б...ь  и  дочки  её  б...и.

    Капитан  схватил  обоих  и  вышвырнул  из  угрозыска.

    - Что  у  нас  происходит?  Привет,  Серёжа.

    - Доброе  утро,  Иваныч,- я  протянул  протокол  допроса.  

    Капитан  сух,  худ  и рыжий.  При  этом  волосы  его  имеют  жёсткость  стальной  проволоки  и  совершенно  не  подвластны  любой  расческе  и  какому-нибудь  порядку.  То  же  и  с  усами.  Торчат сапожной щёткой.  Прибавить  к  этому  глаза  табачного  цвета и получится  достаточно обаятельный  и  добрый  котище,  готовый  в  любую  минуту  постоять  за  себя.  Форма  сидит  привычно.  Только  погоны  не  соответствуют  внешнему  виду  владельца. Нет,  не  грязные  и  мятые,  как  у  начальника  вытрезвителя.  Настолько  старые,  что  портят  всю  картину.  Пробегая  глазами  прочитанное,  двигается  к  своему  столу,  по  пути  прихватил  телефонный  аппарат.  Капитан  бросил  на  стекло  картонный  портсигар  папирос  «Казбек». 

    - Балык  где?

    - Ещё  не  появлялся.

    - Колобок  заходил?

    - Пока  нет.

    Ковалёв  кивнул  и  перешёл  к  более  актуальным  вопросам  современности.

    - Вчера зять  пришёл  из  рейса.  Часы привез  в  подарок,- капитан  поднял  над  столом  руку. - Си...  сти…

    - “Ситизен”- подсказываю. Младшая сестра Иваныча замужем за старшим механиком,  плавающим  на  судах  Азовского  пароходства.

    -Никак  запомнить  не  могу.

    - Там  написано. 

    - Во!  Если  бы  знать  ещё  иностранный  язык,  цены  мне  не  сложишь.  Слушай,  дай  мне на  завтра  свой  галстук.  Мой  весь  в  пятнах.  Где  я  им  рот  вытирал?  Вроде  не  пили  последнее  время...  Надо  сдать  в  химчистку.

    - Бери.

    - Вот  спасибочки!  Приехал  кто-то  из  министерства...

    - Что-то  поздно  к  морю  собрался.

    - Может  просто  водочки  попить.  Заодно  завтра  собирает  всех  руководителей  розыска вплоть  до  районного  звена.  Интересно быть не обещает,  но  присутствовать  обязан.  Завтра ты на  хозяйстве.  На  Витьку  никаких  надежд.  По-моему,  уже  в  «бегунок»  подписи  собирает.

    - Кто  работать-то  будет?  Витька  уходит...

    - Жираф большой, ему  видней.  Колобок  обещает  не  завтра,  так  вчера  кого-то  подкинуть  Что  у  нас?

    Успеваю  поделиться  успехами  по  Байде  и  Кнопке.  Дверь  в  угрозыск  открылась в  очередной  раз  и  в  кабинет  начал  протискиваться  со  страдальческим  выражением лица  Колобок. Майор Синеглазов настолько объёмен, что  на  нём  не  сходится  форменная  одежда,  шитая  на  заказ.  Галстук  подпирает  подбородок, лежит, практически, горизонтально. Шеи нет.   Полы  кителя  потерялись  где-то  подмышками.

    - Товарищи  офицеры!- скомандовал  Ковалёв  и  вскочил. Я  уже  стоял.

    - Да  что  вы,  Михал  Иваныч,- сказал  Колобок,  тяжело  отдуваясь,  и  махнул  рукой.- Доброе  утро.  Как  дела?

    Продолжая  стоять,  замнач  по  розыску  доложил,  что  предотвращена  попытка  карманной кражи  в  автобусе  пятого  маршрута  и  попытка  оговора  гражданина  Воронцова  несовершеннолетней  гражданкой  Гусь.  В  обоих  случаях  проведена  профилактическая  работа.

    «Ни  хрена  себе!  Во натворил!  И  прямо  с  утра,»- подумал я и стал гордым. 

    - Это  хорошо,  это  молодцы,  это...  Иваныч,  зайди  потом.

    - Есть!

    Колобок начал обратный процесс протискивания.Я  дождался  окончания выхода начальства в коридорный простор и  доложил  о  приключениях  Китайца. Казалось,  Ковалёв  совсем  не  слушает. Копался в ящике тумбы  стола.  Достал  электробритву  «Бердск-3».  Дождался  окончания  доклада  и  сунул  вилку  в  разетку.  От  рёва  электродвигателя  задрожали  столы.  Михаил  Иванович  мужественно расставил ноги и довёл процесс  бритья  до  логического  завершения. Я  вздохнул  с  облегчением.  Капитан опять порылся в столе, вынул початый флакон   тройного  одеколона  и  сделал  подобие массажа.

    - Ну,  как?

    - Потрясающе. У  тебя  морда  начала  краснеть.

    - Странно...

    - Что  морда  краснеет?

    - Что Китаец  слил  информацию.  Не  похоже  на  уважаемого  человека,- Иваныч открыл крышку картоной коробки. Фольга,  папиросная бумага,  длинные  папиросы.  Антиквариат. Дамы,  аристократические салоны. Мирискуссники,  господа  офицеры.  Угар НЭПа и танго  с  фокстротом.  Красота! Во  всяком  случае  так  утверждает сам  Ковалёв.            

    Иваныч  закурил,  выпустил  упругую  струю  дыма,  словно  из  пароходного  гудка.

    - Будешь?

    - Спасибо,  нет.

    - Радует.  С  другой  стороны...  Это  я  возвращаюсь,- пояснил  для особо одарённых и сомневающихся капитан,- ничего  такого  он  не  сказал.  Ткнул  в  человечка  психического  больного.  И  уже  наше  дело — верить  такому  источнику  или  нет.  Ай  да  Китаец!  Учиться  нам  надо.  Значит,  ты  разбирайся  сейчас  с  кражонкой.  Завтра  некогда.  Будешь  на бумагах  и  телефоне. Я  к  Колобку. Антракт!

    Евбаз. Магазин 

    "1000 мелочей"

     Областной  центр  имеет  несколько  рынков  и  множество  базарчиков.  Есть  центральный  Новый  рынок,  построенный  в  спальной окраине города Песках. Но  для  местных  аборигенов,  связанных  пуповиной  с  этой  почвой,  конечно  же,  Старый  рынок или Евбаз.Они  забыли  почему  так.  Просто  до  и  сразу  после  в  городе был еврейский базар. Отсюда и  революционное сокращение. Сюда приходят не только, а  точнее  не  столько  покупать,  сколько  общаться.

    - Мадам  в  заграничных  тряпках!  Красавица!  Дама  под  шляпой!

    - Ой,  вы  мине?

    - А  кому  же  ещё?  Тебе  бичок  засушенный,  глухая  тетеря!  Вы  только  посмотрите  на  эту  вырезку,  мадам.  Её  даже  готовить  не  надо.  Ещё  утром  хрюкала.

    - Утром  Бородинского  сражения?

    - При  чём  тут  наша  общая  история?

    - По такой цене могут быть только антикварные  драгоценности.  Эта  фанера  своими  глазами  видела  пожар  Москвы.

    - Слушайте  сюда,  гражданочка.  Вы  пришли  на  купить  покушать  или  закрепить школьные знания  истории?  Так  отойдите.  Не  загораживайте  пейзаж  желающим.  Мужчина,  представительский  мужчина  с  видом.  У  вас  юбилей?

    - Нет.

    - А  шо?

    - Сорок  дней  тёще.

    - Во!  А  говорите  не  юбилей.  Это  только  для  вас.  Тёща  там  слюной  изойдёт.

    - Нет.

    - Почему?

    - Её  саму  черти  на  вертеле  поджаривают.  Жена  сказала  купить  бичков.

    - Бедная  тёща.  Ей  на  огне  сейчас  лучше,  чем  било  и  здесь.  Свечку  поставьте. Нет,  не  в  жопу.  В  церкви.

    Вокруг  базара  много  магазинов  и  магазинчиков  разных  торговых  организаций,  часто  с  одним  и  тем  же  товаром.  Район  Евбаза  старый,  одноэтажный.  Поэтому  строительство  новых зданий или помещений  под  очередные  торговые  точки  не отличается  оригинальностью  архитектурных решений.  Длинный  деревянный  барак  из  вагонки  дугой  на  бетонной  основе  и  двух  ступеньках  сгладил  угол  улиц  Дубова  и  Азовской.  Комиссионка,  ткани,  скобяной.

    Открывать  ещё  один  скобяной  противоречило  всякой  логике  и  здравому  смыслу.  Однако план  есть  и  должен  быть  выполнен.  Это,  наверное,  самый  бедный  магазин,  если  не  в  области, то в городе точно. На полках пылятся ржавые банки с краской и  алифой  производства  местного заводика «Хозбыт». На витрине, под стеклом  лежат  в  окаменевшей  смазке  железный  рубанок  и  стамеска.  Лавка  настолько  бесполезна  и  пуста,  что  ей  даже  не  положен  заведующий.  Только старший  продавец. В тот злополучный день  магазинчик  закрыли  раньше.  В  управлении  торговли  должно состояться  торжественное  собрание  посвящённое...  Никто  не  знает  чему  или  кому,  но  посидели,  слушали,  постановили.  Сигнализация  всего  барака  включалась  в  комиссионном.

    Утром  следующего  дня  старший  продавец  Монастырёв  больше  известный  в  некоторых кругах,  как  Монася,  пришёл  открывать  торговую  точку,  которую  уже.  Вход со  двора.  Кассу  обнесли  в  чистую.  Вынули  один  рубль  три  копейки.  Из  товара  ничего  не  взяли.  Брать  нечего.

    Был  конец  месяца  и  квартала.  На  кону  судьба  премии.  Уголовный  розыск  Центрального района  взялся  за  дело  всем  миром  из  трёх  человек.  Ясно,  что  подломил  деревяшку  не  блатной.  Какой  уважающий  себя  полезет  в  пустой  сарай.  Отечатки взломщика всюду.  Нет  на  потолке  и  в  милицейской  картотеке.  Смущало  только,  что  сигнализация  не  нарушена.  Сыщики  рыли  носами  землю,  однако  остались  без  премии.

    В торговом зале «1000  мелочей»  пусто.  Скучают  продавцы.  Пахнет  смазкой,  металлом,  клеёнкой, стиральным порошком. Продавщицы лениво переговариваются друг с другом.  В  подсобном помещении здоровенный  молодой  парень,  как  спичечные  коробки  перебрасывает  громадные  картонные  короба.

    - Добрый  день,- вежливо здороваюсь.

    - Здравствуй,  здравствуй,  здравствуй!- скороговоркой  зачастил  парень.

    - Ты  Толик  Абарая?

    - Да,  да,  да  Толик!

    В  подсобку  вышла  молодая  фигуристая  дама  в  импорте  и  дорогой  обуви.

    - Вы  кто  и  что  здесь  делаете?- высокомерно  спросила  она.

    Представился,  предъявил  удостоверение.

    - С  кем  имею  честь?- спросил,  хотя  прекрасно  знаю  кто  передо мной. Наташа  Бондарчук.  Училась  в  параллельном  классе.

    - Директор  магазина  Соколовская,- дама  упорно  делает  вид,  что  со мной  не  знакома.  

    Толстый,  модный  бочонок  обручального  кольца на  безымянном  пальце  левой  руки.  Судя  по  фигуре — успела  родить. «Быстро,»- пронеслось в голове. Моё  появление  не  то  чтобы  волнует  бывшую  соратницу  по  школе.  Несколько  нервирует.  На  её  территории  сотрудник  милиции.  Случайно  толкаю  короб.  Лёгкий.  Не  с  гвоздями  и  прочими  железами,  которыми призван торговать магазин.  Скорее  с  мануфактурой.  Соколовскую понять можно. Я  не  из  ОБХСС,  но  и  инспектор  уголовного  розыска  свободно  может  заглянуть  под  картон.  А  там  левак  и  не  профильный.      

    - Вы  по  какому  вопросу?

    - По  служебному.

    - Я  понимаю,  что  вас  интересует?

    - Многое.  Например,  что  в  этих  коробках?

    - Товар  объединения.  Наш  магазин  используют,  как  склад,- быстро  ответила  Соколовская. Волнения  в  голосе  не  было,  но  и  особой  уверенности  тоже.

    - Толик,  идём  поговорим.

    - Да,  да,  да.

    - Вы  знаете,  что  он  страдает  психическим  заболеванием?  И  его  слова  не  могут  быть  использованы  следствием  и  судом.

    - Да,  конечно,  но  разговаривать  с  ним  можно.

    Времени немного. Пригрозил  призвать  самого  дурного  инспектора  ОБХСС  Курочкина.  После  чего  завмаг  удалилась  к  себе  в  маленький  кабинетик-выгородку.

    - Толик,  скажи,  ты  ведь  знаешь,  кто  залез  в  скобяной  магазинчик  на  углу   Дубова  и Азовской?

    - Знаю,  знаю,  знаю.  Миша!

    В  работе  сотрудника  уголовного  розыска  бывает  всякое,  но  так!...  С  минутку сижу,  переваривая  услышанное.  Надо  было понять, что это? Правда или плод больного воображения.

    - Какой  Миша?

    - Цопа,  Цопа,  Цопа..

    По  Толику  выходило,  что  в  тот  день  после  работы  пошёл  в  город.  Просто  пошёл.  Без  цели.  Около  магазина  «Ольвия»  встретил  знакомого  Сашу.  Где  знакомый  Саша  живёт  Толик не  знает.  Познакомились  тут.  На  базаре,  с  неделю  назад.  Потом  пили  вино  с  Мишей  в «Ольвии».  Пошли  домой  по  Дубова.  Он  говорит,  мол,  слабо  войти  в  скобяной?  И  вошёл,  вошёл,  вошёл.

    - Миша  говорил?

    - Нет,  нет,  нет.

    - А  кто?

    - Не  знаю,  не  знаю,  не  знаю.

    - Был  ты,  Михаил  и  ещё  кто-то?

    - Да,  да,  да.

    - Кто?

    - Не  знаю,  не  знаю,  не  знаю.

    - Кто  предложил  взломать  скобяной?

    - Не  знаю,  не  знаю,  не  знаю.

    Мне  всё  равно  с  трудом  верилось,  что  какой-то  Миша  Цопа  подломил  «деревяшку».

   - Чем  он  замок  сбивал,  Толик?  Ты  видел?

    - Ломом,  ломом,  ломом.

    - Каким?

    - Красным,  красным,  красным.

    Замок  сбивали  ломом,  взятым  с  пожарного  щита.  

    Я  вошёл  в  кабинетик  Соколовской.

    - Разрешите  позвонить?

    - Вам  разве  откажешь?  Звоните.

    Ответил  Ковалёв.  Сразу  доложил.

    - Миша  Цопа.

    - Кто  кто?-спросил  Иванович.  Дальше  разговаривать  нет  смысла.  Звонил  Иванычу  узнать  что  это  такое.

    - Пошёл  устанавливать.

    В  коридоре  стоит  Соколовская.  Поблагодарил.

    - Облом?- почему-то  бывшая  Бондарчук  решила  признать  однокашника.

    - Такова  служба.

    - Ты  же  на  истфак  вроде  поступал.

    - Пришлось на юрфак.

    - И  что?

    - Как  видишь.

    Соколовская  в  свою  очередь  объяснила,  что  фамилию  дёрнула  у  родного  племянника областного  прокурора.  Он  тоже  Соколовский.  Только  по  торговой  части.  После  развода  и раздела всего на всех, ей досталось  фамилия,  должность  и  дочь.  Толика  жалко.  Безответный.  Директор  подкармливает  тихого  Абарая.  Девки  по  магазину  болтают,  что  Толик  с  ней  живёт.

    - Не  обращай  внимания.  Дефицита  у  тебя  в  магазине  нет.

    - При чём тут дефицит?-даже обиделась директор  множества  мелочей.

    Вспомнил  утро  в  торгмортрансовском  гастрономе.

     - «Крестьянское»  не  выбрасывают.  Очередь  была  бы  от  угла  улицы  до  закрытия  магазина. Вот  и  некогда  чесать  языками  и  придумывать  глупости.  Держись,  директриса,- легонько похлопал Соколовскую по руке. Не понял  причину  смены  настроения  руководящего  работника  советской  торговли.  Сейчас  больше  интересует  мистер  Х  имени  Миша  Цопа,  о  котором  вещает  Толик  Абарая.

    Я  закурил.

    - Толик,  где  живёт  Миша?

    - В  тюрьме,  тюрьме,  тюрьме.

    Меня  прошиб  холодный  пот.  Информированного  психа  переклинило.  Однако,  продолжил  спокойным,  ласковым  тоном.

    - В  какой  тюрьме?

    - Нашей,  нашей,  нашей.  На  Воровского,  Воровского,  Воровского.

    На  Воровского  СИЗО.  Значит  Толика  не  переклинило  и  мистер  Х  ещё  что-то  натворил. Дальше  сыщик  выяснил,  что  Цопа  несовершеннолетний,  жил  в  красном  двухэтажном  доме  напротив подломленной им  же  «деревяшки».  Всё  тот  же  угол  Азовской  и  Дубова  нечётная  сторона.  Меня  осенило.

    - Толик,  Мишина  фамилия  Винник?

    - Винник,  Винник,  Винник.

    Всё правильно. В  СИЗО  отдельный коридор  для содержания мальлетних преступников.  Гражданин  Винник  шестнадцати  лет  от  роду  недавно  заехал  туда.

    Всё  приключилось,  когда я  был  на  сутках.  Где-то  около  одиннадцати  вечера  от службы  02  поступил  немного  странноватый  вызов.  То  ли  уже  или  ещё,  но  изнасилование и  преступников двое. То  есть  особо  тяжкое  против  личности  и групповое. Оперативная группа в составе старшего  инспектора  уголовного  розыска  на  сутках,  помощника  дежурного  с  пистолетом  дежурного,  в  обойме  три  патрона,  и  милиционер-водитель  немедленно  выехали  на  место.  Сирену  включать  не  было  смысла.  Потому  что  её  нет.  Зато  двигатель  так  завывает,  коробка  передач  скрежещет,  что  проснулся  начальник  ВОХР  торгового  порта Понял — американские  империалисты  напали  на  порт , побежал  объявлять тревогу  своим вохровкам,  всем  остальным — третью  мировую  войну.

    Приморский проспект № 44, квартира  № 11. Дверь открыта. У двери ванной комнаты, закрытой  на  крючок  сидит  на  стуле  дама  лет  сорока.  По  лицу  размазана  косметика.  Халат изобран  так,  что  она,  практически,  голая.  В  руке  тяжёлая  скалка  для  теста.  Увидела  представителей  власти,  захотела  упасть  в  обморок.  Попробовала.  Не  случилось.  Пришлось  давать  показания.

    Гражданка  Котина  работает  дамским  мастером  в  салоне-парикмахерской  №1.  Кто  не знает — это  гостиница  «Интурист»,  первый  этаж,  вход  с  проспекта  Маркса.  Кстати,  гражданка  Котина — мать  воина-интернационалиста  Котина  А. А,  погибшего  не  понятно  во имя  чего  и  за  кого  в  далёком  Афганестане.

    Где-то  часам  к  десяти  вечера  пришла  домой  вместе  с  приятелем  попить  чаю.  Имя,  отчество,  фамилию  любителя  чая  в  домашней  обстановке  дамский  мастер не помнит из-за произошедших событий. Я высказал предположение, что у приятеля ни имени, ни фамилии нет. Гражданка Котина  подумала и не  согласилась.  В  СССР  безымянным  не  выдают  паспорта.  Без  паспорта  в  гостиницу  не  селят.  Но  не  будем  о  грустном.  Не  успела  мать  героя  принять  душ и  раздеться  к  чаю,  как  в  дверь  позвонили.  По  просьбе  гражданки  Котиной  приятель открыл  и  сразу  же  получил в морду.  Один  вулдузил  гостя,  второй ворвался в ванную комнату к  дамскому  мастеру.  Увидел,  что  она  готова  к  чайной  церемонии  стал  предлагать  разные  гнусности.  Гражданка  Котина  не  только  целомудренна  и  невинна.  Она  член профсоюза  работников  бытового  обслуживания.  Поэтому  советская  малина  врагу  сказала  найн!  После  чего  завязалась  ожесточённая  борьба  за  свободу  и  независимость.  Агрессор  пытался  развернуть  её  во  всем  известную  и  популярную позу  головой  в  ванну.  Изодрал  халат.  Силы  не  равны.  Гражданку  Котову  уже  посетила нехорошая  мысль,  что  с  неё  не  убудет.  Главное  расслабиться  и  получить  удовольствие. Натиск  неожиданно  ослаб.  Скорее  всего  половой  гансгстер  расстёгивал  штаны.  Умудрилась  вывернуться,  схватить  чурку,  валяющуюся  у  титана  и  треснуть  сволочь  по  бестолковке.  Не успел  упасть,  появился  второй  желающий.  Тут  же  схлопотал  тем  же  по  тому  же.

    - Ну,  где  они?- спросил я.

    - Там,- кивнула  себе  за  спину  гражданка  Котова,  подпирающая  вместе  со  стулом  дверь ванной  комнаты.

    - А  приятель?

    Потерпевшая  пожала  плечами.

    - Живёт  в гостинице?

    - Да.

    В  ванной  комнате  стоит  отвратительный  запах  перегара  партейного  ядохимиката «Кавказ»  местного производства. Полтора рубля пол литра. Половые гангстеры, как упали, так и спят, сопя  и  хлюпая  носами.

    - Чурка  где?

    - Вон.

    Оценил  самоотверженность  гражданки  Котовой.

    - Были  бы  мозги,  могло  случиться  сотрясение.

    Позже  несовершеннолетие  граждане  Михаил  Винник  и  Анатолий  Дорошенко  дали  показания.  

    Сидели  в  песочнице  у  подъезда,  кушали  тот  самый  ядохимикат.  По  «бомбе»  на  рыло. Чем  меньше  оставалось  в  бутылках, тем больше  чесалась  душа,  тело  требовало.  Созрел порнографический  план.  В  подъезде  живут  две  б...и.  Официантка  из  ресторана  гостиницы и  парикмахерша  оттуда  же.  Официантка  проживает  в  двухкомнатной  квартире  с  матерью  и  двумя  дочерьми.  Поэтому  домой  не  водит.  Даёт  прямо  в  подъезде  у почтовых  ящиков. План случился простым и гениальным. Настучать по башке ёба..ю и  пользоваться  официанткой.  «Бомбы»  опустели,  а  официантка  всё  не  шла.  Зато  появилась мать  павшего  героя  виляя  так  шикарным  задом,  что  у  граждан  Винника  и  Дорошенко  горели  уши  с  непривычки  по  молодости  лет.  За  ней,  словно  бычок  на  верёвочке  шло  какое-то  чмо  в  костюме,  галстуке,  очках  и  с  тортиком.  План  автоматически,  без  корректировки перенёсся  от  почтовых  ящиков  на  четвёртый  этаж  в  квартиру.  Дальше  известно.  Из  особо тяжкого  против  личности  преступление  само  переквалифицировалось  в  попытку  его,  что тоже  влечёт  за  собой  срок.

    Дальше вопросы  технические. Уходя  из  магазина, почему-то  столкнулся  с его  директором.  Прощаясь,  бывшая  одноклассница,  как  бы  между  прочим,  спросила.

    - Я  слышала  ты  не  женат?

    - Пока  да.

    - Что  значит  пока?

    - В  нашей  жизни  всё  могёт  быть.  Никто  не  застрахован  от  неприятностей  и  личных  катастроф.

    - И правда!- обрадованно пискнула грозный директор  мелочей  и  протянула  руку,  пальцы которой  унизаны  ювелирными  изделиями.  Хватит  на  небольшой  магазинчик.- Звони.

    - Обязательно,- обещаю,  однако,  свой  номер  телефона  не  дал  и  не  поинтересовался  телефонными  параметрами  дамы.

    ГУВД

    Всё  просто  и  берёт  массу  времени. Эксперт-криминалист  сличал дактилоскапическую карту с отпечатками,  оставленными  на  орудии  взлома  и  кассовом  аппрарате.  Писал  заключение.  С  этой  бумагой отправился  в  следственный  отдел  УВД  к  старшему  лейтенанту  Сорокину.  Следователь  не  то,  чтобы  безрадостно  встретил  новость  о  раскрытии,  но  как-то  не  очень.  Что-то  азартно  стучит  на  пишущей  машинке.

    - Валера,  тебе  премия  нужна?  Нет,  если  ты  спишь  с  дочерью  Рокфеллера...

    - Ещё  как  нужна!  На  штаны  не  хватает.

    - Какие?

    - Вельветовые.  Дочери  Рокфеллера. 

    - Вот  же  она,- тыкаю  в  бумагу,  которую  принёс.

    - У  тебя  машина  есть?

    - Откуда?

    - У  меня  тоже.  Как  поедем?

    - Троллейбусом.

    - Обедал?

    - Нет  ещё.

    - Тогда  на  троллейбус  через  столовку,- чтобы я  не  успел  ничего предложить заметил.- Это ты  ко  мне  прикомандирован,  а  звания  у  нас  одинаковые.

    Блюда  в  столовой  выглядят  настолько  аппетитно  и  витает  аромат сырой тряпки,  что я  не  отважился  класть  свою  жизнь  за  процветание  советского  общепита.  Взял  сдобную  булочку  и  стакан  разбавленной  до  нельзя  сметаны.

    Сорокин,  уминая  жижу  под  кодовым  именем  борщ  заметил,  что  его  благоверная  готовит гораздо  хуже.  Зато  фигура...  Он  вечерами  учится  в  университете  марксизма-ленинизма  при  Центральном  райкоме.

    - Жена?

    - Я.

    - Что  это  тебе  даст?

    - Бамажка.

    - Повысит  раскрываемость?

    - Смогу  пойти  помполитом  он  же  первый  помощник  капитана  в  «Югрыбпоиск».

    - Вельветовые  штаны  жене  из  Лас-Пальмаса  привезёшь.

    - Где-то  так.

    Подумал — зря не взял координаты директор магазина. Советская торговля - прибыльное  дело  при  нищей  зарплате.

    СИЗО

    Цопа вошёл в комнату  для  допросов  солидным  арестантом.  Следователю сразу заявил, что  ничего  на  себя  брать  не  будет  чужого,  и  нагло  сел  на  табурет. Именно  из  таких  не  пойми  что  и  выходит  потом  разная  сволочь. Тюрьма  не  исправляет.  Изолирует. Резко и больно взял  Цопу  за  ухо. С  силой  потянул  вверх.

    Малолетка  вскочил.

    - Пусти!  Больно!

    - Тебя  кто-то  приглашал  садиться?

    Вступил  следователь.  Предъявил  заключение  эксперта.

    - Мне-то  что?- нагло  заявил  Винник.  Я  лом  брал  в  зубе  ковыряться.

    Понял — работать  мне.  Сорокин  не  потянет.  Достал  пачку  «Примы»,  вынул  сигарету,  начал  разминать.

    - Начальник,  угости  дымком,- бывало  сказал  Цопа.

    Я  не реагировал.  Основательно  размял  сигарету,  прикурил,  затянулся. Только после этого  бросил  на  стол  пачку  и  спички.

    - Твои.  В  хате  с  куревом  хреново.

    - Не  зона.  Ларька  нет,- заметил  Винник.

    - Зато  дачки  есть.

    - Мать  на  курево  не  очень.

    - Матери — они  все  такие.  Про  тебя  понимаю,  что  жить  будешь  правильным  пацаном.

    - Само  собой,-  важно  ответил  Цопа.

    - Тогда  и  разговор  к  тебе  серьёзный.  Объясни  мне  какого  х.я  ты  в  «деревяшку»  полез? Понимаю — подломить комиссионку.  Часы  «Ориент»,  кожаный  пиджак,  джинсы,  кроссовки.  Упаковался.  А  ты?- пожал  плечами  сыщик.- рубль  три.  Бродяги  так  не  поступают.

    - Не  знаю  я.  Бухой  в  дупель  был.  Шли  из  «Ольвии»...

    Дальше  Цопа  слово  в  слово  поведал  историю  уже  рассказанную  Абарая.

    РОВД.

    Ковалёв  с  Балыком  сидят  у  стола  Витьки  пьют  чай,  с  пирожками  по   четыре  копейки. Ухо,  горло,  нос,  сися,  пися,  хвост.  Настроение  самое  миролюбивое.

    - Ну  что?- спросил  Иваныч  и  цыкнул  зубом.- Угощайся  и  повесели  нас своими  успехами.

    Долго  упрашивать меня  не  нужно,  тем  более,  что  сегодня  не  обедал  в  принципе.  Перекусил  на  бегу.

    - Есть  «палка»! Думаю  «деревяшка»  ещё  аукнется.

    - Не  бери  в  голову,- беспечно  махнул  рукой  капитан.- Будем  переживать  неприятности  по  мере поступления.  Послушай,  что  Виктор  вещает.    

    - Серёга, ты завтра после восемнадцати ничего не планируй.- вступил  Балык.- Отвальную накрываю.

    - Иваныч  успеет?  Он  завтра  в  моём  галстуке  целый  день  совещаться  будет.

    - С  кем?-  удивился  Виктор.

    - Со  своей  совестью,-хмыкнул  Ковалёв.- Успею,  конечно.  Максимум  промурыжат  до  четырёх  не  позже.  У  лектора  тоже  предел  возможностей  существует.

    - Мужики...

    - Витенька, не бзди.  Всё  будет  абгемахт  шен  геноцвали.  Когда  нищие  мусора  от халявной  выпивки  и  жрачки  отказывались? Сергей,  завтра  прямо  с  утра  все  бумаги  по сегодня. Надо  закрепить  успех  и  премию.  Всё, антракт!

    Балык ушёл. Расселись за свои столы. Иваныч закурил.

    - Премия — это  хорошо,- вдруг  совершенно  другим  тоном  спросил.- Ты  помнишь, чтобы  Китаец  кого-то  заложил?

    - Нет.

    - И  я  за  свою  карьеру  нет.  Что  имеем  с  гус  в  таком  случае?

    - Шкварки.

    - Правильно,  но  какие?  Китаец — бродяга  правильный.  За  пачку  дыма  и  сведения  насколько он покалечил маруху, которая  явно  заявление  подавать  не  будет,  сдаёт  пусть малолетку,  но  краснопёрым.  Пацан,  чтящий  закон,  так  поступит?

    - Нет!

    - Точно!-Иваныч  перекинул  в  другой  угол  рта  потухшую  папиросу.- Делает  всё  красиво. Выводит  на  олигофрена.  И  наше  дело  верить  ему  или  нет.  Всплывает  неудавшийся  половой  гигант  Миша  Цопа.  При  этом  слово  в  слово  повторяет  рассказ  Абарая.  Странно.  Нет?

    - Да.

    - Судя  по  его  действиям  всё  могло  быть  и  так.

    - Ну?- не  понял я.

    - Гну!  Кто  был  тот  третий,  безымянный?

    - Можно  попробовать  составить  фоторобот.

    - Был  пьян,  не  помню.

    - Абарая.

    - Юридической  силы  не  имеет.

    - Для  внутреннего  пользования.

    - Что  это  даст?

    Пожимаю  плечами.

    - Такая  у  нас  работа.  Даже  в  Деда  Мороза  нельзя  верить,- вздохнул  Иваныч,  прикурил  потухшую  папиросу  и  вдруг  другим  тоном  спросил — А  был  ли  третий?

    Приморскопетровск.

    Животные чувствуют приближение  природных катаклизмов.  У  бойцов  на  погоду ноют старые,  давно  зарубцевавшиеся  раны.  Машинисты  локомотивов,  идя  в  поездку,  знают  наверняка — произойдёт  что-либо  или  нет.  Порвётся  поезд,  самоубийца   устроится  под колёса  или  просто  начальство  достанет,  потому  что  пришло  время  по  графику  и  ты  не был  на  последней  техучёбе.

    Открыл  глаза  и  понял — лучше  этого  не  делать.  Однако,  с  носа  не  течёт,  аборта  не  было,  температура  нормальная.  Больничный  лист  никто  не  даст.  Со  сна  чуть  не сел  мимо  унитаза,  заехал  в  нос  зубной  щёткой,  почти  перевернул чашку  чая  и  буквально из-под  носа  ушёл  пустой  трамвай.

    Приморскопетровск.

     Радостные ожидания не оправдались. За  ночь  не произошло  ничего  достойного  внимания  уголовного  розыска.  Всё,  как обычно.  Семейные  разборки  и  заключительная  драка  в  «Машиностроителе».  Пьяная  проститутка,  которых  в  СССР  нет,  Таня  Хижняк  буянит  в  клетке  обезьянника,  обещая  с  козлов-мусоров  сорвать  погоны  и  голыми  в Африку  пустить.  В  этом  желании  её  поддерживает  весь  обезьянник,  набитый  под  жвак  ресторанными,  тоже  сильно  поддатыми,  боксёрами.

    Вдохновение накрыло меня волной  пота.  Из-под пера  выходят перлы служебного искусства  просто  на  потоке.  Муза-премия  моталась по  всему  угрозыску  района  под  потолком,  чтобы  не  стукаться  об  меблеля.  Наконец   стала  задыхаться  и с отдышкой присела в уголке. Я закончил битву с  эпистолярным  жанром  победой.  Вовремя.  В  дверь  просунулась  голова  дежурного.

    - Ты  один?- удивился  он.

    - С  тобой.  Заходи,  чувствуй  себя,  как  у  меня  в  гостях.  Чая  нет.

    - Собирайся, юморист-сатирик. Кража из номера  «Интуриста».  02  обрадовала.

    «Вот оно счастье!» - пронеслось в мозгу. Гостиничная  кража  сродни  краже  пляжной. Вокруг  куча народа и ни одного свидетеля при стопроцентных  шансах  лишиться  премии  и  схлопотать  выговор.

    В  городе  три  гостиницы,  не  считая  ведомственных  клоповников  под  вывеской  семейных общежитий. При этом только «Интурист» козырная и центровая. Правда, город  для  иностранцев  закрыт из-за  обилия  секретов  на  машиностроительном  объединении.  На  главной  магистрали  города — проспекте  Маркса  сталинской  постройки  в  стиле  «иосиф-вампир»  со  всеми  возможными  излишествами Семь  этажей  больших  окон  в  качественной  кладке,  построенной  немецкими  пленными.

    Гостиница "Интурист"

    - Ку-у-да?!- вырос в форме опереточного адмирала и с выражением на лице квадратного интеллекта. Вовремя заметил под мышкой дерматиновую папку определённого фасона.  Наконец  чутье,  несколько  притуплённое,  сработало.

    - Доброе  утро,  товарищ.

    - Точно?

    - Что?

    - Доброе,- прошёл  в  вестибюль,  который  по  нынешним  временам  называют  холлом.

    В  полулюкс  на  первом  этаже  дверь  открыта  Судя  по  обстановке,  некоторое  время  назад тут происходила химическая реакция полного  морального  разложения.  Несмотря  на открытое  окно, в  номере  витают  ароматы  дешёвого  табака,  низкопробного  алкоголя  и  косметической  продукции  николаевского  объединения  «Алые  паруса». Двое.  Один  на  диване  в  свободной  позе.  Рубашка,  несколько  поношенные  джинсы,  на  ногах  мягкие  домашние  тапочки.  Глаза  смеющиеся.  Левый  несколько  прищурен.  Стрижка  короткая, волосы  вьющиеся.  Возраст  около шестидесяти. По комнате мечется мелкий человечек лет сорока.  Полузаправленая  майка  в сатиновые семейные трусы, из которых торчат худые,волосатые,  похожие  на  куриные,  ножки.  Носки  на  подтяжках,  сидящие  на  икрах  ног.  Лицо искажает  гримаса  горя  и  желание  опохмелиться.  Волосики  вокруг  аккуратненькой,  как  тарелочка,  лысинки  всклокочены.

    - Ну, где, где их хвалёный уголовный розыск? Я обязательно расскажу Николаю  Анисимовичу…

    - Считаешь  себя  равным  Шостаковичу  и  Ростроповичу?- насмешливо  раздалось  с  дивана.

    - При  чём  тут  они?

    - Министр  с  ними  дружил.  Ты-то  здесь  при  чём?

    - Я...  я...  я,..- плюгавый  чуть  не  подавился  собственной  слюной.- Я  лауреат  премии  МВД СССР.  Мне...

    - Ты её получил по  групповухе.  Нет,  Жора,  не  монтируется.

    - Что?- удивлённо  уставился  на  сидящего  на  диване  переживающий.

    - Пафос  с  подтяжками  для  носков.  Да  и  трусы...  Такое  уже  было.  У  Гайдая  в  «Бриллиантовой руке». Никулин в трусах, Гребешкова в халате. «Как ты могла!  Ты — мать  моих детей!»  Там  талантливо,  потому  смешно.  У  тебя  жалко.  Шекспир  и  подтяжки  от  носков.

    - Не  могу  я  носить  синтетику.  Раздражает!  А  хлопчатобумажные  спадают  винтом.  Приходится  носить  подтяжки.  Их  ещё  найти  и  достать  надо.

    - Думаешь  причина  в  этом? Интересно  какие  носки  носит  Смоктуновский?- задумчиво  спросил  диванный  обитатель.

    Ничего не оставалось, как  сделать  несколько  шагов  вперёд,  поздороваться  и представиться.

    - Вы  и  есть  лучший  сыщик  города?-с  кислым  видом  спросил  мечущийся,  критически  осматривая меня.

    - Нет,  но  очень  активный.

    - Браво,  браво!  Молодец!  Виноват,  прошу  прощения,- мужчина  встал  с  дивана, протянул  руку.- Талмудовский  Ефим  Петрович.  Режиссёр.

    - Очень  приятно,- пожимаю  протянутую  руку.

    - Я у себя в двадцать первом номере. По мере  необходимости  прошу  без  стеснений.

    - Да  какое  там  стеснение  при  нашей  бедности.

    - Тем более,- понимающе кивнул Талмудовский и повернулся  к  терпиле.- Из-за  тебя  сорван съёмочный  день.  Бесконечно  так  продолжаться  не  может,  Жорж.

     - А  я  что,..- заныл  бенефициант.

    - Соберись!- отрезал  режиссёр  В  его  голосе  появилось  столько  твёрдости  и  командирской уверенности,  что захотелось  бросить  руки  по  швам  и  свести  каблуки вместе.  В  общем,  взвейтесь  соколы  орлами.

    Сел к столу. Демонстративно отодвинул  пепельницу  полную  окурков,  фильтры густо  измазаны  яркой  губной  помадой.

    - Курите?

    - Нет  что  вы!  Видите  ли...

    - Пока  нет.

    - Понимаете...

    - Рассказывайте,- уже  приблизительно  знаю  о  чём  пойдёт  речь.

    Всё банально и просто, как в учебнике криминалистики.  После  съёмочного дня  столичному  жителю,  оставшемуся  глубоким  провинциалом,  ужасно  захотелось  внимания  местных  маргарит.  До  колик  в  душе.  Напялил  чёрную  рубашку,  влез  в  белые  джинсы, повязал  шею  цветной косынкой, ноги просунул в красные  туфли.  В  таком  гав  из будки отправился  топтать  местный  Приморский  бульвар. Совращать  и  соблазнять.  

    Морским целебным  воздухом,  напоенным  ароматами  йода,  гниющих водорослей  и  тем,  что  слили  из  фикальных  танков  суда,  стоящие  в  порту,  дышат  постепенно.  Для  лучшей  усвояемости. Артист уже несколько раз прогулял бульвар  очень  медленно.  На  него  смотрели,  гаденько  хихикали  даже  исподтишка  тыкали  пальцами.  После  такого  флирта  можно  на  горшок  и  спать. Слава  догнала,  популярность  била  из  разных,  неподобающих,  мест.  И  случилось.  Сразу  две.  Далеко  не  афродиты  и  не  венеры,  но  что-то  венерическое  в  них  было.  В  остальном  сплошной колхоз. Это сейчас. С высоты пережитого. А тогда  душа чесалась,  в  штанах  звенело.  И  надо  быть  честным  до  конца.  Колхоз  весьма  прилично  упакован  в  телеса.  Стесняясь,  попросили  лишний  автограф.  Можно  один  на  двоих.  Лишнего не  оказалось,  но  рядом  кривлялось  неоном  вывески  кафе  «Уют».  Понеслось  и  поехало.  Три  цыплёнка-тапака,  три  салата,  бутылка  шампанского,  кофе на  всех  и  0,5  литра  помоев   «Плиска».  Коньяк  они  напоминают  слабо,  но  по  шабардану  бьют славно.  Далее  всё  та  же  «Плиска»  и  коробка  шоколадных  конфет  «Ассорти»  львовского  производства  объединения  «Светоч».  Всё  с  собой.  В  номере  атмосфера  была  великолепная  и  творческая.  Кто-то  из  них  сняла  юбку  и...  И  проснулся  на  диване  в  трусах,  часах, носках,  больной  голове  при  раскрытом  чемодане  на  кровати.

    - Имена  у  них  были  или  только  клички?

    Артист  поморщился.  Думается  тяжело.

    - Вы  их  по  номерам  именовали?  Первая,  Вторая.

    - Т-ты-ня.- выдавил  из  себя  терпила,- И  Ира....  Да,  точно  Таня  и  Ира.

    - Загадочные и главное  редкие  имена.  При  таких  позывных  мы  их  быстро  разыщем.

    - Правда?- оживился  артист

    - Святая.  Особые  приметы  у  них  есть?

    Есть,  есть,  как  не  быть!  У  одной  несколько  плосковатое  лицо.  У  второй  два  передних зуба  налезают  друг  на  друга.  От  этого  дефект  дикции.  При  произношении  некоторых  букв шипит.  Уже  кое-что,  хотя  очень  жиденько.  Перешли  к  похищенному  прекрасными  дамами.  Стерео магнитофон “Sony” подарен благодарными  зрителями.  Моряками.  За  исполнение  роли  старого  капитана  буксира  в  фильме  «Причалы»  Одесской  киностудии.

    - Вы  видели  этот  фильм?

    - Нет.

    - Посмотрите обязательно. Сама техника — чёрт с ней! Нет, не поймите превратно, и  жалко,  и  денег  больших,  наверное,  стоит.  Гораздо  хуже,  что  не  услышу  больше  родные  голоса...

    - Вы  аудиосистему,  как  телефон  использовали?- изумился я  и  подумал  до  чего  эти гады-капиталисты  докатились!

    - Нет,  ну  что  вы...  просто,  когда  всего  себя  отдаёшь  искусству,  своим  зрителям,  каждый вечер сгораешь  на  сцене,  эти  голоса  врачуют  обугленную  душу.  Володечка  Высоцкий,  Сашенька  Галич,  Жанночка  Бичевская,  Леночка  Камбурова...  Вы  с  ними  знакомы?

    - С  кем?

    - С  Леночкой,  с...

    - Нет,  но  знаю  Шуру  Бабай.

    - Она  тоже  бард?

    - Ещё  какой!- я уверен, что по мере  воздействия  на  психику  с  душой Шуре  найдётся  мало  конкурентов.- Опишите  магнитофон.

    А чего там описывать. «Соня»,  как  «Соня».  Уж  не  «Весна»  родимая.  Из стали  и  стекла,  как  говорится.  Вся  блестит.  На  задней  крышке  медная  табличка  с  посвящением.

    - Наклеена?

    - Прикручена.

    - Болты?

    - Э...э...  может  быть...  или  заклёпки.

    Не  талантливо.  Станиславский  бы  не  поверил. Я  тоже.

    - Текст  помните?

    - По  сценарию?- ужаснулся  артист.- Это  было  давно...

    - Таблички.

    - А...  «Уважаемому  Георгию  Константиновичу  от  моряков.»

    - Каких?

    - Что?

    - Моряков.

    - Просто  моряков.

    - В  тельняшках.  Дата  там  есть?

    - Нет.

    - Деньги  вы  держали  в  чемодане?

    - Да.  В  потайном  кармане.

    - У  вас  чемодан  с  двойным  дном?

    - Нет.

    - Тогда  и  потайных  карманов  нет.  Обычные.  Какую  сумму  похитили?

    - Минуточку,- заметался  по  номеру  сел  к  столу  с  какими-то  огрызками  бумажек. Стал  что-то  складывать,  вычитать.- Четыреста  шестьдесят  рублей  восемьдесят  копеек.  Я сюда  включил  и  те  деньги,  что  вчера...

    - Не  надо.  Их  вам  никто  не  вернёт,  и  тратили  вы  их  не  по  принуждению.

    - Да,  но...  конечно...  Тогда  четыреста  рублей  восемьдесят  копеек.

    Подхожу к открытому окну.  Номер  выходит  в  гостиничный  двор,  на  зады  ресторана.  Легко  перемахнул  подоконник  и  оказался  на  воле.

    - Что вы  делаете!-вскрикнул  застигнутый  врасплох  терпила.

    Вернулся  тем  же  путём.

    - Провожу  следственный  эксперимент.  Так  ушли  ваши  денежки.  Кстати,  как  вы вошли  с  дамами  в  гостиницу?

    - За  трояк  швейцару  и  десятку  дежурной  по  этажу.  Всесоюзная  такса.

    - Швейцару,  который  в  холле?

    - Который  в  ресторане.  В  холле — пятёрка  с  морды.

    - Лихо,  молодец!

    - Да  что  там,- отмахнулся  терпила.- Не  первый  раз  в  экспедиции.  Не  такие  номера  откалывал.

    Перешли к официальным бумагам. Заяву терпила подписал фамилией Стальнов.

    - Разрешите ваш паспорт.

    Сопа Георгий Иванович.

    - Это что?

    - Видите ли… Я лауреат премии МВД СССР за роль Глеба Карпа в телевизионном фильме “Явку отменить нельзя”, почётный сотрудник МУРа.

    - Поздравляю.

    В руках у меня оказалось служебное удостоверение. Точь в точь моё. На снимке терпила с чугунным выражением морды. Реквизиты, мастика печати, тушь — всё настоящее. Из ксивы узнаю, что Стальнов Георгий Иванович состоит на службе в Московском Уголовном Розыске в должности почётного инспектора. Подпись начальника МУРа.

    - Меня знают, как Стальнова.

    - По паспорту вы Сопа — гражданин Союза Советских Социалистических Республик.

    - Да, но…

    - Вам, коллега, могу сказать, что у нас как в вендиспансере.

    - Что?- с тихим ужасом спросила не до знаменитость.

    - Полная тайна заболевания и инициалов.

    С кислой мордой, но заяву переписали. Проверил на ошибки. Дело гиблое. Шансов на удачный розыск ноль. Если киносморчёк  на  тоненьких  ножках  припёрся  бы  сам  в  отделение  с  заявлением,  общими  усилиями  угрозыска и дежурной части его  могли  завернуть.  Вызов  поступил  с  02,  делу  дан  официальный  ход  и  придётся  возиться  с  этим  клоуном. 

    - До  свидания.

    - Вы  куда?!- вдруг  заволновался  терпила.

    - Искать  украденное.

    - И  когда  будет  результат?

    - Как  в  поликлинике  при  ОРЗ.

    - То  есть?- удивлению  актёра  нет  предела.  Даже  забыл,  что  надо  вести  себя  по  системе Станиславского.

    - Через  три  дня.  Кстати,  вы  вчера  были  того,- щёлкаю  себя  под скулой. - Помните  плохо.  Могли  и  пошалить.  Так  что  поберегитесь  эти  три  дня.  Может закапать.

    - А,  ерунда!

    - Пройденный  этап?

    - Конечно.

    - Герой!

    Пока  шёл  в  административный  коридор  прикинул — весь  хипес тянет от 1300  до  1500  рубликов.  Деньги  сумасшедшие,  но  не  настолько,  чтобы  поднимать  всемирный  шухер.

    Начальник  отдела  кадров,  она  же  секретарь  директора  и  всей  гостиницы  выдала адреса  ночной  смены  и  рассказала,  что  штаты  швейцаров  для  гостиничного  хозяйства  города  поставляет  внутренняя  служба  из  тех,  кто  выслужил  своё  в  пересыльной  тюрьме  или  зоне  усиленного  режима.  Эти  увеселительные  заведения  в  пригородных  посёлках  по  разные  стороны города.

    Не  успел выйти  из  гостиницы,  как  сзади  раздался  конспиративный  шёпот,  пониженный  до  грифа  совершенной  секретности.

    - Товарищ...

    - Старший  лейтенант.

    - Товарищ  старший  лейтенант,  администраторы  берут  с  приезжих  за  номер.

    - Много?

    - От  червончика  до  четвертака.  Зависит  от  категории.

    Далее  поведал,  что  вместо  румынских  гарнитуров  после  ремонта  завезли  ужгородские,  а  импорт пустили через фирму «Мебель». Докладывает о всех  мелких  и  крупных  прегрешениях  гостиничного  люда  не  потому  что  вынужден,  но  по  зову  души  и  сердца.

    Достал из кармана сигареты, угостил швейцара. Тот  давился,  но  курил. Что касаемо  до  вчерашнего,  то  протащил  он  бл...й  через  ресторан.  За  что  Толя  Толич — тамошний  швейцар  получил  установленный  троячок.  Ему  всё  равно.  Нужно  пройти  в  гостиницу  или  подсесть  к  кому-то  в  ресторане.  Чтобы  пройти  к  своему  номеру  артисту  надо  спуститься  в  холл.  Коридор  начинается  оттуда.  Дежурный  администратор  Аллка — любимица  всех  заезжих  кацуков,  хачиков  и  азеров  могла  их  и  не  видеть,  потому  как  сидит  за  стойкой.

    - А  дежуривший  швейцар?

    - Видел.

    - Ну?

    - Так  это...  ну...  Он  же  понимает,  что  они  через  ресторан.  Значить,  Толя  Толич  уже  получил.

    - Или  нет.

    - Или  нет.  Не  бежать  же  к  нему  справляться.

    - Тоже  правильно.

    - Райка-дежурная  по  этажу  видела  обязательно  и  сняла  свою  десятку.  К  ней этот  тоже  клеился.  Но  Райка  на  порожняк  не  падает.  Подумаешь  артист!  Она  с  кацуками,  которых  отшивает  Аллка,  крутит.  По  четвертачку.

    - С  кавказцами?

    - Ага.  Жопа  у  неё  большая...  красоты.

    Чтобы  получить  такую  информацию пришлось  бы  бегать  не  один  день  и  стереть  ноги  по  самые  колени.  Поэтому совершенно  искренне  поблагодарил  швейцара-стукача.    

    - Благодарю  за  службу,  товарищ!

    Ефима Петровича Талмудовский  сделала  война.  Как  любой  аидский  ребёнок  со  скрипочкой,  был  мягок,  застенчив,  доброжелателен. Война на него с  лейтенантскими  кубарями  в  петлицы  обрушила  ответственность  за  людские  судьбы  и  жизни.  Всё  закончилось  хорошо.  Дважды  раненным,  один  раз  контуженным,  но  очень живым капитаном — начальником  разведки стрелкового полка. Отсюда  командирская  властность,  жёсткость,  умение  идти  напролом.

    Талмудовский валялся на диване, пробовал  читать,  но думы  о  другом.  Заявился  директор фильма, приехавший из  Москвы.  С  деньгами  плохо,  в отведённое  на  производство  фильма  время  не  укладывается  и  новости  из столицы  не  совсем,  чтобы  очень.  Ефиму  Петровичу требовалось  промывание  мозгов.  Мыть  их  можно  только  с  человеком,  которому  доверяешь.  Вокруг  себя  в  группе  режиссёр таких  не  видит.  Поэтому позвонил  сержанту  разведвзвода полка. Нынче сержант заправляет внутренними  делами области,  генерал милиции.

    ГУВД области.

    В  отличии  от  творческого  человека  у  генерала  рабочий  день  и  отойти  от  дел  внутренних,  ну,  никак.  Но  выпить  с  однополчанином — святое  тем  более, что  в  кабинете  есть  комната  отдыха.  В  общем  состоялось.  Отдыхали  душой.  По  старой  фронтовой  привычке  облегчили  их, словно перед  рейдом  за  «языком»,  из  которого  вернутся  не  все. Когда  бутылка  одесского «КВ»  была  уже  пуста,  а  вторую  только  начали,  режиссёр  рассказал,  как  отличился  актёр  Жорка  Стальнов,  настоящая  фамилия  которого  Сопа. Режиссёры  умеют  рассказывать  и показывать. Это их работа. Генерал смеялся  от души. Вдруг,  словно  обрезало.  Дошло. Область в  десятке  самых  развитых  регионов.  Соответственно  и  спрос с внутренних дел определённый. То, что говно эта Сопа, понятно, но может действительно встретиться со Щёлоковым и  настучать.  Последнему  постовому  известно,  что  генерал- министр  художник,  большой  меломан  и  покровитель  мельпомены.  Дружит  со  всякими  артистами,  музыкантами  и  прочими  фарцовщиками.  Кому  нужны  неприятности?

    - Извини,  Фима,  на  минутку.  Сам  понимаешь  служба,-  застёгивая  форменный  галстук,  поднялся  гененрал.  Глаза  его  блестели.   

    Талмудовский  слышал,  как  сержант  вызывал  к  себе  полковников.  Ничего  не  понял,  кроме  запредельного  мата,  гремевшего  в  кабинете. Полковники  спустили  барский  гнев  вместе  со  своими  полканами  ниже.  Шаровая  молния  покатилась. Всё более разрастаясь  от  полученных  по  самые  не  могу.  Правда,  до  ураганных  размеров  из-за  расстояний  столицы региона не  дошла,  но  майору  Синеглазову  вставили.  Его  чуть  не  хватил  удар.  Колобок  побагровел.  На  рубашке  отлетела  пуговица.  Схватил телефонную  трубку.  Угрозыск  молчит.  Только  длинные  гудки  в  трубке.

    На земле.

    Старая пятиэтажная трущёба. Из первых. Последний этаж. Четыре двери. На звонок долго не  откликаются.  Наконец  поинтересовались  кого  принесла  нелёгкая.

    - Кто  там?

    - Откройте,  милиция.  Уголовный  розыск. 

    Раиса  Андреевна  Зеленская — женщина  лет  сорока  с  яркими  следами  былой  красоты  на лице.  Безусловно  большие  синие  глаза.  Вокруг  уже собрались  морщинки.  Цвета  вороньего  крыла волосы с  достаточно заметной сединой. Крупняшка,  но  формы  пропорциональные.  Таких  любят  выпускники  Кавказа,  которые ростом  и  мощью  не  отличаются.  Наспех  закручены  узлом волосы  на  затылке.  Когда-то  шёлковый  халат  в  пол  придерживает  на  груди  и  ляжках.

    - Что  вы  хотите?

    Настроена  враждебно.  Это я  сразу  понял  по  тону.

    - Выяснить  некоторые  подробности  вашей  ночной  смены.  Разрешите?- без  приглашения  шагаю  вовнутрь.- Прошу  прощения  за  беспокойство,  но  сами  понимаете,  служба.

    - Проходите,- нехотя  пригласила  Зеленская.

    Мебель — писк моды  двадцатилетней  давности,  старенький  телевизор  «Электрон»  без  задней  крышки,  выцветшие  побрякушки  на  стенах.  Величие  в  прошлом  и  гостиница  не  тихая  заводь,  а  спасательный  круг.

    - Вы  по  поводу  этого...  артиста?

    - Да.  Должен...

    - Я  ничего  не  видела,- отрубила  она.

    - То  есть  вас  не  было  на  рабочем  месте?- уточняю.

    - Могла  отлучиться  в  туалет,  уйти  по  вызову  дежурного  администратора,  помогать  горничной  в  кладовой...

    - Часто?

    - Что?

    - Вызывает дежурный администратор, помогаете с кладовой?

    - Бывает.

    Понял — Зеленская  ничего  не  скажет.  Да  и  говорить  ей  нечего. Признаться,  что  берёт  деньги  за  баб,  которых  тащат  в  номера?  Глупо.

    - Ну нет, так  нет,- поднялся  со  стула,  когда  одна  из  дверей  в  комнаты отворилась  и на  пороге  в  шерсти  до  золотых  челюстей. Спустился с гор  за  керосином,  поймали,  отправили  на  новый  центральный  рынок Приморскопертовска  торговать  свежими овощами.  

    - Злюшай,  Рая,  я  тэбя  не  заплатил?  Ти  куда  пошёл?- При  разговоре  червонное  золото  рта  выдаёт  лёгкое  цоканье,  словно конница пошла на рысях.  Заметил меня  и  моментально  решил, что Рая, за  его  деньги,  обслуживает  двоих.  Обратился  ко мне — Ти  кто  такая?

    - Уголовный  розыск,- помахал  в  воздухе  удостоверением.

    - Милисия?  Злюшай,  зачем  розиск,  посему  уголёвный?

    - Дверь  закрой.  Сейчас  Рая  придёт.

    Зеленская  вцепилась  в  халат  мёртвой  хваткой.

    - Очень  жаль,  Раиса  Андреевна,  что  вы  не  хотите  сотрудничать.  При  ваших  занятиях  и положении...  Участковый  ещё  не  заходил?  Навестит  обязательно.  Вокруг  масса  хороших людей.

    - Девки  не  наши,- с  трудом  выдавила  из  себя  дежурная  по  этажу.

    - Раньше  нигде  не  видели?

    - Нет.  Пришли  через  ресторан.

    - Знаю.- достаю  из  папки  блокнот,  вырвал  чистый  лист.  Написал  полностью позывные  и  номер  телефона.- Если  вам  понадобиться  помощь  или  что-то случиться  позвоните.  Сделаю  всё,  что  в  моих  силах.

    Протянул  лист  Зеленской.  Она  смотрит  на  него,  словно  на  гремучую  змею.  Костяшки пальцев  вцепившиеся  в  халат  побелели.

    - Берите,- улыбнулся я.

    С  трудом  разжала  пальцы  взяла  лист.  Халат  разъехался.  Грудь  у  неё  всё  ещё налитая,  красивой  формы.

    Спускался  с  пятого  этажа  в  чудесном  настроении.  Зеленская  сломалась.  Вот  и  появился  свой  человечек  в  «Интуристе»,  где  нет  иностранцев.  Будет  стучать и трахаться  по  нужде. 

    Та  самая  Алка  или  Алла  Петровна  Мерлен  живёт  в  такой  же  хрущёбе,  в  этом  районе,  только  внутри  квартала.  Двухкомнатная  квартирка  маленькая,  нескладная,  не для  жилья.  Детище  хрущовской  оттепели. Превращена в  красивое  гнёздышко.  Дорогие  вещи  Всё  подобрано с большим  вкусом.  Да  и  сама  хозяйка  очень  хороша.  Во  всяком  случае  весьма  ухожена. Визиту сотрудника уголовного розыска  не  удивилась.  Пригласила  в  комнату.

    - Чай,  кофе?

    Захотелось  сразу  чай  с  кофе, но мужественно  отказался. Тогда  поставила  на  журнальный  столик  замысловатую  пепельницу,  бросила  рядом пачку  «Винстона»,  дорогую  импортную  зажигалку.

    - Прошу,- и  закурила.

    Достал  «Висант».  Американские  продаются  только  в  магазинах Рыбкопа.  Рубль  в  бумажной  пачке,  полтора  в  жёсткой  картонной.  Магазины  этой организации  на  окраине  города в рыбацких  посёлках  Капканы,  Опасное.  Для  затравки  спросил.

    - Алла  Ивановна,  у  вас  есть  машина?

    - Конечно,  я  из  тех  несгибаемых  баб,  что  носят  мини  и  спокойно  сидят  за  рулём.

    - У  вас  в  гостинице  случилась  вчера  кража.

    - У  нас  каждый  день  что-то  случается.  Директор  даже  сыщика  на  работу  взял.  Ваш  отставник.  Из  зоны.  Вчера  швейцара  подменял  в  моей  смене.

    - А  как  ему  директор  платит?  Сыщики  у  вас  в  штате  не  предусмотрены.

    - Как-то  платит,  наверное.

    - Из зоны — это не наш,- даже обиделся я, роясь  в  блокноте.- Смирнов  Сергей Владимирович?

    - Да.  Вы  из-за  того  дурачка,  что  бегал  по  холлу  в  трусах  и  требовал  соединить  его  с  каким-то  Николаем  Анисимовичем?

    - Вы  удивительно  проницательны.

    - Кто  это  такой?

    - Тот  кто  в  трусах  бегал?- удивился я.

    - Николай  Анисимович.

    - Министр  МВД,  генерал  армии.

    -Министр  вошкается  с  таким?..- брови  хозяйки  дома  поползли  так  высоко,  что  могли  заехать  под  причёску.

    - Трудно  сказать.  У  них  там,- я  посмотрел  на  потолок,- свои  понты  и приколы.

    - Вы  пришли  узнать  видела  ли  я  тех  девок  и  мелькают  ли  они  у  нас.  Не  видела.  Скорее  всего  курила  на  улице.  Поэтому  не  скажу  наши  или  шалашовки  уличные.  У  него  хватило  ума  тащить  их  через  кабак.  Наш  швейцар  сдоил  бы  с  каждой  по  пятёрке,  плюс  дежурной  по  этажу  десятку.

    - Вам?

    - Не  моё.  У  каждого  свой  огород.  Через  ресторан  трояк  за  всё  про  всё.  Вот  вам  и  экономия  кроме  всего  прочего.

    - По-моему,  люди  искусства  не  бедствуют.

    - Может  и  нет.  Только  за  копейку  зайца  в  поле  загоняют,  воробья  в  полёте  обгонят. Ленинградская  певичка,  пискля  с  хорошей  фигуркой,  что  в  любовницы  Романова  сватают...

    - А  что  нет?

    - Тогда  я  любовница  Брежнева.  Француз  собрал  всех  ресторанных б....й, вывез на  Голубовку.  Там  на  пляже,  ночью,  в  свете  фар  она  пела  для  них.  Голая.  Дядя  Котя  с Валерой  Рыжим  скинулись  и  всю  ночь  вертели  ужгородскую  обезжиренную  молдаванку.  Потом  всем  на  галыше  рассказывали, как она. Мадам из то ли МХАТа, то  ли  Малого...  Я  их  путаю.  У  нас  в  люксе  жила.  Ну,  не  подойти.  Английская королева. Года полтора назад тут очередной  шедевр  снимали  на  производственную  тему.  Ночью  на автовокзале  переходила  по  десятке  из  такси  в  такси.  Весь  таксопарк  в  смену  вышел.  В  гостинице такого насмотришься  и  узнаешь — руки  вымыть  хочется.

    Я  не  выдержал.

    - Какой  у  вас  огород,  Алла  Петровна? 

    - Вам  не  рассказали?- рассмеялась  хозяйка  дома.- Танечка  промолчала  и  Фёдорыч  не  стукнул?  Ну,  всё!  Что-то  в  лесу  умерло.  Вы  мою  фамилию  знаете?

    Словно  током  шибануло.  Мерлен!  Алла  Петровна  Мерлен!

    - Да,  да,- продолжала  смеяться  женщина,- единственная  и  неделимая  жена  Мерлена  Матвея  Натановича  или  Француза.  Это,  как  вам  удобней.  И  разница  восемнадцать  лет,  и  не  живём давно вместе. Любовниц с шалашовками  Мотя  поменял  без  счёту,  а  мы  не  в  разводе.  Не  я.  Он  не  хочет.  И  ещё  во  дворе  «Лада»  третей  модели.  Так  что  у  меня  не  огород  в  «Интуристе»,  так,  ящичек  с  цветочками  на  балконе...

    Всё  западное  и  северное  черноморское  побережье  стоит  на  лёгком,  ноздреватом,  тёплом и  простом  в  обработке  камне  ракушечнике.  Добывают  его  с истории  древнего  мира.  О чём свидетельствуют Аджимушкайские,  Старокарантинские,  Одесские  каменоломни,  Севастопольские  штольни, карьеры  Балаклавы.  Человечество  не  стоит  на  месте.  С  приходом  новейшей  истории  для  добычи камня начали делать  вскрышу.  Катакомбы  теперь  со  штольнями  не  нужны.  Строили  из  ракушечника  всё,  что  можно.  Что  нельзя  тоже. Хрущёв,  которого  пустили  за  границу,  вывез  из  той  Америки  не  только  кукурузу,  оборудование,  конвейерные  столовые,  но  и  поточный  метод  строительства.  Как  всегда,  взяли  из  хорошего  самое  плохое.  Два  пятьдесят  высота  потолков  и  ужасная  теснота  комнатёнок.  Страна  гнила  в  землянках  и  бараках.  Вести  каменную  или  кирпичную  кладку  излишняя  роскошь,  потеря  времени  и  дорого.  Коммунизм,  обещанный  к  1980  году,  ждать  не  может. ЖЗБИ,  ДСК  росли  грибами  после  дождя.  В  каждом  городе  спешно  возводили  свои  Черёмушки.  Карьеры  забросили.  В  некоторых  камень  начал  «дичать» - становился  крепче  железобетона  и  не  подавался  никакой  обработке.  Но  нашлись  люди,  знающие  кому нужен.  Стали брать карьеры на откуп. Их почему-то назвали  бауэрами.  Среди  пионеров  тихий,  скромный,  ничем  не  выдающийся  аид  Матвей  Мерлен.    Проблемы  набрать  рабочую  силу  нет.  Желающих  заработать тридцатку в день  без  накладных  расходов  взносами  в  партийную,  профсоюзную кассу и комсомол больше, чем того камня  в  карьерах.  При  этом  двух  категорий.  Те,  кто  уже  отбыл  срок  и  те,  кто  готовится  сделать  это.  Тот  ещё  контингентик.  В  городе  их  стали  называть  каменюжниками  и  откровенно  побаиваться.  Камень — галышем.  Забить  галышем  вагон  или  два  за  смену  не  проблема.  Надо  достать  те  вагоны  и  транспорт,  в  котором  доедет  галыш  от  места  добычи  к  погрузке.  Лучше  всех  это  получается  у  Моти  Мерлена, ставшего из-за  фамилии  Французом.  На  него  работало   несколько  бригад  в  разных  карьерах. Из его камня строит   армия.  С  транспортом  у  Моти  проблем  нет.  День  и  ночь  пылят  военные  большегрузные  автомобили от карьеров  к  рампе.  Каменюжники  круто  пашут  и лихо отдыхают. Оккупировали ресторан  «Машиностроитель»  В  районе  НПО  «Черноморский  машиностроительный  завод»  и  сорят  деньгами  с  обязательной  финальной  дракой  перед  закрытием.  Попасть  в  это  заведение   официантом  или  музыкантом  оркестра,  кем  угодно — всё  равно,  что  схватить  Бога  за  яйца.  Конечно,  самая  крупная  фигура — Француз.  Без  его  благословения  никто  не  приблизиться  к  карьерам.  Со  временем  очертил  круг  избранных,  кто  имел  право  именоваться  бауэром. На место выбывших мог  попасть  только  свой. Тем более, что  Матвею  Натановичу  охрана  или  силовая  поддержка  не  нужна.  Каждый  из  его  шпанистых  грузчиков  мог  схватиться  за  нож  или  работать  кулаками.   

    Гостиничного  сыщика,  заменявшего  швейцара  ночной  смены  дома  не  оказалось.  Жена отправила  на  дачу.  Вскапывать  огород.

    Посёлок Микоян.

    Городской  транспорт  в  эти  райские  места  не  ходит,  пригородный  объезжает,  железную дорогу  не  проложили.  Посёлок Микоян — зона усиленного режима  и  пара  пятиэтажек,  в  которых  живут  служащие  режима,  с  конечной  остановкой  городского  автобусного  маршрута  № 6  в  ста  метрах  от  поворота  к  воротам  ИТУ.

    Погода  благоприятствует  и я  выступил  в  поход.  Переход  занял  час.  Мимо  забора  той  самой  зоны,  вдоль  оврага  по  жаркому  пыльному  шляху,  заросшему  по  обочинам  всякими  жизнеспособными  сорняками.  Шлях  змеился,  падал  вниз,  карабкался  вверх  и  наконец  вывел  на  место.   Трудно  себе  представить,  что  в  этой  пыли,  голодной  степи  люди  на  камнях  развели  такие  джунгли  и  пампасы.

    Жена  Смирнова  несколько  ошиблась,  хотя  сельхозработы  в  полном разгаре. За  врытым в  землю  основательным  столом  два  мужика  в  форменных  рубахах  и  брюках  с  краповыми  лампасами — форма  отставника,  отчаянно  режутся  в  нарды.  На  столе  пустой  трёхлитровый  бутыль  с  оседающей  пеной,  металлические  кружки.  На  земле  лежат  лопаты.  Некоторое  время наблюдал  за  игрой.

    - Ну,  здравствуй,  коллега,- улыбнулся  один  из  игроков,  кидая  зарики.- Француженка  навела.  Кстати,  стоящая  баба  по  человеческим  качествам.

    - У  меня  на  лбу  написано,  что  я  из  розыска?

    Игрок  кивнул.

    - Большими  буквами.  Идёт  молодой  парень  с  папкой,  что  выдают  только  в  милиции. Смотрит  на  номера  хибар,  резко  тормозит  возле  нас.  Кто  ты  после  этого?

    - Действительно.

    - Пришёл ты по артисту-куплетисту, требовавшего Щёлокова.  И  хочешь  составить  фоторобот  девок,- он  протянул  руку.- Смирнов Сергей Владимирович. Можно просто Владимирович.  Видел  их.  Не  наши,  но  в  гостинице  не  первый  раз.  Или  в  гостиницах.  Знают, что  за  чужую  морковку  могут  навалять.  Осматривались. С фотороботом надо к швейцару  ресторана.  Артист их через него тащил.  Горбатов  Анатолий  Анатолиевич.  Толя Толич.  Бывший  прапорщик  КПП  «Приморскопетровск».  Память  феноменальная.  Зрительная  в  том числе.  Живёт...  У  «Украины»...

    - Кинотеатра?

    - Да. Гэбэшный дом знаешь? Там. Извини,  номер  квартиры  не  скажу.  Не  помню.

    Пока возвращаюсь  к  цивилизации,  времени  осталось  только,  чтобы поздравить  отставного  старшего  сержанта  милиции,  непревзойдённого  специалиста  по  розыску  малых  форм  Бялыка  Виктора  Тарасовича  с  началом  новой  жизни.

     Приморскопетровская область. 

     Ресторан "Старая крепость".

    Откуда в  кустах  взялась  крепость  и  какая,  никто  не  знает.  Задумывался ресторан  пунктом  кормления  автотуристов  в  курортный сезон  и  шофёров-дальнобойщиков  всегда.  Почему-то  в  пяти  километрах  от  города.  Водилы  дотягивают  до  столовой  «Урожай»  на  Евбазе,  где  на  кухне  шаманит  знаменитая Инна Ивановна  и  гораздо  дешевле  да  привычней,  чем в  крепости.  Автокурортники, едущие  к  морю,  торопятся.  Назад — не  успевают  проголодаться.  Ресторан  стал  землёй до востребования.  Здесь  крутятся  большие  деньги  и  отдыхают  люди,  которым  совсем  не обязательно,  чтобы  публика  знала,  где  и  как  они  гуляют. 

    Стол  накрыт  в  комнате  отдыха  персонала.  Проще — для  своих. Ломится  от  деликатесных дефицитов.  Пару  раз  зашла  Нинка — жена  Балыка.  Фигуристая  дама в  вечернем  платье.  Зорким  взглядом  окинула  стол.

    - Отдыхайте,  мальчики,- фразой  и  тоном  выдала  себя.  Ресторанная  акула  с  опытом.

    Мальчиков  уговаривать  не  пришлось.  Я  сегодня  кушал  налегке,  что-то  несъедобное  в  орсовской  столовке  на  железнодорожном  вокзале.  Холостяк  Ковалёв  кроме  варёных  или  жареных  пельменей  из  пачки  ничего  не  видит.  Выпили,  побесчинствовали  в  тарелках.  Наступило  первое  желудочное  удовлетворение.  Как  при  таких  условиях  не  состояться  мужскому  разговору?

    - Значит  уходишь,..-философски-задумчиво  выдал  Иваныч.

    - Уже  ушёл,- поправил я  и  заметил  не  по  теме,  а  может,  наоборот.- Ну  есть  же в  советском  общепите  повара,  мать  их...

    Коренев  развёл  руками  над  столом.

    - Чтобы  они  были,  платить  надо,- авторитетно  ответил  Балык.- В  милиции  тоже.

    - Очень вовремя  сказано,- согласился  Иваныч.- Куда  теперь?

    - В  рыбколхоз  «Войкова».  Он  ближе  всех  к  осетрине.  Я,  между прочим, двенадцатый бурситет кончил. Матрос-моторист  промысловых  судов  рыбной  промышленности.  Вот!

    - Боже,  как  громко,- заметил  Иваныч.

    - У  белуги  икра  лучше,- подсказываю очень подкованный родительскими связями я.

    - Но  ты  всё  правильно  сделал,  Витя.  Мы  тобой  гордимся,- похвалил  зам  по  розыску.

    - Не,  мужики,  там,  при  хорошем  капитане,  знаете  сколько  за путину можно поднять? Дом не дом, а «жигуль» без проблем.

    - Да  ладно,..- улыбнулся я.

    - А  ты,  как-будто  не  знаешь.

    - Знаю и завидую. Я, Витя, гнилая интеллигенция,  у  которой  одни слабости.  Юрфак,  местный  университет, который ещё закончить надо.  Знаешь  в  переводе  с  английского,  что  такое  фак? Этот  фак  меня  и  преследует.  Ты  у  нас — гегемон.  Тебе  и  карты...

    - Флаг,- поправил  Иваныч

    - Ну  да.  В  руки.

    - Нинка  у  меня  тоже  интеллигент.  Институт  заочно  закончила.  Вот,  директором  ресторана  назначили..

    - Не,  Витя,  бери  выше.  Нина  у  тебя  руководитель!  Номенклатура!- разъяснил  Иваныч.

    - Вообще, интеллигент — слово непристойное и  ругательное,  давайте  всуе  его  не  поминать  к  ночи, - предлагаю я

    - За  Нину  выпьем,- предложил  Иваныч. 

    - Вить, а какого хрена при такой выдающейся спецухе ты в милицию попёрся?- меня после коньячка прёт любопытство.

    - Та  дурной  был.  После  армии...

    - Мог  в  управление  океанического  рыболовства  податься.  В  океан  ходить,  тряпки  из Лас-Пальмаса  возить...

    - Мог.  Серёга,  ты  же  в  армии  служил.

    - Обязательно.

    - А  после  помнишь?  Свобода!  А  тут  дамочка-майор  из  милиции  и  общежитие  квартирного  типа.  Комната  на  двоих.  Потом  женился.  Надо  было  где-то  жить.  Дети  родились,  жена  учится.  Опять  же  льготная  очередь  на  жильё.

    Вечер  прошёл  в  приятности  и,  как  пишут  в  официальной  прессе,  на  высоком  уровне. Домой  ехали  Иваныч  со мной  на  «победе»,  доставшейся  Ковалёву  от  одинокого  дядьки в  наследство.

    - Да  прав  Балык  прав!- сказал  капитан.

    - Конечно,  прав.- По  той  работе,  что  он  выполнял...

    - И  выполнял  хорошо.  Знаешь  в  чём  секрет  Витьки?  В  простоте  и  чувстве  толпы.  Все  домо  и  просто  хозяйки  видят  в  нём  такого  же,  как  они.  Из  недр  народных.  Ему  на  базаре  редиску  за  полцены  отдают,  - подчеркнул  зам  по  розыску.

    - При том  окладе,  он  должен  был  три  квартиры  получить,  а  не  одну  ждать  почти  двадцать  лет.

    - Ну  уж...

    - Ну  восемнадцать.  Арифметика  простая.

    - Да  знаю  я...

    - И  я  знаю.  Ты,  Иваныч  не  думаешь,  что  давно  должен  ходить,  как  минимум  в  подполковниках,  а  не  под  Колобком?

    - Что  я  думаю,..- вздохнул  Ковалёв.- А  ведь  мы  с  Витькой  ровесники.  Думаю.  Мне всего ничего до  полной  выслуги  и...

    - Ты  скажи,- с  пьяной  настойчивостью  продолжаю о наболевшем,- нас-то  двое  осталось  при штате  в  пять  человек.

    - Всегда  работали  в  некомплекте.  Сколько  себя  помню,- усмехнулся  капитан.- С  Витькой, хоть  трое  было.  Колобок  обещал  подогнать  кого-то.

    - Когда?

    - А  чёрт  его  знает.

    - Комсомольца  какого-нибудь?

    - Или  дурака.  Кто  ещё  пойдёт  на  эту  работу?

    - Значит  мы — дураки?

    - Значит.

        РОВД

    Утро  могло  начаться  своим  порядком,  если  бы  в  розыск  не  заявился  Колобок  с  кем-то.  Младший  лейтенант испуганного вида. Майор  так  талантливо  вломился,  что  мог  снести  вторую  створку  дверей  или  все  двери сразу.

    Иваныч  вскочил  и,  вставая,  попал  пальцем  в  кружку  с  горячим  чаем

    .- Ай!

    - Почему,  где,  что,  кто?!!-Синеглазова  поимели  прямо  с  утра  по  домашнему  телефону  перед  чисткой  зубов.

    - Здравия  желаю,  товарищ  майор,- спокойно  приветствовал  непосредственное  руководство  Ковалёв.- Ограбили  «Бэнк  оф  Америка»? Они  могут.  Мир  чистогана.  Ничего  не  поделаешь.

    - Какой  на  х.й!..  Какой  на....  да...  банк  с  Америкой?!  Ты  почему  тут?

    - Вообще-то  на  службу  пришёл.  А  что  не  надо  было?

    - Встать!

    - Куда,  товарищ   майор?  Я  и  так  стою.

    - Где  этот...  ваш  собутыльник,  капитан?

    - Старший  лейтенант Зорин?  Делает  фотороботы  девиц  ограбивших  в  гостинице “Интурист”  гражданина  Сопу.

    - Какую  жопу?

    - Сопа,  товарищ  майор,  Со-па.

    - Хорошо,  чёрт  с  ним.  Иваныч,  мне  прямо  с  утра  домой  звонили!- Колобок  ткнул  пальцем  в  потолок.

    Михаил  Иванович  посмотрел  в  указанном  направлении.  «Побелить  бы  надо.  Стены  тоже. Нет  Витьки.  Тот  мог  организовать,»- подумал  Ковалёв.

    - Знаешь,  что  с  нами  сделают,  если  мы  не  найдём  этих...  ну...  в  установленные  сроки?

    - Можем  значительно  раньше.

    - Что?

    - Установленных  сроков.  Не  найти.

    Синеглазова  сунули  в  милицию  с  партийной  работы  на  усиление. Соответственно  прежней  должности,  стажу  работы  жалован  в  майоры  и  назначен  рулить  ОВД  Центрального района. Крик и истерику  считает  очень  действенным  методом  стимулирования  сотрудников Успокоился  так  же  внезапно,  как  и  начал  орать.

    - Работайте,  постарайтесь  ускориться.

    - Делаем  всё  от  нас  зависящее.

    Колобок  кивнул  и  стал  торжественно-официальным.

    - Товарищ  капитан,  представляю  вам  нового... Короче,  младший лейтенант Шендра Виталий Михайлович.  Будет  служить  тут.

    «Да,  нет  Витьки,» - опять  подчеркнул  себе  капитан.

    - Иваныч  зайди  ко  мне.  Сейчас.  Курить  возьми.

    Всё отделение знает, что начальник бросает курить. Поэтому  Синеглазов  «стреляет» одиночными  и  очередями.

    Не  успел  капитан  закрыть  дверь  за  собой,  как  майор  нетерпеливо  приказал.

    - Давай  и  садись.

    Курит  он  с  истинным  наслаждением.

    - Может  не  надо?- спросил  Иваныч.- Пустая  это  затея.

    - Что?

    - Бросать  курить.

    - Надо!- отрубил  Колобок.- Врачи  рекомендуют.  Здоровье  ни  к  чёрту. Ты этого нового натаскай. Другого в кадрах ни х.я нет. Тебе работать с ними. Иди,  Иваныч,  и  форсируйте,  форсируйте!

    Вернувшись  в  кабинет,  Иваныч  на  всякий  случай  спросил  скромно  сидящего  за  столом  бывшего  младшего  инспектора  уголовного  розыска  старшего  сержанта  милиции  в  отставке  Бялыка  В.Т.  Шендру.   

    - Где стажировались?

    Почему-то в ГАИ.

    “Всё. День начался,”- подумал капитан.

     На земле.

    Гражданина  Горбатова  дома  не  оказалось. Я  посмотрел  на  часы.  Рановато  сбежал  по  делам  товарищ  швейцар.  Соседка — пенсионерка,  божий  одуванчик  долго  и  со вкусом  рассматривала служебное удостоверение. Сличала  фотографию  с  оригиналом,  проверяла  подлинность  печати,  мастики  и  шрифта.  В  ней  чувствовалась  профессиональная  закалка.  В  оправдание  своих  действий  заявила, что  немцы  во  время  войны   делали  такие  ксивы — не  подкопаешься.  Попыталась  впасть в мемуары. Пришлось возвращать в действительность бытия.  

    - Толя  на  эллинге  сейчас  живёт.

    - Где?

    - В  лодочном  гараже  говорю  сейчас  живёт.  Лодку  готовит.

    - К  чему?

    - Известно  к  чему.  Браконьерничать.

    Эллинг Горбатова в  лодочном  кооперативе ГОКа у угольного порта. Добирался  долго.  Троллейбусом,  автобусом,  спускался  к морю. Эллинг каменный, капитальный с  жилой  надстройкой.  Поздоровался. 

    - И вам не хворать,- безразлично бросил швейцар, продолжая  красить  байду  в  шаровый цвет.

    - Хорошая  у  вас  лодка.

    - Не  жалуюсь.

    - И  эллинг  добротный  прямо  дача.

    - И  на  него  тоже.

    - Сами  строили?

     Горбатов  поднял  голову.  Лицо  его  ничего  не  выражает.  Просто  граница  на  замке.

    - Вы, товарищ, не  из  ОБХСС,  не  участковый.  Спрашивайте.

    - Откуда  такие  познания?

    Швейцар  усмехнулся.  

    - ОБХСС  я  без  надобности.  Через  меня  мешок  картошки  проносить не будут. Есть другие двери и выходы. Не  дебоширю  и  не  пьянствую.  Поэтому  участковому  нечего  делать. Тем  более  здешнему  и  тут.  Да  и  ходят  они  в  форме.  Значить,  спрашивайте.

    Спрашивать  получилось  не  у  кого.

    - Перед  моими  глазами  за  смену  столько  народу  проходит.  Всякого.  Тверёзого,  пьяного, дурного.  К  концу  все  на  одно  лицо.  Где  уж  тут  упомнить...

    - Жаль, Сергей  Владимирович  Смирнов  сказал,  что  у  вас  фотографическая  память.

    - Владимирович?

    - Он.

    - Нут-ко  погодь  тут  пару  минуток.  Пригляди.  Воруют,  понимаешь,- обтёр  руки  ветошью и  куда-то  пошёл. Я  понял — к  телефону.  Вернулся  Горбатов  другим  человеком.

    - Пиши.  Вафля  и  Зубогрейка.  Обычно  отдыхают  под  кацуками,  хачиками  и  азерами  в  «Урожае».  Где  их  артист  снял…- Толя  Толич  пожал  плесами.

    - Скорее  они  его,- уточнил я.- Вы,  наверное,  хорошо  знаете  «Урожай»?

    - Наверное. После  увольнения  десять  лет  жизни  отдал.- хмыкнул отставной прапорщик.

    - ???

    - Старшим  администратором.  Азера  там  задавили.  Всех  к  ё....м  собачьим  уволили.

    - Не  смогли  найти  место?

    - Зачем?  Мне  при  кабаке  хорошо.

    Разговор  по  душам  не  клеился.  Ничего  не  оставалось,  как попрощаться,  и  отправиться  в городской  розыск  к  майору  Столяровой  Марье  Васильевне.

        ГУВД.

    Мария  Васильевна — дама  приятная  во  всех  отношениях.  Интеллектуалка,  модница,  театралка.  Читает  запрещённых  Мандельштама  и  Бродского.  Дьякова  ставит  выше  Солженицына Выписывает все толстые журналы Не пропускает  ни  одной  премьеры  в  городе  и ходит  на  всех  гастролёров.  Обходится  без  бюстгальтера.  Несмотря  на  оклад,  пользуется  только французским парфюмом и курит американские  длинные  сигареты.  Изъясняется  на  английском  и  без мата,  что  солдат  без  автомата.  Дважды  была  замужем  и  трижды  официально  разведена. Об  остальном  говорит  просто.

     - Вы  столько  хлеба  не  съели  в  жизни,  сколько  я  х..в  видела.

    Встретила  приветливо.

    - Как  на  земле?

    - Хреново.

    - Там  никогда  хорошо  не  было.

    Именно  майор  Столярова  занимается  профессионально  красивыми  дамами города.

    - За  кем  пожаловал?

    - Вафля  и  Зубогрейка.

    - Одобряю.  Хороший  выбор.  Одна  несколько  е......я  на  всю  голову,  вторая — вполне  освоившись  хипесница.  С  кого  начнём?

    - Что  ближе  лежит.

    - Валентина Андрусенко  или  просто  Валя  Вафля.  Двадцать  шесть лет. Вечный студент-заочник рыбного  техникума.  Живёт  на  Циалковского.

    - Два  шага  отсюда.

    - Их  сделать  надо.

    Улица Циалковского.

     Маленькая, вся в зелени улочка потерялась среди  центральных  магистралей  города.  Пахнет  акацией  и  цветёт  мимоза. Столярова,  благоухающая  «Коти»,  свернула под  арку.  Ворот нет.  Давно.  Двор  выложен  булыжником.  Посередине  водонапорная  колонка.  Сохнет  на  верёвках  бельё.  Над  всем  витает  коммунальный  аромат тяжёлой  ненависти. Майор  остановилась  в  центре  у  водонапорной  колонки,  достала  сигареты, закурила. Дым выпустила,  по-мужски,  через  ноздри.

    - Ну вот, Зорин, куча лет советской власти и победе.  Смотри,  как  живёт  народ-победитель.  Лишь  бы  войны  не  было!  Как-будто чем хуже живём, тем крепче мир на  планете!  В соседнем  дворе  жили  братья  Лаврики.  Очень  авторитетные  ребята.  Как  ушли  отсюда  на первый  срок,  так  с  тех  пор  выходят  на  свободу  только  для того, чтобы получить новый.  С  другой  стороны  вырос Матик.  Напротив  коротал  дни  знаменитый  Коля  Вертолёт. Он  мне  рассказывал,  что  в  детстве  мечтал  попробовать  пирожное  эклер.  На  чём  и  сгорел.

    - Пирожные  помыл?

    - Подломил киоск «Союзпечати». Добывал деньги на  эклеры.  Когда откинулся, эклеров уже не  было.  Пирожные  с  заварным  кремом,  «картошка».  Сказала,  ему,  что  это  одно  и  тоже. Просто  названия  поменяли  на  более  русское.  Он  покачал  головой - Эклер — то  эклер,  а  то  другое. Запомни,  пока  народ  будет  жить  в  трущобах  и  мечтать  попробовать,  а  не  кушать  пирожное,  мы  без  работы  сидеть  не  будем.  Нам  гарантированы  Часовщики,  Вертолёты,  Матики,  Лаврики,- Столярова  зло  отбросила  окурок.

    - Не  боитесь,  Мария  Васильевна?

    - Ещё  как!  Только  от  того,  что  Столярова  из  товарища  станет  гражданкой,  народ  лучше жить  не  будет.  Пошли  Вафлю  добудем.

    По  обыкновению  двор  оказался  целым  городом  со  своим  центром,  периферией  и  промзоной.  Где-то  за  сараями,  у  глухой  стены,  в  тёмном  тупичке  нашлась  когда-то  крашеная голубой  краской  дверь.  Столярова  просто  её  толкнула.

    - Не  запирается?

    - А  зачем?- удивилась  майор.

    Богатство — аристократично   и  чуть  небрежно.  Бедность — болезненно  чиста  до  стерильности.  Нищета — безалаберна  и  грязна.

    В  уши  ударил  голос  Пугачёвой.  Хочет,  чтобы  лето  не  кончалось.  За  дверью  запах  сырости  и  какого-то  кислого  варева.  Когда  глаза  привыкли  к  полумраку, я  понял,  что  в  помещении  окон  нет.  Высоко  под  потолком  висит  сорокасвечёвая лампочка без абажура. Тускло  освещает  центр.  Углы  тонут  во  мраке.  Печка,  рядом  ведро  с  углём,  пара  тяжёлых  кустарных  табуреток.  Большая  кухонная тумба.  Она  и  стол,  она  же  посудный  шкаф.  Покрыта  старой  клеёнкой.  В  нише,  на  каком-то  большом  деревянном  ящике  таганок  на  две  горелки,  рядом  баллон  газа.  В  противоположном  углу  книжный  шкаф  модели  тридцатилетней  давности .  В  смежном  помещении  таком  же  темном  и  глухом,  словно  портовый пакгауз, наличествует диван  с  полочкой  и валиками,  двустворчатый шкаф с зеркалом, больничная тумбочка с  древним  телевизором  «Рекорд»  и  металлическая  койка.  Тоже  из медицинского интерьера. Над  всем  этим  громкий  с  голос  певицы,  требующей  от  слушателей  радиостанции  «Маяк»,  вечного лета. Тот  самый  агрегат  на  тумбочке  универсального  назначения,  которая  ещё  и  письменный  стол.  Я  остановил  наглые  требования  о  лете  и  осмотрел  заднюю  стенку.  Дарственная надпись на  месте.  Коротко  и  ясно.  «Уважаемому  Георгию  Ивановичу  от  моряков» Суховато  и  не  понятно.  От  каких моряков, за что они так уважают  склонного  к  истерикам  и  склокам  Георгия  Ивановича?  Создалось  впечатление,  что  актёр  сам  организовал  себе  и  магнитофон,  и  табличку.  Но  это,  как  говорится  у  каждого  своё.    

    Повисшую  в  воздухе  на  мгновение  тишину  разорвал  малоприятный  голос  Вафли,  сопровождаемый  активным  шмыганьем  носом.

    - Марь Васильевна, я не хотела!  Случайно!  Сама  не  пойму!  Марь  Васильевна,  можно  явку  с  повинной  напишу,  а?

    - Твоими явками всё управление  оклеить  можно.  Собирайся  живей!  Рейтузы  тёплые  возьми.  В  хате  не  Сочи.  Орудие  производства  ещё  застудишь.

    - Тогда чистосердечное, Машенька Васильевна?-продолжила демонстрировать  уголовно-процессуальные  знания  Вафля.  Чтобы  усилить  впечатление,  профессионально  заревела. Настолько  умело,  что  показалось — сейчас  изойдёт  на  влагу.

    - Деньги  где,  Андрусенко?

    - Какие  деньги?  Не  знаю  никаких  денег!- тут  же  высохла  Вафля.

    - Из  чемодана.

    - Чьего чумадана?- Валька посмотрела на Столярову, ища  то  ли  поддержки,  то  ли  защиты.

    Я  пододвинул  табурет,  сел,  закурил. 

    - Ты  на  товарища  майора  не  смотри.  Веду  розыск  я.  С  таким  настроением  ты  чистуху только  в  камере  на  торчке  напишешь.  Я  тебе  обещаю.  Готовься  годика  три  с  коблами  на зоне  в  ковырялки  играть.

    - Не  пугайте.  Я — первоходка.  По  максимуму  не  дадут.

    - Ну  да.  «Советский  суд — самый  гуманный  суд  в  мире!  Ура,  товарищи!».  Так  что  ли? Всё  зависит  от  личности  терпилы.  А  он  у  нас  мерзопакостный  и  со  связями.  Трояк  и  к бабушке  не  ходи.

    - Собралась?- включилась  Столярова.- Пошли,  а  то  все  низы  разберут.

    - У  Зубогрейки  они.  Она — курва  в  чумадане  рылась.

    - Следователю  расскажешь.

    Те  десять  минут,  что  шли  к  управлению,  Вафля  убеждала  — никакой  кражи не было.  Кража — это  вульгарно.  Просто  взяла  случайно  на  память  о  любимом  мужчине.  Вспомнил  облик  любимого  мужчины.  Просто  Марчело  с  Мастрояни.  Любовь, действительно,  сильное  чувство.  Особенно  для  Вафли,  любящей  по  несколько  раз  в  день  и  всё разных.  Есть  из  чего  выбирать.

    ГВД. 

    - Рассказывай.

    - Всё?

    - И  подробно.

    Андрусенко  по  своей  глупости  попыталась  развить  романтическую  тему.  Её  быстро съехали  на  бытовой  жанр.

    Валька появилась на «пятаке»  у  бара  «Дельфин»  поправить  жизнь  на  десятку  и  получить,  по  возможности,  от  этого  чувственные  удовольствия.  Однако  клиент  шёл  всё  какой-то  маломощный.  Получить  удовольствие,  может  быть  и  да,  но  сделать  жизнь,  так  нет.  Вечер  без  прибыли,  что  свадьба  без  жениха.  Неожиданно  материализовалась  Зубогрейка  с  плодотворной  идейкой  склеить  лоха.  У  неё  тоже  сегодня  клиент не пёр. В успех безнадёжного  дела  верилось  с  трудом.  Однако,  на  Приморском  бульваре  сразу  выценили  клоуна.  Метался  туда,  сюда,  оттуда  в  белых  штанах.  Искрил,  так  ему хотелось.  Крючок  заглотнул  сразу.   Усидели  трёх  циплят-тапака.  Фирменная  отрава  «Уюта».  Дамы  под  шампанское,  хотя  Вафле  очень  хотелось  водочки.  Артист  усосал  бутылку  коньяка.  Там  же  зацепили  бутылку  коньяка  и  конфеты  на  вынос.  Перешли  в  «Погребок»  опять  же  на  шампанское  с  коньяком. Идальго  «поплыл».  Зубогрейка — тёртая,  боялась  не довести. Или довести, но  до  первого  постового.  Обошлось.  Пошла  через  ресторан  гостиницы.  Там  меньше  лишних  глаз.

    - Кто  платил  швейцару?- не  выдержал я.

    Зубогрейка,  но  из  кошелька  артиста.  В  номере  объект  начал  вести  себя  плохо, показывать  своё  гнилое  нутро.  Хватал  дам  за  сиськи  и  прочие  интимные  подробности.  Зубогрейка  обездвижила  его  половиной  стакана  коньяка.  В  лоб.  Вафля  схватила  самую весомую  улику — магнитофон.  Зубогрейка  достала  из  шкафа  чумадан,  сразу  стала  при  деньгах.  Уходили  по-английски,  не  прощаясь  и  через  окно.

    - А  правда,  что  этот  магнитофон  больше  тыщи  стоит?

    - Где-то  так,- рассеянно  кивнул  следователь,  не  отрываясь  от  бланка  протокола  допроса.

    - Иди  ты!- радостно  удивилась  гражданка  Андрусенко.

        РОВД.

    - Ну-у...  пожалуй  всё,- задумчиво  сказал  Ковалёв.- Мне  надо  отъехать.  Остаётесь на  телефоне.

    - Всех  посылать?

    - А  вы  службу  знаете.

    - Стажировался.

    - Посылать,  но  записывать  кто,  кого,  куда.

    Гостиница "Урожай.

    Изымать из обращения гражданку Шконь  Ольгу  Августовну  отправилась  весьма  представительная  бригада.  Дело  в  том,  что  Зубогрейка,  не  взирая  на  этаж, могла спокойно выйти в окно, пройтись по крышам и  спуститься на грешную землю с помощью  водосточной  трубы.  За  ней  числится рекорд,  когда  совершенно  голая  в  конце  октября  переплыла  залив  шириной  около  шести  миль.  Где-то  двенадцать  километров.  

    Майор со мной  пришла  из  УВД.  У  гостиницы  ждёт  участковый  и  сержант  из  батальона  ППС.

    «Урожай»  всё  тот  же  Дом  Колхозника,  что  на  задах  Евбаза.  Только  через  дорогу.  С  той  лишь  разницей,  что  в  казарме ночуют селяне пригородных деревень,  не распродавшиеся.  В  гостинице  с  двумя  люксами  базируются  перекупщики,  издалека  и  надолго.  В  основном  Закавказье.

    Администраторша, вовсе не похожая на Аллу Петровну Мерлен, напряглась непонимающе  уставилась  на  участкового. В  «Урожае»  на  то  и  отстёгивают  капитану, чтобы  жил  сам  и  не  мешал  жить  другим.  По  администратору  в  гостинице  посторонних  нет  и  быть  не  может.  Или,  по  крайней  мере  она  никого  не  видела.  Пришлось  трусить  «вратаря».  Швейцара в галунах опереточного адмирала  постоялому  двору  не положено. Чёрный костюм,  галстук.  На  нагрудном  кармане  переходящий  знак.  Эмалевый  большой  прямоугольник.  «Дежурный».  Ниже  мелко  и  латинскими  буквами — отель  «Урожай».  А  шо?  Знай  наших!  Поэтому наших  спросил  прямо.

    - Зубогрейка  в  какой  хате?

    Дежурный  оценил мою  откровенность.  Не  разыгрывал  невинность,  как  это по  дури  сделала  администратор.

    - Двести  седьмой.  Второй  этаж.

    - Окна?

    - На  улицу.

    - Двери  закрыть  на  замок.  Никого  не  впускать  и  не  выпускать.  Не  дай  тебе  Бог,  если...

    - Что  вы,  товарищ...

    - Смотри  у  меня!

    Думаю,  что  хорошо  бы  тряхануть  гадюшник.  Но  стоит  он у  самой  разграничительной  черты  закреплённых  территорий  со стороны Кировского  РОВД.  В  Кировском  свой  зам  по  розыску,  свои  инспектора,  свой  некомплект.  Пусть  у  них  мозги  сохнут.

    Зубогрейка выдавала сразу двум.  В  момент  наивысшего  напряжения в номер вломилась вся делегация. Увидев  человека  в  форме,  кавказские  гости  по  национальной  традиции  потянулись  к  туго  набитым  бумажникам  в  надежде, что опосля шоу продолжится.  Святая  наивность  детей  гор.  Из  того  же  видового  ряда  Оля  Шконь  сделала  совершенно  другие выводы.  Поэтому,  натянув  трусики  «недельки»,  попробовала  в  таком  виде  сигануть  с  балкона,  случайно  оказавшегося  в  номере.  Увидела  мающегося  на  асфальте  сержанта, бдящего из последних сил. На  секунду  замешкалась.  Этого времени мне хватило схватить её  за  трусики  и  затащить  назад в номер. Гражданка Шконь каким-то неуловимо  змеиным  движением  выскользнула  из  трусишек  и  опять  устремиться  к  свободе.  Неизвестно  чем  бы  закончилась  схватка,  если  майор  Столярова  не  залепила  собственной  сумкой  Оле  в  лоб.  От  неожиданности  Зубогрейка  уселась  на  пол,  а  я  защёлкнул  на  ней  браслеты.  Так  она  и  пошла  к  машине.  Голая,  но  в  наручниках.

    ГУВД.

    В  кабинете  следователя  гражданка  Шконь  продолжила  духарить.  Наотрез  отказалась  одеваться  и  давать  показания.

    - На  живую  п...у  хоть  посмотрите,  мусора  позорные,  импотенты  х...ы!

    Старания великого  знатока  контингента  майора  Столяровой  никакого результата  не  принесли.  Зубогрейка  железнобетонно  стоит  на  своём.  Точнее  сидит. Я  потянулся  к  телефону.

    - Дежурный,  добрый  день.  Зорин  угрозыск  Центрального  беспокоит.  У  тебя  в  обезьяннике  бомжи  сидят?  Сколько  в  одной  клетке?  Замечательно!  Мы  к  тебе  сейчас  одну мать Терезу на пару часиков подбросим. Пусть мужики удовольствие  получат.  Ага,  лады.

    Задержанная  очень  внимательно  прислушивалась  к  беседе. Я  поднялся  со  стула,  она  следила  только  за  ним.

    - Пошли!

    - Зачем?

    - В  райское  место  на  пару  часиков  сгоняешь.

    - Куда  ты  её?- подыграла  майор.

    - В ЛОВД на  железнодорожном  вокзале.  У  них  обезьянник  всегда набит бомжами. Подарочек  будет.  Уже  голая  и  готовая.  Правда,  они,  в  основном,  друг  друга.  Жопашники хреновы,  но  и  у  неё  задок,  что  надо.  Пятёрочку  вонючих  пару  раз  пропустит.  Триппер, сифилис,  грибок,  педикулёз  и  тубик.  Кажется,  ничего  не  забыл?

    - Ни-ет!  Не  надо!  Марь  Выасильевна!...

    - Что не надо? При чём тут майор? Тебе корячится трояк за кражу в гостинице.  Вафля дала показания, добровольно выдала украденный стереомагнитофон. Идёшь  паровозом.  Прогулка  голышом — хулиганка. Двоечка.  Сопротивление  сотрудникам  милиции при  задержании.  Ещё  пару  годиков.  Отягчащающее  обстоятельство — отказ  сотрудничать  со  следствием.  Итого...  реально пятерик. Масть у  тебя  так себе.  Не  особо  уважаемая.  Хипесница.  В  зоне  придётся  тяжело.  Не  спорю.  За  себя постоять  ты   умеешь,  но  одна  против  кодлы...  В  общем,  сама  понимаешь.  Сейчас  в  клетке  у  бомжар  подхватишь  какую-нибудь гадость.  Лучше  две.  Надёжнее.  В  зоне  с  этапа  сразу  на  больничку.  И  все,  кто  хотел  тебя  попробовать,  обломились.  Начнёшь  клеить  ласты,  отправят  домой.  Кому  нужны  лишние  трупы,  висящие  на  них?

    - Это  почему  я  должна  умереть?- в  каком-то  ступоре  ужаса  спросила  Зубогрейка.

    - Сифилис не лечится. Подлечивается. Поддерживается  в  вялотекущем  состоянии. Нос  провалится  ещё  кое-какие  прелести.  Плюс  туберкулёз.  Его  в  наших  зонах,  как  блох  у сучки.  Передаётся  воздушно-капельным  путём.  Какой  бомж  не  тянул  срок,  какой  бомж без тубика?  Гремучая  смесь.  На  воле,  в  нормальных  условиях,  у  нас  медицина  бесплатная. ОРЗ  и  три  дня  больничного.  А  за  колючкой...  В  общем  будущее  прекрасно  и  удивительно Вставай,  поехали!- я грубо  схватил  её  за  плечо.

    Оля Шконь не  зря  когда-то  занималась  акробатикой,  а  сейчас  танцует  спортивные  танцы  в клубе СРЗ. Быстрым,  мягким, круговым движением  освободилась  от меня,  схватила  свои вещи, отбежала  в  угол  и  начала  лихорадочно  одеваться.  Мешают браслеты,  но  никто  не  торопится  их  с  неё  снимать.

    - Я  буду  говорить...  или  писать...  Пишите...  спрашивайте!- и  шмыгнула  носом.

    Ни  в  какое  ЛОВД я  не  звонил.  Набрал  номер  родного  кабинета.  Ответил  незнакомый  голос,  который  ничего  не  понял  и  грамотно  послал,  однако довёл  партию  до  конца. 

    Столярова  и я  вышли  в  коридор.

    - Высший  пилотаж! - заметила  майор.- Школа  Иваныча.

    РОВД.

    Руководство,  спущенное  начальником  областного УВД,  ведёт себя так,  словно  его  не  сегодня,  так  вчера  кастрируют,  а  до  этого  оно  должно  поиметь  весь  милицейский  гарнизон  областного  центра.  Майор  Синеглазов  даже  спал  с  лица,  если  такое  можно  сказать  о  нём,  испытывает  постоянное  и  нарастающее  давление.  И  от  секретаря  парторганизации  городского  управления  тоже. Поэтому Колобок  прямо  с  утра,  не  поднимаясь  к  себе,  рванул  разъярённым  носорогом  сразу  в  угрозыск.  Со  всей  доступной  злобой  дёрнул  дверь  на  себя  и  сотряс  всю  конструкцию  протискиванием. 

    - Здравия  желаю,  товарищ  майор.- вскочил Шендра.

    - Где  этот...Иваныч?

    - Вышел. 

    - Ага, ну да,  ну  да,..  Скажите  Ковалёву,  чтобы  немедленно  поднялся  ко  мне.

    Втиснулся  в  кабинет,  бросился  к  холодильнику,  выдернул  бутылку  дефицитного  «Боржоми»  и  высосал  её  из  «горла»  за  один  приём.  Всё  одно  к  одному.  Хипесницы  обработали алкаша — знакомца министра. Почему  всё  на  его  голову!  Майор  открыл  сейф,  достал  початую  бутылку  дагестанского  коньяка,  принял  полстакана.  Полегчать — чёрт  его  знает,  но  поступок  вдохновил.  

    Шендра вскочил с появлением капитана. Хотел обрадовать. Но здесь появился я с докладом о успехах и поручении следователя привезти для опознания вещей терпилу.

     - Ну,  тащи  его.

    - Откуда?  С  утра  на  природе  снимают.

    - Где?

    - В  окрестностях  Генеральских  пляжей.

    - Значит,  Пресноводное.

    - Угу.

    - Сейчас  попробую  тебе  выбить  машину.

    Колобок  увидел  своего  зама  и  набрал  полную  грудь  воздуха,  но  капитан  опередил.

    - Преступницы  разысканы,  похищенное  обнаружено.

    - Где?!

    - Обнаружено?

    - Вещдоки.

    - У  нас.

    - Хорошо.   Тащите  Жопу.

    - Сопу.

    - Тем  более.  Срочно.

    - Он  на  съёмках  в  окрестностях  Пресноводного.

    - Ну  и  что?  Пусть  едет  твой...  Зорин.

    - На  чём?

    - Электричкой,  автобусом.  

    - Пока  он  доедет,  потерпевший  вернётся  в  город.  Завтра,  с  утра  вызовем...

    - Какое  завтра!  Иваныч,  ты  понимаешь,  что  говоришь?

    - Реальные  вещи.  Или  найдите  машину.

    - Какую?

    - Автомобильную.

    - Где?!!

    - Доложите  об  успехах,  может  там  и  машинка  найдётся,- вздохнул  капитан.

    Майор недоверчиво посмотрел на  Ковалёва,  но  телефонную  трубку  поднял.

    - Товарищ полковник, докладывает майор Колоб... Синеглазов Так  точно.

    Толстяк  бодро  доложил  о  успехе  угрозыска  района.  После  чего  робко  попросил  распорядиться  насчёт  транспорта.  Положил  трубку,  повернулся  к  капитану.  

    - Машина  вышла, приказано  всё  вернуть  этому  говнюку...

    - Сопе.

    - Сегодня  же.

    Иваныч  не  сел  за  свой  стол.  Остановился  у  дверей.

    - Ситуация пожарная. Сергей, сейчас придёт машина из города. Едешь  за  Сопой.  Вопросы?

    - На  хрена?- не  понял я

    - Приказ  сверху.  Вернуть  всё  терпиле.

    - Дурдом!  Почему  у  нас?- не  унимаюсь я.

    - Колобок  хочет  быть  героем.

    Приморскопетровская область.

    Деревня Пресноводное.

    Генеральские пляжи.

    Местные  фиорды.  Берег,  изрезанный  мелкими  бухточками  с  приятным  песчаным  дном.  Очень  удобным  для  купания  и  прочего  отдыха  на  природе,  под летним  солнцем.  Можно  голыми.

    В  одном  из  таких  райских  мест  Толмудовский  снимает  эпизод,  как я  понял,  очередной  русской трагедии.  Финал  гражданской  войны.  Скорее  всего  Фрунзе  уже  форсировал  Сиваш.  Бегство  началось.  На  пляже  брошена  полевая  кухня,  уткнувшаяся  оглоблями  в  песок.  Перевёрнута  телега,  орудийный передок и прочие, остро необходимые  в  тогдашнем  быту,  вещи. Тележные колёса, комоды, чемоданы.  Среди  этого  великолепия бродит длинноволосый седой  человек  в  джинсах.  С  мукой,  застрявшей  в  глазах.

    - Светлана!- кричит он.- Стул, стул давай.  Не  этот.  Венский!  Да!

    Ставит, утапливая ножки в песке. На  лице  усиливается  выражение  физического  страдания, творческой  и  желудочной  неудовлетворённости.

    - Переверни  на  бок.  Да.  Оставь  так.  Хорошо.  Пристрой  сверху  раскрытый  летний  зонтик  и  запутай  газовый  шарфик.

    - Великолепно. Реквием по ушедшей эпохе.- раздаётся с кресла, в котором сидит Талмудовский  Несмотря  на  погоду,  он  кутается  в  старую,  из  реквизита,  шинель  без  погон,  но  с  петлицами.  Прищуренный  глаз  смотрит  хищно,  чубчик  торчит  суворовским  хохолком.  В  левом  углу  рта  дымит  сигарета  и  весь  он  похож  на нахохлившегося  агрессивного  воробья.

    - Юлик,-обращается  к  оператору,  усаживающемуся  за  камеру,- будешь  давать  панораму,   задержись  на  стуле.  Так...  не  навязчиво.  Красиво  и  трагично.  Эпоха  ушла,  счастья больше  не  будет.

    Юлик  с  докуренным  до  гильзы  окурком  папиросы  в  том  же,  как  у  режиссёра  углу  рта,  молча  кивает  в  спинку  стула  Талмудовского. 

    В стороне армейский мотор-генератор на  базе тяжёлого  грузовика «Урал». По песку  змеятся  кабеля,  шланги  и  прочие  технические  коммуникации.  Там  же  приткнулся к берегу  катер  шарового  цвета  «Водолаз-4».  Рядом  качается  шлюпка. В ней  на  вёслах,  бессильно  опустив  руки,  сидит  Георгий  Сопа или  Стальнов.  В  форме  полковника  белой  армии.  Вместо  фуражки  на  голове  войлочная  пляжная  панама.  На  песке у шлюпки лежит личность без  штанов,  но  в  тельняшке.  

    На раскладном  металлическом  стульчике  актриса  в  глухом,  чёрном  платье  с  закрытым  горлом  по  моде  начала  века.  Средних  лет  гримёрша  поправляет  ей  лицо.

    - Соловьёв-Сокольский,  Танечка,  мой  счастливый  билет.  Взял из провинциального хореографического  училища.  Первая  роль — и  такой  оглушительный  успех.  Я  была  ужас,  как  хороша тогда. Страх! Меня ждал какой-нибудь провинциальный  хорошо,  если  не  национальный  театр  оперы  и  немножечко  балета.  Пожизненный  кордебалет.  Посмотри  у  каких  режиссёров  снимаюсь.  Талмудовский.  Имя,  талант,  титан!

    Танечку  вполне  по  возрасту  и  заслугам  стоит величать по имени, отчеству. Работала в своё время с  Элиной  Авраамовной  Быстрицкой.  Нет,  не  гримировала.  Красота  не  нуждается  в  правке. У великих  свои  скелеты  в  их  шкафах.  У  Быстрицкой  тоже.  Искусство — одно.  Красивая  женщина  в  искусстве — совсем  другое.  И  это  всё — творчество.  Слишком  долго  и  много гримёр  работала  лиц.  Всё  знает, всё видела.  Чтобы  вот  так  великая  молола  с  первым  встречным  языком?  Боже  упаси!  Вежливо  о  погоде,  поинтересуется  жизнью,  детьми...  Кивает и  делает  своё  дело.  Сейчас  рожа  гастрономовской  курицы  станет  выглядеть  лицом.  Не  выдерживает.

    - Зато  давно  была  бы  на  пенсии.

    - И то правда,- вздыхает не заслуженная  артистка,  делающая  карьеру  в  постельных  тонах    

    - Серёжа...

    - Какой?

    - Соловьёв-Сокольский...

    - Он  тебя  первый  завалил.

    - У  нас  была  сумасшедшая  любовь!  Ужас!  Страх!

    - Со  всеми  остальными  тоже.  С  этим  мальчиком  из  театра  киноактёра  в  том  числе.

    Актриса  обиженно  замолкает.  Татьяна  Ивановна  в  два  касания  кисточкой  заканчивает создание  лица.

    - Свободна.

    Актёрка  гордо  вскинув  голову,  выгнув  спину,  уходит  прямо  в  творчество.  Гримёр  плюхается  в  кресло,  достаёт  из  кармана  сигареты.

    - Подстилка!- хмыкает  она.

    Суетится  кинонарод.  Талмудовский  общается  с  внешним  миром  через  электромегафон.  Точно  такой  же,  как  у  любого  милицейского  начальника,  ответственного  за  обеспечение  общественного порядка  на  массовых  мероприятиях.  Что-то  непонятное прокричал  режиссёр.  Народ  побежал  в  обратную  сторону. Несостоявшаяся балерина уселась на  какой-то  сундук  в окружении чемоданов.  Её  поза — надлом,  безысходность,  покорность судьбе. Человек  в  тельняшке  сорвал  со Стального  панамку.  Сунул  ему  под  нос  зеркало.  Артист  нахлобучил  на  голову  картуз  защитного  цвета  с  кокардой.  Схватился  за  вёсла  и  застыл  в  готовности.  Талмудовский  наполеоном  осмотрелся   и  подал  команду.

    - Мотор!  Начали!

    По этой команде сорвалось с места что-то  не  правдоподобно  худое и поэтому бесполое. Босиком  бежало  по  песку,  пытаясь  вилять  тем,  чего  нет.  У обречённой  актрисы, закричало.  Наверное,  с  испугу  и  хлопнуло  хлопушкой.  Юлик  слился  с  окуляром камеры.  Через  какие-то  минуты  Теоровский  сообщил  мегафону.

    - Жорка,  пошёл!

    Стальнов  хватил  вёслами,  человек  в  тельняшке  некоторое  время  толкал  шлюпку  в  транец.  Разогнаться  получилось.  Плавсредство  по  широкой  дуге  шло  к  обречённой актрисе,  виляя  на  курсе,  как  бык  поссал.  Терпения  не  было.  Бросал  шлюпку, не доходя до земной тверди.  Выскакивал  и,  поднимая  брызги, словно рысак,  бежал  к  даме. Она порывисто  вставала, заламывала руки. Объяснение бурное.  Всё  с  теми  же  руками,  жестикулированием,  хватаниями.  Всё-таки,  ему  удавалось  уломать  даму.  Она  покорно  брела  по  воде  к  шлюпке,  а набежавший накат лизал оставленные чемоданы. Аллегория   налицо. Только не Талмудовского.  Всё  время  ему  что-то  не  нравилось.  Он  подсказывал,  требовал,  объяснял.  Один  раз  даже сам показательно похватал за  сиськи  протеже  Соловьёва-Сокольского.  Бюст  режиссёру,  скорее всего, не понравился. Больше он этим не занимался, но третировать Сопу  продолжал.  Начал  капризничать  оператор  Юлик.  Солнце  стало  бесчинствовать,  менять  своё  место  и  оператор  решительно  не  мог  снимать.  Начали  ставить  дополнительный  свет  и  запустили  того  самого  в  тельнике  без  штанов  таскать  круг  из  светоотражающей  «космической»  ткани.  Теперь  работа  у  него  была  постоянной.  Им  руководил  ассистент  оператора,  орущий  во всё горло куда идти,  поднять  или   опустить.  Когда  Жож Стальнов мог спокойно догрести до олимпийского рекорда  и  после  этого  отойти  в  мир  иной,  дама  замочила  платье  по  самую макушку,  Талмудовский  наконец  смилостивился.

    - Снято!- и  тяжело  поднялся  с  кресла.

   Никакой  радости  на  лицах  киночеловеков,  как  показывают  по  «ящику»  в  программах  о  кино, я  не  увидел.  Сплошная  усталость.  Сматывались  кабеля,  реквизит  бросался,  как  попало,  в  фургон.  Снимали  камеру  со  штатива.  Костюмер  прилюдно  сдирает  с актрисы  платье,  когда  гримёр  смывает  с  неё  лицо.

    - А ты думал? Вечный праздник, Париж?- спросил,  натолкнувшись  на меня  Талмудовский.

    РОВД

    Посмотреть  на  подписание полового  акта  безоговорочной  капитуляции  съехались  и  сбежались   руководители  разного  ранга  и  направлений.  В  большом  помещении  угорозыска Центрального района стало тесно  дышать  от  полковников  и  подполковников.  Майор Колобок,  рассчитывающий  вести  церемонию  и  сорвать  аплодисменты,  задвинут  к  стене  и дышит  через  два  раз.  Некоторые  пришли  с  фотоаппаратами.  Запечатлеть  себя  в  искусстве или  искусство  рядом  с  собой.

    Все остались с чувством глубокого разочарования. Худенький,  маленький, тщедушный. При лысине и усталом  личике. Молча подписал,что  сунули.  Взял,  что  дали.  Коротко  поблагодарил  одним  предложением.  А  поговорить, а байки,  а  групповуха фото на память? И выпить есть.  Чай  не  последний  хрен без  соли  доедаем.  Однако  развлекуху  нашли. Как  только артист показался на  улице,  принялись  обсуждать  актёров  советского  кино. Вспомнить есть что! Юг, война, экспедиция  всё  спишут!  Пиво,  бабы,  папиросы!  У  каждого  на  душе  лежит  какая-нибудь  гадость.  Ежели  нет,  то  стоит  послушать  бывалых  товарищей. 

    Я  запер  ящики  стола.  Бросил  взгляд  на  сейф.  Старший  начальствующий  состав  расходиться  не  собирается.  Радует  сам  себя.  Да  заготовленное  горючее,  по  случаю,  надо  оприходовать.  Колобок  остаётся  гарантом  стабильности  кабинета.  Я  тихо  выскользнул  из  угрозыска.  Во  дворе,  под  простынями  ждут  капитан  с Шендрой.

    - В  чебуречную?

    - Может,  лучше  по  домам?- с  надеждой  спросил я.

    - И  по  домам.

    - Опять  водка,- вздохаю.-  А-а...  пошли!

    - Антракт!- подвела  черту  быстро  обучающийся Шендра.

     Московская область. 

      Талдомский район. 

      Село Спас-угол. 

     Весна 1983 год.       

     В конторке вспомогательного цеха при колхозе имени Очередного съезда КПСС зазвонил телефон. Говорил не слон. К аппарату попросили механика Алексея Митрофановича Серёгачёва Разговор случился короткий. Меньше минуты. Сергачёв твёрдо сказал в трубку.

    - Еду.

    Сел в «форд-Мустанг», который не только для области, но и в Москве редкость. Не “мерседес» Ефремова и не «BMW» Миронова. И был таков.

    Московская область.

    Средства вложены в двенадцать вспомогательных цехов при колхозах области, обществах убогих. Слепоглухих и немобезногих. Везде числится механиком, слесарем. Лицом не материально ответственным, ничего не решающим ни за что, кроме гаек, не отвечающий. Поэтому в самом пиковом случае может только выступить свидетелем в суде. И то бабушка надвое сказала. В больших и малых академических театральных и научных кругах Алексей Митрофанович оглушительно неизвестен. Зато в уголовном сообществе отлично знают и уважают авторитета Лёху Кабана.

    Отбывая последний срок, авторитет сгоношился с двумя кентами поднять на воле крупное дело. Его и поставил.

    В Балашихинском районе взяли машину инкассации, везущую оглушительную сумму из столицы в район. Всё обошлось без крови, оружия, стрельбы и прочих гангстерских штучек. Наганы инкассаторов сложили в кабине «буханки» в ящик для перчаток. Кабину закрыли на ключ. Самих виновников торжества связали и оставили в кузове. Работали в чёрных чулках. Импортных и дефицитных. За ними Кабан специально мотался в Питер. Куш разделили на три равные части. Кабан деньги спрятал и не сказал куда. Подельники возражали. Желали праздника. Сочи, Ялты, водки, шалав и новых костюмов.

    - На шконки захотели?-зло сощурился авторитет.- Шайбы должны отлежаться, менты — успокоится. Кто, что не въехал?

    Въехали, конечно, но... Последующие события показали правоту Кабана.

    Столичную и областную милицию поставили на уши, но раком. В такой замечательной позе из «Кама Сутра» сыщики должны вести активный розыск. Выручил терпила. Слышал, как один из налётчиков обратился к другому. Остальные переживали. Инкассатор не помнил точно как. То ли Сгоревший, то ли Погорелец... Но это уже зацепка. Дальше вопрос розыскной техники.

    И все трое оказались в СИЗО.

    Подельники могли сдать Кабана. Но именно Кабан знает место, где отлеживаются хрусты. И именно Лёха оказался прав. Участие в деле признали. Сгоношились поднять дело с блатным, но залётным явно в уважухе Стёпой Корзиной. Познакомились в пивной Долгопрудного. Он и ставил. Откуда знал о машине инкассации им не ведомо. Пока возились с инкассаторами, Корзина хапнул мешки и сквозанул на «победе». Получили своё и ушли на зону.

    Кабана кололи по-полной и по-разному. Держался. К тому же в отличие от подельников организовал себе шикарное, железобетонное алиби.

    Как только Кабан вошёл в хату, сразу обратил внимание на чужака. Не фраерок по залёту, но и не правильный бродяга. Держится солидно, уверенно.

    - Этот что?- спросил Лёха у смотрящего за камерой.

    - Барыга, но козырный. Малява была от Золотого.

    Кабан удивился. Золотой даже среди уголовной верхушки страны — недосягаемая величина. Если не Бог, то его первый зам — точно.

   - Звон идёт, что с благословения Золотого готовил слово Черкасу для той сходки.- многозначительно сказал смотрящий.

    - Тут чего?

    - Мелочи. Хотели окунуть по полной. Не вышло. Завтра выходит.

    - Откуда знаешь?

    - Он сказал.

    - На что откликается?

    - Мозга.

    - Следующим утром дежурный вертухай вызвал барыгу с вещами.

    Мозга отвесил общий поклон и был таков. Однако, его Кабан запомнил.

    Судьба столкнула их не сразу.                                                                

    Лёха не пацан-первоходок, делающий красивую походку по вечерней прохладе на дело для шикарной жизни. Такие из зоны не вылазят. Вечные сидельцы. Прекрасно понимает — сколько бы денег не случилось, они в любом случае кончаются. И надо опят идти. Дело надо приглядывать и ставить сейчас пока шайбы есть. Фарт капризный. Или есть или на нары. Решил съездить на юга. Там всегда денежно. Пока зашёл красиво поужинать в ресторан ЦДРИ. Зал не то что полон, но свободных столов практически нет. Подсаживаться к кому-то не хочется. К Кабану подошёл официант, сказал, что того приглашают за стол. Ресторан ЦДРИ не пивная на Павелецком вокзале и увидеть знакомого здесь шансов у Кабана один на миллион. Однако, за официантом пошёл.

    - Присаживайтесь, уважаемый сокамерник.- улыбнулся козырный барыга.- Давайте знакомиться, Алексей Митрофанович. Злотников Борис Яковлевич. Не удивляйтесь. Я навёл о вас справки. В моём деле человек с головой и, как говорят американцы, с железными яйцами, дорогого стоит. Если хотите, выгодное вложение капитала.

    Проговорили до закрытия ресторана. Злотников может быть чертовски убедительным. Ночь Кабан ворочался, курил, пил воду, сварил чифирь. Утром решил испытать фарт. И очень не ошибся. Подельников не кинул. Грел на зоне. Когда откинулись, выдал доли по чесноку за вычетом грева. Работают на него. Тишок смотрит за баней, Горелый заправляет в бригаде. Одного не знает авторитет. Золотой при всей скромности бытия дал в управление Мозге астрономические деньги. Соответственно и девиденты. Кабана в дело тоже присоветовал небожитель.

    Злотников не только имеет свои громадные коммерческие интересы, но и служит связующим звеном воротил теневого бизнеса с верхушкой власти кухаркиных детей. Как-то Сергачёв спросил.

    - Зачем надрываться, Борис Яковлевич? Всего заработанного не потратить и в могилу не забрать.

    - Хороший вопрос и правильное замечание. Члены партии говорят, что при коммунизме будет от каждого по способностям, каждому по потребностям. Перевожу на понятный. Человеку нужно мало. Одежду, еду, крышу. Минимальный набор, при котором можно быть счастливым. Коммунизм — штука умозрительная. Его никто не щупал. Поэтому можно интерпретировать как угодно и сколько хочешь. Для наших с вами коллег — людей дела хороший понт дороже денег. Жрут ложками белужью икру, от которой потом с души воротит. Загорают на пляже сочинской «Жемчужины» до волдырей и шипения раскалённой сковородкой. На самом деле надо не умереть от голода, холода и болезней. Всё! Остальное те самые понты, которые дороже денег. Армянин-обувщик. Коммерсант от Бога. Под Ереваном фабрика — вполне промышленное производство полного цикла. Практически весь Союз обул. В кабаке той самой «Жемчужины» бросает в оркестр по стольнику за песню «Дружба».

    - Ну и что?- не понял Алексей.

    - Ничего, если не учесть один нюанс. Умница и прочее глухой от рождения. Читает по губам.

    - Борис Яковлевич, тогда деньги для на хрена? Вам к примеру.

    - Мерило ума, успеха, адаптации в социуме и качество жизни, конечно.

     Москва.

    «Севан», что в Столешниковом, во второй половине списка московских кабаков затерялся ближе к концу. Кухня, музыка, обслуживание — заурядный московский кабак. Разве, что центр города. Пустой зал. Утренняя, голодная смена.

    Кабан подсел за стол к седому импозантному, прекрасно одетому за средних лет человеку.

    - Здравствуйте, Борис Яковлевич.

    - Рад видеть в добром здравии, Алексей Митрофанович.

    Злотников с модельной модной стрижкой благородных седин в шикарно пошитом, не бросающемся в глаза костюме от Александра Игманда. О Славе Зайцеве Борис Яковлевич счастливо ничего, никогда не слышал и успешно игнорирует последнего.

    Безразличная ко всему и всем официантка, впитавшая с молоком матери московское рафинированное высокомерие, хамство и грубость — второе поколение лимиты, а значит коренная столичная жительница, без всякой расторопности грохнула о стол бутылку минералки.

    - Да уж...- протянул Злотников. - это и есть человек светлого коммунистического завтра. Бедная страна. Завтра у неё просто нет. Впрочем, как вчера. Сплошной туман нескончаемого смутного времени. Но не будем о грустном. Несколько дней тому в бане боговал Резо Тотрадзе.

    Сергачёв кивнул. Тишок доложился. Пиковый гулял круто со всеми аксесуарами, разве что не было живой музыки. Спросил.

    - Тариэл его брат?

    - Старший.

    - Ждёт в камере исполнения приговора, а младший гуляет по Москве за всю масть! Идиот?

    - Вряд ли. Горячий закавказский мужчина. Семейка весьма крепкая. Клан! Очень богатая. Толковые коммерсанты. Вчера Реваз должен был передать сармак за пересмотр и смягчение приговора. Размер колыма можете себе представить. Видимо это событие, правда, несколько предевременно праздновал в бане. Тариэла этапируют в Грузию тянуть срок. Там его выкупят с зоны. Представляете финансовую составляющую такой сделки? Именно. Делать нечего. Родная кровь.

    - Старая схема. Звон шёл, что так Таро сдернули со шконки. Передавать должны были через вас?

    - Через себя. Тотрадзе решили сами справиться. Всей семьёй.

    - Мы причём?- удивлению Кабана нет предела.

    - Того, чем платить, нет.

    Злотников вынул из внутреннего кармана пиджака несколько чёрно-белых снимков. Бросил на стол.

    - Вещица не просто сама по себе цены, которую записать бумаги не хватит. Ещё принадлежала чуть ли не императрице Александре Фёдоровне. Во всяком случае Реваз так утверждает. Уверен, что вещицу увела проститутка, с которой познакомился и имел в нашей бане. Следовательно, мы отвечаем.

    - Кто такие штуки к шкурам по баням таскает? На любом сходняке нас в толк возьмут.

    - Не сомневаюсь, Алексей Митрофанович. Вы правы. К тому же всё случилось в номере люкс гостиницы «Космос» на следующий день.

    - Тем более.

    - Принять во внимание, что Тотрадзе ворочают неподъёмными деньгами. Тариэла ставят к стенке не за банальный щипок. Такое «хозяйственнику» надо заслужить. Выкуп должен соответствовать приговору. Вы меня понимаете?

    - Что надо?

    - Проверить насколько это правда.

    - Если действительно найдётся штука?

    - Дорога ложка к обеду. Обед был. Ложка нет. История не красит ни Резо, ни его семейку. Брат ждёт исполнения приговора, Резо выступает у проституток. Решали всё сами. Сделали. Их реноме рухнет среди серьёзных деловых людей, если историю придать гласности. Вещь, ежели существует в природе, нам пригодиться. У нас свои интересы. Вам, Алексей Митрофанович, и предстоит узнать существует или Резо решил устроить кидок.

    - Борис Яковлевич, если кидок пикового?

    - Тоже на нас сыграет. В любом случае это — деловая смерть клана Тотрадзе. А у них есть, что взять и не только в Закавказье.

    Кабан всё понял и кивнул. Мозга! Говорить нечего.

    Борис Яковлевич допил минералку в бокале.

    - Хорошо пустить слушок... С заказом явно не торопятся.- бросил на тарелочку измятую рублёвку.- Будете ждать их бурду?

    Пожрать, конечно, надо. Алексей неприхотлив. Можно и бурду общепитовскую. Она везде одинакова. Названия разные. Однако, в Москве хороший понт дороже денег. Тоже встал.

    Московская область.

     Ближайшее подмосковье.

    Пару километров от столицы развитого социализма с её хамством, понтами, бескультурьем, показным величием, мнимым изобилием. Поворот. Километра три. Ещё поворот. Километра полтора. Глушь. Водоём. Не Байкал или Женевское озеро, но тоже сырость с живописными пейзажами. На одном берегу подсобный цех колхоза -миллионера «Светлый путь», организованный Сергачёвым. Рыбоводное хозяйство. На противоположном берегу в лесу такой же подсобный цех колхоза-миллионера «Путь коммунизма». Пансионат «Лукоморье». По странному стечению обстоятельств тоже принадлежит Лёхе. У обоих хозяйств-миллионеров те долги государству измеряются не арифметически. Шагами. Семь шагов миллионов, десять шагов миллионов... Поэтому не только председатели, но и руководители района молятся на того Сергачёва Алексея Митрофановича, чтобы капало в колхозные кассы, хоть что-нибудь. Что-нибудь капает хорошо, регулярно. Председателям тоже.

    "Лукоморье".

    Собственно, идея бани, где можно отдохнуть за всю масть хорошим и нужным людям, решить вопросы, принадлежит Злотникову. Места, где хорошие спокойно передают нужным громадные суммы взяток за помощь и беспокойство, нужные хорошим визируют документы, не опасаясь посторонних глаз. Сюда едут с удовольствием, только позови, узнаваемые дамы страны. Дикторы телевидения, ежевечерне входящие в каждый дом громадной империи. Известные актрисы больших и малых академических театров, лауреаты всяческих премий. Певички популярные, примелькавшиеся на эстраде и в ежегодных концертах, посвящённых Дню милиции. Олимпийские чемпионки — гордость страны. Стоя раком, решают свои проблемы. Истинные ценители трахательного спорта услугами этих дам не пользуются. Любительщина. Имя и никакого удовольствия. Предпочитают настоящее качество от солидных, дорогих специалисток, могущих и умеющих. Профессионалки делают всё. Лучшие кулинары создают обильные вкусом и дефицитом столы. Входной билет для хороших стоит ломовые деньги. А куда без бани? При этом все понимают, что за баней стоит тот самый Злотников, без которого ну никак.

    Сергачёв в начале реализации проекта сомневался в его целесообразности. Борис Яковлевич хищно ощерился.

    - Речь идёт не о трояке или чирике до зарплаты. Где должны коммерсанты платить чинушам? В туалете ресторана или вонючем сортире кинотеатра меняться портфелями, как в советском кино об умных чекистах и дурных поджигателях войны? Где обговорить проблему? В кабаке под музычку или шёпотом в тёмном зале того же кинотеатра? В гостинице, где половина персонала стучит ментам, вторая — в КГБ? Только у нас. Безопасно и удобно. За безопасность платят и платят большие деньги. Полная тайна вкладов, как писали Ильф и Петров. О них будем знать только мы.

    - О вкладах?

    - О тайне. Когда придёт время одёрнуть зарвавшегося номенклатурщика или наш с вами коллега решит, что может положить на нас, знания очень пригодятся. Очень!

    Злотников организовал фото и видео аппаратуру, которая есть только в КГБ. Председатель Гостелерадио товарищ Лапин рвёт волосы под мышками и на прочих интимных местах. Ему такой комплект не приобретут. Цену империалисты ломят космическую. За такие деньги всю Костромскую область можно десять лет кормить отборным мясом из Аргентины. Над баней Кабан поставил Тишка.

    Всё тип-топ и на тебе нарисовался пиковый Тотрадзе.

    Тишок по выражению на заточке Кабана понял, что в Багдаде не всё спокойно и его жителям некое время придётся страдать бессоницей.

    Спрашивать не стал. Спрос дорогого стоит. Надо, Кабан сам скажет. Нет - пусть у бугра мозги сохнут. Меньше знаешь — лучше спишь.

    Кабан спросил минералки, хотя ниже чешского пива никогда не опускается. Пошёл в комнату с режиссёрским пультом.

    - У тебя гулял пиковый?

    - Был.

    - Под большое декольте?

    - Они иначе могут? За всю масть. Хрусты не жалел. Умеют жить.

    - Шкур сколько взял?

    - Три.

    - Мне его здоровье!- криво усмехнулся Лёха.- Шкуры чьи?

    - От Кобылы. Вити Придурочного не беру. Колхозницы. Тонкости в них нет.

    Алексей посмотрел на Тишка, зелёного от статусных армавир, хмыкнул. Выбросил на пульт снимки, полученные от Злотникова.

    - Пиковый уверен, что шалава, которую снял у нас в бане помыла у него эту вещицу. Рыжевьё с розочкой. Полный антиквариат. Из дома Романовых.

    - Лечит.- уверенно заметил Тишок.-Зверёк, есть зверёк. Их хлебом не корми, дай выеб....ся.

    - Я тоже так думаю, но очень серьёзные люди спрашивают. С одной стороны может и так, с другой — вполне кидок пиковый. Вывернуть сучек на изнанку, вытрусить весь ливер.

    - Так...

    - У Кобылы наблюдается кадровый дефицит? Сама должна быть заинтересована. Сейчас подъедет Горелый. Пошепчемся чего и как. Давай кино смотреть. Может и делать ничего не надо.

    Приморскопетровская область.

    Приморскопетровск.

    Улица Воронина. Знаменитый помор, арктический капитан Воронин в приморскопетровский порт не заходил и в городе не бывал. Ну и что? Вождь  мирового пролетариата в самой тяжёлой эмиграции Улан-Уде не посещал и в страшных снах улус не видел. Скорее всего и о существовании его не знал. А улица его имени в столице Бурятии есть. И центральная.

    Исторически — Английский бульвар. Красиво, романтично и несколько загадочно, как в романах Дюма. Здесь всё с того ещё  времени. Здания, брусчатка мостовой, гранитные плиты тротуаров. Как всё могло сохраниться, пронестись сквозь лихолетье, которое продолжается и сейчас, одному Бог знает. На Английском бульваре самый старый и престижный ресторан города «Савой». Знаменитая на побережье до административной границы с Грузией чебуречная с тётей Маней — буфет № 7. Пивной бар «Бочка». Всегда свежеразбавленное барменом Францевной пиво и в бывшем особняке филиала страхового общества «Русь» РОВД Центрального района города.

    К зданию РОВД подъехал ухоженный «ВАЗ-2103» модного цвета гнилой вишни. Лёгкие волосы светлого шатена. Модная модельная стрижка. Лицо худощавое с тонкими чертами. Крылья носа прижаты. Подбородок стремиться к квадрату с так любимой дамами ямочкой. Аккуратные английские усики. Чисто выбрит. Губы плотно сжаты. Большие серые глаза с искоркой иронии закрыты очками модной формы «капля». Тип лица явно не славянский. Ближе к чуждому. Выше среднего роста, но не высокий. Худой до дистрофии, если бы не налепленные на остовы бугры очень накачанных мышц. Стильная рубашка с маленьким воротничком на двух пуговках, галстук, продиктованной в этом сезоне модой, ширины и расцветки. Двубортный костюм, не новый. Отпарен, и вычищен до свадебного состояния. О стрелочки брюк порезаться можно. Кожаные туфли сверкают, но не зачищены до холуйского блеска.

    Я

    Зорин Сергей Борисович. Сволочь необъятная. Внешности вполне перевариваемой, однако, дамы на мне гроздьями не висят. В школе и дворе в то счастливое время звали Книжник. Наверное, из-за домашней библиотеки. Её начали собирать дед с бабкой, продолжили родители. Теперь по мере сил свою лепту вношу я. Были с более лихими наименованиями. Пердоля, Мамины Рейтузы. Заушно заканчиваю юрфак местного университета. Служу в милиции. Старший инспектор угрозыска в погонах капитана. Для советской милиции это серьезная карьера в моём  возрасте. Из личных профессиональных достижений. Взял с поличным щипача Бичка. Раскрыта кража оружия на складах воинской части полевая почта 033/21. Поднял убийство семьи директора областной конторы "Рыбснаб". В остальном текучка. Угнанные "дырчики", кража сохнущего белья с верёвок во дворе, закаток и картошки из сараев. Унесённый свежеоструганный, покрашенный и установленный штакетрик. Регулярно битая морда шалавы Вики Немытой всеми хахалями её и чужими. Спасибо Михаилу Ивановичу Ковалёву или Иванычу - звезде провинциального сыска страны. Светлая память. Он учил профессии. Я не самый умный и не самый шустрый. В нужное время оказался в нужном месте, сделал нужную работу. При рождении мне очень повезло с родителями. Тогда я этого просто не понял. Не до осознания было. Как родился, навалилась куча проблем. На сегодняшний день, невзирая, что на пятый пункт анкеты родители отвечают положительно, Борис Ильич Зорин - главный инженер судостроительного объединения. Наталья Львовна - художественный руками водитель, главный режиссёр и выходит на сцену театра оперетты. Народная артистка республики. Родители - номенклатура. Не просто, а та ещё - аидская. Я - будь умным, мог бы претендовать на категорию золотой молодёжи. От этой категории у меня "Лада - 2103" ужасно модного цвета гнилой вишни. Купил двухлетку с рук у старушки. Её муж всю жизнь копил и всю жизнь мечтал. Наконец к пенсии очередь подошла. Через два года старик умер в семейном общежитии торгового порта, в котором прожил всю жизнь. На машину ушло наследство от моей бабушки, которое осталось ей от дедушки-ювелира. Очень люблю музыку. Мог стать музыкантом. Беда, что все медведи СССР и слоны Африки протопали по моим ушам. Моё пение ещё надо суметь выдержать. Пою в полном одиночестве. Тогда позволяю себе любой репертуар с бурными и продолжительными аплодисментами от меня себе любимому. Есть положительные моменты моего искусства. На Приморской помыли с верёвок бельё у самой зловредной тётки Крамаренко. Тётка поселилась в РОВД и обещала переехать в МВД Москвы. Я вышел на вора. Мало того у Хромого нашлась одна простыня. Клялся, божился, что простыню подобрал на пустыре. Других доказательств не было. В раздумьях о насущном, за дверью в коридоре, беснуется Крамаренко, запел. Тихо. Сам не заметил, как голос мой обретал громкость и силу. Очень старательно исполнял Бизе "Кармен" Хабанеру. Через пяток минут Хромой раскололся. С тех пор тётка Крамаренко обходит третьей дорогой отделение. Почему пошёл в милицию? Скелет выглядит просто. После школы юрфак нашего универа, хотя мечталось об истфаке. Начало второго курса. Призыв. Могли отмазать. Стал в позу. Родители уговаривали, потом плюнули. Слюнями. Классическая литература, фильм «Офицеры», юношеский максимализм. Два года опускаю. Вернулся младшим лейтенантом запаса, кавалером ордена Красной Звезды. Не Афганистан. Со мной случилось всё гораздо заранее. Советский Союз всегда найдёт, где пролить кровушку специально подготовленных для этого дела. В любом военкомате с дембелями обязательно беседует вербовщик МВД. Обычно — сотрудник отдела кадров. Мне досталась мятая возрастная баба в жёваных майорских погонах. Уговаривала противным сонным голосом и всем видом показывала, что ей ешьте мухи с комарами. Вернулся в универ. Молодые мальчики, девочки с полудетскими интересами. Заскучал и денег хотелось. Перевёлся на заочный. Нужна работа по профилю. Где студент юрфака может работать по профилю? Правильно. Только в милиции. Аттестовали лейтенантом. Почему до сих пор не ушёл? Была попытка. Неудачная. Привык и кто-то должен делать эту работу. Не станет ассенизаторов — в говне утонем. Жизнь — штука простая и незатейливая. Между датой рождения и смерти только тире.

     Балиндер.

    Пустырь дикого пляжа в центре города . Учёные мужи в диссертациях уверяют, что этот шматочек родины в те самые доистрические времена не нашей эры принадлежал фабриканту кваса и цветочных газированных вод Балиндеру Адольфу Карловичу. Памятник эксплуататору и кровососу, естественно не поставили, но в честь его назвали его же недвижимость. Лет десять назад задумали строить на Балиндере высотную гостиницу туристского класса. Выгнали “ноль” и цокольный этаж. Остальные двенадцать этажей решили достраивать в курортном городишке Джирджава. Всё бросили, забыли вполне исправный панелевоз. Его пионеры растащили на металлолом. Оставшееся местные аборигены, страдающие поносом юмора и недержанием шутки, нарекли Памятником Погибшим Деньгам. 

    Высокий старик, худой и костистый с прямоугольными плечами чуть сутуловат. Так сутулятся очень высокие люди. В очках. Костюм — в булочную за углом. Перевёл через дорогу немецкую овчарку. Отстегнул карабин поводка. Пёс весело помчался вдоль прибоя.

    Капитан первого ранга в отставке, бывший начальник особого отдела Черноморской военно-морской базы достал пачку «Родопи». Закурил. От удовольствия даже на секунду зажмурил глаза. За свою жизнь испортил жизнь только одной женщине. И продолжает этим заниматься уже сорок два года. Недавно жена решила ответить и заявила --- за те же годы надышалась предостаточно гадостью. Чтобы сигарет, в доме больше не было. Ответный удар за всё! Приходится курить в шезлонге на балконе или вообще вне дома, сильно сократив норму ежедневного потребления. Поэтому хозяин сейчас счастлив, как и его покакавший пёс.

    Между тем овчарка облаяла залив и решила заняться делами земными. За каким-то хреном полезла в тот самый памятник. Уже оттуда позвала хозяина.

     РОВД

    - Доброе утро.- поприветствую дежурную смену.- Мне есть?

    - Нет.

    - На меня?

    - Тоже.

    - Что так?

    - Как в раю.- ответил дежурный.- Обезьянник пустой. Даже финальной драки в «Машиностроителе» не было.

    - Что-то сломалось в этой жизни?

    Дежурный пожал плечами.

    - Значит повышения окладов не ждать?

    - Вот уж точно нет.-тяжко вздохнул помдеж.

    - Не стоит так расстраиваться. Это не способствует познанию вечности.

    - Вечность необъятна - убеждённо сказал водитель.

    - Вполне рабочая версия.

    - Что?

    - За вечность. Иду на фиг. Сиюминутное не ждёт.- направился к лестнице на второй этаж.

    - Нормальный мужик капитан.- заметил помдеж.

    - Не зря его Иваныч натаскивал. Кого попало в розыск не брал, а уж учить... В спецназе каком-то срочную служил. Сейчас кончает юрфак нашего университета.

    - Спецназ играет роль?- удивился помдеж.

    - Всё в нашей жизни играет какую-то роль.- вздохнул дежурный.

    В кабинете копошится лейтенант Шендра. Был заряжен на сутки, которые кончились. Хотел сказать что-то радостное.

    - Ночь прошла, как у маминой сиськи.- перебил я

    - Откуда знаете?

    - В этих антикварных стенах тайна может держаться минут пятнадцать, двадцать от силы.

    - Почему?

    - Аура места, привидения разносят.

    Шендра пришёл в группу после средней школы милиции. Знал Иваныча зауважал меня, как его ученика. Обращается на «вы».

    - Так это... я пошёл?

    - И не просто пошёл, а пошёл со всеми вытекающими последствиями. В «Бочке» Францевна ещё не успела долить свою порцию воды в разбавленное на заводе пиво. Поверьте Виталий, когда в животе булькает менее чем более пиво, жизнь приобретает совсем другие краски. Хочется зайти в «Детский мир» и купить себе подарок.

    За лейтенантом закрылась дверь. Перекинул настольный календарь.

    15 апреля 1983 года.

    Вчера мэром Чикаго впервые избран чернокожий. Но это в США. Председателем горисполкома Приморскопетровска негра не выберут. Большой дефицит негров в стране. Негров членов КПУ тем более. Беспокоиться нечего.

    В Афганистане продолжается эскалация военных действий, идёт поток груза 200, но всё никак не связано с новым мэром Чикаго.

    Это у них там. А у нас тут...

    Отстегнул от брючного ремня с левого бока открытую кобуру с CZ-75. Не зарегистрирован. Попал во время совместной и шумной операции с КГБ. Иными словами пистолет, говоря изящной феней, я просто помыл. Запас патронов, кстати, тоже.

    Руководство советской милиции живёт по национальному принципу — Как бы чего не вышло. В силу этого оружие личному составу, практически, не выдаётся. Постовые несут службу с пустыми кобурами в которых лежат карточки на оружие. Оперативный состав в самых крайних случаях получает ствол с максимум тремя патронами. Один на всех. После каждого применения, по каждому патрону проводятся проверки инспекцией личного состава и прокуратуры. Начальство прикрывает свой зад.

    Люблю свою жизнь значительно больше жопы начальства. Однако жопа в Советском Союзе — понятие вечности.

    О стволе знал Иваныч, который понимал — цирроз не лечится. 

    - В случае чего — я тебе дал машинку. С меня уже взятки гладки.

    Кладу кобуру с CZ-75 в сейф.

    Иваныч уже не работал. Позвал к себе.

    - Только без соплей. Чаю хочешь?

    - Вы же не чай пригласили пить.

    - Почему?

    - На чай сам прихожу с тортиком.

    - Логично. Сорока на хвосте принесла, что Зоркий прибыльно торгует железом. Чуть не оптовыми партиями. Клиент идёт жирный, солидный.

    - Оружие отечественное?

    - В основном трофейное, но есть и наше. Разберись.

    Я не понял, что учитель хотел посмотреть на меня со стороны перед уходом. Толк из меня вышел?

    Вышел. Бестолочь осталась. Я тогда мотал дело века – кражу закаток из сарая на улице Эксплонадной. Информационные возможности имел весьма и весьма скромные. Воспользовался методом Иваныча, который гласит - Сначала думать, потом бегать, стирая ноги по самую задницу.

    Трофейное и старое оружие хранится на складах Черноморского флота или той самой пресловутой в/ч 033/21. К Зоркому, получившему кликуху за бельмо на левом глазу, у меня подходов не было. Можно найти, но это возьмёт много времени, которого нет. Остаются те самые склады, но не факт, что тащат с них.

    Дело в том, что засекреченное в 1913 году охраняет отряд ВОХР, то есть гражданские лица. Оклад у стрелка девяносто рублей, плюс тридцать - рацион и ещё выслуга лет. И того – ниже-средний , но прожиточный минимум. Так как охрана военной тайны происходит сутки через трое, то таскают на вышку СКС либо те, кому необходимо время для других занятий, либо совсем ленивые и неумеха. Есть "мёртвые души", за которых СКС таскают другие. За что и получают. Как делится зарплата "мёртвой души" я не знаю, но все причастные довольны, все смеются.

    Имея на счету этот самый отряд, начал разрабатывать кодлу Зоркого. Розыскную маету опускаю. В результате вышел на на некоего стрелка того ВОХРА старше меня на пару лет – Галину Леонидавну Фомину. Поэтессу, барда, звезду андеграунда районного замеса, девушку с непростым характером, перворазрядницу по акробатике и даму весьма слабую на передок. Стихи мне понравились. Простые, лиричные, точные. Написаны очень профессионально. В поклонниках Фомина недостатка не испытывала. Среди там случился лентяй и неумеха, коллега Фоминой по ВОХРе. Палит бабло под Фомину немерянно. Таких денег командующему Черноморским флотом не платят, а уж стрелку ВОХР... Собственно всё, но!.. Андеграунд разрабатывал опер КГБ. Естественно, заинтересовался милицейскими потугами. Пришлось каяться. Финальная часть операции прошла усилиями двух ведомств. Как обычно в таких случаях, с шумовыми эффектами и прочими рекламными штучками. В этом гевалде я втихаря и разжился не только стволом, но и боезапасом к нему.

    Иваныча порадовал на последок. Мной остался доволен. Вскоре учитель ушёл.

    Снял пиджак, повесил на плечики в старый одёжный шкаф с зеркалом. Ослабил узел галстука, расстегнул воротник.

    В дверь постучали. Стучат громко, по хозяйски, что само по себе раздражает. Хотел ответить, но дверь открылась сама, пропуская хорошо кормленную личность средней паршивости и лет. Одет по последнему писку провинциальной деловой моды. Костюм шил в ателье «Люкс». На среднем пальце левой руки безвкусный тяжёлый перстень, именуемый в некоторых кругах уважительно «гайкой». На той же руке болтается браслет полированной нержавейки со штампованным дешёвым «Ориентом» - признаком успешной жизни владельца. На запястье правой руки той же нержавейки манкис.

    - Вы уголовный розыск? - несколько высокомерно поинтересовался незваный посетитель, который, как известно хуже любого руководителя.

    - Старший инспектор уголовного розыска капитан Зорин.

    Широким жестом достал из внутреннего кармана пиджака бумажник. Вынул визитную карточку и козырным тузом бросил на стол. Ничего страшного. Антоненко Владимир Александрович. Фирма «Мебель». Директор магазина на проспекте Победы.

    Безразлично отложил в сторону визитку.

    - И что?

    - Шо значит шо?- удивился мебельщик.

    - Чего-то же вы пришли.- я закончил наблюдения. Пришёл к выводу, что мебельщик — типичная сволочь периода развитого социализма.

    - Вы прочли визитку?- подозрительно спросил Антоненко.

    - В ней причина, по которой вы здесь?

    - Ну... Можно сказать, шо да. Ограбили! Кинули!

    Лист бумаги, ручка. Всё положил на стол отсыпающегося Шендры.

    - Садитесь, пишите.

    - Шо?

    - Заявление.

    - Зачем?

    - Зачем вы пришли?

     Антоненко решительно сел на стул для посетителей у стола.

    - Послушайте, э...

    - Капитан Зорин.

    - Именно. Дело не в заявлении.

    - В чём?

    Был у директора зам. Приятный и шустрый паренёк. Антоненко одно время даже решил учить его работать. За заботами желание как-то само по себе рассосалось. Только потом мебельщик обнаружил, что шустрый паренёк пасся в его угодьях, прогрыз в директорской капусте дыры на солидные суммы. Мало того. Неожиданно уволился, уведя с собой часть постоянной клиентуры на новое место работы. И это совсем ещё не всё. Сволочь жена Лариска...

    - Чья жена и кто сволочь?

    - Теперь его.- вздохнул Антоненко.

    Эта самая бл..ь ушла к нему со всеми шубами, кожаными польтами и цацками. Даже навскидку сумма тянет на всю двадцать четвёртую «волгу». Правда, по госцене. Стерпеть не смог. Ну никак. Наказать! Всех и сразу. Через людей вышел на солидного человека. Тот сразу предупредил, что не блатной, но крепкие концы в уголовной среде есть. Ну очень солидный товарищ. Выслушал, взял время всё узнать. Встретились в «Бригантине». Солидный человек сказал, что есть на завалить засранца. Договорились о шести, с половиной тысячах. Антоненко тоже не от конфирмации. Захотел посмотреть на убивцев. Солидный человек...

    - Курит трубку?

    - Вы его знаете!- обрадовался мебельщик.

    - Нет. Все солидные люди курят трубку. Ефим Капелян, Игорь Кириллов, Сталин, Симонов, Ширвинт, Горин, Эйнштей, Сименон, мой дедушка покойный.

    - Да-да...

     - Продолжайте.

    Встречу солидный человек назначил в вонючей столовке на углу Свердлова и Босфорского переулка.

    - Там сидело таких два расписных урода! Мои грузчики в магазине тоже не московскую консерваторию кончали, но эти!.. Жрали полу готовые чёрные макароны.

    - Небритые, с неправильным прикусом, все в наколках. Деньги дали предоплатой.

    - Я пробовал предложить аванс. Они не согласились.

    - Дальше.

    Дальше сволочи пропали. Совсем. Мебельщик проверял. Всё совпадало и это несказанно радовало. Антоненко закатил чал самому себе в «Савое». Нехило отметил. Сразу двоих. Месяцев через шесть хорошие люди, есть такие которым хорошо, когда другому плохо, подсказали, что убиенных хорошо бы искать в Херсоне. Пришлось ехать. Рано радовался. Сволочь...

    - Какая из двоих?

    - Работает замом директора треста столовых и ресторанов.

    - Как он там оказался?

    - Всё в этой жизни стоит расходов. Бл..ь гуляет по тому Херсону, будто её и не убили.

    - Что хотите от нас?

    - Верните мне мои деньги.

    Я несколько оху.л. Видел всяких, но таких...

    - Сотруднки милиции должны сброситься вам на бедность?

    - Нет. Вы найдёте их и вернёте мои деньги. Поверьте, я умею быть благодарным.

    - Пишите заявление.

     - Иначе никак?

    - Никак.

    Магазинщик ожёг меня взглядом и направился к на выход.

    Он уже взялся за ручку двери, когда я его окликнул.

    - Гражданин Антоненко!- подтолкнул к краю стола визитку.- Заберите, она мне не нужна.

    Появился зам начальника отделения по оперработе и непосредственное руководство майор Саенко. Его интересуют простые вещи, дела, и стремления проcты, как и мечты - сделать наконец карьеру.

    - Это кто от нас вышел? Надутый, словно китайский император.

    Пришлось живописать о материальном состоянии и душевных ранах гражданина Антоненко.

    - Совсем деловары обнаглели. Уже сюда приходят со своими предложениями.

    - Ментовка не берёт? Кто ужинает девочку, тот заказывает музычку.

    - Чей кидок?

    - Кидок - примитив. С ним выступают интеллектуальные лишенцы. Налицо элегантнейший фармазон. Такое залепить в Приморскопетровске может только один человек.

    - Мы думаем за одного и того же гражданина?

    - Так и думать не надо. Маланец. Антракт.

    В кабинет буквально влетел помдеж. Только гравитация удержала его от пролёта с выходом в форточку. Совсем недавно надел сержантские погоны советской милиции, чем ужасно горд. Жизнь состоялась. До этого значительного для страны момента служил срочную в стройбате. Пытался остаться на сверхсрочную. В севастопольскую школу прапорщиков не прошёл по конкурсу умственно отсталых. Оказался дурнее самых дурных. Специальности у несостоящегося прапорщика, кроме умения служить, ничего не делать и пить самогон нет. Отпив первач положенные три месяца, при этом уничтожил полугодовые запасы не только деда Грыгорыча, но и половины села, отправился покорять Приморскопетровск. Так как всё на ноле, оставалась только родная бронекопытная милиция с общежитием и остальными прелестями МВД.

    - Та шо такой взмыленный, как Борзов после забега?- спросил майор.

    - Труп до вас.

    - Сам пришёл, в коридоре ждёт?- интересуюсь я на всякий случай.

    Сержант посмотрел на меня квадратно-кубическими глазами.

    - Сядь, воды выпей . Остынь. Билет в кармане, поезд не уйдёт.

    - Куды?

    - Туда.

    - Куды туды?

    - А куда надо?

    Помдеж подряд хлопнул два стакана воды.

    - Ты просто загнанный пони после ралли Париж в Дакаре по улицам Ташкента. Пришёл в себя? Молодец! Теперь скажи, где ты разжился трупом?

    - Это не я.

    - Понял, мертвяк сам пришёл. Откуда?

    Помдеж встал в известную позу товарища Ленина с вытянутой в указующем жесте рукой, так любимой всеми скульпторарами Советского Союза. Продекламировал.

    - На Балиндере.

    - Где!-хором поинтересовались мы.

    - На Балиндере.

   Нам осталось только переглянуться, констатировать, что Балиндер, хоть и русская, но земля отделения Кировского района. Майор бросился, как в штыки на вражеские окопы, к телефону. И ни хрена!

   - Мотать тебе.- расстеряно сказал Саенко.

    - Я что теперь...

    - Но "палка", по-любому, наша.- успокоило моё руководсктво.

    - Это радует усраться как.

    Помдеж так и стоит, хлопая, как у Чебурашки ушами, ничего не понимая.

    - Пошли.

    - Куды?

    - Дорогу покажешь.

    - До Балиндера?

    - Дальше. В светлое будущее.

     Москва.

    "Иж-комби" с надписью цвета морской волны "Живая рыба" по борту свернул с Садового кольца на Первую Мещанскую. И вот он - задний фас переулка Васнецова и шедевр советской массовой архитектуры. Поставленный на попа спичечный коробок двадцати двух этажей. Хорошо, что спрятали меж сталинского стиля архитектурных излишеств "Иосиф - вампир". Не так уродует город. Горелого - того ещё вкусиста, проведшего треть жизни по зонам, пересылкам, ПКТ внутренне передёрнуло от красоты комунистического завтра. 

    Пустое и гулкое бетонное фойе, сильно напоминающее предзонник, с садовой скамейкой, брошенной грязной детской коляской и лестницей вдоль стены к площадке лифтов. Семнадцатый этаж. Нажал кнопку звонка. Бандерша должна ждать. С ней договорились.

    Женщина - ну очень даже проходной балл за тридцать пять, но до сорока. Горелый бы вовсе не отказался. Правды ради надо заметить, что Горелый ни от чего не отказывается. Всё, что Бог даёт, в торбу.

    -Кто?- спросила Кабыла.

    Как упоминуть Тишка? По кликухе или по паспорту? Решил начать с фамилии.

    - Проходите.

    Хата однокомнатная, мебель старая. В горке посуда и фарфор, что Горелый видел в антикварной комиссионке на Кузнецком Мосту. Что-то царапает по душе. Когда бывало такое, он не шёл даже на самое поставленное, верное дело. Чуйка!

    Объяснил причину визита.

    - Я с хипесницами не работаю. Сосут на Курском вокзале. Их земля. Лепит зверёк.

    - Да понятно, что кидалово голимое. Большие люди точно разобраться хотят, чтобы пиковым хвоста прищемить. Сильно в Москве стали его поднимать.

    - Это дело. Что хочешь?

    - Поговорить со шкурами.

    - Изуродуете девок.- уверенно, как само-собой разумеющееся, сказала бандерша.

    - Для на х.я?- так искренне удивился Горелый, что сам поверил.

    Фото с фамилиями и адресами на обороте. Две так себе. Проходной вариант не более. А вот третья — Ксандопуло Г. Л. та да!

    Можно ехать, трусить проституток. Горелому что-то не даёт тронуться с места. Опять же чуйка. Сидит, курит, ждёт. Дождался. Цокает по Мещанской каблучками к Садовому Кольцу. Нырнула в подземный переход. Нарисовалась у кинотеатра "Форум" на стоянке такси.

    Левого поворота у Горелого тут нет. Значит не сегодня. Есть фарт в этой жизни! Наглый московсий таксист развернулся через сплошную.

    Кобыла привела в кафе "Ритм" на Миуской.

    Горелый в момент срисовал мужичка, с которым встречалась бандерша. Нет не ментовской повадки, но что-то в нём вору не климатит. Свиданка длилась минут тридцать и Кобыла пошла своей дорогой. Горелый делал красивую походку за её мужиком. Мужик ехал метро. Вышел, купил в киоске газету. Довёл до улицы Дзержинского, где вошёл в управление КГБ СССР по Москве и области. Звонить Кабану или ехать трясти шкур? Решил трясти.

    Проститутки сидят дома. У одной ежемесчный простой механизма по уважительной причине. Вторая солидарна. Всё равно работы нет. Глядя в хорошенькие, глупенькие мордашки с пустыми чистыми глазками, вор в полной мере оценил правоту бандерши. Десятка в базарный день и туалет рядового ресторана. Одна заявилась из стольного города Сальска. О такой точке на карте Горелый узнал, отбывая один из своих сроков на батайской зоне. Пропавший без вести в четырёхстах километрах за Читой, где совсем нет географии вольный град Балей - чистый космос, не наша Галактика, чёрная дыра мирозданья, его белые пятна. Именно из этой черноты и пятен приехала вторая мадама. Обе в актрисы. Актрис больших и малых академических театров Кобыла случайно подмела в каком-то профессиональном училище строителей коммунизма по перспективной специальности маляр. С тех пор обе — московские мадамы и свою нынешнюю душевную профессию считают даром Божьим. Допрошенные порозень, даже без мордобоя, поведали одно и тоже. Особо отметили клиента, который не скупился, но и драл на всю сумму так, что пух, перья летели. Горелый сопоставил скудные и косноязычные повести пламенных лет и пришёл к выводу - не они. Не потому что честны и благородны. Просто ума не хватает для такого размаха.

    Московская область. 

     Город Жуковский.

    Заехал затемно. Старая девятиэтажка в окружении остатков хвойного леса. Пятый этаж. Богообразная, чистенькая, доброжелательная старушка. Горелому показалось, что сейчас случатся оладушки с домашней сметаной и вареньем. Аж под ложечкой засосало.

    - Мамаша, жиличка ваша дома?

    Красивыя Галя вовсе и не жиличка. Съёмщица телефону.

    - Чего? Вы ничего не путаете, мамаша?

    Ничего. Приходит ежедневно к девяти утра и в полдень уходит. Быват ей за это время позвонят. Быват - несколько раз, Быват - ни разу. За это Настасья Харлампиевна получат в месяц по десяти рублей, что немаловажно для бюджета персионерки. Ещё добрая душа блует шоколадными конфетами и пирожными. И за это ей большое стариковское спасибо. А вот где она живёт Настасья Харлампиевна не знает и это ей не интересно.

    - Мамаша, фамилию той души случайно не знаете?

    - А на что она мне?

    Приморскопетровск.

    Такие проблесковые маячки только в идеологической диверсии не нашего кино со всякими Бельмондо, Делоном и Плачидо. Лихие полицейские комиссары шлёпают рукой, одним движением на крышу «мигалку». Другой держат руль. Машина летит на предельной скорости по Парижу или итальянским серпантинам на фоне голубых лагун. Красиво! У нас маячки вырывают с корнем. На крышах “УАЗ”ов только торчат провода. Почему?

    В автомастерских судостроительного объединения рождены, чтобы мечту сделать былью. Всего за несколько часов. Лихим, отработанным жестом с чмоком плюхнул на крышу мигалку, хотя особой надобности нет.

    Всё очень некстати. Впрочем, когда мокруха бывает кстати?

    Надо быть в театре не позже восемнадцати тридцати. Иначе всё! Что всё не знаю, но готовлюсь. Кормить не перестанут. Жилья не лишат. Однако, обида будет долгой с выяснением какая я жалкая, ничтожная личность.

    Четверть века тому театр музкомедии из секретного города Арзамас-16 переехали к Чёрному морю, солнцу, фруктам и дешёвому винчику. Коллектив не высказывал большой радости от такой рокировки. Все получали к ставке за категорию доплату за секретность 

    Как бы то ни было, а сегодня юбилей. Причём частично наш, семейный. Мама пришла в тот театр сразу после института. Послужной список простой. Солистка, ведущая солистка или, как говорят безродные космополиты, примадонна. Народная артистка республики. Нынче Зорина-Лурье Наталья Львовна главный режиссёр и художественный руками водитель теперь уже академического театра музыкальной комедии имени Ярона. Оказалось за академическую приставку, как за секретность тоже приплачивают. Академическим театр стал, именно, при Зориной-Лурье. Конечно, есть завистники и женоненавистники, но в основном труппа и остальной пьющий коллектив монтёров сцены идёт за худруком.

    В общем, обязан. Труп сейчас мне совсем не в жилу. Но, как говорили древние, покойников не выбирают. Настроение только для «Лебединого озера».

    Балиндер.

    Ну-с, а вот и мы. С приехалом на нас. Судя по патриархальной тишине, скучному пейзажу, младшему лейтенанту милиции и совсем поодаль стоящему старику с немецкой овчаркой, меня не ждали, нас тут не стояло. Группа ещё не подъехала. Начинаю соло.

    - Капитан Зорин угрозыск.

    - Участковый инспектор Колесов. Товарищ капитан, старик с собакой свидетель. Она обнаружила труп.

    - Предлагаете поговорить с собакой?

    Шикарная собака. Порода в каждой шерстинке. Интересно сколько такая стоит? И дед при ней понравился. Глаза о многом говорят. Исход нашего разговора знаю. Ничего не видел, никого не было, не проезжало. О чём мне сразу и доложено. Достаю сигареты. Закурили.

    - Потехин Михаил Васильевич. Капитан I ранга в отставке, ныне пенсионер и городошник.

    - Простите кто?- не понял я.

    - Любитель игры «Городки». Можно сказать — чемпион города среди своей возрастной категории. Скорее всего другой возрастной категории-то и нет.

    - Михаил Васильевич, вы тут каждый день с...

    - Корветом гуляем. Точнее каждое утро и поздно вечером. Вы же знаете, что это за место. Иногда приезжают на машинах. Но эту вижу впервые.

    Как приятно работать со знающим, понимающим человеком.

    - Михаил Васильевич, далеко не отлучайтесь. Приедет следователь...

    - Я порядок знаю.

    Ну-с, вниз в бетонные руины. В грязь, пыль, осколки бетона. Судьба! Снимаю пиджак, развязываю галстук, подкатываю брюки. Ну и видок! Жеених, семтное благородное слово --- жених! Боже мой! Вот это встреча! А ведь прошло три года. Я сразу узнал, хотя смерть положила свою тень на лицо и вечерняя косметика, но красота — страшная сила. Её не убить. Фомина Галина Леонидовна. Андеграунд понёс невосполнимую утрату. Чёрный, импортный натуральной кожи макси плащ. Скорее всего итальянское производство. Чёрные чулки. Туфля, высокий каблук. На левой ноге. Не нравится мне положение головы. Такое впечатление, словно шею скрутили.

     Чёткие отпечатки протекторов. Не нужно быть экспертом- криминалистом, чтобы узнать «ВАЗ»овский рисунок бобруйского производства. След волочения. Рядом валяется правая туфля. Всё. Беру туфлю. Подхожу к Потехину.

    - Михаил Васильевич, Корвет может поискать вещь?

    - Есть опасность, что опять приведёт к трупу. Давайте попробуем.

    И Корвет побежал, понюхав туфлю. Я его понимаю. Если бы мне в рожу сунули с чужой ноги туфлю, я бы тоже побежал.

    Говорят, что у немецких овчарок интеллект. С напряжением наблюдал куда пёс свернёт. Пробежал памятник. Крутился, нюхал землю и воздух. Не зря мама хочет щенка немецкой овчарки. Залаял с другого конца Балиндера.

    Теперь бегу я. За мной старик Потехин. Меня не обогнал, но и сильно не отставал. Интересно, сколько ему лет?

    Корвет стоит над чёрной растёгнутой дамской сумочкой с длинным ремешком. Отдал Потехину, тот — мне.

    Высыпал содержимое на заднем сиденье машины. Косметичка. Тушь, губная помада, набор теней. Ключи. Туба тонального крема. Как я понимаю, для лица. Ещё большая туба с неизвестным наполнителем. Мне показалось — вазелин. Потёр между пальцами. Очень нежный и жирный с приятным запахом. Духи в стеклянном флаконе «Жеози» Франция. Мама пользуется точно такими. Достаёт в валютном «Альбатросе» или через папу. Откуда у папы парфюмерные возможности понять не могу.

    Кошелёк, скорее портмоне, тоже натуральной кожи. Триста рублей и полтора рубля мелочью. Двушками и по пятнадцать копеек. Удобно, если позвонить куда. Штук десять разноцветных импортных презервативов. Прикидываю, что весь хипес с содержанием кошелька где-то две тысячи родных советских рубликов. Для простого нашего человека не сумма — мечта. Для некоторых — несбыточная. Успеваю вещдоки закинуть в сумку, себя привести в надлежащий вид и запереть машину. На Балиндер въехали сразу «РАФ» с группой и «ЕрАЗ» - труповозка. Следователь незнакомый.

    - Вы от угрозыска?

    - Старший инспектор капитан Зорин.

    - Что тут у вас? Рассказывайте, показывайте.

    - Женский труп. Документов нет. Сама молчит.

    - Угу.

    - Там свидетель с собакой. Опросите. Он тут уже несколько часов вас дожидается.

    - Угу.

    - Серж!- зовёт судмедэксперт.

    - Здравствуйте, Клара Наумовна. Вы великолепно выглядите.

    - Где ты видел аидише, признающую, что у неё всё хорошо?  Хочешь послушать за мои болячки?

    - Я вас умоляю!

    - Смотри, весёлый и находчивый.- Кадиш распахнула плащ на убитой.

    Мадам под ним совсем и, если не чёрные чулки, замёрзла бы, словно генерал Карбышев. Лобок выбрит.

    - Причина смерти переохлаждение. Клара Наумовна, правильно понимаю, что кроме этого ей ещё свернули шею для верности эксперимента и сделал это правша?

    - Ну про свернули — да. Правша? Покажет вскрытие. Насмотрелся?

    - Спасибочки, Клара Наумовна, век буду помнить вашу доброту, благодетельница. Время?

    - Тоже навскидку. От трёх ночи до четырёх утра.

    Подошёл к криминалисту. Он в форме.

    - Что такое, Кока, вызывали на без вазелина?

    - Надоело быть мальчиком на побегушках. А так сразу видно — старший начальствующий состав.

    - Товарищ майор, разрешите обратиться?

    - Та пошёл ты!

    - Ничего?

    - Кроме следа волочения и протекторов.

    - Хреново.

    - А кому сейчас легко?

    Красивое женское тело накрытое белой простынёй грязного цвета увезли уже достаточно принявшие за упокой подшефных душ мужланы. Группа бодро укатила на квартирную кражу. Участковый убежал бабок пугать. Я уставился в романтические морские дали. На фоне их оценил своё положение, как хреновое. Не личное или вообще, а рабочее. Личное тоже далеко не цимус мид компот. Зацепок нет. Начинать надо от печки, но печки нет. Есть и хорошее. В какую сторону я не пойду, буду двигаться вперёд. Решаю действовать по Наполеону, который ещё и Бонапарт. Главное ввязаться в драку, а там будем посмотреть. Что? Пока не знаю. Император кончил плохо. Прямо на Святой Елене. 

    АСПТР

     Дежурный на проходной  — холёный мужчина достаточных для солидности и вальяжности лет. Бритоголовый, с крупными чертами не столько красивого, но чертовски обаятельного лица. В отутюженном комбинезоне с эмблемой ММФ. Рабочих прогарах начищенных до блеска.

    На столе в сторожке проходной чай, бутерброды с баночной ветчиной производства московского мясокомбината имени Микаяна. Финская баночная ветчина несколько суховата. А вот чухонская салями — в самый раз. Несколько бутербродов с копчёно-вяленым осетровым балыком, рижскими шпротами, дальневосточной бланшированной сайрой.

    - Боже мой! Сергей Борисович!

    - Ради Бога простите, Михаил Самуилович, зайду другим разом.- делаю вид, что выхожу из проходной.

    - Нет, нет, прошу. Ваша организация всегда вовремя. Обычно так не ем. Сегодня всё плотнее. Очень хочу успеть к началу праздника оперетты и вашей матушки.

    - Кстати,- лезу во внутренний карман пиджака. Достаю конверт с пригласительным, - вам.

    - Сергей Борисович,- вздыхает Корчмарский,- я родился в этом городе, где каждая собака виляет мне хвостом, кстати, из вашего питомника тоже, могу что-то не достать? Мне чего-то может не хватить? Бог с вами!

    Машет рукой. Верю.

    - Ноябрьский военный парад, майская демонстрация трудящихся — надоевшая обыденность, как селёдка под шубой и оливье к новогодней ёлке. Букетик подснежников и почётная обязанность мужиков накидаться до усёра в женский день, почему-то названный международным. Людям необходим праздник. Сегодняшний гала-концерт и есть тот самый праздник. Красивые женщины, великолепная музыка, настоящие голоса, веселье. Вы меня понимаете.

    Понял почему современному туповато нахрапистому кидале никогда не стать вровень с классическим фармазонщиком. Кидала сродни уличному гопнику. И потолок его немногим выше, чем у гопника. Фармазонщик — культура, манеры, интеллект, аристократизм в конце-концов. Маланец снял в один приём с жадного барыги сразу «ВАЗ-2101» и не поперхнулся. Когда тот очухался, поезд давно ушёл и пить «Боржоми» нет никакого смысла — почки отказали.

    Пора уходить. Нет подката, а лезть на прямую — насмешить Маланца. Стать в его глазах ментом обыкновенным. В этом случае откажется общаться даже при большой любви к оперетте. А знает Маланец больше, чем очень много. Помог сам Корчмарский.

    - Сергей Борисович, сорока на хвосте принесла, что приходил к вам жаловаться на жизнь торговый человек.

    - Михаил Самуилович, если жена уходит к другому, ещё неизвестно кому повезло. Просто не отработала положенные по КЗОТу две недели. История мутная, человечек малоприятный. Заявление не писал. О чём может идти речь? Кстати, сорока на хвосте не приносила вам, что на Балиндере...

    - Лежало тело прекрасной незнакомки?

    - Фоминой Галины Леонидовны. Где-то 1955 года рождения. Если всё-таки сорока...

    - Даже больше, чем нужно. Сергей, Борисович, если что, то сразу.

    - Заранее благодарен, Михаил Самуилович.

    Ленинская.

    Район проспекта Мира — сердце города и области. Витрина. Парки, скверы, детский смех. Сурово смотрятся многоэтажные «сталинки» с архитектурными излишествовами, возведённые на века, всяких партийных и хозяйственных областных и городских органов. Университет, институты, театры, кстати музкомедии, морвокзал с белыми круизными лайнерами цвета голубой мечты счастья. Вокруг узкие, зелёные, тенистые, тихие улочки. Трёх, четырёхэтажные дома того самого времени постройки со всеми вытекающими из этого удобствами и привилегиями. Живут в них, рулящие областью с проспекта и остальные выбившиеся.

    Строительный вагончик снятый с колёс с вывеской, что в нём сапожная мастерская.

    Дядя Лёва Токатлы. Туфля, попавшая в руки дяди Лёвы не имеет сноса, не теряет вида, точно по ноге. Вечная. Сапожник встретил, как и любого клиента. Просто не обратил внимания.

    - Здравствуйте, дядя Лёва.- вежливо здороваюсь.

    - Что опять? - поинтересовался мастер.

    - Я к вам, как к эксперту.

    - «Динамо» Лобановского — чемпион. Московский «Спартак» — говно.

    - Я знаю.- протягиваю туфлю.

    - «Авангард» - дворовая команда, инвалиды футбола.- продолжил великий сапожник, беря туфлю.- Итальянская фабричная работа на потоке. Клееная дешёвка. Продавалась скорее всего в «Альбатросе» или кто-то привёз. В промтоварных не было. Я бы знал. Её не работал. Мы в театр не идём. Бакши позвали на кубите. Знаешь Бакши?

    - Нет.

    - Мишу Бакши не знаешь?

    - Нет.- понимаю, что упал в глазах Токатлы ниже разметки футбольного поля.

    - Мясника из «Южного», что на Черноморском он не знает!

    - Ровно Три Рубля?

    - Ну!

    Восстановлен в правах, однако, «Авангард», по-прежнему, дворовая команда.

    Если туфля попадает в руки Токатлы, он не только запоминает её, но и владельца. Пока дубль пусто.

    Я.

     Тётя Люся Хомякова живёт, как все советские люди — тяжело. И, как все советские люди, считает — это хорошо и нормально. Отличительная черта тёти Люси — беззаветная любовь к искусству. Плотская тоже, чем бессовестно пользовались все залётные гастролёры. Родила от солиста какого-то голосящего грузинского ансамбля Чукотской филармонии, колесящего по непролазной грязи провинциальной России. О чём свидетельствует отчество сына Коти. Шалвович. Котя рос одарённым и талантливым ребёнком. Мы приятели. Вместе учились в среднем художественном классе. Был такой в нашем школе по принципу столичных средних художественных школ. Так же определён в музыкальную школу по классу аккордеона. Мама говорила, что у Коти абсолютный слух. В старших классах Котя увлёкся хард-роком и, естественно, гитарой. Конечно, был Хомяком. Первый срок Хомяк схлопотал по 153 УК УССР. Делал в сараюшке примитивные цвето-музыкальные установки. Директора колхозных клубов расхватывали их, как горячие пирожки в базарный день. Соседи стукнули. Простая чёрная зависть свойственная нашим человекам. Хомяк проходил у них миллионером, но не наливал. Если бы наливал, вложили гораздо раньше. Следствие установило даже не мизерные, а микроскопические доходы Коти. Практически все деньги уходили на покупку нужных деталей. Можно ограничится штрафом, условным сроком. На худой конец — колонией-поселением, но это уже сурово. Самый гуманный советский суд под председательством судьи Латышевой счёл Хомяка социально опасным для общества и впаял по верхнему пределу. В зоне Котя зря времени не терял. Рисовал наколки, чем заслужил себе немалую уважуху. Писал акварелью, а главное разыскал своего блудного папашу Шалву. Срок оттянул от звонка до звонка. Вышел уже не Хомяком а Коброй. У Коти диастема между передними зубами верхней челюсти. При разговоре он не шепелявит, но шипит. Отсюда кликуха. Поехал Котя к вновь обретённому папе в Батуми. Папа заправляет музыкой в ресторане. У него таких гастрольных детей несчитанно, ещё официальных — семеро по лавкам. Котю отправил к деду на берег моря в Уреки. Кобра куда-то устроился художником-оформителем, почти выучил грузинский.

    И случилось. Из читинской крытой особого режима ушёл особо опасный, склонный к побегу, в законе Грязик, что само по себе достойно книги рекордов Гиннеса. Мало того. Грязик спокойно добрался через всю страну до курортного чероморского побережья Грузии и кантовался у Кобры. Его сдали грузинские воры. У них в своё кино и староблатной Грязик, как заноза в заднице. Кобра получил второй срок. И это совсем другое, чем первый. Малява от Грязика, жил в семье, при греве. Вышел в уважухе.

    Художественная мастерская "Укрреклама".

    Улица Театральная, домишко с подоконниками, уютно лежащими на тротуаре. Вход со двора. Г- образный коридор. Толкаю дверь. Не заперто.

    Помещение небольшое. От стены до стены рабочий стол заляпанный красками. Железный шкаф, используемый в слесаных мастерских, тренога. По стенам развешаны акварели, могущие сделать честь любому частному собранию или музею. Диван. Явно приволок Котя. Посредине всего этото великолепия стоит Кобра со спущенными штанами. Какая-то абсолютно рыжая и голая делает ему минет.

    - Привет, Книжник!- не оборачиваясь сказал Хомяк.- Располагайся. Мы скоро.

    - Рад тебя видеть при сабле.

    - Посмотри новые работы. Мне важно твоё мнение.

    Пока разглядываю работы, Автор развернул к себе предмет другим местом, упёр её головой в стену и всё славно закончилось. Оба сходили во двор к водонапорной колонке. Привели себя в порядок. Котя натянул штаны. Дама, как была, так и уселась на свои бебихи, брошенные на табурете. Сообщила мне, что хотя по паспорту Наталья, но требует звать себя Натой, так как древняя иудейка или индейка, и усматривает в имени прямое родство с именем Натан. Так же узнаю, что пишет киносценарии, которые в этой стране никогда не станут фильмами.

    - Оптимистично.- поддержал я её.

    Считает анальный секс общественным вызовор зажравшемуся обществу. И сейчас Натана женского рода интересует моё отношение к анальному сексу.

    Озадачил ответом, что к анальному сексу не отношусь.

    Хорошо посидели. Не будь он Коброй, а меня не заставляли это помнить дела.

    - Котя, сегодня на Балиндере между тремя ночи и четырьмя утра ...

    - Завалили бабу.

    - Фомину Галину Леонидовну.

    - Галку!- ахнула древняя еврейка и всё наносное слетело моментом. На табуретке сидит испуганная, рыжая, молоденькая бабёнка.

    - Хавальник завали!- резко отрезал Кобра и повернулся ко мне -Ничего не путаешь?

    - Нет. Я её знал.

    - Она с Циркачом майнула в Калиниград. Циркач - вор правильный.

    - Давно?

    - Года два или три. Сразу после хипеса на военных складах.

    - Это радует. Значит вернулась.

    - Циркача посадили на пику местные в Риге.

    - За что?

    Кобра пожал плечеми.

    - У неё мама - зубной врач.- неожиданно сказала рыжая.

    - Циркач пытался потревожить их банк.

    - Чей?- не понял я.

    - Зубников. Или ты думаешь, что стоматологи на три копейки километр живут?- удивился Кобра.- Галка хотела уехать за границу.

    - Могла?

    - Во всяком случае была человеком действия.

    - Причина?

    - Творчество.- пожал плечами Хомяк.

    - Спасибо, Котя, о работах поговорим в другой раз. Служенье муз не терпит суеты и лишних глаз. Антракт!

     РОВД

    - Ты в театр не едешь?- удивился Саенко.

    - Ещё как еду. У меня выбор есть?

    - Нет.

    - Позвоню зам начу ГАИ и к Мельпомене. Он с Иванычем дружил.

    - Не говори таких слов. Я их не знаю. Зачем?

    - Угон машин.

    - Ну?- удивился майор.

    - Будешь попутку останавливать, чтобы труп сбросить на Балиндере? Правильно. На своей везти? Конечно, можно, но стрёмно. Если номер поменять...

    - Вот.- назидательно заметил майор.

    - Для этого его надо иметь.

    Академический театр музыкальной комедии имени Ярона.

    Успел! Вломился в кабинет худрука с улыбающейся рожей, букетом цветов.

    Борис Ильич сидит на диване без пиджака, чтобы не помять. Наталья Львовна в сценическом гриме, платье, образе — в кресле. Окинула ребёнка недремлющим материнским взглядом.

    - Прямо со службы?

    Развожу руками, мол, наша служба и опасна, и пьяна.

    - Мамуль, завтра вечером у тебя будет щенок с родословной и всеми прибамбасами.- торопливо, перевожу разговор.

    Мама резко захотела щеночка. Такой женский каприз. Со щеночком предстоит возиться мне. Будто у меня не жизнь, а сплошное манго. Заглянул в наш питомник. Поговорил с начальником, ребятами. Обнадёжил маму. И случилось. Уволился прапорщик — хозяин полуторагодовалого Вулкана. Пёс не понял. Перестал есть, пить, затосковал. Демонстрировал обычную собачью преданность чуждую человеку. Через некоторое время начальник питомника позвонил мне. Возможно пёс отреагирует на меня — чужака и смогу его забрать на радость маме. Я приходил каждый день. Мы уже ходим гулять на поводке. Кроме меня к себе Вулкан никого не подпускает и становится агрессивным.

    - Правда?!- обрадовалась народная артистка республики. - Я назову его Бони. В честь юбилея.

    - Мамуль, у него уже есть имя. Он его прекрасно знает.

    Наталья Львовна напряглась, чувствуя подвох.

    - Это собака или пёс?

    - Кобель.

    - Большой?

    - Тебя интересуют размеры?

    - Возраст.

    - Полтора года.

    - Это же взрослая... кобель!

    - Зато не погрызёт антикварные меблеля и не написает в твои тапки, мамуля. К тому же прошёл ОКД. Большая умница.

    - Мало мне своих умных кобелей! Ещё один большая умница.- уже без напряжения сказала Наталья Львовна.

    - Так нас ценят.- заметил Борис Ильич.

    - Какие мы обидчивые! Как зовут... пса?

    - Вулкан.

    - Красиво.

    - Убили женщину?- спросил папа.

    Киваю.

    - Какие перспективы?

    - Бороться, искать, найти, не обосраться. Пап, сегодня день обычный. Место преступления и полный набор блатных и их примочек. Хочу отдохнуть душой. Послушать хорошую музыку, маму, посмотреть красивых девушек в кордебалете. Не начинай. Ты не на бюро обкома, я не на ковре у начальника угрозыска города.

    Папу пригласил в директорскую ложу секретарь обкома. Меня устроили в центре партера третий ряд.

    Свет потух и вместе с ним ушли в небытие сегодняшние проблемы с завтрашними мыслями. Начался праздник.

    Питомник кинологической службы.

    После получения всех инструктажей, бумаг и приданного в виде тюфяка, поводка и миски — всего, что нажил Вулкан, майор между прочим, заметил.

    - Молодец, капитан, смог.

    - Не для Вулкана. Для себя.

    Начальник питомника уставился на меня.

    - Понимаешь...- тщательно подбираю слова.- В жизни у каждого человека должен быть кто -то, к кому можно безбоязненно повернуться спиной.

    - Кто сказал?

    - Я.

    - Надо запомнить. Это про собаку?

    - Про друга.

    - Такой друг,- майор кивнул на Вулкана,- не предаст никогда.

     Морг № 2.

    Вулкан напрягается. От этого места пахнет смертью. Я не пристегнул поводок. Демонстрирует степень доверия. Держится у ноги. Ни на сантиметр не отходит.

    - Боже, какая прелесть!- всплеснула руками Кадиш.- С откуда?

    - Здрасте на вас, Клара Наумовна. Из питомника. Что?

    - Тебя заинтересует, шо у неё удалены гланды? Можно сказать — страдала хроническим тонзиллитом.

    - Это не стало причиной смерти.

    - Ты прав. Ей свернули шею, как курёнку. Сделал это, таки да, правша. У неё два моста. Такие произведения искусства в нашем захолустье строит только один человек — Сеня Бренер под управлением жены, моей подруги. Он — техник, она — врач. Кочергина Таисия Фёдоровна. Оба в стоматологической поликлинике.

    Фамилия дантиста показалась знакомой.

    - Пара тройка абортов, пассивный педераст и не единыжды. Из интересного. Ей перед смертью тщательно промыли желудок. Заключение вечером... скорее завтра утром.

    - Уже хорошо. Спасибо, Клара Наумовна, век не забуду.

    - Как вчера было?

    - Шикарно. Жаль вас не было.

    Вспомнил, что Вулкану надо позавтракать. Прямо у морга принял консервированное китовое мясо, специальные галеты. Запил харч богов водой. Ощущения — ощущениями, а кушать хочется всегда. Благодарно с чувством глубоко удовлетворения взвизгнул. Или без? Чувство глубокого удовлетворения бывает только у советских людей?

    Москва.

    Злотников слушает молча. Вопросов не задаёт. Кабан закончил тронную речь.

    - Найти эту… 

     - Ксандопуло.

     - Что о ней знаем?

    - Уроженка Паскеевки под Геленжиком, Краснодарского края. В Москву выехала из Анапы.

    - Совсем маленький городишко. Концы найдутся быстро.

    - Думаете её здесь нет?

    - У нас, Алексей Митрофанович, есть варианты развития событий. Её часто заказывали?

    - Красивая, всё умеет. Нарасхват.-кивнул Кабан

    - Явно не дура, если помыла именно эту вещь. Клиенты нафаршированные — в карманах не уместить. Выбрала Тотрадзе. Понимает, что её будут искать и искать серьёзные люди. Что надо?

    - Залечь на дно. Поднимем братву, прошустрим её связи. Человек всегда оставляет следы.

     - Само собой. И это надо делать уже сейчас. Ксива может быть фальшивой.

    - Но...

    - Кобыла? Баба опытная не сомневаюсь. Глаз набит, но не милицейский эксперт.

    Кабан вынужден признать правоту Злотникова.

    - Тотрадзе далеко не Сократ или Плутарх, но и не дурак. Вещью такой цены перед носом даже понравившейся шалавы размахивать не будет.

    - Наводка! Кто-то дал наколку.- понял Кабан.

    - Этот кто-то не уличный хулиган-малолетка или кухонный боксёр-алкоголик. Возможен вариант, что эта... Ксандопуло уже мертва. Задача усложняется. Труп можно не искать. Спрятан надёжно. Будете работать по трём направлениям. Первое — искать живую. Второе — выяснять связи мёртвой.

    - Третье?

    - Кобыла.

    - Она же ссученая!

    - Согласен, Алексей Митрофанович. Пусть живёт и делает свой бизнес.

    - Как?

    - Просто, как вода из крана. Нас нащупали. На данный момент разрабатывают. Захотят свинтят. Нужен хоть какой-то юридический повод. Его должна дать Кобыла. Всё равно кого-то подведут или попробуют подвести. А Кобылу знаем. И там ей верят. Зарекомендовала себя.

    - Ну и что?

    - Её не снимут с объекта, то есть с нас. — вздохнул Злотников.- Нами занимается КГБ. Ваши люди установили.

    - Да.

    - Баню пора ликвидировать.- видя вопрос в глазах Кабана, Борис Яковлевич поднял руку.- На заброшенном берегу Московского моря стоит маршальская дача. Продаёт сынок героя по злобе на покойного папу. Маршал позволил себе умереть, не устроив сына в генералы. У полковника пенсия большая, но на достойную жизнь осиротевшего, его жены и дочки не хватает. Цена вполне удобоваримая. Дача очень подходит под наши требования.

    - С «Лукоморьем» что?

    - Собственность колхоза. Пусть у председателя голова болит.

    - С Кобылой?

    - Ремонт пансионата. Будет выжидать. Пока разберутся, пока нащупают дачу, пройдёт время. Разработку придётся начинать сначала.

    - Дальше?

    Злотников пожал плечами.

    - Будет день, будет пища, что в переводе — переживать неприятности по мере их поступления.

    Кабан вздохнул. Мозга, ну что сказать!

    УВД.

    Иващенко только успел вопросительно вскинуть брови.

    - Из питомника.

    - Откуда знаешь?

    - Что из питомника? Ты как думаешь?

    - Что я хотел спросить.

    - Ты не первый, не ты последний.

    - Зорин, с тобой скучно и неинтересно.

    - Сплясать?

    - Можешь?

    - Смотря что предложишь.

    - На. Во внутреннем кармане плаща нашёл.

    Железнодорожный билет пригородного сообщения Приморскопетровского отделения железной дороги. «Приморскопетровск-пассажирский» Зона "А".

    - Великий главный бухгалтер приморскопетровского торгового порта Борис Абрамович Ривкин в таких случаях интересовался - Мы покупаем или продаём?

    - То есть? - удивился Иващенко.

    - Есть, нельзя не есть. Белки, жиры и углеводы --- это жизнь. Мы знаем, спасибо тебе, что ездила терпила куда-то в радиусе пятидесяти километров от города. Последняя станция зоны «Семь колодезей». Возможно это сыграет свою роль. И?

    - И ещё на лице терпилы есть отпечатки.

    - Ну?

    - Не её.

    - Ты гений, как тот, что придумал колесо.

    - Та пошёл ты!

    - Мы пошли. Спасибо, Кока!

     РОВД.

    В кабинете угрозыска Центрального района есть достаточно места для тюфяка Вулкана. Пёс пришёл в себя. Вокруг люди в знакомой форме, родной тюфяк и миска.

    У отделения собственный двор заросший многолетними сорняками. Ворота всегда закрыты на громадный замок, обсыпанный ржавчиной. Вход, выход только из отделения. Во дворе хозяйничают вконец оборзевшие местные коты. Один стянул с бутерброда дежурного кусок колбасы. И ничуть не раскаялся в содеянном. Выпустил туда Вулкана.

    Майор, как и все не оригинален.

    - Сергей...

    - Из питомника.

    - Со всеми бумагами или помыл?

    - По предварительному сговору. Всё по закону. Никитич, ты поднимал квартирную кражу у Кочергиной.

    - Стоматологический дуэт?

    - Именно.

    Шендра бросил строить очередную справку и от любопытства приоткрыл рот. Не надо думать, что в СССР ежесекундно совершаются преступления и с такой же частотой раскрываются. Хорошо, если поднимается треть, от общего числа. Сыщики в полной мере владеют искусством заворачивания терпил, сокрытия заявлений, умением распознавать подъёмные и нет дела. Служба в угрозыске многогранна, неоднозначна, требует знаний и акробатической ловкости, совмещённой с навыками иллюзиониста-престидижитатора и щипача.

    - Говнистое дельце. Хорошо — заяву забрали. Там скорее всего дочь замешана.

    - Никитич, труп с Балиндера — дочь Кочергиной.

    Я уселся за свой стол, вынул рабочий блокнот. Принялся за постройку плана оперативно-розыскных мероприятий. Таких планов опера с мало-мальским стажем пишут уйму по разным делам. Под коркой головного мозга формируется некая болванка. Остаётся заполнять пустые места, подгоняя под данное преступление.

    Построил пару справок и рапорт.

    - Никитич, кого сунули от прокуратуры уже знаем?

    - Товарища Сухова. Пытался поговорить с тобой.

    Предпенсионер. Он и раньше не очень мешал розыску работать, вмешиваясь только в крайних случаях. От чего дела практически всегда поднимались. Теперь же подавно не вмешивается. Ждёт пенсию. При этом великолепно знаком с инспекторами уголовного розыска города. Прекрасно знает кто на что способен. Умеет этими знаниями пользоваться.

    - Уже пол дела.- удовлетворённо вздохнул я.

    Двери начали сотрясаться. Явление начальника отделения уже подполковника Синеглазова. За выдающиеся показатели толщены милицейский гарнизон областного центра именует подполковника уважительно — Колобок.

    Саенко подал команду.

    - Товарищи офицеры!

    Колобок кивнул, поинтересовался трупом с Балиндера.

    Докладываю достижения.

    Начальник оценил титанический труд.

    - Ты помни — на отделении особо тяжкое висеть не должно! Вник?

    - Так точно! Тем более Балиндер не наша земля.

    - Вот и славно.

    Я сильно прошу пардона. Что славно? Что мочилово не должно висеть или, что мы работаем на чужой земле, когда на своей дел — из ушей капает? Такие мелочи подполковника не интересуют? Счастливый у нас начальник отделения.

    - Владимир Никитич, ты его не дёргай и не грузи. Сам понимаешь. Завтра тебе кадры отправляют какого-то Макаревич И. В. Младшего лейтенанта. Иллюзий не питай. Максимум — прошёл стажировку в соседнем отделении. Всё чему научился — поднимать стакан в рабочее время.

    - Шо это было?- ни к кому не обращаясь спросил Саенко и сел за стол.

    Я разыскал с помощью телефона Кочергину. С того же аппарата поинтересовался у товарища Сухова желает ли присутствовать при следственно-оперативных действиях. Был послан на... работу в одиночку.

    Со двора раздаётся весёлый лай.

    - Мы на земле.- ухожу.

    На зов Вулкан появился мгновенно. За ним торопится довольно уголовного вида котяра покровительственной городской расцветки в полосочку. Плевал он на меня. Дружески потёрся о Вулкана и направился к барьеру, за которым сидит дежурная смена. Потянул носом воздух. Колбасы или котлет сегодня нет. Вышел важно на улицу.

     - Где ты таких находишь?- спрашиваю овчарку.

    Вулкан промолчал.

    - У него на ушах минимум пятёрка висит. Меня слушай. Я в этом разбираюсь. Он подломил колбасу у дежурного и к бабке не ходи.

    Пёс опять промолчал, но по довольному выражению морды я понял — нашёл себе друга.

     Стоматологическая поликлиника.

    Кочергина вышла уставшей. Горе состарило её раньше времени. Предлагаю присесть на скамейку.

    - Таисия Фёдоровна я с... плохой вестью.

    - Ларису убили. Я знаю.

    - Откуда?

    - Клара Кадиш звонила.

    Я насмотрелся людского горя. Самое страшное, когда на сухую. Сердце может не выдержать. Кочергина побледнела.

    - Вам плохо, Таисия Фёдоровна? Врача?

    - Спасибо — нет. Я всё отплакала. Не обращайте внимания. Знала, что Галя плохо кончит. Спрашивайте.

    Дочь от первого брака. Детские годы меня не интересуют. В литинститут не поступила. Официально не прошла по конкурсу. Просто надо было переспать с из официально великих поэтов. Устроилась в воинскую часть на военные склады. Вышла замуж. Точнее стала сожительствовать с уголовником. Решили ехать в Москву.

    - Жили с вами?

    - Бабушка с нами, Галя у бабушки. На Шлагбаумской.

    - Давно вернулась?

    - Не знаю. Мы... с того момента отношения не поддерживали. Знаю только, что его убили.

    - Где?

    - Наверное, в Москве.

    Позвонил в отделение. Разыскал участкового. По дороге заехали в прокуратуру. Товарищ Сухов быстро организовал нужную бумагу лишь бы самому никуда не трогаться.

    Улица Шлагбаумская.

    Участковый, слесарь, понятые,о дна из которых работник ЖЭКа на всякий случай.

    Комната с печкой, кухонным столом, старым холодильником, которому нет сносу, « ЗиЛ-Москва», табуретками. Следующее помещение Шкаф, телевизор на тумбе, рядом с ним аудио система «Akai», полки с книгами, диван-кровать, пара кресел, журнальный столик. В помещении давно не живут.

    - Таисия Фёдоровна, как давно вы тут были.

    - Месяц назад. Думаем сдавать.

    - Всё?

    - Да.

    - Больше не заходили?

    - Нет.

    - Почему?

    - Зачем?

    Шкаф пуст.

    - Дочь часто уезжала из города?

    Кочергина пожала плечами.

    - Она меня в свою жизнь не пускала.

    Вулкан крутится под ногами. Неожиданно позвал из другой комнаты. Сидит у печки со стороны поддувало. Пёс что-то нашёл или чувствует вещь.

    - Если бы ты ещё мог говорить — цены тебе не сложишь, дружище!

    Вряд ли понял саму речь, но тон разобрал вполне. Довольно взвизгнул.

    Ничего не остаётся, как снять пиджак, подтянуть манжеты взять кочергу и начать осмотр печки. В топке полусгоревший уголь. Ничего. В духовке пусто. Немного пепла в подувало.

    Я был соплив и зелен. Иваныч беседует по душам с авторитетным в размерах страны домушником Колесниковым, которого уголовное общество знало Колесом. Присутствую. Исполняю роль табуретки. До стула ещё не дорос. Пьём чай, курим. Помалкиваю с пионерским задором. Неожиданно Колесо повернулся ко мне.

    - Для меня в любой хате тайников нет.- видимо прочёл в моих детских глазах вопрос.- Чуйка у меня.

    - И опыт.- подсказал Иваныч.

    - Не без этого.- с гордостью согласился Колесо.

    Вулкан нервничает. Крутится на месте. Не отходит. Скулит. Я его не понимаю?  

    - Вот смотри. В помойном ведре ничего нет. Я пропустил? Где? Покажи.

    Он услышал меня! Ткнул носом в кусок жести у поддувала прибитый к полу. Подал голос.

    Спасибо тебе, собака человеческая! Подсовываю кочергу под лист. Очень легко идёт. Не раз, видимо, поднимали. Вот и две выпиленные досочки-лючок. Что под ними? Целлофановый мешок. Большой и непрозрачный. С рекламой ихних сигарет. В нём яркая жестяная коробка из-под чуждых нам леденцов. А внутри... Стодолларовые купюры США, обандероленная пачка сторублёвых ассигнаций и что-то замотанное в бинт.

    - Слава побудь. Я сейчас.

    В ящике для перчаток машины и в папке у меня всегда пара плиток шоколада и бутылка дешёвой водки с народным названием «Коленвал» по 3.62 пол литра. Для презентов с установлением контактов и представительства. Отламываю «Чайки» по квадратам. Даю с ладони Вулкану. Берёт аккуратно и не жадно. Аристократ.

    - Молодец, хорошо, Вулкан! Умница.

    Принял угощение. Неожиданно стал на задние лапы, упёрся мне в грудь и лизнул в лицо.Прижал его голову к себе потрепал ласково.

     Разворачиваю бинт. Чуть не вскрикнул. Вскрикнула понятая она же сотрудник ЖЭКа, крякнул слесарь.

    Кольцо красоты неимоверной. Большой прозрачный камень с высверками. Бриллиант. В окружении зелёных прозрачных камней с голубоватым отливом. Не надо быть ювелиром, чтобы знать цвет изумруда. Да и само кольцо... Плетение... просто золотое кружево.

    Остаётся самая простая и нудная часть работы. Всё описать, задокументировать. “Кольцо жёлтого металла с бесцветным и зелёными камнями” Участковый с понятыми остаётся переписывать номера отечественных и ихних банкнот. Мы с Вулканом едем дальше. 

     Центральный Дом Торговли.

     - Здравствуйте, Натан Львович.

    На мгновение ювелир поднял голову, что-то буркнул, вернулся к прерванной работе.

    - Вы меня не узнаёте?

    - Я всех узнаю.

    - Срочный заказ королевского двора Мозамбика?

    - Таки да — нет.

    - Что?

    - Вы знаете, шо майор Иванов ушёл на повышение?

    - Это нормально.

    - Да, но кто вместо него!

    - Курочкин.- догадался я. Курочкин — самый дурной из инспекторов ОБХСС, рождавшихся когда-нибудь под луной.

    - Ай, просто кошмар! Вы можете представить себе такой ужас?

    - Я всё могу. У вас есть мои номера телефонов?

    - Где-то... Я не думал, шо...

    - При вашей профессии и опыте отбытия наказания думать надо всегда. Как только товарищ лейтенант появится на вашем горизонте, сразу найдите меня.

    - И шо?

    - Будем посмотреть. А пока, Натан Львович, дайте мне полный расклад за эту милую вещицу.- протягиваю кольцо.

Ювелир длинно посмотрел на меня.

    - Где вы его достали?

    - Было трудно. Гораздо интереснее, что вы за неё скажите.

    Возится долго. Что-то делал инструментами, чем-то капал из пипетки, подносил к свету.

    - Ну-с?

    - За бриллиант. Не менее десяти, тринадцати карат. Точнее в полевых условиях не скажешь Южно-африканский. Огранка голландская. Очень чистой воды. За изумруды. Колумбийские или индийские. Точно сказать тоже не могу из-за условий.

    - Разница?

    - В чистоте.

    - Какие дороже?

    - Колумбийские.

    - Чище?

    - И реже. Металл старый, технология тоже. Или конец прошлого, может, начало настоящего века.

    - Цена?

    - Я не...

    - Натан Львович, не держите Серёжу за лоха. Это раздражает.

    - Тысяч шестьсот. Ориентировочно. Минимум. На аукционе...

    - Рублей.

    - Ихних.

    Я смотрел на ювелира. Быстро в уме умножил на десять по истинному курсу. Дело принимает совсем интересный оборот. Спрятал кольцо. Достал из папки, протянул ювелиру несколько листов бумаги.

    - Ручка есть? Это радует. Озаглавите лист — Заключение. И запишите,что вы за всё это думаете. Подпишите — своими именем и фамилией. Добавите, что вы художник-ювелир. Ну и дата.

    - Таки я забыл за художника.

    - Ничего. Я напомнил вовремя.

    РОВД.

    Саенко прочёл заключение ювелира несколько раз.

    - Ни х.я себе! Где подобрал?

    - Не я. Вулкан.

    - Золотой пёс. Надо по кольцу серьёзную экспертизу.

    - Аронович. Куда серьёзней!

    Вулкан вернулся со двора. Поскрёбся в дверь. Похлебал воды, улёгся на свой тюфяк.

    Я закончил дела.

    - Вулкан, домой.

    Пёс удивлённо посмотрел на меня. Тепло, светло, нет ветра, крыша не течёт. Просто рай земной.

    - Колобок ещё раз сказал тебя не дёргать. Что случилось как думаешь?

    - Пути начальства неисповедимы и непредсказуемы. Ему для на хрена висяк на отделении?

    Улица Карла Маркса.

    Маму обнюхали и чихнули. Папа проще. Не пользуется французским парфюмом.

    Покормил Вулкана.

    Тот с превеликим удовольствием умял кашу с накрошенными в неё сосисками.

    Организовал место. Старый, хорошо сохранившийся матрац, накрыл солдатским одеялом. Ему явно понравилось. Сразу улёгся.

    Ужинаю, заодно обедаю в восемь часов вечера.

    - Когда его можно погладить?-интересуется мама.

    - Дай ему привыкнуть. И сама привыкай.

    - Я буду с ним гулять.- твёрдо заявляет народная артистка республики.

    - Угу.- тут же согласился главный инженер судостроительного объединения.- В четыре утра вставать.

    - Чего это?- удивляется мама.

    - Вот и я думаю — чего?-соглашается папа.- По обкому ходят шлюхи, что вашего генерала забирают в Москву чуть ли не начальником главка.

    - Как это отразиться на старшем инспекторе группы угро Центрального РОВД капитане милиции?

    - Тебе видней. В природе всё взаимосвязано, всё закольцовано.

    - Это да. Антракт.

    РОВД.

    За свободным столом устраивается дама уставной внешности, караульного вида в погонах младшего лейтенанта.

    - Стучаться надо!- резким хриплым голосом курильщика с большим стажем заметила она. - Куда с собакой!

    Стучу согнутым пальцем по своему столу.

    - Так? Доброе утро, очаровательная незнакомка.

    - Я вам здесь не тут! Я вам не эта... Я — офицер советской милиции!

    В этот момент зазвонил телефон.

    - Кто капитан Зорин?-поинтересовался младший лейтенант.

    - С утра - я. Не похож?

    Молча протянула трубку. Голос Корчмарского пригласила на обед в кафе "Уют". Рассыпаюсь в благодарностях. У Маланца что-то есть. Неплохое начало дня.

    Дама вышла из кабинета, хлопнув дверью.

    - Виталий, что это было?

    - Так Макаревич.

    - Долгожданный. Достойное приобретение. Раскрытия посыпятся, как из рога изобилия.

    - Ещё одного обещали.

    - Такого же?

    Шендра пожал плечами.

    - Никитич при таких темпах никогда повышения не получит.

    - Почему?

    - Потому что нас, по-прежнему, трое, но требовать будут, как с пяти. Откуда чудо?

    - Говорит из Васильевки.

    - Где центр цивилизации?

    - Деревня, Ленинского района области. Как войдёшь налево.

    - Участковая с мотоциклом? Во всяком случае оригинально. Там три дня водкой закидываются во избавление.

    - Угу.

    - Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт. А сколько крови у нас выпьет и испортит одному Богу известно.

    Гортоп.

    Любой город у моря имеет Приморский бульвар, набережную и ещё что-нибудь курортно полезное. У нас Приморский бульвар. На молодёжном сленге — Гортоп. Аборигены и прочие топают набережную туда, сюда, обратно. Свой показывают, у людей смотрят.

    Состоявшееся на пустыре самой окраины бульвара, за аттракционами, танцплощадкой, перед летним кинотеатром «Прибой» по улице Айвазовского тоже Гортоп. Вещевой рынок, толкучка, туча, барахолка обязательно есть. На границе промзон ГОКа и судостроительного завода «Океан». Однако, избранная, денежная публика предпочитает Гортоп. Смешно подумать не то, что сказать, но Гортоп в данной ситуации — некая гарантия качества. Здесь можно приобрести весь загнивающий Запад. От шариковой ручки до хорошо подержанной но вполне себе в эксплуатационном состоянии иномарки. Цены, конечно не советские, но и дизайн с качеством не отечественные. Порнографией, подрывной и националистической литературой, оружием, валютой, золотишком допущенные на Гортоп фарцовщики не балуются. КГБ оперативно перекрыл Гортоп, естественно, оперативные разработки ведутся но пока без трагических последствий арестов, судов и сроков. Некий паритет. ОБХСС безуспешно пытается взять фарцу за яйца. Ни хрена из этой светлой идеи не случается. Агентура, внештатники известны фарцовщикам не только в лицо, но и по размеру обуви. Товар при себе не держат. Только образец. За порядком смотрит Вареник. Человек весьма уважаемый. Во всех отношениях Гортоп — место весьма ценное.

     Я

    Агентов много не бывает. Не картошка. Обычные методы вербовки — запугивание и шантаж. Агенты работают из-под палки, под страхом разоблачения. Тащат информацию вторичную или неактуальную, а-то и прошлогодний снег. Всё время надо контролировать, держать на коротком поводке. В свою очередь агенты только и смотрят, как соскочить с крючка. Картина, в общем, довольно безрадостная. Свои пять копеек добавляет милицейское руководство планами увеличения количества агентов. По советской милиции гуляет байка об ушлом сыскаре. Ходил на кладбище, списывал со склепов и крестов фамилии, зачислял в агенты. Спалился, что записал в агенты какого-то действительного статского советника. С мёртвыми душами, выдумывая их, работают многие. Некоторое время канает. Потом начинаются проверки и всё, что им сопутствует. Иваныч учил опираться на информационные источники. Или взаимовыгодное сотрудничество. Что и делаю.

    Дошла очередь до меня. Положение с выполнением плана по увеличению поголовья агентурного аппарата плачевное, если не сказать большего. Сплошной падёж. Начальство очень красиво и темпераментно мотало нервы. Посоветовался с папой. Как обладающий неоконченным высшим образованием и студент-заочник, могу претендовать на место в юридическом отделе объединения. Смело подал рапорт о выведении меня за штат. Руководство по злобе и запалу храбро рапорт удовлетворило.

    Случилось налёт на квартиру директора областной конторы «Рыбсбыт».Планировалось просто ограбить. Но в процессе получилось три трупа. Вся семья, включая её главу. Директор — сам по себе личность номенклатурная. Тем более такой конторы. Через неё идут все рыбные дефициты не только местного моря. И не только в Киев. Кража перешла в разряд вооружённого разбойного нападения с человеческими жертвами. Особо тяжкое против личности. До исключительной меры наказания включительно. Всё случилось на нашей земле, что печально. Дело назначили поднимать старшего инспектора по  особо важным делам подполковника Слепуху В. В. При пассивыном участие нашего отделения. Важняк, не мудрствуя лукаво, начал трясти, словно грушу, местное уголовное сообщество. Во времена военного коммунизма весьма эффективный метод. Половину расстрелять, остальных замордовать. Но не сейчас. Паханы сразу положили на подполковника с его особо важными делами. Невооружённым глазом все видели - дело зависает и тухнет на корню. У «Рыбсбыта» оказались весьма деликатесные связи на самом верху. Именно с того верха и не только нашего стали почему-то интересоваться — Шо такое и шо так медленно? Обстановка плохела на глазах. Хорошие люди шепнули, на всякий случай, куда сходить.

    Неожиданно начальство вспомнило великого Иваныча, которого нет. За неимением горничной решили иметь его ученика, то есть меня, отрабатывающего по КЗОТу последние деньки. На меня можно было списать неудачу. Всё равно увольняется. Но я уже побывал там, где надо. Через неделю в СИЗО парились ублюдки. Это не спасло ни начальника ГУВД с ближайшими заместителями, ни товарища Слепуху. Почему-то пожаловала московская комиссия. Случившееся быстро стало достоянием общественности и истории, а я — капитаном. С тех самых пор официально признан правопреемником славы Иваныча и перестали дёргать за планы увеличения агентурного поголовья, равно и профилактической работы среди тут.

    Вадима Камшу, отзывающегося на Вареник, не вербовал. Вареник решил избавиться от конкурента. Предъявить Хабибуле нечего. Бродяга правильный. Завалить мешающего боялся, хотя в уголовном сообществе победителей не судят. Вареник — личность трусоватая. Могла случиться ответка, что вполне реально. Выбрал ленинский путь. Состряпал анонимку.

    Я с ним встретился.На вербовку шёл сам с удовольствием. Что-то есть в нём от Иудушки Головлёва, Павлика Морозова, Мальчиша-плохиша и прочих отечественных и национальных сволочей. Некий собирательный образ говнюка. Сдаёт с какой-то непонятной мне радостью и удовольствием. Я помог получить грядку на Гортопе.

    Гортоп.

    Фарцовщики сделали стойку на тетерева. Не на меня. На Вулкана. Великолепен! Ему сообщили, что сегодня в продаже антикварный, очень крепкий лимузин «Ролс-Ройс» 1955 года выпуска. Воткнуть в него мотор трактора «беларусь» и сносу обновке не будет. Мы неспешно пошли дальше, даже не взглянув ни на них, ни на лимузин.

    В пакет любого парка Культуры и Отдыха входит обязательный набор развлечений утверждённых советскими профсоюзами и НИИ Промгигиены. 

    Аттракционы 

    Качели. 

    Карусели.

    Тир.

    Бильярдная.

    Несколько столов для пинг-понга.

    Шахматно-шашечный павильон.

    Читальня.

    Грязный сортир.

    Из всего списка наибольшей популярностью пользуется сортир.

    Хотя читальня открыта каждый день в присутственные часы с полным набором центральной, областной и местной прессы, последний посетитель случился во время Карибского кризиса, что зафиксировано милицейским протоколом. Некий гражданин в нетрезвом состоянии зашёл во время дождя в читальню. Выпил шкалик водки, закусил бычками в томате. Помочился в угол и уснул. Всё описано в том самом протоколе.

    - Я на торчок и в топку кинуть.- бросил Вареник близкому.- Приглядывай тут.

    В будний день задняя аллея безлюдна, пуста, уныла. Поднялся на пару ступенек, толкнул дверь.

    - Доброго здоровья, Сергей Борисыч.

    - Спасибо, Вадик. И тебе не хворать. Что нового в бандитской жизни?

    Вареник подробно поведал новости местной уголовной среды. Есть кое-что интересное. Слушаю, переспрашиваю, записываю в блокнот. Встреча внеплановая, поэтому Вадик не принёс донос. Показываю фото.

    - Её не знаю.

    - У себя видел?

    - Вроде нет. Я не особенно присматриваюсь.

    - У неё пол сумки импортных презервативов.

    - Поспрашаю.

    - Поинтересуйся только без нажима. Так, между делом. В городе можно заказать шикарную девочку или есть место с такими девочками? Ну ты понимаешь меня. Не Шура Бабай.

    Вареник понимающе кивнул.

     Кафе "Уют".

    В заведении обедают клерки окрестных контор сытые своим величием. С надменным выражением на важных физиономиях жуют фирменное блюдо кафе — циплят-тапака. Перед тем, как подать национальную грузинскую гордость, зеленоватых с начинающимся запашком отмачивают в селитре, чтобы отбить аромат и фанерную твёрдость пенсионерок.

    Корчмарский одет с аристократическим шиком. Не броско, модно, дорого.

    - Добрый день, Сергей Борисович. Я позволил себе сделать заказ на троих.

    - Вулкана в кафе не пустят.- понял я. Не поинтересовался откуда Маланец знает о Вулкане. Не хочу себя ронять.

    - В этом городе нет места куда кого-то со мной не пустят. Поверьте мне. На том и стою. Не будем строить из себя монашек. Однако в родном городе, где я собираюсь умереть, кроме добра ничего никому не делаю. Мясо без специй уже остужается. Кстати, почему вы взяли собаку?

    Повторяю, что сказал начальнику питомника.

    - При моём образе жизни и масти, чтобы не общаться с вами официально, нужно быть одиночкой. А поговорить по душам не с кем. Ну-с, начнём, пожалуй.- Маланец кивнул официантке.- Идите за Вулканом, Сергей Борисович.

    Миска полная отварного мяса. Даже не облизнулся. Спокойно сел.

    - Кушай, Вулкан, приятного аппетита.

    Взял медленно без чавканья.

    - Аристократ, завидую. Можете сделать протекцию с собакой?

    - Со щенком? В ближайшее время заеду в питомник.

    - Некоторые утверждают, что вашего генерала ждёт повышение. Вы, как считаете?

    - Я?- решаю пустить пробный шар.- Даже если его назначат министром, это не поможет поднять дело Фоминой.

    - Фомина последнее время несколько раз встречалась с лидером аидской молодёжи нашего города Аркашей Левитом.

    - Горбатенький часовой мастер на Пирогова?

    - Ещё...- Корчмарский достал из внутреннего кармана пиджака снимок. Фото сделано скрытой камерой. Моя терпила в известной позе занимается с каким-то лысым, очень средних лет.

    - Было трудно, но я достал. Уверили, что всё происходило за много, много километров от места, где мы обедаем. Знаете, за что я думаю?

    - Нет.

    - Такое очень дорого. Где-то лежат её деньги. И близко. Такие деньги далеко от себя не прячут.

    - Спасибо, Михаил Самуилович.

    - У меня маленькая просьба, Сергей Борисович.

    - Всё, чем могу.

    - В воскресение на барахолке ваши товарищи взяли пацана.

    Вопросительно смотрю на Маланца. Вот оно!

    - Родственники волнуются. Хорошо бы узнать фамилию следователя.

    Киваю.

     Я.

    Отпустил Вулкана. Пёс сразу стал искать подходящее место. Устроился под углом здания областных ВЦСПС. Вернулся довольный. Ещё бы — насрал на советские профсоюзы!

    Можно было бы сказать, что информации Маланца цены нет, но просьба... Собственно ей, а не делу Фоминой посвящён обед и беседа. В городе что-то варится. Надо быть в курсе.

    По всем сведениям Корчмарского и моей логике, вытекающей из этого Галина Леонидовна Фомина работала на кого-то. Или на тех и других. По заданию тех на других. Дурила тех и других. Тогда она Мата Хари, что конечно, хорошо, но маловероятно. Кто свернул башку красавице те или другие? Вопрос становится во главу угла.

    Несомненно Бренер и Кочергина работают на дому. Это деньги и немалые. Возникает вопрос — чьи закладки нашёл Вулкан на Шлагбаумской? Тайник сделан просто, но вместе с тем умно. Не на каждом обыске поднимают полы. Доллары и рубли на чёрный день прихода коммунизма? Вполне. Кольцо? Будем думать, будем разбираться.

    УВД.

    Перед столом майора Столяровой сидит вся в слюнях и соплях малолетка. Майор железным тоном, кувалдой своего авторитета вбивает в неё ухналь целомудрия. Малолетка ревёт в голос и украдкой поглядывает на часы. Запас слёз кончается, а у майора ещё пару абзацев. Не в первый раз. Наконец малолетка вприпрыжку с моментально высохшими глазами выскочила из кабинета.

    - Профилактическая работа проведена.- вздохнула Столярова. Повернулась к Вулкану.- Видишь с каким контингентом приходится работать.

    - Уф.- понимающе буркнул пёс.

    - Кстати, о контингенте, Марь Васильевна. Меня мучают смутные сомнения, что в городе функционирует шикарный бордель или шикарные девочки на вызовах, словно скорая медицинская помощь. Успокоишь мне душу?

   - Ни фига!- майор поднялась из-за стола.

    Юбка едва выглядывает из-под форменной рубашки. Посмотреть у Столяровой, ой, есть куда и на что! Это не младший лейтенант Макаревич. Майор! Ещё и села на край стола, закинув ногу на ногу. У Вулкана сразу встали уши. Два.

    - Аф!- восхищённо взвизгнул пёс.

    - Курить есть?

    Достаю пачку «Висанта».

    - Давай так, Серёжа, я, по-бабьи, жалуюсь на судьбу. Населения у нас миллион двадцать две тысячи. Из них моего контингента, правда, есть мёртвые души.- кивнула на железный шкаф для инструмента, крашенный в экономичный казённый цвет. В нём плотно стоят альбомы.- На мне профилактическая, оперативная и агентурная работа.

    - Взаимоисключающие друг-друга вещи.- кивнул Зорин.

    - Ну почему ты не начальник розыска?!

    - Ты ещё не знаешь, какая я сволочь необъятная на руками водящем посту. Жуть!

    - Мне ещё жопачников хотят подвесить.

    - Это же две разные вещи!

    - Не быть же ребятам сиротами.

    Майор уселась плотнее на стол.

    - Всё! Сопли кончились! В городе три ценовые категории бля..й. Низшая — Пятак у кафе-бара «Пингвин» на проспекте Победы. Десять рублей и пиво. Вторая. Гостиница рыбаков «Меридиан» - на Босфорской площади. Три рубля бонами. Третья. Работает с базарными перекупщиками-кавказцами. Неважно какая гостиница. От «Колоса» на Сенном базаре и Дома колхозника на Новом до «Интуриста». Здесь за разовое употребление можно поднять и стольник.

    - Неплохо.

    - Всё это держит...

    - Жёваный.- кивнул Зорин.

    - Всё правильно и относительный порядок. Но! Радиус максимум десять километров от города. В Орджоникидзе санаторий «Восход» Управделами ЦК КПСС, Горячий ключ - санаторий ВЦСПС, Новый Свет — гостиница «Изумруд» системы «Интурист». Ребята в ней отдыхают непростые. Курортное — турбаза «Спутник» ЦК ВЛКСМ. Те, скорее всего, обходятся из внутренних резервов. Кто-то же их обслуживает.

    - Вот! Кто?

    - Можно только догадываться.

    - Давай.

    - «Кулёк» - институт Культуры. Далее театры. Факультет физвоспитания педагогического. Речь идёт не о сотне, но и уметь надо всё.

    - Погоди, Татьяна Ивановна, как это организовано? На месте или с выездом к заказчику?

    - Думаю и так, и так. Комбинировано.

    - Где, кто?

    - Попалась с трояком — в картотеку на учёт. Видел малолетку? Наташа Косая, пятнадцать лет. Ветеран пятака. С десяти лет работает. Знает много. На высшую меру наговорит. Только ни у кого не получается. Кремень девка!

    - Что у тебя на неё есть?

    Москва.

    Ресторан гостиницы "Метрополь".

    Место для Москвы историческое, знаковое. Посещать могут все. Завсегдатаев единицы. Традиции, культура, аристократизм дорогого и дорого стоят.

    Зав залом или метрдотель, с чувством собственного достоинства поздоровался с завсегдатаем. Лорд хранитель печати и не менее. Перекинулись ничего не значащей парой слов о погоде и автомобильной толчее на проспекте. Как пароль. Как обязанность. Как клубная данность.

    Злотников занял «свой» стол. Тут же появился официант.

    - Добрый день, Борис Яковлевич.

    - Здравствуйте, любезный Юрочка.

    - Как всегда?

    - Не совсем, Юрочка. Сегодня у нас гость. Будьте любезны меню.- Злотников сунул в карман официанта синюю пятирублёвую банкноту. Обычно Борис Яковлевич обедает не то, чтобы скромно. Без купеческого размаха. Лёгкая закуска, первое, второе, кофе или мороженое. От настроения. Выпивает бутылку «Баржоми», к кофе рюмку хорошего армянского. Сегодня заказ не под большое декольте, но солиднее. Заливная осетрина. Вялено-копчённый осетровый балык. Икры белужья и кетовая. Водка. Монастырская или тройная уха. Форель жареная. Белое вино. Кофе. Коньяк.

    В зал вошёл мужичок в мешковато сидящем, отечественной, массовой постройки костюме. Раз и навсегда завязанном галстуке. Мятый лицом и невыразительный глазами. Совсем не отсюда. Агроном подмосковного хозяйства, мастер участка цеха заштатного столичного заводика, водитель какого-то автокомбината Москвы. Да кто угодно!

    Зав залом приятно улыбнулся.

    - Здравствуйте, мы рады приветствовать вас в нашем ресторане высшей ценовой категории

    - Надо же...- удивился агроном.- Дорого?

    - Очень.- притворно вздохнул мэтр.

    Агроном кивнул и направился прямо к столику Злотникова. На концертах посвящённых Дню милиции сидит с бульдожьим выражением лица , в генеральской форме, блистая золотом погон, бренча металлом орденов и медалей. Не рядом с министром, но в том же ряду. Человека за три, четыре. Однако, по правую руку.

    Злотников кивнул Юрочке, стоящему на низком старте.

    - Верите, Борис Яковлевич, задёргали так, что на обед отпрашиваюсь чуть ли не у собственного секретаря.

    - Вы не участковый, Алексей Александрович.- улыбнулся Злотников.- У того секретаря нет, хоть целый день обедай.

    За едой говорили разное приятное и интересное. Генерал многолетний участник и ученик знаменитой изостудии при ДК завода «Серп и Молот». В свободное время весь отдаётся скульптуре. Режет дерево. Не Конёнков, но видевшие признают получившееся вполне профессиональным. Выставиться не предлагают. Участвует на всех выставках студии, но пора выходить на более высокий уровень. Генерал всё-таки.

    - Нет Николая Анисимовича! Тот бы понял и помог.

    Злотников кивает. Сделать менту персональную выставку совсем не проблема. Борис Яковлевич решает: сейчас деньгами или выставкой? Решил не отходить от первоначального сценария. Положил на стол наполненный конверт из бумаги сорта «крафт». Сверху фото.

    - Человечка найти, Алексей Александрович. Живого или мёртвого. Лучше живого.

    Генерал взял фотографию.Со снимка на него смотрит миловидная молодая брюнетка.

    - Вполне...- задумчиво заметил мент и тут же железным генеральским тоном заверил.- Сделаем!

    Злотников знает — за такую сумму, конечно, сделает.

    - Насчёт выставки. Зал Союза Художников РСФСР подходит?

    - Сможете?

    - Попытка не пытка.

    Генерал ушёл, окрылённый будущим творческим успехом. Борис Яковлевич заказал ещё чашечку кофе и рюмку «Двин». Хочется просто кофе.

    Приморскопетровск. 

    Стоматологическая поликлиника.

        Супруги вышли вместе.Сеня поддерживает жену под локоть

    - Здравствуйте, гражданин капитан. У вас до нас вопросы?

    - Извините, что отрываю.

    - Та шо мы можем сказать решительное «нет», как тому империализму?

    - Возможно, но маловероятно. Ваш тайник у печки на Шлагбаумской?

    - Наш. Я делал.- кивнул Бренер.

    - Содержание?

    Кочергина хотела что-то сказать, но Бренер перебил.

    - Кое-шо, да, было. Когда Галя... вышла замуж и мы взяли бабушку до себя...

    - Забрали содержимое?

    - Я знаю ту публику. Циркач...- Бренер цыкнул зубом.

    - И он...- начала Кочергина, но только махнула рукой.

    - И шобы заработать на ту вещь нам надо сделать полностью рот не всем жителям города, а всей страны.

    - Семён Маркович откуда вы знаете за вещь?

    - Натик Аронович. В одном отряде тянули срока по одной статье. Это, как на войне в одном окопе выжить.

    Спроси Зорина причину, пожмёт плечами, однако, Бренеру поверил сразу.

    Черноморская военно-морская база. 

    Особый Отдел КГБ.

    Капитан первого ранга мусолит удостоверение. Проверяет реквизиты, мастику, выпуклость печати, фото. Хорошо лупу не взял. Всем своим видом показывает, что здесь не гражданка и какое-то отделение милиции. Подразделение третьего Главного Управления КГБ СССР. Старик Потехин понятно — ветеран, воевал, служил, начальник. Уважили, сделали одолжение. Я же, хоть и офицер, но лицо, представляющее штатскую контору. Пусть военизированную. Одним словом — штафирка. Демонстративно записывает мои позывные на листочек.

    - Значить...- смотрит в листочек.- Капитан Зорин, всё услышанное тут строго секретно.

    Мой выход. Соло на унитазной трубе.

    - Так точно, товарищ капитан первого ранга. Я поднимал дело хищения оружия со складов части почтовый ящик 033/21.

    Ну-с, как сейчас? Та самая совместная с КГБ реализация. Стоила погон и места предшественнику этого индюка. И не только ему. В Севастополе полетели фуражки царапавшие облака. Проще надо быть, проще, товарищ. На физиономии выражение старшего офицерского состава — Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона. Ничего не остаётся, как вызвать неизвестного мне Григорьева и осторожно поинтересоватья — А не опять ли проблемы с оружием?

    - Строго секретно.- пусть утрётся.

    Тот самый Григорьев, судя по погонам и их окантовке, оказался старшим лейтенантом береговой службы и оперуполномоченным. Визуально мой ровесник.

    - Старший инспектор угро капитан Зорин. Чтобы не терять времени, просто Сергей.

    - Серёга значить.

    Пусть будет «значить».

    - Я — Гриша. Что тебя интересует?

    - 033/21.

    - СкладЫ. Мой объект. В нём?

    - Стрелок ВОХР Фомина Галина Леонидовна.

    - «Мёртвая душа»?

    - В прямом смысле.

    - Умерла?

    - Самой себе скрутить шею и улечься на пустыре — возможно, но маловероятно.

    Чекист должен более сдержанно реагировать на такие новости. Просто Гриша начал от печки. Всё это знаю, может, лучше того Гриши, но слушал с весьма заинтересованной мордой. Иваныч рекомендовал дать человеку выговориться и даже, если знаешь, что тебе говорят, слушай очень внимательно. Человеку будет приятно. Он обязательно скажет что-то пусть маленькое, но очень интересное. Надо уметь слушать. Делаю, как учили. За это меня повезли прямо в те военные склады к отряду ВОХР.

    Послушав Гришина, майор флотской авиации — перестарок Вооружённых Сил и начальник складов горько вздохнул.

    - Только этого марамоя мне не хватает.

    О марамое слышу первый раз, но по интонации майора понял, что это гораздо хуже геморроя. Геморрой, как говорят знающие люди, зубная боль в жопе. Ни себе посмотреть, ни людям показать.

    Из личного дела выяснилось, что стрелок Фомина никуда не увольнялась. Тянет службу и получает за сие выслугу лет. Мало того. Тянет службу в той же части только полевая почта 033/21 «А» Это «А» - просто филиал караульного рая на земле. В селе Пресноводное тридцать километров от областного центра. Вот куда ездила Фомина на электричке.

    Командир бабского отряда старший прапорщик береговой службы Филиппок. По цвету морды — с тех мёртвых душ тоже имеет своё. Понял – задница дымится. Поэтому откровенен до безобразия. «А» — склад ГСМ. Управление флотского тыла держит на нём неприкосновенный запас топочного мазута. Командует охраной помощник начальника караула Таран, отзывающийся просто на Яковлевич. Никаких происшествий за время несения службы с момента начала хранения не случалось. Агенты CIC, CIA, BfV и «Ошибка резидента» на топочный мазут не покушались никогда. Службу стрелки ВОХР тащат бздительно и исправно. Мне остаётся ехать по месту того хранения.

    В целях поощрения товарищ старший лейтенант премирован бутылкой «Коленвала». Ящик зелья презентовали мне ребята из транспортного управления за помощь очень вовремя оказанную им. Из какого вагона умыкнули ящик — их сугубо лично-половое дело. Стоит у меня в гараже.

    Гриша несказанно обрадовался подарку. Пригласил заглядывать на огонёк, обещал всяческую помощь. Я заполучил ещё один информационный источник. Понадобится или нет — покажет время. Лишним не будет — точно. Антракт.

    

    Село вытянулось вдоль одноимённой станции. Или станция вдоль села. На западной околице у горловины станции та самая 033/21, которая «А». Три цилиндрических резервуара для хранения нефтепродуктов, трёхэтажный флигилёк, железнодорожная ветка. Всё обнесено забором из колючей проволоки. Бессмертный и бессменный гарнизон состоит из старшего прапорщика, он же старший кладовщик. Двух прапорщиков, пять матросов. Всё грозное воинство, матчасть, топочный мазут охраняет несколько стрелков ВОХР женского пола во главе с тем самым чуть тянущим правую ногу героем Яковлевичем при двух вышках. Жизнь, можно сказать, патриархальная, курортно-отдыхательная. Девственно сельскую тишину нарушают криками петухи, пьяные мужики и электрички свистками. В гарнизоне есть агрегат. Поэтому служба проходит не так уж и скучно.

    Яковлевич оказался мелким, худым с располагающим симпатичным лицом.

    - Вам на вышку или есть время поговорить?

    - Есть.

    - Меня интересует всё о вашей... стрелке Фоминой.

    Перевелась из города. Обычно городские стерегут склады там. Через какое-то время договорилась с Яковлевичем о «мёртвой» душе. Помощнику начальника караула выгодно. Так и работает. За себя и за неё.

    - Она не говорила, что уезжает?

    - Нет.

    - До сих пор не показывалась?

    - Месяца полтора, как пришла поинтересовалась, где можно снять комнату.

    - Ну?- я достал сигареты. Протянул Яковлевичу.

    - Не балуюсь. Сдал ей времянку.

    - Могу её осмотреть?

    Предложил обратиться к жене Люсе.

    Жена Люся оказалась бабой заводной. Быстро рассказала, что жиличка хорошая. Почти не живёт здесь. Появится, побудет и опять на несколько дней, а-то и на неделю исчезнет. Куда ездит не говорила. Люся и не спрашивала. Деньги сразу дала за месяц вперёд.

    - То есть финансовых затруднений она не испытывала?

    - Та хто её знаить. По мне платить, не шкодит ото и хорошо.

    Во времянке печь, металлическая кровать аккуратно заправленная, стол два стула, табурет. Старый двустворчатый шкаф с зеркалом. За шкафом модный чемодан. Аккуратно сложенные вещи. Смотрю за Вулканом. Абсолютно безразличен. Улёгся у двери. Написал расписку об изъятии вещей.

    - Мне она зачем?- удивилась Люся.

    - Может понадобиться.

    Железнодорожная станция.

    Мечутся туда-сюда электрички. Проносятся на ходу поезда  На боковых путях отстой подвижного состава. Вся станция — два перрона на главном ходу и два маленьких домика в нечетном направлении. Один — зал ожидания, он же билетных касс. На пяток жёстких, как в сельском клубе, кресел. Ещё меньше пост ДСП чуть в стороне.

    Кассир в форменном пиджачке без знаков различия стоит на перроне, она же дежурная по вокзалу. Дымит «Ватрой».

    - На собаку отдельный билет.-заголосила по местным понятиям большой железнодорожный начальник.

    Вулкан в местной железнодорожной иерархии не разбирается. Поэтому зло, басовито и хрипло рявкнул и натянул поводок.

    - Милицию вызову!- заголосила деревенская любительница приключений на собственную жопу. 

    - Купит.- соглашаюсь и достаю служебное удостоверение.- Уголовный розыск. Достаю фото.

    - Видели тут?

    - Знаете сколько тут за смену народу проходить? Всех запоминать?

    Подошла электричка. Лзгнула дверьми, как акула челюстями, поехала дальше. Никто не вошёл, не вышел. Понимающе смотрю на кассира-дежурную.

   - Собирайтесь.

    - Куды это?

    - В отделение.

    - Чего это?

    - Память освежать.

   Всё спектакль скинчился. Жопа успокоилась.

    - Так це жиличка Таранов. Берёть всегда купе до Гаджибея.

    Приморскопетровск. 

     РОВД Ленинского района

    Начальника отделения, пришедшего с партийной работы нижесредней паршивости по партзасолу в органы, исповедующего номенклатурный стиль работы и руководства, убирают к еба..й маме на повышение куда-то на задворки области. Мелкокалиберный функционер, ставший майором милиции так достал районных сыщиков, что у них праздник соизмеримый с отъездом жены к тёще. Водка к нашему появлению кончилась, но пирожки ухо, горло, нос, сися, пися, хвост есть в достатке. Вулкан быстро умял свою порцию. Облизался. Побродил по кабинету. Удивлённо посмотрел на меня, мол угостились, чего ещё? Поехали в дальнейшее пространство. Там ещё покормят.

    - Олег, что там с пацаном, которого вы свинтили на барахолке?

    - Засветился у тебя?- спросил зам по оперработе капитан Винник.

    - Не в полный рост, но уже интересно.

    - Винтили его мы, но под заказ соседей. И держат они его у себя в подвале.

    - Спасибо, я должен.

    - Брось, в одной луже валяемся.

      Улица Пирогова

      Старый Дом Быта района.

    Маленький, изуродованный горбом человечек с острой грудью закрывает мастерскую. На витрину опущена брезентовая штора. Потушен свет. Гремят засовы, замки, ключи. Горбун поднял портфель.

    - Добрый вечер, Аркадий Матвеевич.

    В тёмных глазах полных грусти и мудрости всего еврейского народа метнулся страх.

    - Вы кто?

    - Зорин Сергей Борисович.

    - От кого?

    - От уголовного розыска.- вынул удостоверение.

    - Вы за мной?

    - Есть за что?- улыбнулся я.

    - Я знаю...

    - Пара вопросов.

    - Можно завтра, товарищ капитан? Знаете, мама ждёт. Она очень расстроится, у неё сердце, давление, почки, печень... Она лечится у Перич.

    - Перич — гинеколог.

    - Очень хороший врач.

    - Я вас подвезу.

    - Куда?

    - Домой.

    - Мне колбасы надо купить.

    - За колбасой тоже.

    - Там очередь.- Левит тяжело вздохнул.- Поехали. Вы знали Фиму Леви? Фотографа.

    - Нет.

    - Так его тоже подвезли.

    - И?

    - На пять лет. Три уже отсидел. Скажите, вы не сын того Зорина?

    - Сын.

    - Подумать только, у таких родителей... Шо вы делаете в той милиции?

    - Думаю, что служу.

    Часовой мастер увидел Вулкана и потерял всякое присутствие духОв и одеколонов тоже.

    - В КГБ спрашивали за всё.

    - У меня другой интерес. Вы Галю Фомину знаете?

    - Её убили посередине полного здоровья.

    - Что вы о ней знаете?

    - Просто ничего.

    Пришла к Левиту, сказала, что мечтает попасть в развитой сионизм. Все так говорят. Потом оказываются в не там, а Аркадия Матвеевича приглашает в КГБ.

    - Сказала, шо для пойдёт замуж и даже заплатить за это.

    - Фиктивно?

     - Семейных легче выпускают. Фомина просила, чтобы жених был из другого города или даже области.

    - Почему?

    - Я знаю... отправил её на Геню Когина в Гаджибей.

    - Кто такой Геня?

    - Стоматолог. 

    - И?

    - Должны подать заявление.

    - В ЗАГС?

    - ЗАГС уже купили.

    Значит фамилия Фоминой теперь Когина.

    РОВД.

    Резким диссонансом к фирменным вещам в чемодане из Пресноводного, многие в фирменной упаковке выглядит женский ремень производства артели инвалидов интеллекта «Напрасный труд». Пластиковая пряжка обшита дерматином, который усыпан осколочками разноцветного стекла. Нет, где-нибудь на рынке славного города Благопердянска, затерянного среди великих и малых сибирских рек в тайге — да! Товарищ Макаревич И. В. приобретёт такую красоту, но тут, где лежит два не распакованных флакона «Жеози» в коробках спеленутых целлофаном? Позвольте вам немного не поверить. Я не Аронович, которого придётся пригласить для проведения экспертизы. Беру лупу и начинаю изучать пряжку. Для большей убедительности подхожу к окну, подкладываю под неоновую лампу. Три стекляшки показались мне подозрительными своими гранями и высверками.

    Пластиковая папочка с документами. Метрика на имя Липсток Ларисы Матвеевны. Дата рождения Фоминой не совпадает с датой рождения Липсток. Только по году. Диплом об окончании исторического факультета ленинградского педагогического института имени Герцена. Главное, что у той Ларисы Матвеевны папа Матвей Абрамович — еврей, мама Лия Рувимовна — тоже самое. Следовательно сама Лариса Матвеевна, что надо.

    В моих малоумных мозгах начинают бродить и сталкиваться мыслишки. Изменение выражения морды лица на мне сразу заметило непосредственное руководство.

    - Шо есть?

    - Левит — часовой мастер, а в свободное время лидер еврейской общественности нашего города, желающей в развитой сионизм, поведал, что Фомина была готова фиктивно выйти замуж и даже заплатить за совершение таинства. У неё было одно требование. Жених не из нашего захолустья, а лучше вообще не из области.

    - Для на х.я?

    - Из СССР выпускают только по израильской визе. Фомина — чистокровная хазарша. Пробы ставить негде.

    - Кто?

    - Не еврейка.

    - И шо? Запад берёт всех. Чукчей тоже.

    - Да, но выпускают не всех. Поэтому тут она не могла вступить в законный брак с ксивами на имя Липсток. Стоматологическая семья очень популярна в городе. Почти, как советский цирк.

    - Мастырка?

    - Что?

    - Метрика.

    - Точно скажет Иващенко, но думаю — нет. Даты рождения не совпадают.

    - Надо делать запрос.

    - Для на фига? Хочешь узнать, где Фомина получала паспорт на имя Липсток? Это так важно? Для получения паспорта по закону достаточно предъявить метрику. Поэтому могли подрезать только метрику и диплом. Метрика восстанавливается в ЗАГСе. Диплом — по месту выдачи. При восстановлении этих документов МВД не участвует. Ну узнаешь, что Фомина стала Липсток в Кологриве. Это повлияет на курс мировых валют?

    - Как она тиснула метрику?

    - Ничего она не подрезала. С ней был Циркач.

    - Он не щипач.

    Я посмотрел на Саенко.

    - Пора на руководящую работу. Ничего не соображаю.- прокомментировал свою глупость майор.

    Продолжаю исследование нутро чемодана. Внимание привлекла косметика. Точнее две импортные яркие тубы с широкими горлышками. Одна чистая. Из второй вместе с содержимым выдавил три хорошо огранённых камушка. Классика жанра.

    Саенко затравленно смотрит на меня. Дело явно приобретает размах всемирного потопа и тянет на Золотую пальмовую ветвь. Скидываю всю процессуальную часть на Никитича. Еду добывать эксперта Ароновича.

    - В уголовном розыске нашли копи царя Соломона? Не нравится мне это.

    - Мне тоже.- вздыхаю.

    - Аз ох-ин-вей!

    - Именно!

    В отделении узнаю, что по телефону сообщили об открытии художественной выставки.

    - Искусствовед не представился?

    - Нет.- покачал головой Шендра.

    Значит будет интересно.

    Питомник кинологической службы.

    Вулкан быстро, чётко, без ошибок отработал полосу. С какой-то особой агрессивностью пошёл на задержание. Чуть не разодрал дрескостюм. Радостно носится по территории.

    Начальник питомника с удовольствием наблюдает за ним.

    - Не пропала собака.- удовлетворённо заметил майор.

    - Сыщик!- улыбаюсь.

    - Нарисуй мне рапорт, что Вулкан обнаружил важные улики.

    - Для на хрена?- удивиляюсь я.

    - Смогу поставить на довольствие. Получит продукты на месяц.

    - Потом опять писать бумагу?

    - Этой пока достаточно.

    Всё погружено. Смотрю в багажник.

    - Царский рацион. Может мне собакой устроиться?

    - Ай!- восхитился Вулкан.

    - И не мечтай! Поехали!

    РОВД.

      - Вам звонил...- Макаревич начала рыться в своих бумагах.- АСПТР.

    - Спасибо.

    - Покурим.- предложил майор тоном, не предусматривающим отказ.

    Столовая № 7

    - Шо?- спросила тётя Маня знающая службу и весь личный состав отделения, сочувствующая, суровым будням, неприятностям, семейным козням, благодаря чему, обходится без налётов ОБХСС.

     - Не так, шобы очень, но уже.- ответил майор.

    - Так пока без?

    - Угу.

    Тётя Маня понимающе кивнула. Полужидкий Бюст её пошёл волнами.

    - В академию буду поступать.- заметил Саенко.- пора карьерой заниматься.

    - Такой секрет, что ты меня вытащил за него поговорить аж сюда?

    - Та нет. Вчера в конторе зондировал почву. Около генерала мой однокашник по вышке сидит. Шепнул, шо генерала в Москву могут забрать, а могут и нет.

    - Обком знает первый вариант. О втором речи нет.

    - Отец сказал? Значит у него есть две возможности. Хорошая и шикарная.

    - Лучшее — враг хорошего. Что требуется от руководимого коллектива?

    - Лихо поднять дело Фоминой.

    - Опаньки! Выхожу в фавориты гонки.

    - Моя академия и твои майорские погоны заодно.

    - Я ещё капитанские не сносил.

    Саенко только пожал плечами.

    Я.

    Знаменитая баба Клава, торговавшая всю жизнь семечки на углу Пролетарской и Азовской, говорила.

    - Имеем две возможности, но крупные. Маленький за пять, большой за десять.

    Итак две версии. Хорошая и лучшая. Лучшая — трёп человека, показывающего однокашнику с «земли» серьёзную информированность. Посредством её своё положение и значимость. Тут всё ясно. Хорошая. Целенаправленный слив информации. Для на хрена? Официально не могут? Убийство. Особо тяжкое. Не каждый день. Случай, но не такой уж редкий чтобы заламывать руки и рвать под мышками волосы. Тогда? Не зря Корчмарский презентовал мне веселый снимок. Компрометирующие материалы. На кого? Терпила мертва. Показания не даст. Даже при таком раскладе могли давить по официальным каналам. Тудой не лизе. Оттуда вываливается. Судя по всему, Фомина что-то имела и кого-то поимела? Опять же что? Кольцо. У кого есть такие деньги, чтобы его купить? Кто может его реализовать? Спрос рождает предложение. Значит есть. Значит могут. Логично. Методом исключения. Интересует только кольцо. Официально зарегистрировано в деле. Изъять до окончания розыска рискованно. Расклад вполне реальный. Значит я работаю на кого-то мне неизвестного. Вполне себе положеньице.

    АСПТР.

     Корчмарский с очками на кончике носа и трубкой в зубах спокойно читает толстый журнал. Турникет в проходной заклинен стопором. Через него попрутся только недоумки. Народ форсирует натянутую верёвку в открытых воротах.

    - Здравствуйте Михаил Самуилович!

    - Окуджава «Свидание с Бонапартом». Гениально и шедеврально. Читали?

    - Отобрал у мамы. У вас в воротах час пик.

    - Могут угнать в Турцию водолазный бот № 9 или поднятую на стенку завозню, используемую, как водолазное судно? Я вам открою страшную тайну. Не дойдут. Мало того. Если отвязать «ярославец» под № 9, он тут же у стенки утопнет.

    - Умеете, Михаил Самуилович, успокоить, вдохнуть оптимизм.

    - Что есть, то есть. У меня настоящий ржаной хлеб, масло и вишнёвое варенье к чаю.

    - С удовольствием. Две новости. С какой начать?

    - С поганой, конечно.

    - Пацанчика свинтили ленинские ребята. Вы правы, но под заказ из большого дома. Там и сидит в филиале СИЗО.

    - В подвале. Тяжёлое наследие культа личности.

    - У них свой следственный отдел и прокурор, кстати, тоже.

    Маланец кивнул.

    - Михаил Самуилович, это политика. Оно вам надо — авторитету?

    - Есть люди, которым не могу отказать. Чем порадуете?

    - Вы ещё хотите кучу забот?

    - То есть?

    - Щенка.

    - Мечтаю.

    - Созвонитесь с этим человеком.- вынимаю блокнот пишу несколько строк.- начальник питомника. Пятьдесят рублей с паспортом и родословной. Ну и ему за экспертизу армянским подороже. Не мне вас учить. Мой вам совет — возьмите предварительно у него же пару уроков, чтобы не загубить пса.

    - У каждого свой фарт и судьба, Сергей Борисович.- вздохнул Маланец. - Геша Футболист в нормальной жизни курит окурки, которые бычкует, когда есть на пачку «Примы». Носки дырявые, но стоят. Купил первую модель голубого цвета. Это я понимаю фарт. Он у вас в картотеке должен быть. Личность мелкая, но известная.

    - Спасибо за чай, Михаил Самуилович. Между прочим, готовится к изданию полное собрание Алексея Толстого.

    - Точно?!- напрягся Маланец.

    - Я всё-таки представляю серьёзную контору. Залепим дело?

    - Сгоношились! - тут же согласился авторитет.- Громадное спасибо вашей матушке за неземное наслаждение.

    - Обязательно передам.

    Я.

    Шо мы имеем с гус, как говорят в Парижике? Судьбой пацана интересуются люди, которым Корчмарский не может отказать. Кто они? Кому солидный авторитет в уважухе фармазорщик Маланец не может отказать? Вору в законе. Такое счастье у нас один — смотрящий Велик или Великанов. С другой стороны, при связях самого Маланца в уголовной среде, могут быть москвичи, питерцы да Бог его знает кто, с кем у Корчмарского дела. И не обязательно в законе. Мало ли по какой причине Михаил Самуилович не может кому-то отказать. Важно другое. Соседи не хотят светиться. Что делал на туче пацан? В городе что-то не так. Труп, пацан какой-то. Кто, что мутит? Корчмарский сдаёт Футболиста, о котором я слышу первый раз в жизни. При этом подчеркивает, что никакого значения в уголовной среде не имеет. Носит дырявые носки, но ездит на первой модели «жигулей» голубого цвета. Маланец цвет подчеркнул. Почему? Как минимум ходка, раз зарегистрирован. Такие у нас пух перо и шкварки, месье парижане.

    РОВД.

      - Вам из ГАИ передали.- протянула листы Макаревич. 

     Список угнанных "ВАЗ"ов. Среди там есть первая модель голубого цвета. Владелец некто Буряк.

    - Спасибо.

    Товарищ младший лейтенант что-то неразборчиво буркнула.

    Москва.

     В любой бюрократии даже самой демократической страны мира решения принимают не первые лица, которые обычно политические назначенцы и болтуны. Получают почётную синекуру за лояльность, молчание, поддержку, долготерпение. Не вторые лица, профессионально разбирающиеся в во всех затрагиваемых вопросах. Невозможно охватить всё взглядом. Где-то в самой серой серединке сидят те, кто знает, как надо, когда надо, кого надо, что надо, за что надо. Они составляют бумаги, которые подписывают первые, вторые и самые самые. Делают мнение. Им доверяют вторые. Вторым доверяют первые. Первым доверяют те, которые самые, самые. Бывали случаи — незаметные делали ошибки в тексте документа, готовившегося на подпись, которые меняли картину мироустройства, вызывали политические кризисы, войны, засоры сантехники. Это — закон природы. В обществах централизованных, тоталитарных ещё и закон бытия.

    Улица Житная. 

     МВД ССС

    Генерал ---тот самый крепенький гвоздик системы. В ней по шляпку, поэтому сразу и не разглядеть. Средние — они разные бывают. Этот, на котором держится система управления определенными функциями МВД в Главке, ведающим кадрами. Занимается старшим и высшим начальствующим составом. Шестёрка — карта так себе. Однако, козырная туза бьёт. Генерал из козырных валетов. После встречи со Злотниковым сразу начал думать кого напрячь, чтобы не промахнуться. Запросил несколько личных дел старших офицеров ГУУРа. Сравнивал. К концу дня принял решение.

    Полковник вошёл в кабинет, сразу увидел на генеральском столе два раскрытых личных дела. В одном из них свою фотографию.

    - Хочу услышать ваше мнение, так сказать.

    Хозяин кабинета поставил в известность, что начальник МУРа уходит на повышение — руководить Главком Охраны Общественного Порядка. С присвоением следующего звания. Пока он двигает на замещение будущей вакансии своего заместителя. Кадровик, в общем-то, не против. Парень молодой по административным понятиям, смышлёный, знаком с работой подразделения не понаслышке. Зам не столько сыщик, сколько администратор. Не сыскных кровей. Из профессиональных комсомольцев. Конечно, начальник такого подразделения обязан обладать навыками администратора, но больше сыщика.

    - Как вы считаете?

    - Вы правы, товарищ генерал.

    - МУР — витрина не только Краснознамённой московской милиции. Его знают в стране. Должность начальника генеральская. Со званием задержки не будет. Хотите вернуться на МУР?- «На МУР» генерал подчеркнул.

    - Очень, товарищ генерал.

    Другого ответа владелец кабинета не ожидал ни при какой погоде. Кадровик заверил, что рад договорённости. Милиции, как никогда нужны специалисты, а не клерки, перекладывающие бумаги. Правда, те бумаги займут какое-то время, но главное, что договорённость достигнута. Можно готовить болванку приказа. Дальнейшее пошло легко и все всё поняли. Иметь такую «лапу» считается за честь. Генерал приобрёл личного сыщика, не взирая на звания и положение последнего. Через несколько дней на столе генерала лежала точная копия оперативно -розыскного дела.

    Ресторан "Метрополь".

    Генерал спокойно передал обычный картонный скоросшиватель Злотникову.

    - Это вам!- широко улыбнулся генерал.- Как вы понимаете, копии. Умолчал, что некоторые листы изъял.

    Злотников бережно уложил папку в «дипломат».

    Дальнейший обед прошёл в лёгкой беседе на отвлечённые темы.

    Приморскопетровск. 

    Областной художественный музей.

    Художественный музей пользуется заметно меньшей популярностью, чем ресторан гостиницы «Меридиан». Весь город знает, что в «Меридиане» дрянная кухня, отвратительная обслуга и лабают  музыкальные инвалиды. Поэтому всегда полно свободных мест. В художественном музее их гораздо больше. От дверей царит гулкая и пыльная тишина. Старушки в синих рабочих халатах школьных трудовиков с кружевными, вязанными крючком воротничками, мирно дремлют на рабочих местах. Поглядывают на часы. Не проспать бы конец рабочего дня. На меня, купившего билет, смотрят как на «Явление Христа народу» Иванова. Плакат научно-практической конференции на тему особенности композиции и рисунка Жоржа Парицкого.

    Майор Петя Сидоров ждёт у этюда с обнажённой Репина.

    - Здорово да?- спросил майор.

    - Ты Жоржа Парицкого знаешь?

    - Кто это?

    - Его творческой манере целая конференция посвящена.

    - Но художник?

    - Несомненно.

    - С местными деятелями искусств сталкивался?

    - Фомина.

    - Не серьёзно. Они на всю голову. Твоей девицей интересуются из вашего МВД ГУУР, но очень осторожно.

    - Девушка не простая. Мутила своё. Петь, с вами была на связи?

    - Насколько я знаю — нет. Мы свинтили одного на туче...

    - Нашими руками. Что тебя интересует?

    - Что знаешь.

    - Вышел на меня один авторитет. Интересовался фамилией следователя, ведущего дело пацана.

    - Всё?

    - Пока - да. Есть предпосылки к политическому заговору?

    - Нет, но... Прилетело с Западной Украины. Оружие.

    - Петь, там, как я понимаю, своего железа навалом с войны ещё. Рисковать, переть через всю Украину? Вооружают дивизию SS “Нью-Галичина”? Сам подумай. Пацан тёрся на барахолке чего?

    - Покупатель должен был придти.

    - Ребята, да вы что? Детский лепет.

    - Если нет?

    - Перебздеть лучше,чем недобздеть?

    - Ну...

    - Иваныч дружил со старыми сыскарями того ещё времени. Ему рассказали интересную историю. В разгар НЭПа в Одессе, Херсоне, Николаеве, Екатеринославе летели дорогие ювелирные, меховые и прочие магазины, сейфы в трестах и совместных с иностранцами конторах. После каждого налёта преступники оставляли визитку полковника Нижегородского гусарского полка Петрова Аполинария Модестовича с припиской «смерть комиссарам». Ваше заведение с ног сбилось. Ни пожрать, ни поспать. Пока не заметили, что смерть комиссарам от полковника Петрова, как-то не наступает, и ни одной капли крови не пролито. Ни одного нападения на партийные или другие органы власти.

    - Взяли?

    - А как же! Угрозыск Мелитополя. Все борцы за белое дело оттуда. Обычные ушлые урки, но с творческой жилкой. Работали под политику. Долгое время удавалось.

    - Почему?

    - Искали не там и не те.

    - Так когда это было...

    - Всё новое — хорошо забытое старое.

    - Ты имей ввиду. Нам информация не от сырости пришла.

    - Обязательно. Петя, просьба.- поднимаю полу над пистолетом. Сидоров понимает с полуслова.

- Легализовать с разрешением применения?

- Угу.

Майор кивает.

   УВД

    Архив.

    Геша Футболист сыскался быстро. Кликуха произошла скорее всего от фамилии. Геннадий Васильевич Буряк. Первый срок — хулиганка, второй — кражонка. Ни авторитета, ни уважения. Пытался прислониться к людям с серьёзным делом. Не случилось. Понятно, что Корчмарский слил Футболиста не просто так. Прописан во Втором Морском переулке. Работает в коньячном цехе объединения «Золотая балка» в Новом Свете. Среди связей Бурковский В. В. Уже совсем неплохо.

    Улица Ванцети.

    «Катакомба» ползуется в Центральном районе города заслуженной славой, популярностью и народной любовь. Подвал. Сводчатый закопчённый потолок. Жирные от грязи деревянные столы и лавки. Пиво разбавлено водой. Вонь тем пивом, сыростью, рыбой, табачным перегаром и почему-то грязными носками недельной носки. За стойкой царит знаменитость и любимица районного масштаба — мама Юля. Худая, как вяленный бичок фанерной твёрдости, забытый на верёвке в год октябрьского переворота. Может налить в долг. Может добавить для сугреву, но не всем. За что безмерно уважаема не всеми. Участковый, сотрудники ГАИ и уголовного розыска в большом почёте. Сотрудники райпрокуратуры в этот гадюшник не заходят.

    Меня увидела сразу. Поднимаю вверх два растопыренных пальца. Подсаживаюсь к нужному столу.

    - Добрый вечер, Бура.

    - Зрасси.

    - Что морда кислая? Желудок е..т?

    Худой, небритый, носатый с мулявинскими усами активно брюнетистый лет тридцати с хвостиком со вздохом машет рукой.

    - Что врачи?

    - Обследуют.

    - И как?

    - Говорят в Швейцарии делают лекарство...

    - Запиши для памяти.

    - На х.я?

    - Точно знать будем. Стоит или как.

    - Ты не понял? Говорят.

    - Уяснил. Номер телефона у тебя есть.

    Жлоб в белой мятой чёрного от грязи цвета куртке выставил на стол две кружки светлого и миску полную крыля. Бура отхлебнул из кружки.

    - Круто.

    - Мама Юля лет десять лишнего на свободе гуляет. Контачишь с Футболистом?

    - Ну?

    - Когда он машину прикупил?

    - Какую?!

    - «ВАЗ-2101» госномер 21-12 цвет — голубой.

    - Ты шо серьёзно?

    - Удостоверение показать?

    - Та нема ни шо у него кроме «Явы», шо я собрал и покрасил в чёрный цвет.

    - Чем занят Футболист?

    - Пашет.

    - Где? Бура, не тяни кота за все подробности. Больше жизни.

    - В Новом Свете. На коньячном производстве от «Золотой балки».

    - Понял. Спасибо. Не хворай! Главное здоровье.

    - Спасибо.

    - Гуляй.

    Пора на Пятак к «Пингвину». Косая в любой момент может выйти на десятку удовольсвия. Столярова подсказала ход. Малолетка с громадным сердцем. Тащит в дом любую живность, особенно нуждающуюся в помощи.

    Пятак.

    Самое поганое — ждать и догонять. Принять удобную позу, расслабится и получить удовольствие. Буряк подаёт заявление об угоне. Формально владелец транспортного средства. Бумагам всё абгемахт, шен геноцвали. На Балиндере след «ВАЗ»овского протектора. Почему машина угнанная? Как любит говаривать большой бабаёб или ёбабаб, мой одноклассник Молодцов — То что родила, ещё не доказательство моего отцовства. Потому что мне так хочется. Я бы так поступил. Иваныч убил бы за такую работу.

    Звёзды сходятся. Появилась Валя Вафля. Всегда с книгой. Читает даже в темноте. Всегда один и тот же автор, один и тот же роман. Александр Дюма «Три мушкетёра». Вафлю снимут быстро. Популярнейшая личность в некоторых кругах местного населения и гостей города. А вот и Оля Зубогрейка. Тоже не закиснет. Я не такой специалист, как майор Столярова, однако, всех или почти всех мадамей живущих или работающих на моей земле знаю, хотя бы в лицо. С некоторыми даже знаком. Профессиональный долг. С гордостью могу заметить, что среди них ни одной хипесницы. Курортный сезон — совсем другое дело. Наезжают гастролёрки. Хотя их сами девки сдают, ищи туристок по всему побережью! Вот и Косая.

    - Вулкан, твой выход.

    Он понял меня. Тот проспект с пятаком и «Пингвином» мы сразу поставили раком. Торжественный въезд английской королевы Елизаветы II в Волжск на Оби ничто, по сравнению, как выступает Вулкан. Нас узнали.

    - В питомник хочешь устроиться?

    - Работать?

    - Конечно.

    - А можно?!

    - Судя по тебе, у нас всех можно. Послезавтра едем в питомник. Работа грязная.

    - Ага.

    - Пошли мороженое есть.

    Устроились в «Пингвине». Без особой надежды на успех выложил фото Фоминой на стол. Был несколько удивлён, услышав.

    - Ага.

    - Что ага?

    - Видела.

    - Тут?- удивлению моему нет предела.

    - Не. Тут кроме меня и Вафли ничего приличного нет.

    - Самокритично. Где?

    - Так на “Миусе”

    В Новом Свете гостиница “Изумруд”, пляж и деревянный причальчик для катеров из Приморскопетровска. Так это не там. А за ним ещё маленький бетонный мол. Вот. На теплоходе музыка играет, всё красиво, как в кино про Анжелику.

    - Подробней можешь?

    - Ночью в все голые. Эта тоже.- ткнула в фото Фоминой. Тут же добавила, что на теплоходе жри от пуза.

    - Как туда попала?

    Ребёнок посмотрела на меня, как на сбежавшего на минутку из психбольницы.

    - На машине.

    - Какой?

    - Голубой.

    - Ты в марках разбираешься?

    - Ага.

    - И?

    - «Жигуль».

    - Отсюда тебя снимали?

    - Ага с Зубогрейкой.

    - Этот?- выкладываю фото Буряка.

    - Не. Задохлик какой-то. Тот... ну... такие по телевизору штангу тягают. И в форме.

    - Какой?

    Как какой? Мусорной.- в званиях младшего начальствующего состава Наташа не разбирается.

    - Сколько раз там была?

    - Раза два, три.

    - Каждый раз её встречала?- стучу пальцем по фото Фоминой.

    - Ага. А шо Вулкан кушает?

    - Рацион.

    - Заграничное...- позавидовала Наташа.

    Уже прощаясь малолетка поделилась.

    - Они там нам в попы сувають. А вы не обманываете за питомник?

    - Чтоб я сдох!

    Ну очень информированный Корчмарский человек. И, как элегантно подводит. Вот вам и голубая «первая» с Футболистом. Полный антракт!

    Опорный Пункт Правопорядка.

    - Ну шо опять, начальник?!- Буряк явно работает на публику, пытается быть блатным, духарить.

    Пожилой капитан спокойно и тихо предлагает садиться.

    - Та шо мне больше делать нечего? Я вам шо?..

    Поглядывает на Вулкана. Пёс не любит шума. Не бурчит, не подаёт голос. Просто поднял верхнюю губу. Показал жёлтые клыки. Впечатляющее зрелище.

    Пора мне солировать. Начинаю с удостоверения. Уже лучше.

    - Твоя машина «ВАЗ-2101» голубого цвета госномер 21-12?

    - Нет. То есть да!

    - Яснее.

    - Ну... моя, но по генеральной доверенности ездит Моисеева Нина Ивановна.

    - Родственница?

    - Н-нет.

    - Живее, фуфел. Не строй из себя Клару Целкин.

    Бура восстанавливал директору коньячного цеха в Новом Свете Моисееву купленный, как лом «ЗиМ». Сделал лялечку, а не машину. Он и пристроил Буряка в Новый Свет на коньячное производство. Моисеев попросил Футболиста записать на себя машину. Потом по генеральной доверенности передать жене. Дал две сотни на карман.

    - Жена — это та Нина Ивановна?

    - Д-да.

    - Чем занимается?

    - Шо?

    - Где работает?

    - Директор ресторана в «Изумрудной».

    - Кто сказал подать заяву?

    - Кирилл Константинович.

    Причерноморская область. 

     Город Гаджибей.

    Городок, словно иллюстрация Кардовского к произведениям Чехова. Тихий, зелёный, сонный, одноэтажный.

    Нянечку в регистратуре попросил вызвать доктора Когина. Понимаю, что  одна буква ничего не исправит. Из практики известно, что бьют не по паспорту и анкете, по роже.

    Стоматолог оказался щуплым, худеньким, живчиком. Именно такие аиды неисправимые бабаёбы или ёбобабы.

    - Садитесь в кресло. Будем смотреть.

    - Генри Петрович, будем разговаривать.

    - Вообще-то у меня приём. Простите, вы кто?

    Предъявляю удостоверение.

    - Причём тут уголовный розыск?

    - Считаете вами должно заниматься КГБ?

    - Нами всегда занималось КГБ.

    - Нами — желающими в туда?

    - Да.

    - Не волнуйтесь. За ними никогда не заржавеет.

    - Спасибо.

    - У меня для вас плохие новости.

    В глазах Когина мелькнул испуг.

    - Вы овдовели. Официально.

    - Это как?

    - Обычно. Вы фиктивно женаты. Я не ошибся? Когина Галина Леонидовна погибла.

    - Какая Галина Лонидовна?

    - Как звали вашу фиктивную жену?

    - Лариса Матвеевна.

    - Пусть будет так.

    - Почему погибла?

    - Так карта легла, если хотите. Генри Петрович, вернитесь, пожалуйста, в себя и вместе с собой на грешную землю. Для стоматолога вы очень нервенны и пугливы.

    - Как она умерла?

    - Мгновенно.

    Неожиданно Когин оправился от первого испуга. Стал уверенным в себе. Всё тем же живчиком-ёбобабом. Приехала от Аркаши Левита. Расписались. Встречались только по необходимости. Всё наговоренное стоматологом умещается в одну фразу — Ничего не знаю, ничего не понимаю, ничего не помню. Пришлось посадить Когина ровно.

    - Видите ли КГБ курирует милицию и не скрывает этого. В принципе — одна крупная организация. Понимаете о чём я говорю?

    Стоматолог попытался опять вернуться в транс.

    - Никогда не поверю, что такой мужик, как вы, пропустит шикарную бабу. Пусть и фиктивную, но жену. И?

    Конечно, но она заломила такую цену, что волосы на коленках стали дыбом, не говоря о остальной растительности. Когин дня два ещё икал, вспоминая аппетиты фиктивной жены.

    - Что её интересовало?

    - Та откуда я знаю!

    - Генри Петрович, вам очень хочется в туда? Сейчас я — ваш проездной билет, хотя бы до границы. И?

    Та об шо речь! Ювелирка! Желательно старые изделия с бриллиантами.

    Московская область. 

     Город Раменское. 

     Трикотажная фабрика.

    Кабинетик юрисконсульта. Чай, бутерброды. Сергачёв подумал, что никто из работников фабрики, кроме директора, не знает кто на самом деле сидит в этой клетушке за нищенскую зарплату.

    - Кофе не люблю. Вкуса не понимаю.-заметил Злотников, доставая из «дипломата» папку.-Угощайтесь, Алексей Митрофанович. Ветчина свежайшая. Только из комбината.

    Ветчина действительно вкусная и свежая. После чая Злотников как-то незаметно, но изменился.

    - Прочтите, Алексей Митрофанович.

    Сразу понял, что бумаги и фото из уголовки.

    - Значит убили нашу Ксандопуло, которая Фомина.- заметил Кабан.- И ничего при ней не нашли.

    - Это не значит, что ничего нет. Как с дачей?

    - Заканчиваем. Неделя, максимум полторы.

    - С мебелью, сантехникой, прочим? Подбросить деньжат?

    - Всё нищак, Борис Яковлевич.

    - Хорошо. Тотрадзе заплатили Мухе. Муха собирается сюда решать вопрос.

    Сергачёв тупо уставился на Злотникова.

    - Что-то не так?

    - Муха года... три, как на новочеркасском кладбище успокоился. Кент Горелого.

    - Мамука Кончели или Мамука Потийский, или Муха.

    - Что-то я не слышал о таком.

    - Мне Давиташвили звонил. У него свои проблемы. Между делом сказал. Я встречусь с нужными людьми. Пусть ребята будут готовы. Все. Эти мухи без мозгов. На могиле брата могут праздновать с проститутками. Потом заявлять, что их в бане обокрали.

    Сергачёв только кивнул.

    Мозга! Люди правильно нарекли.

    Приморскопетровск. 

     Морской Торговый Порт.

    Море, порт, пароходы и знойные женщины — сплошная романтика.

    Контору капитана порта загнали под крышу. Видимо, когда строили это замечательное здание, заложили запасной этаж по принципу — а вдруг будет нужен. Пришлось проходить противолодочным зигзагом между завалами старой, поломанной мебели, выцветшими, давно потерявшими актуальность стендами наглядной агитации, плакатами и лозунгами. Тупиковый, чистый коридор. Горят все лампочки, что во времена развитого социализма достаточно странно. Двери с табличками. За одной лоцманская служба, за другой навигационный кабинет. Третья дверь и есть капитан порта — начальник всего этого великолепия и главный портовый моряк.

    Стучу согнутым пальцем, нажимаю на ручку. В светлом помещении за столом сидит товарищ в форме торгового флота. Я принял его даже не за адмирала. За министра. Столько на погонах золотых нашивок, на кителе профильных значков. Представился по всей форме. Объяснил причину явления сотрудника угрозыска народу. Неожиданно министр проворно вскочил, не взирая на всё золото формы торопливо проник в смежное ещё большее помещение с письменным и приставным столом, за которым сидит щуплый, бледный, с большими залысинами мужчина в обычном пиджаке и рубашке с галстуком и со всей ответственностью вяжет рыболовные крючки, как я понял, на самодур. Адмирал доложил мою слёзницу. Получил разрешение. Через час я был обладателем всей информации известной капитану торгового порта Приморскопетровск о теплоходе «Миус».

    РОВД

    Опускаю сразу всё непонятное. Водоизмещение, регистровые тонны, дату постройки, лошадиные силы, скорость хода, узлы, мили и прочие морские прибамбасы. Капитан порта суммировал просто.

    - Козявка — лайнер прибрежного плавания, бульварной кругосветки.

     Гораздо интересней для меня случилось, что судёнышко принадлежит Академии наук, приписано к порту Астрахань. Сейчас базируется на азовский порт Геническ. Швартуется только к причалу портпункта примоскопетровского торгового порта в посёлке Новый Свет. В приходно-отходных документах указана цель захода. Одна и та же — научные изыскания. Приходит всегда из порта Поти, что отраженно в тех бумагах. Уходит куда глаза глядят. Подумалось, что между портом Поти и причалом в Новом Свете по дну Чёрного моря проложена Курская магнитная аномалия. Или мифическая Антлантида. Вообще в какой области уважаемой науки курс «Миуса»?Выписываю все стоянки пенителя морей и океанов в портпункте Нового Света. Обычно трое, четверо суток. Опаньки! И суток нет. Что так? Анчоус уволок своими косяками линию курса? Приходится прибегнуть к посторонней помощи. Звоню знающему человеку. Заму начальника по розыска РОВД Ленинского района капитану Олегу Виннику. Попал! За Атлантиду можно не волноваться. В этот день на барохолке свинтили того пацанчика. Уже вызывает научный интерес.

    - Ну шо?- интересуется непосредственное руководство моими успехами.

    - Моя не перетруженная алкоголем печень рисует следующий расклад: у нас с этого предприятия может случиться несколько «палок». Или дровопад. Как хочешь. Подробности или погодеть пока?

    - Пока Колобок сказал бросить Макаревич И. В. на первое же дело. Только юбку протирает стулом.

- Не подымет.

- За штат.

- Просто иезуитский план.- меня, честно говоря, мало интересует малоумная Макаревич. Сейчас для меня важнее майор КГБ Сидоров, который Петя.

    Отловился сразу по телефону. Согласился на встречу.

    Балиндер.

    - Извини, времени сегодня в обрез. Говори.

    - Почему-то только из Поти в Новый Свет приходит теплоходик «Миус» стоит трое, четверо суток и уходит в любом направлении. Но один раз простоял меньше суток.

    - Ну и где тут криминал?

    - Нет никакого криминала. Ты прав. Просто в тот день на барохолке угрозыск по вашей просьбе свинтил пацана.

    - Та-ак... Уже интересно.

    - Ещё как! Что пацан?

    - Молчит.

    - Плохо. Не вшивый интеллигент — кухонный демократ. Могу поднять дело. Палку пополам

    - Что ты такой добрый?

    - Административный и силовой ресурс нужен. У районного угро, как ты понимаешь его нет и не будет. Моё высокое начальство очень хочет поднять дело. Причину не знаю. Но насмерть перепугано.

    - Я это не решаю.

    - Знаю. Доложи решальщикам и не забудь напомнить, что долго думать и разговаривать просто нет времени. Счёт идёт на часы.

    - Что сейчас надо?

    - Техника, наружка, поговорить с пацаном.

    - Молчит.- ещё раз напомнил майор.

    - У вас — да. Поэтому и хочу поговорить. Что с моей личной просьбой?

    - На.- Сидоров протянул мне пакет.

    В пакете табличка полированной латуни — Злотникову Сергею Борисовичу от КГБ СССР. И сопутствующая бумага.

    - Сам пришпандоришь?

    - Конечно. Спасибо.

    - Я тебе позвоню.

    Пока доблестные соседи будут сомневаться, разговаривать разговоры, мне надо работать. Всё той же мало травленной печенью и остальным ливером чувствую — события начинают нарастать.

     Москва.

     Серёгин занялся поисками сам. Горелый внешним видом и прямолинейностью может загубить дело. Кабан тоже не ангел и блатной налёт впился в плоть, а главное в кровь, но изрядно обтесался рядом с Мозгой. Целует дамам ручки и знает, где, что и с кем говорить по фене или русским языком.

    Мир серьёзных коллекционеров балансирует на грани закона. Нравы немногим отличаются от понятий уголовной среды. Попасть в сообщество человеку с улицы практически невозможно. На Арбате собираются паханы антиквариата. В Столешниковом переулке в кафе место каменьщиков. Оттуда концы ведут к «чёрным» ювелирам, искусствоведам-посредникам и просто к ушлым человекам, знающим где, что и почём лежит. Уходят в часовые, сапожные, металлоремонта мастерские, ателье индпошива одежды. Там, во вполне интимной обстановке можно обменяться валютами, новостями, совершить некую сделку. Не в каждой сапожной мастерской, конечно. Без гида в этом узком мирке вполне и заблудиться.

    Всю информацию Серёгин собрал быстро. Слава Богу не пацан. Человек уважаемый, известный, авторитет. Дальше нужен тот самый гид. Вовремя вспомнил, что первый срок тянул с Облезлым. Попался на операциях с валютой. Точнее — «бегунок» Гарика Американца. Самого Гарика за славные дела отправили в Пугачёвскую башню на встречу с исполнителем. А Облезлый тянул срок на общем режиме. Кабан сильно сомневался, что Облезлый сыщется и вообще живой. Если жив, то вконец сбухался и бомжует где-то в районе Московской кольцевой железной дороги. Сыскался и не сбухался. Даже странно. Часовая мастерская на Чистых Прудах. Весьма уважаемый в профессиональной и той самой средах. Несколько удивлённым отправился на встречу с серьёзным человеком.

    Сказать, что Щербинин Александр Иванович до смерти обрадовался встрече с Серёгиным Сергеем Митрофановичем, значит не сказать ничего. Побледнел до зелёного цвета и на абсолютно лысой голове начали расти и тут же виться волосы.

    - Здоров будь, Сашок, тащи стаканы. Будешь лечиться от заикания.- Кабан достал из кожаного чешского «дипломата» бутылку «Наполеона».

    Часовщик махнул разом свою порцию. Побагровел, но самочувствие не улучшилось и красноречие не вернулось.

    - Что же ты закидываешь, братан! Это не армянская продукция, которую иначе просто нельзя. Настоящий бренди! Слово-то какое, а?

    - Д-да...

    - Хорошо! Давай ещё по чуть-чуть. За нас, за братву. Кстати, помянём Рогатого. Говно был человек.

    Товарищ Щербинин опять стал зеленеть.

    - Да стой ты, подожди, не отъезжай. Всё нищак! Завалило Рогатого на лесной бирже зоны, где-то под Хабаровском. Никто тебе ничего не предъявит. А я, как к кенту зашёл. У меня к тебе дело, братан. Ну, очень хочу знать откуда у Резо Тотрадзе... знаешь такого?

    - Лично нет. Слышал.

    - Достаточно и этого. Откуда у него такая штучка.- из портфеля Серёгин достал фото и копию заключения Арановича.

    - Ни х*я се!- только и сказал Облезлый и начал опять зеленеть. На этот раз от жадности и зависти.

    - А я о чём? Сможешь?

    - Для тебя постараюсь, но я не волшебник, Кабан.

    - Постарайся.- Серёгин из того же портфеля достал обандероленную пачку банкнот пяти рублёвого достоинства.- На расходы.

    Щербинин объявился где-то через неделю.

    Встретились опять в его мастерской. Та же лысина и живот, но выглядит уверенно, что не мог не заметить Кабан. Достал из портфеля всё тот же бренди.

    - Потом!- резко отрезал Облезлый.- Дело, потом твоя бренди.

    - Твой.- на автомате поправил Кабан.- Давай, что нашустрил.

    - В Ленинграде преподаёт театроведение Давид Леванович Иоселиани.

    - Знаю.- перебил Кабан.- Даба Батумский. В законе.

    - Держит в Москве и Питере всю антикварку.

    - Я думал по стране...- разочарованно заметил авторитет.

    - Это и есть по стране. Вся антикварка Союза стекается в Москву на Арбат. Даба крышует Тотрадзе. С другой стороны есть у него... Шестёрка — не шестёрка, шнырь — не шнырь... Бакинский пассажир Мансур Рафаилович Мансуров. Ювелир, оценщик, посредник. Из неплохих.

    - Ну и что?

    - Ничего. Среди старьёвщиков, каменщиков и валютчиков звон идёт, что достал Мансур Дабе вещь неописуемой красы и цены. Из патриаршей ризницы.

    - Из ризницы?- Кабан усмехнулся.- Звонари! Это как?

    - Просто. В девятнадцатом году подломили слыхал?

    - Байда.

    - Нет, исторический факт. Кое-что нашли, кое-что нет.

    - Где до сих пор была?

    Облезлый только пожал плечами.

    Серёгин подумал, что всё может быть правдой. С Кобылой решил встретиться внезапно. Чтобы о встрече заранее не узнали её кураторы. За Кобылой некоторое время топали ноги. Поэтому знает, что по вторникам бандерша обедает на Калининском в «Метелице». Причину этого явления установить не удалось. Собственно и не стремились. Мало ли какая блажь может быть у бабы уголовной судьбы.

    Калининский проспект. 

     Кафе "Метелици".

    Авторитет вошёл стремительно. Присел к столу бандерши.

    - Здорова будь, Кобыла.

    - И тебе не хворать. Чьих будешь?

    - Дабы.- намеренно соврал Серёгин. Выложил на стол снимок.- Знакомая заточка?

    - Мансур.- безразлично кивнула Кобыла и вернулась к супу.

    - Шкур у тебя брал?

    - Брал.

    - Кого?

    - Была у меня одна умелая... гречанка или как там её... Ксандопула.

    Встреча.

    Злотников очень внимательно слушает повесть Серёгина. Поощрительно кивает в особо понравившихся местах.

    - Тотрадзе в общем-то упороли банальную глупость. Предпочесть очень влиятельному Дабе толстого, но не масштабного Муху. Театровед это не простит. Не тот человек. - Злотников улыбнулся.- Всё, круг замкнулся. Ждём Мамуку Потийского.

    Приморскопетровск. 

    Питомник кинологической службы.

    Вулкан шикарно прошёл полосу. Гораздо лучше меня, что никого не удивило. Майор заявил, что по материнской линии пёс из австрийского элитного питомника, по отцовской из германского и тоже там сплошные фон и бароны.

    - Я не знал. Иностранный шпион в органах милиции?

    - Где-то так. Ты хоть в паспорт его загляни?

    - Для на фига? Я тебе верю. Как моё протеже?

    - Ценный кадр.- улыбнулся начальник питомника.

    - Уже? - по-своему понял я.

    - Пашет, аж комбинезон заворачивается. Имеет далеко идущие личные планы. Из неё шикарный кинолог выйдет. Хочешь посмотреть?

    - Обязан.

    Косая задорно убирает клетку. Собака сидит рядом. Тут же пара котов и выводок ежей.

    Майор прав. Девочка в танкистском комбинезоне на четыре, пять размеров больше. Поэтому заворачивается. В резиновых сапогах, перчатках. Платок повязан низко, по самые брови. Из под него лучисто-задорно горят глазёнки.

    - Наташа, доброе утро!

    - Ой здравствуйте, Сергей Борисович.

    - Как жизнь?

    - Выше крыши.

    - Наташ, пошептаться надо.

    - Не могу, че слово, Сергей Борисыч. Метель уберу, еду с водой раздать надо. Этих накормить.- кивнула на котов с ежами.- Не люди, сами не возьмут.

    Вспоминаю наглую морду друга Вулкана. Берёт сам, что хочет, что нравится и совесть его ничуть не мучает. Здесь бы прижился. Пришлось идти на хитрость, хотя детей, пусть даже таких обманывать терпеть не могу.

    - Про оперативную необходимость слышала, сотрудник органов?

    Сидим за столом в бытовой комнате. Наташа расправляется с преподнесённым мной шоколадом. Заодно посвящает в будни своей профессии и свои планы на потом. Оказывается порода немецких овчарок сильно болеет. Необходима повторная селекция и улучшение внутри самой породы. Чему Наташа решила посвятить жизнь. Напоминаю, что для таких грандиозных планов необходимо какое-никакое образование. Со мной с места в карьер согласились. Документы уже отнесены в ШРМ, в восьмой класс повторно. Через год будет поступать в ветеринарный техникум. На специальность зоотехник или зверотехник.

    - Почему «или»?

    - Туда, где больше собаку учат.

    - Волк тоже собака.

    - Примитивно и не совсем правильно.

    Всё это, конечно, здорово и радует, но дело — есть дело.

    - Что на «пятаке»?

    Безразлично пожимает плечами.

    - Завязала! Нет времени на всякое бляд..во.

    Никогда не думал, что популярную малолетнюю проститутку, на которой пробы ставить негде придётся даже не уговаривать, а уламывать, как кисейную барышню. В конце-концов наша взяла.

    ПГС Новый Свет.

    Поселковый участковый — молодой парень в по чистейшей случайности — однокашник Шендры. Попросил передать привет от Славина Саши. Я тут же согласился и объяснил цель своего появления. Славин даже не думал.

    - Вы старший участковый инспектор из РОВД Ленино. Проверяете паспортный режим.

    - Идёт!- моментально принял я и удивился почему эта простенькая, как вода из крана, идея не пришла мне в голову.- Нас интересует, кто выезжал за сутки, двое в «Изумрудную» до этих чисел.

    Я на листочке написал цифры. В гостинице проверяли книги учёта постояльцев прямо за стойкой дежурного администратора. Всё в полном порядке. За сутки до прихода «Миуса» всегда номера снимат Мансур Рафаилович Мансуров из Ленинграда. Со слов администратора  степенный, культурный, явно состоятельный. Цели приезда указаны стандартные — командировка.

    - Саша, хорошо бы узнать, к кому приезжает в командировку.

    - Не проблема!

    Лейтенант повернулся к гостинице, махнул курящему у выхода швейцару. Сказать точно нельзя, но видели с начальником коньячного производства Моисеевым. Всё начинает срастаться.

    РОВД.

    - Шо привёз?- интересуется начальство.

    - Есть по чуть-чуть.- развёрнуто докладывать не собираюсь. День выдался колготной, егозистый. Устал, не жрал. Хочется супчика, душ и в люлю.

    - Мы тоже тут поработали.- с ехидцей заявил майор.

    - Никитич, себя во множественном числе поминают венценосные особы, передовики сельских районных газет и люди с глистами.

    Саенко не обиделся.

    - Звонил заму областного ГАИ, просил в частном порядке разыскать машинку?

    - Подполковник дружил с Иванычем.

    - Машинку нашли. До тебя дозвониться не смогли. Легче триппер поймать, чем тебя.

    - Это радует.

    - Выезжал Иващенко. Очень удачно.

    Кидаюсь в телефон. Ответ чёткий и ясный. Пиво и чебуреки. Смотрю на часы. Буфет № 7 ещё функционирует.

    УВД.

    - Привёз?- вместо здрасти на нас поинтересовался эксперт.

    Вулкан недовольно буркнул.

    - Кока, тебе не кажется, что майор советской милиции занялся примитивным вымогательством?

    - Серёга, рэкет — слово заграничное. Без ошибок его произносят только безродные космополиты. Поэтому в наших советских УК и УПК таких мудрённых слов нема и статей с ним тоже.

    - Это должно радовать?

    - Очень.

    - Что ещё радует?

    - Голубой «ВАЗ-2101» госномер 12-21 обнаружили гайцы в пяти километрах от деревни Багерово на Генеральских пляжах. Любимое место расслабухи экипажей после дежурства. Я облазил весь автомобиль. Очень аккуратно вытерт. Правда, на ручке рычага переключения скоростей остался чёткий отпечаток большого пальца левой руки. Знаешь, где ещё есть точно такой отпечаток?

    - Я не главный бухгалтер. Он знает всё.

    - На лице твоей терпилы.

    - Действительно подарок, Кока.

    - И это ещё не всё.- эксперт протянул мне паспорт.- Был в багажнике.

    - Отработал?

    - А то дал бы тебе в руки мацать.

    - Ну да.

    Документ на имя Когиной Ларисы Матвеевны. С фотографии на меня смотрит Фомина.

    Я.

    Один из основополагающих принципов Иваныча гласит — все дела и мысли службы домой не носят. Я ещё не дома. Только едем. Ситуация довольно странная. Где убили терпилу неизвестно. Логика диктует простой выход. Что мы имеем в наличии? Паспорт в багажнике. Помню сумка лежала на земле открытой. Мог выпасть в машине? Мог. Могу предположить, что его специально выпали? Вполне. После убийства от тела стараются избавиться так, чтобы его не нашли. В моём случае тело бросают в достаточно людном месте центра города, правда, закидывают вниз бетонной руины, где процент обнаружения невысок. Послание кому-то или убитую должны быстро найти? Зачем? Кому это выгодно? Машину оставляют в пятнадцати километрах от города на Генеральских пляжах. Место глухое и обитаемо только в курортный сезон, только местными и только теми, кто на колёсах. Вполне логично. Но! В этой точке прерий гайцы любят с устатку потянуть соточку перед дележом нажитого за дежурство. Что и случилось. Где вся логика? А она есть. Стоит только предположить, что кто-то чётко написал весь этот сценарий. Прописал мельчайшие детали с нюансами. И я следую ему. Тогда всё логично, всё становится на свои места. Кто?!

    Москва 

    Нужно обратиться к Золотому. Не вдруг, не спонтанно. Аргументировать и очень серьёзно участие такой персоны в деле. Как раз подошла дата передачи денег от дела в общак. Борис Яковлевич прекрасно знает сколько и каких денег попадает в общак, а сколько уходит за границу в Финляндию. На счёт банка, что в Хельсинке. Кто и за сколько из должностных лиц нашего МИДа совершает банковские операции там.

    С вместительной спортивной импортной сумкой, в которую упакованно всё необходимое, Злотников отправился в Баковку.

    Московская область. 

     Деревня Баковка.

  Общество купило и «передало в пользование» Золотому небольшую деревянную зимнюю дачу со всеми удобствами, канализацией, газовым отоплением. Живёт пахан паханов с шестёркой, шнырём они же охранники, котом Кумом и двортерьером Шнифером. В дому чисто, очень скромно.

    - Чай!- сказал Золотой.- Мне люди презентовали бутылку настоящего «Порту».

    - С удовольствием, но сначала о делах наших скорбных.- предложил Злотников.

    - Слышал, знаю, что придёте со словом. Говорите.

    Борис Яковлевич изложил историю пропажи кольца точно, тонко акцентируя, в необходимых ему местах.

    Золотой из дешёвого алюминиевого портсигара достал папиросу. Пока курил, молчал, но Мозга точно знает, что решение законник принял. Раздавил окурок в старой металлической пепельнице. На листике бумаги простым карандашом написал цифру. Злотников кивнул.

    - Вас, Борис Яковлевич этот вопрос больше тревожить не должен. Люди очень недовольны пиковой братвой. У себя в горах могут творить, что хотят. У нас должны себя вести по-людски.

    Местом сходняка Золотой решил ресторан «Звёздочку». Заведение посещают правильные бродяги. Другой публике в голову не придёт провести вечер или просто пообедать тут. Ресторан не закроют, чтобы не возбуждать интереса некоторой организации. На сходняк Золотой пригласил Сову — весьма авторитетного законника и, чтобы состав не показался Мухе однобоким и предвзятым, из Питера выписал Даву — в законе и театроведа, кандидата искусствоведения. Отвечающую сторону представляет Кабан.

    Москва. 

     Ресторан "Звёздочка"

    За столами сидят бригады Горелого и Дубоноса. Центральный стол накрыт широко, но без изысков. Не на праздник собрались. Дело решать. Золотой верен себе. Одет просто, добротно, качественно. Сова тоже не шикует. Дава в пошива рижским портным модном костюме. Тёмно синем в мелкую серую полосочку. Солидно, не броско. Видно, что человек от искусства . Кабан постарался внешне быть незаметно серым.

    Муха вошёл во всём новом, дорогом, заграничном, ярком, как одесская барахолка, неся пузо. Окинул взглядом стол и зал. Понял — понты не катят, фарта нет. Лихой наезд, планивавшийся на Кабана, можно оставить на входе. Те восемь джигитов, что привёз с собой не серьёзно против бригад Горелого и Дубоноса. Выпили за встречу, поинтересовались здоровьем и как доехал дорогой гость. Золотой достал свой портсигар, что стало сигналом для начала серьёзного разговора. Роли распределены заранее. Вступил Сова.

    - Ты, Муха, пришёл к нам с делом. Говори слово.

    Муха предъявил, что проститутка из бани выкрала у Резо Тотрадзе, которого сейчас представляет он, кольцо запредельной стоимости.

    - Что за кольцо?-спросил Золотой.

    Мухе очень хочется курить, но «Мальборо» против воровской марки «Беломора» Золотого доставать не решился.

    - Кольцо взято из патриаршей ризницы московского Кремля, когда её подломили в девятнадцатом году...- вступил Дава.

    - Звон шёл, что кольцо царицы.- вступил Сова.

    - Только звон.- с мягким, красивым акцентом возразил Дава.- Кольцо изготовленно венским ювелиром Альтшулером в 1899 году по заказу настоятеля русского православного Никольского собора в Вене. Ревазу Тотрадзе продал Мансур Мансуров.

    - Цена?-безразлично спросил Золотой.

    - Шесть миллионов.

    Законник кивнул и, не меняя скучного выражения на лице, решил найти этого шустрого Мансура Мансурова. Хрусты громадные, а что ещё есть в закромах?

    - В бане свои шкуры?- продолжил Сова. По сценарию Золотого он играет первую скрипку.

    - Нет.- вступил Кабан.- заказываем по желанию клиента.

    - Кольцо помыла в бане?

    - В номере Тотрадзе гостиницы «Космос».- ответил Муха.

    - Поехала туда из бани?

    - На следующий день.

    - Сгоношился с ней этот...- Сова сделал вид, что вспоминает фамилию. Даже лицо сморщил. - Тотрадзе в бане?

    До Мухи дошло, что тут знают всё и сука дурная Тотрадзе втравил его в блудняк, это дорого обойдётся. За столом сидят не пацаны, собравшиеся шпилить по маленькой в стиры.

    - Нет, по телефону.- вздохнул Муха.

    - Если бы твой Тотрадзе,- Дава подчеркнул голосом «твой»,- снял шкуру на тбилиском вокзале, предъявлял бы железной дороге? Или в аэропорту...

    Золотой снова закурил. Сигнал к прекращению обсуждения. Раздавил окурок в пепельнице

    - Предъява фуфловая, Муха. Мы собрались обсудить вопрос, решить проблему, помочь брату. Наше время денег стоит. Сам знаешь. Слово моё такое — четыреста кусков. Сроку, Муха, две недели. Как, братва?

    Сова и Даба моментально согласились. Кабан промолчал. По его масти при таких законниках вообще не имеет права рот открыть.

    Мамука Потийский вышел из зала пунцовый. Сделали, как девочку-целочку и фамилии не спросили. От гардероба к нему бросился Тотрадзе. Муха даже глаз не скосил.

    - Сроку тебе, сука, неделя. Пол лимона.

    Тотрадзе остолбенел.

    Гостиница "Космос".

    Реваз сидит на диване номера «люкс» тупо смотрит перед собой в пространство. Влетел на шесть лимонов. Это попахивает катастрофой. А теперь ещё на пол лимона. Как сказать отцу? Тариэла явно не вытащить. Где взять деньги для Мухи? Этот ждать не будет. Просто посадит на перо. Отдохнул! В голове пусто и темно. В дверь постучали. Реваз выругался от души на родном. Из-за двери не ответили. То ли грузинского не знают, то ли ждут другой ответ. Пришлось вставать, открывать дверь. Какой-то безликий, серый с реденькими длинными волосиками активного блондина вокруг солидной лысины. Абсолютно не запоминается. Тотрадзе даже глаза закрыл. Нет. Не запоминается.

    - Ну?

    - Здравствуйте, Реваз Константинович.

    - Что надо?

    - Разрешите войти?- безликий просто рукой отодвинул Тотрадзе и прошёл к столу. Сел.

    Резо захотелось схватить пистолет, или нож!!!

    -Тебе что надо?!

    - Садьте, пожалуйста, Реваз Константинович.

    Сам не зная почему, Реваз сел.

    - Ну!

    - Вы попали в... несколько затруднительное положение.

    - Откуда знаешь?

    - Слухами земля полнится. Могу вам помочь.

    - Что?- не понял Тотрадзе, полностью погруженный в свой безысходный гнев.

    - Могу вам помочь.

    - Как?

    - В Червонограде у вас цех по выпуску целлофановых пакетов. В Великих Мостах  цех шелкографии.

    - Ну?

    - Двести пятьдесят тысяч.

    - Сколько?- от наглости посетителя Реваз чуть не подавился собственной слюной.

    - Двести пятьдесят тысяч.

    - Ты ненормальный?- смиренно спросил Тотрадзе.

    - Может быть.- согласился посетитель.- Просто на вас повесили пол лимона. И их надо отдать строго в срок. Иначе... Поверьте, жизнь человеческая стоит много дороже этих двух цехов. Я вам предлагаю не далее, как завтра днём, уже половину искомой суммы. А там глядишь и вторую половину сыщем.

    Голос у этой безликой амёбы на одной ноте. Без оттенков и тонов. Подобно жужжанию какого-то прибора. Звук в конце концов усыпляет. Неожиданно мозги заработали в нужном ритме и направлении. Да, потерять прибыльное дело весьма чувствительно. Да что там! Больно. Выход есть? Выхода нет, а деньги завтра будут.

    - Для этого надо ехать во Львов.

    Посетитель молча выложил на стол билет на самолёт. Тотрадзе в этой жизни не новичок. Сам прокручивал такое, что Игорю Кио не поднять, но это...

    - Там же номер и серия паспорта нужна.

    - Подумаешь проблема.- фыркнул амёба.- Встретимся завтра в аэропорту Львова.

    Встал и направился к двери.

    Реваз даже не подумал, что летят одним рейсом.

     Приморскопетровск. 

      Бульвар. 

     Подбежал маленький, кругленький, чёрный щенок с глазками бусинками.

    - Тяф!- восторженно пискнул он и начал возиться вокруг Вулкана. Вулкан просто подгрёб его лапой к себе и лизнул в нос. Мелочь счастливо запищал и продолжил нарезать круги.

    - У меня появился смысл жизни. Это надо было сделать значительно раньше.- заметил Маланец.- Я ваш должник.

    - Бросьте, Михаил Самуилович. Как назвали?

    - Алмаз.

    - Красиво.

    - Ну не Фармазон же.- усмехнулся Корчмарский.- С возрастом человек становится сентиментальней.

    - По вас не скажешь.

    - По мне много чего не скажешь. Масть не та, чтобы расслабляться.

    - Соседи серьёзно берутся за пацанёнка.

    - Какого?

    - Которым вы интересовались. Вы же понимаете — у них широкий спектр научно-технических возможностей.

    - Вытрясут?

    - Скорее выжмут. К ним пришло с другой стороны.

    - Не могут без дешёвых эффектов, мать их!

    - Вы это о ком, Михаил Самуилович? Первый раз вас таким вижу.

    - Какие ваши годы, ещё насмотритесь. Не можешь сделать хорошо, сделай красиво.

    - Могу поинтересоваться о ком вы так?

    - Есть. Его мама при рождении мозгами обидела. Директор алкоголя. Пацан влетел за так.

    С бульвара мы ехали утяжелённые знаниями и знакомством с Алмазом.

    Улица Ленина №8 

     Управление КГБ.

    Позвонили и прямо с утра. Пропуск заказан.

    Ленинская. Та самая, где живут рулящие с проспекта. На ней и возвели. Чтобы видели, знали, помнили постоянно и ежесекундно. Проект не академика Щусьева, но... Колонны, красный гранит, архитектурные излишества, мощь. Три этажа. Есть тюремный подвал. Величественно, красиво, страшно.

    - Капитан, почему не по форме?- вместо здрасти на меня огорошил вопросом полковник при полном параде, с лицом так изрезанном морщинами, что напоминает заброшенную пашню в засуху.

    - На форму, товарищ полковник клиентура плохо реагирует. Может случится истерика или замкнуться в себе. Блатные — публика нервенная, духарят.

    - О тож.- согласился полковник.- Значит можете помочь с делом?

    - Виноват, товарищ полковник. Я поднимаю дело, вы мне помогаете, «Палка» пополам.

    - Вы сами можете поднять дело. Так?

    - Так точно.

    - Зачем прибегать к нам?

    - Не к вам, к вашим ресурсам. Время. Информация о желании приобрести оружие пришла с Западной Украины. Большая политика. Так, товарищ полковник?

     - Так.

    - В Приморскопетровске покупателей встречает пацан. Его свинтили. Пацан молчит. Скорее всего ничего не знает. Ваша операция под угрозой. Расклад правильный?

    - Что вам необходимо?

    Достаю из «дипломата» список.

    Полковник пробежал его глазами.

    - Совсем неплохо, капитан. Совсем. Когда хотите встретиться с мальчишкой?

    - Да хоть сейчас. Голому собраться — только подпоясаться.

    Ознакомился с тем, что наковыряли старшие братья. Установочные данные. Мишенин Олег Сергеевич. Житель Нового Света. Поступал во все театральные учебные заведения Москвы. Не случилось. Трудится на коньячном производстве.

    Первый раз в подвале. Если не знать что это минус третий этаж — обычное СИЗО. Всё сделано качественно, на века. Контролёры в форме внутренней службы, но чувствуется серьёзный профессионализм во всём. «Стакан», как «стакан». Стол, табуретка привинчены к полу. Стул.

    - Заводите.

    В общем-то внешность кандидата в великие актёры и сидельцы не вызывала у меня душевного трепета. Вид далеко не мудреца, на которого достаточно простоты. Правда, в актёры у нас берут всех, кто правильно расскажет стишок.

    - Садись. Куришь?

    - Ну?

    Пускаю по столу пачку «Византа».

    - В хату заберёшь.

    - На пачку дыма покупаете, начальник!

    Не выдерживаю. Смеюсь. Прячу пачку.

    - Да ты блатной. По фене ботаешь. На хлеб — мандро, на ложку — падла. Скажи мне, правильный бродяга, ничего странного не заметил?

    - Чего?

    - В хате один, окна нет.

    - Давите, волки позорные!

    - Значит ты решил, что в СИЗО на Воровского?

    - А где?

    - Ленина восемь минус третий этаж. Номера для особо заслужённых.

    - От только не надо...

    - Не буду. Ты не поступил из-за своего южного говорка. Прононс, как оспа. На всю жизнь.

    Мишенин уставился на меня.

    - Так я продолжу. Следовательно, сидишь не за волками позорными мусорами, а за очень солидными людьми. Они слушать твою приблатнённую ахинею, что ты напридумывал не будут. Смотри не склей ласты от удивления. Воды? Уже хорошо. У солидных людей технических средств развязать клиенту язык предостаточно. Беда, что средства эти ещё очень далеки от совершенства. Эффект дают, но кончаются обычно летально.

    - Химия?

    - Состав? Не знаю. Тебе не всё равно по какой причине одеть деревянный бушлат?- закуриваю. Аромат кубинского табака плывёт по помещению.

    Клиент сглатывает слюну.

    - А можно...

    - Блатной, держи мазу. Сигарету теперь заслужить надо.

    - Вы серьёзно.

    - Сам думай.

    - Вы оттуда?

    - Я твой последний шанс. Или тобой займутся серьёзно серьёзные люди.

    Понятно, что этого дурачка взяли от сохи. Разовое использование.

    - Шо вы хотите знать?

    - Всё.

    - Шо всё?

    - У, как всё запущено. Кто тебя подзапряг?

    - Кирилл Константинович.

    - Что должен делать ?

    - Встретить.

    - Это понятно без сопливых. Сколько их?

    - Трое, четверо с машиной.

    - Дальше.

    - Шо?

    - Что должен делать дальше?

    - А, привезти их в Новый Свет. За «Изумрудной» есть причал. Там будет пассажирский теплоход.

    - Всё?

    - Да.

    - Что обещал?

    - Помочь поступить в ЛИТМиК.

    - Ещё?

    - Сто рублей.

     Достаю из папки бумагу и ручку.

    - Пиши. Всё и подробно. Тащи себя за уши сам.

    Сочинение на заданную тему заняло два часа и четыре с половиной листа.

    Полковник встретил репликой.

    - Дебил х..в! Гнать в шею!

    - После операции, товарищ полковник.

    После небольшой паузы чекист согласился.

    - Как вы его посчитали?

Вопрос, конечно интересный и достаточно идиотский.

    Пожимаю плечами.

    - Информация. И потом тёртый пацан сразу обратит внимание на хату, отсутствие сидельцев, окна, раздатчика шамовки, саму шамовку. Этот ни на что не реагировал. Пытался очень не талантливо изображать блатного. На сявку не потянул. Главное есть материал на Моисеева.

    - Что это даёт?

    - Хозяина. Скорее всего хозяин стоит между оружием и покупателями. В том числе и политическими.

    - Уверен?

    - Полную гарантию не даёт даже Господь Бог. Посмотрите на этот мир. Сплошная халтура, недоделки и брак.

    По лицу вспаханному морщинами, словно пашня, прохрамало подобие улыбки.

    Дом.

    Программа «Время» докладывает всем советским людям, как выросло их благосостояние и с каким чувством глубокого удовлетворения они же встретили очередную победу неважно чего.

    Главный инженер судостроительного объединения тяжело вздохнул.

    - Что?- всполошилась художественный руками водитель и народная артистка республики.

    - Неужели маразматики не понимают, что всё может кончится очередным русским бунтом. Бессмысленным, беспощадным, кровавым.

    - «Аврора» в Москва-реку не войдёт по осадке и высоте мачт. Можешь мне не возражать.- заявила жена судостроителя.

    Между тем в мире чистогана дела из рук вон плохи. На авиарейсе Богота — Западный Берлин спокойненько почил в бозе пассажир. Вскрытие показало причиной смерти наркотическое отравление. В желудке наркокурьера лопнул презерватив с трёх стами граммами кокаина.

    - Что?!- я аж подался вперёд и бараном уставился на экран, но Аза Лихитченко уже читала другое. Могла бы и повторить.

    Вот оно! Презервативы в сумке, промытый желудок. Фомина просто спалилась! Она так таскала ювелирку.

    Видимо выражение на моей физиономии ещё то.

    - Что с тобой?!-всполошилась мама.

    - Эти империалисты...- проблеял я.

    - Поджигатели войны.- согласно кивнул папа.

    План.

    Полковник Третьяков прочитал, что я предлагаю.

    - Все разбегутся.- заверил он.- Нет у вас в милиции полёта фантазии.

    Я промолчал, что в милиции фантазии, хоть отбавляй. Нет ни денег, ни людей.

    На основе моего нищенского предложения Третьяков показал, как и что надо. Взвод от мотомангруппы погранотряда, корабль пятой бригады ПСКР. О средствах связи и наблюдения говорить нечего. На всякий случай зарезервирован вертолёт пограничной эскадрильи. Оставалось ждать. Наконец из торгового порта позвонили. «Миус» дал подход.

    Славин доложил, что Мансуров занял номер.

    - Будем выдвигаться.-заявил полковник.

    Ну прямо Наполеон.

   Приморскопокровская область. 

    Новый Свет.

    «ЕрАЗ» - старый с потёртой на боках кузова надписью «Горэнерго» пристроился над пляжем. Между «Изумрудной» и причалом. Какое отношение имеет «Горэнерго» к электричеству пусть очень близкого к Приморскопетровску, но посёлку в составе Ленинского района области история не знает, наука астрофизика теряется в догадках и загадках. Вечереет. Быстро темнеет. Все участники операции заняли свои места. Готовы к действию. «Миус» ошвартовался. К борту подъехало такси. Забрало третьего помощника оформлять приходные документы в портнадзоре торгового порта Краснопетровска. А в люксе, занимаемом Мансуровым за задёрнутыми шторами горит яркий свет.

    - Не ошибся, капитан?- между прочим спрашивает Третьяков.

    - Нет, товарищ полковник!- а душу начинают терзать смутные сомнения.

    Приморскопетровск.

    Как любой подросток, Наташа Косая — максималистка. Считает свою жизнь правильной и взрослой. Ни советская школа, ни майор Столярова, ни я, ни тётки в милицейской форме из ИДН не собирались спасать заблудшую овцу, тем более из неблагополучной семьи. Выполняли профессиональный долг, служебные обязанности. При этом та же майор знала о большом сердце девочки и тяге к животным. Особенно попавшим в беду. Однако, таких наташ у майора шкаф альбомов и дел. Начальство требует статистику профилактики, учёт, прочую бюрократию. Некогда заниматься отдельно взятой Косой. Наверху не поймут. А как гласит древняя чукотская мудрость свои кальсоны ближе к жопе, которую надо прикрывать. Не будь мне нужны подходы к «Миусу», информация по нему, подросток никогда не попала бы в питомник. Не нуждайся начальник питомника в разнорабочем, выполняющем самую грязную работу, Наташа не работала с собакам. При этом выполняет эту самую грязную работу с желанием и до конца. Всего Наташа пока не может осознать. Вчера вместе с Марь Ванной сочиняли объяснительную по теме «Миуса» и всего на нём происходящем. Дату ставить в день операции. Очень хотела писать грамотно и красивым почерком. Получалось не очень, но старательно.

    Пятак. 

    Шла на пятак злая, без настроения, хмурая. Вафля смотрит в открытые, как всегда на середине, «Три мушкетёра». Кивнула, словно Косая не пропадала с пятака. Подгребла Зубогрейка с какой-то новенькой. Отзывается на Кнопку. Разговаривать не хочется. Майор сегодня дал книжку-пособие по ОКД. Хотела почитать. Надо тащиться на пятак! Днём в питомник заявилась самая зловредная тётка в ИДН — майор Толкунова. Молча стояла, смотрела. Перед уходом заметила, что питомник ходатайствует о снятии Косой с учёта. Та ложила на неё Наташа! Больше делать нечего что-ли? Наконец появился тот самый крупный мент.

    - Здорово, профурсетки! 

    - Здоровей видали.- бросила Зубогрейка, никогда не лезущая за словом в карман.

    - Ну шо, поехали?

    Сегодня «жигуль» служебной сине-жёлтой расцветки с белыми буквами на крышках крыше — ГАИ. За ним тронулась «ГАЗ-22» чёрного цвета с номерами Закарпатской области.

    Водитель старенького такси, припарковавшегося на противоположной стороне потянулся к микрофону рации. Машина радиофицирована. Видимо получил заказ, потому что сразу уехал

    Номера машин быстренько пробили. «ВАЗ» принадлежит отдельному взводу ДПС ГАИ Ленинского района области. «Волгу» гонят из капитального ремонта с завода в Георгиевске к владельцу — инкассации отделения Госбанка СССР в городе Виноградов.

    Новый Свет.

    - Что-то клиент не торопиться.- заметил полковник.

    - Чего ему бежать? Два шага до причала.- а в голове у меня разное. Ошибся? Где, когда, в чём? Быстренько перебираю, что известно. Стоп! Проституток везут. Значит всё правильно.

    - Так-то оно так.- вздохнул Третьяков и неожиданно выдохнул.- Есть!

    - У кого?

    - Свет потух.

    - Спать лёг.- решил я, но полегчало.

    Ржаво затрещала помехами рация. Голос наблюдателя сообщил, что объект вышел по направлению к причалу. Полковник объявил готовность и заметил.

    - Народ к разврату готов.

    - Ждём машины плюс пять минут.

    В темноте моря вспыхнули огоньки неправильным ромбом. Морские пограничники зажгли ходовые огни.

    Машины подъехали прямо к схотне. Капитан торгового порта прав. Лайнер таких размеров, что парадного трапа у него нет. Незачем. Вышли проститутки, за ними покупатели. Последним на палубу ступил старшина с фуражкой в руках.

    - Время!-встаю.

    Третьяков, по-чапаевски, гаркнул в микрофон.

    - Вперёд!

    Всё случилось масштабно. Просто психическая атака каппелевцев из «Чапаева» братьев Васильевых с «Освобождением» Озерова. С рёвом сирены и прожектором подвалил к борту «Миуса» БСК бортовой номер — 1050, высадил досмотровую группу. По теплоходу разбегаются пограничники мотомангруппы, неся запах тревоги — казармы и ружейного масла. Оперсостав точно выполняет свои задачи. У троих из четырёх покупателей на пальцах рук полная уголовная атрибутика.

    - Боюсь, товарищ полковник, наши клиенты.

    - Уголовники не могут уйти в политику?

    - Могут. Они всё могут!

    - Там будем видеть на посмотреть.- загадочно ответил Третьяков.

    В первую голову поднимаю убийство гражданки Фоминой. Поэтому сразу старшина.

    - Документы!

    Инспектор ДПС Кошевой Александр Иванович.

    - Капитан Зорин. Угрозыск. Спортсмен?

    - Кандидат в мастера. Вольник.

    - Это радует. Обеспечивал досуг некоторых граждан проститутками?

    - Выпрут?

     - Золотое место?

    - А то вы не знаете.

    - Знаете. Тут ещё интересное нарисовалось. Ты за шкурами приезжал на первой модели голубого цвета. Откуда колёса?

    Кошевой подумал несколько минут.

    - Кирилл Константинович давал.

    - Это?

    - Моисеев.

    - Директор коньячного производства?

    Старшина кивнул.

    - На ней некто вывез труп гражданки Фоминой на пустырь в центре Приморскопетровска. Машину бросили на Генеральских пляжах.

    - Я тут с какого?- пожал плечами Кошевой.

    - Тоже правильно.- соглашаюсь я.- Салон старательно протёрт. Но! На головке рычага переключения передач забыт по неаккуратности большой пальчик руки. И знаешь что интересно?

    - Шо?

    - Отпечаток этого пальчика обнаружился на лице терпилы, которой сведущий человек свернул шею. Въезжаешь?

    - Нет.

    - Плохо. Сейчас у тебя откатают пальчики. И, если они совпадут, преднамеренное и к бабушке не ходи. Высшая мера социальной защиты, как пишут в официальных документах. Нет, пока подашь кассации, пока их рассмотрят... Годик ещё протянешь в камере.

    - Я, капитан, тоже мусор. Знаю, как вы работаете.

    - Всё, что мог для тебя.- прошу позвать майора Иващенко. Встаю.

    - Это кто?

    - Я же представлялся. Удостоверение показать?

    - Майор Иващенко.

    - Большая умница. Эсперт-криминалист.

    - Вы серьёзно про пальцы?

    - Я похож на Райкина с Хазановым сразу вместе? Ничего себе смехуёчки.

    - Явку с повинной зачтёте?

    - И тушёнку из краснины. Только чистуха. И пойми, что никто тебе преднамеренное за чистуху не скостит до хулиганки. Зачесть могут. Это, как карта ляжет. От расклада. Зато жизнь сохранишь. В зоне по-разному, но живут.

    - Бумагу дайте.

    - Всё и подробно.

    Пока сортировали чистых от нечистых Кошевой исписал кучу листов.

    Дальше работа в городе. Я повёз Косую домой.

    Приморскопертровск.

    Выходя из машины, подросток своеобразно попрощалась.

    - В зоотехникум не пойду.

    Что и следовало ожидать. Пятак зовёт! А хрена мне!

    - Сразу на ветеринара.

    Уже заявка на победу.

   - Кончу институт и выйду замуж за вас, Сергей Борисович. Я и готовлю, и убираю. И... всё умею.

    - Уф!- обалдел Вулкан.

    Если уж он охренел по полной, что говорить обо мне?

    И это не все сюрпризы бессонной ночи.

    Из объяснительной капитана лайнера поперечного плавания выяснилось, что всем вертел Тотрадзе. Приказывал, когда, куда заходить, где брать груз. Всегда из Поти шёл в Новый Свет на судне с грузом. Из повести пламенных лет авторства Кошевого ясно, что Тотрадзе никакого отношения ко всему этому не имеет. В гулянках участвовал, ящики кому-то передавал. Фомину нашёл Моисеев и глушить её приказал всё тот же Моисеев. Вот это поворот!

    Выдёргиваю Моисеева. Всего несколько часов вне свободы, а как подействовало! Из самодовольного баскетбольного мяча оранжевого цвета, прыгучего и весёлого превратился в использованное резинотехническое изделие №2 с наполнением. Даже стараться не надо. Сам выпросил бумагу и ручку.

    - Воды выпейте. Эка вас развезло. Как писать будете?

    Дома.

     После полутора суток на ногах проспал весь день. Очухался вечером от страшного голода. События нагнетались не только на службе. Мама ходила гулять с Вулканом утром. Правда, папа тут же поправил. Не с Вулканом, а пёс водил народную артистку республики на поводке по большим и малым нуждам, заставлял в парке бросать мячик, но лиха беда начало. Наталья Львовна уже освоилась и обещала Вулкана сводить в театр. Представляет какой фитиль будет главному режиссёру театра драмы и комедии с его мелочью — какер-спаниелем, когда она появится с Вулканом во всём творческом великолепии. Музкомедия впереди планеты всей! Звонила какая-то Наташа. Очень миленькая девочка. Спрашивала люблю ли я пирожки с вишнями. На всякий случай ребёнок маме понравился.

    - Это кто?- поинтересовалась она.

    - Малолетняя проститутка, сделавшая перерыв в карьере.- предельно просто объяснил я.

    - И ты...

    - Это поле моей деятельности, мамуля. Не похоже на Маньку Облигацию и вообще на гайдаевскую «Бриллиантовую руку» со Светличной?

    - Немедленно уходи оттуда!

    - Из «Бриллиантовой руки» или от Облигации?

    - Из милиции.

    - Доем и пойду.

    РОВД

     На службе тоже не всё слава Богу. Товарищ младший лейтенант Макаревич И. В. явилась на службу, хоть и в форме, но в свежей химической завивке с отчаянно красными щеками тёмно фиолетовыми губами и ядрёно зелёными веками. Просто воин африканского племени канибалов Ням не Вам. Не одному мне стало плохо от притязаний младшего лейтенанта. Вчера не выдержал Миня Малышев этого вида и сознался, что не только выставил квартиру гражданки Друсь после распития спиртных напитков с ней же, но и двинул её салатовые рейтузы с начёсом за бутылку самогона. Это ещё не всё. На товарища Макаревич И. В. пришли две «телеги». Оказывается, работая на земле, младший лейтенант раздаёт тумаки направо и налево. Две рожи вообще расквасила. Обещала убить. При этом находилась в форме одежды.

    - Куда её теперь за штат?- горестно махнул рукой Саенко.

    - Ударная сила коллектива!- поддержал я.

    Не успели мы восстановить баланс психического равновесия, как двери отворились и... Нет, это не был торжественный въезд государя-императора со двором в Кологрив. Это... это... ешь конфету «подушечку», посыпанную сахаром, начинённую повидлом, которую стащил в ночной темноте из буфета. Неописуемое наслаждение и торжество идеи. Вот, что это было.

    Твёрдым шагом правопорядка вошёл начальник УВД Приморскопетровска, заместитель начальника УВД области, незнакомый полковник и советник юстиции первого класса, что в принципе, тоже полковник. Замыкает процессию депутация местного населения — подполковник Колобок и застарелый старший юрист следователь товарищ Сухов.

    - Товарищи офицеры!!!- взревел Никитич.

    Тупым объяснили, товарищ полковник представляет ГУУР МВД СССР, старший советник юстиции — следственное управление Генеральной прокуратуры СССР. Всё ради того, чтобы сообщить нам — дело на доследование забирает Генеральная прокуратура при оперативном сопровождении ГУУР. Поэтому оперативно-розыскное дело и вещдоки, пожалуйста, сюда.

    Я, грешным делом не понял, что доследовать, дело поднято? Ещё уловил взгляды, которыми обменялись столичные гости, когда по списку принимали ювелирку, которые обозвали вещдоками. В завершении объявили, что дело подняли очень серьёзное за что нам большое русское мерси и все «палки» с премиями остаются нам. Просто благодетели. После чего небожители покинули нас.

    - Шо это было?- мило поинтересовался Саенко.

    Я махнул рукой.

    - Антракт!

    Буфет № 7.

    Празднуем победу и избавление сразу узким коллективом на троих. Никитич, я и Шендра. Товарища младшего лейтенанта Макаревич И. В. не взяли. Она и так дурная, а если налить? Испортит всё общественную морду советской милиции. Никитич с полным ртом поинтересовался.

    - Как же ты вышел на всю кодлу?

    - Я не виноват. Так получилось. Вы всё видели.

    - Видели.- неожиданно подал голос Шендра.- Но ход вашей мысли, логика...

    - За это сколько угодно. Всё из информационных источников. Ничего сверхъестественного от Вольфа Месинга. Фомину я знал ещё по делу хищения железа на военных складах. Имел о ней представление. Стихи профессиональные, красивые, за душу берущие. Очень слаба на передок. Что, как у неё было в Прибалтике, не знаю. Говорили, что уехала с Циркачом в Калининград. Завалили его в Риге. Важно другое. Подобно многим творческим людям рвалась за границу. Ехать туда пустой — значит обречь себя на неквалифицированный труд и никакого творчества. Нужно ехать с чем-то.

    - Кольцо!- догадался лейтенантт.

    - Как к ней попало для меня история тёмная и нездешняя. Или не знала действительной цены кольца, или ей нужно было протянуть как-то до его продажи. Поэтому тащила ещё ювелирку. Перетоптаться. Технология проста. Засовывала в импортный презерватив и глотала. Потом выходил.

    - Откуда знаешь?- подпрягся принявший Никитич.

    - Перед смертью ей промыли желудок. Сказать откуда знаю?

    - Камни откуда?

    - Мне с Тотрадзе не дали пообщаться. Но к Тотрадзе на теплоход приходил некто Мансуров — питерский ювелир, перекупщик, посредний, оценщик. Скорее всего работад на  Тотрадзе.

    - Он возил редкие изделия Тотрадзе?

    - Можешь утверждать обратное?

    - Хорошо. При чём здесь Моисеев?

    - Тотрадзе печатал этикетку «Метакса» и «Мартель». Моисеев клеил на бутылки с местным керосином. В слабонедоразвитых районах расхватывали, аж гай шумел по цене импорта. Компаньоны. Тотрадзе где-то добывал оружие, а привозил его теплоходом.

    - Всего десять пистолетов и десять АКМС.- скривился лейтенант.

    - Вы, что Виталий так ничего и не поняли?

    Шендра похлопал глазками. Что-то в них мелькнуло трезвое. Кивнул.

    - Сюда подъезжали клиенты. Моисеев вертел местными делами. При нём был старшина — гаишник Кошевой. Мастер на все руки...

    - Хорошо ему платил?

    - Достаточно. Он и с трассы имел неплохо. Как Моисеев вышел на Фомину или наоборот не знаю. Почему-то к фигурантам не подпустили. Моисеев с Тотрадзе устраивали на «Миусе» гулянки. Нужны проститутки. Фомина была бабой на зависть. Просто спалилась, когда тырила очередную вещь.

    - Если бы она не спалилась никто ничего не узнал про оружие, коньячное производство, ювелирку.- продемонстрировал логическое мышление Шендра.

    - Виталий, знаете сколько процентов дел поднимается по стране в среднем?

    - Процентов тридцать.

    - Правильно. Ещё вопросы?

     - Во дело поднял!- Саенко и разлил по стаканам.- Антракт!

     Сентябрь.

      Новый Свет.

    Злотников не любит помпу, публичность, известность. Любит бархатный сезон. Занял с Дроздовой в «Изумрудной» люкс с морским пейзажем из окон на пятом этаже.

    В августе по традиции в сочинскую «Жемчужину» отдохнуть от трудов праведных слетаются воротилы и тузы теневой советской экономики. Клан Тотрадзе тоже приехал погреть кости под черноморским солнцем. Гуляют, как в последний раз. Потому что этот раз может наступить неожиданно и прямо сейчас. Городок к этим загулам хоть и привык, но каждый раз содрогается. Проститутки увозят чемоданы наличных, официанты с чаевых покупают машины. Лабухи строят двухэтажные дома. На одной из таких гулянок Константин Вахтангович Тотрадзе заметил нескольким очень тяжёлым и уважаемым людям, что пора уже с властью общаться самим, напрямую, что и дешевле, и действенней. Люди ничего не ответили, но и не возразили. Гулянка продолжалась, а в квартире первой московской красавицы Ляли Дроздовой зазвонил телефон. Ночью могут звонить только Злотникову. Борис Яковлевич поднял трубку. Минут пять слушал молча. В трубку сказал одно предложение.

    - Спасибо, не забуду.

    Остаток ночи провёл в кухне. Выпил две чашки кофе, выкурил три сигареты популярной в Москве марки «Ява». Смотрел в окно на ночную улицу Горького. К утру вчерне знал, что и как надо делать. Имело место быть всё три года тому. План готовил долго, тщательно, проверяя и перепроверяя. Изучил клан Тотрадзе лучше, чем собственную ладонь. Знал кто из них и как поведёт себя в любой ситуации. Время заняло создание гибкой и очень прочной системы с помощью которой Злотников направлял и управлял операцией, оставаясь незаметным. Через людей по сложной схеме сдал органам старшего сына Тариэла Тотрадзе. Не сомневался, что за такой размах его самый гуманный советский суд пустит по высшей мере. Дал договориться о пересмотре дела. За ручку вывел. Подложил Мансурову кольцо авторства венского ювелира Альтшулера с легендой о то ли царице или патриаршей ризнице. Шесть миллионов пусть рублей даже для клана Тотрадзе — сумма. Долго искал нужного человечка. Вышли на Фомину. На неё положили Мансурова.Фанфарон Мансуров решил похвастаться, вещи на какие суммы через него проходят. Так Фомина узнала о Тотрадзе. рассчёт Злотникова точен до микрона. Фомина крадёт кольцо. Выкупить старшего брата не случилось. Тотрадзе надо было опустить, как можно ниже. Злотников подставил им Муху  — не самого сообразительного из воров в законе, чем ещё усугубил ситуацию. Последним стало сдача властям оружейного завода на реке Псо под Поти, принадлежащего всё тем же Тотрадзе. Оружие — уже чересчур. Отца и младшего сына арестовали. По совокупности их ждёт тот же приговор, что и у Тариэла. Никто никого не станет выкупать. Даже мысли такой не случится. Клан Тотрадзе перестал существовать. На его территорию тут же ворвались завоеватели. Не обошлось без междуусобных войн. Однако, лучшие, самые сливочные предприятия клана уже в надёжных руках.

    Все, кто слушал в тот сочинский вечер Константина Тотрадзе поспешили на коленях заверить Бориса Яковлевича в лояльности, уважении и немом обожании.

    Злотников не кровожаден и не злопамятен. Записывает. Так, на всякий случай. Пусть живут Пока!

    Большой Тель-Авив. 2014-2023 гг.