Михаил В. Гольд.

                               ДЯДЯ ЯША.

    Дворы детства! Они везде и у всех. В Норильске, Кушке, Славнопердянске и Запердожополе. Но под солнцем юга, где танго и портвейн “Чёрные глаза”, у самого синего Чёрного моря — это цимус мид компот! В городках разбросанных по побережью, как гречневая каша, размазанная по тарелке. Таки да! Песня, ода, опера музыка Пуччини, либретто Лебедева с Кумача! Большой, Малый театры и Ласкало. Та шо вы там себе знаете! Это трепетный, как мимоза, организм яркий, словно Валя Попугай, сопровождающая мужа на топтать по городу. Если продавец семачек на Энгельса угол Карла Маркса, любительница пропустить шкалик тётя Мотя, большая интеллигент и тактичный человек, бывший счётный работник мадам Сара Бернардовна и просто Любка-штукатурша, ещё пару персоналий, составляющих ареопаг вынесли вердикт.

    - Вот оно вот не з нашего двора!

    Всё! Можно на имени существительном ставить жирный икс.

    Праздники гуляли дружно, прямо тут, здесь и около за одним столом. Даже день Работника сельского хозяйства. Главное, чтобы случилась варёная картошка и солёная тюлька. Чем это разбавить всегда найдётся. Кроме девятого мая. Двор был полон фронтовиков. Не ветеранов войны, увешанных жестянками, как породистые псы лучших питомников. Тех, кто на пузе и собственной крови от Волги до Берлина. Укороченные, обрезанные. Они цену победы знали хорошо. Пили дома. Напившись — матерились.

    На третьем этаже в квартире номер не помню, на общей кухне с тётей Мотей жил дядя Яша Шмаровоз. Трудился дядя Яша на ниве чего-то выгодного, но тесно соприкасаемого с некоторыми статьями УК. Полной аидской внешности. Невысокий с морской опустившейся грудью. Бывший жгучий брюнет в седых кудряшках мелким бесом и чубчиком вокруг солидной лысины. Дядя Яша всегда и везде умел и знал с кем жить. Владел “москвичём-403”, но мог “волгой”. По словам самого дяди Яши он не любитель сырости и ему ни к чему те пристани с пьяными крючниками на них. В некоторые знойные вечера дядя Яша одевал модный костюм, привязывал себя к нему египетским галстуком и шёл. Развращался обязательно при даме много моложе себя и до утра. Сара Бернардовна брезгливо называла их падшими, она имела шо сказать до того дяди Яши в постели, но только на законных основаниях. Моя бабушка называла дам опавшими. Мужики дядю Яшу не очень. Если он садился с ними в “Козла”, то это была не игра — показательная порка. Все ещё думают с чего и в куда зайти, в обеих руках полно камней, а дядя Яша уже возвещает.

    - Больше нема.

    К тому же дядю Яшу никто никогда не видел при орденах. Следовательно, не воевал, хотя с того самого погибшего двадцатого года. Это во дворе не прощали.

    Вообще дядя Яша был невозмутимый философ. Там — в мирозданье. Когда все вокруг бушевали, выдвигали версии, знали ещё до, шо так и будет, дядя Яша спокойно закуривал “Ялту”.

    - Ша гевалт. И шо? Будем посмотреть как оно из этого получится. Главбух ишо не под следствием, ОБХСС пока не пришёл. Шо американцы? Та нехай себе будут. Они не ОБХСС

    Уговаривал всех, что может быть и хуже.

    - Вы знаете Натана Львовича — директора “Украинськи ковбасы” на Ленинской? Так он на минуточку зашёл домой посреди прямо рабочего дня. Застал жену Валю Попугай при любовнике. Схватил ружьё и застрелил её, себя и того любовника. Или наоборот? Её, любовника, в себя.

    - Скажите пожалуйста у него было ружьё?

    - И охотничий билет!

    - На отстрел жены? Могло быть гораздо хуже.

    - Яша, шо вы и куда говорите! Какое хуже? Три трупа и сразу.

    - Два ствола. Пришлось перезаряжать.- вздохнул дядя Яша.

    - Ой, Яша, вы шо совсем не понимаете?

    - Я? Ещё как понимаю! Могло быть хуже совсем. Зайди тот Натан Львович не на минутку, а часика на два заранее, убил бы меня.

    Случилась редкость. На девятое мая папа оказался дома. Стоял в заводе. По случаю надел парадную форму. Этот китель надевает, только на вызовы даже не к начальнику пароходства, если есть опасность посмотреть на министра. Два ордена Красного Знамени, три Красной Звезды, медаль За отвагу, За оборону Заполярья, За победу над Германией. Ветеранские жестянки папа принципиально игнорирует. Неожиданно раздался звонок в дверь. Мы никого не ждали. Поэтому меня послали открывать.

    На пороге стоит Дядя Яша Шмаровоз. В идеально пошитом Малкиным из тринадцатой квартиры, работающим без патента, костюме. Под кастюмом тельник, на который завязан модный галстук. В руке бутылка “Двин”. Всё это гарнир. На пиджаке два ордена Славы, орден Красной Звезды, медали За Отвагу и Боевые Заслуги, полный южный бант. Жестянок тоже нет.

    Папа просто скомандовал.

    - К столу!

    Потом спросил.

    - Ты почему хотя бы планки не носишь?

    - Зачем?- безразлично пожал плечами дядя Яша.- Может быть хуже?

    Тель-Авив 2024 год.