Михаил В. Гольд. 

        ПИАСТРЫ, ПИАСТРЫ, ПИАСТРЫ

    У  ворот  фирмы  «Кац — продажа,  ремонт,  прокат  автомо-билей  всех  марок,  классов  и  назначений»  остановилось  так-си.  Из  него  вышел  Алекс  Крамер — сотрудник  известной  компьютерной  фирмы.  Только  прилетел  из  Испании  и  сразу  с  чемоданом  приехал  на  окраину  промзоны  Мюнхена.

    Справа  бетонированная  площадка,  плотно  заставленная  ра-знокалиберными  автомобилями  на  любой  вкус.  От  малыша  «Фольксвагена»  до  короля  автобана — тягача  большегрузных  автопоездов. Машин не много, однако, разбег  по  назначениям  впечатляет.  Безлюдно.  Только  здоровенный  негр  в  спецовке  с  надписью  «Кац»  и  фуражке  советского  офицера  лениво  шорхает  метлой  по  асфальту.  Слева  бокс,  оттуда  доносится  неторопливый  рабочий  шум.  По  внешней  металлической  лестнице  Крамер  поднялся  на  второй  этаж  в  маленькую  ко-нторку.  За  абсолютно  чистым  и  пустым  столом  с  компьюте-ром  дремлет  старый  еврей.  От  окна,  в  громадной  клетке,  имитирующей  земной  шар,  на  него  смотрит  большой  попу-гай  с  чубчиком.  Крамер  подумал,  что  птице,  наверное  не  одно  столетие  и,  если  зажарить,  мясо  будет  фанерной  твёр-дости.

    - Здравствуйте,  Лёвушка.  Как  ваша  жизнь,  что  дела?-спросил,  по-русски, Крамер.  От  того,  что  давно  живёт  за  границами,  говорит  на  разных  языках,  родной  у  него  уже  с  акцентом.  Хотя  неизвестно  какой  язык  у  господина  Крамера  родной.  На  всех  языках  он  говорит  с  акцентом.

    Старик  открыл  один  глаз,  повернулся  к  компьютеру,  буд-то  там  можно  прочесть  ответ  на  приветствие.  Через  пол  минуты  открыл  второй  и  ворчливо  за-метил:

    - Бог  с  вами,  Саша,  где  вы  видите  ту  жизнь?  Какие  мо-гут  быть  дела  при такой,  я  извиняюсь,  жизни?  Аз-ох-ин-вей  такая  жизнь,  вей-из-мир  эти  дела.  Я  вам  скажу,  шо  сегодня  не  продал,  не  выдал  в  прокат,  не  взял  в  ремонт  ни  одной машины.  Вы  знаете  который  сейчас  час?

    - А  вчера?

    - Вчера  было — вчера.  Чем  я  буду  кормить  семью?  Я  вас  спрашиваю.

    - Вы  же  одинокий.  Старый  холостяк.

    - Ну  и  шо?  Я  сам  себе  очень  люблю  поесть.  Кому  я  всё  это  оставлю?  Как  подумаю,  шо  нет  даже  завалящих  родст-венников,  аж,  умирать  не  хочется.  Шо вы  так  хорошо  выгля-дите,  невроко,  на  вас  просто  неприятно  смотреть  от  такого  счастья.  У  вас  всё  слава  Богу?

    - Не  могу  вас  ничем  обрадовать.  Стараемся,  хотя  рынок  забит  конкурентами.

    - Шо  вы  говорите!  И  до  вас  эти  сволочи  добрались.  Где  вы  так  загорели?

    - На  Канарских  островах.

    - Ай!  Всю  жизнь  мечтал  об  островах.  Скажите,  Там  таки  да  хорошо?

    - Поезжайте.

    - Ойц!  Кто  в  лавочке  останется?  Вы?  Я  вам  не  верю.

    - Как  моя  старушка?

    Лёвушка  нажал  кнопку,  уставился  в  таблицу.

    - Я  так  и  знал.  Полное  ТО.  Отрегулировали  рулевое,  раз-вал,  поменяли  масло  в  двигателе.  Это  всё  мелочи.  Вас  не  знаю,  но  меня  переживёт  точно.  Слушайте,  Саша,  зачем  вы  рассказываете  мне  эти  майсы?  Я  вам  подберу  новое авто.  Модель  и  аппарат  лучшее.  Эту  сдадите  мне,  разницу  упла-тите.  Шо  у  вас нет  пара  копеек?

    - Это  мысль.

    - Слушайте  старого  аида.  Он  плохо  не  подскажет.  Ай!

    - Договорились.  Я  должен,  как  всегда? - Крамер  достал  из  бумажника  банкноты.

    Кац  брезгливо  оттолкнул  их.

    - Деньги,  шо  деньги  я  вас  спрашиваю,  когда  жизни  уже  нет  совсем?-повернулся  к  микрофону  и  приказал  выгнать  машину.

    Когда  негр  закрыл  за  выехавшим  Крамером  ворота,  Лёву-шка  быстро,  ловко и  ласково  схватил  со  стола  деньги,  про-верил  каждую  купюру  на  свет  и  очень  аккуратно,  любовно  уложил  в  кошелёк,  произведённый  ещё  при  кайзере Вильге-льме.

    Лев  Давидович  Кац  из  Крыжополя  попал  в  Германию  чу-ть  более  сорока  лет  назад  по  воле  закона  о  всеобщей  воин-ской  обязанности  и  каприза  Министерства  Обороны  СССР.  Тёплое  местечко  называлось  ГСВГ  или  Группа  Советских  Войск  в  Германии.  Точнее  в  Германской  Демократической  Республике. Тогда Германий было две. Наша  и  та,  где  хорошо.

    В  недрах  воинской  части  №  211/19  созрел  чиряк  проекта  особой  стратеги ческой  важности и повышенной  секретности.  Умельцы из ремвзвода в условиях  максимально  приближенных  к  боевым,  ночами  построили  агрегат,  призванный  координа-льно  изменить  расстановку  сил  на  будущем  театре  военных  де-ствий  в  Европе.  Систему  зарядили  и  сегодня  ночью  она  выдаст  пробный  образец.  Если  испытания  пройдут  успешно,  начнётся  постоянная  эксплуатация.  Североатлантическому  блоку  с  его  базами  и  подлодками  у  наших  берегов  нечем  будет  ответить.  Продукт  принимала  авторитетнейшая  комис-сия.  Первым  испытал  психотропное  оружие  потомок  запоро-жских  казаков  и  бандеровских  националистов,  урождённый  антисемит — старший  сержант  Стужук.  Одним  махом  при-нял  на  грудь  смертельную  дозу — полную  солдатскую  круж-ку.  Вытер  губы  тыльной  стороной  ладони,  пять  минут  ждал  результата.

     - Добре,  як  у  батькивщине  побував.  Ридна  маты  моя,  ты  ночей  не  доспа- ла,- затянул  хохол.

    Лёве  очень  хотелось  к  мамочке.  Он  смело  выхлебал  поло-вину  кружки  мутного  зелья,  пуская  туда  зелёные  пузыри  из  носа.

    - Молодчина  жидёнок!  Моторный  парубок!-оценил  подвиг  Стужук.

    Моторный  парубок  до  этого  исторического  момента при-  меривался  только  к пьяной  вишне  из  провизорской  мензур-ки.  Эффект  состоялся  потрясающий. Крыжополь  ближе  не  стал.  Зато  Лев  Давидович  в  отборных  словах  принялся выс-казывать  любовь  и  уважение  командованию  воинской  части  211/19, которая  по  сути  является  военным  хлебозаводом.  Обещал  на  их  головы  все земные  горести,  природные  катак-лизмы  и  гадости,  имеющие  быть.  И  пусть  их  холера  схва-тит  ха  живот.  Когда  тактический, оперативный,  стратегичес-кий  запас  ругательств,  проклятий  и  гадостей  кончился,  при  чём  на  двух  языках,  на  душе  осталось  ещё  много  чего.  Еф-рейтор Кац  разрыдался  на  груди  потомственного  антисемита,  орошая  его  гимнастёрку  слезами  и  сопутствующими  сопля-ми.  Старшим  товарищем  был  препровождён  в  люлю.

    С  раня  по  территории  хлебзавода  рыскал  замполит  части — старший  лейтенант  Сковороднев  Витя,  имеющий  среди  личного  состава  позывной  Мессершмитт,  потому  что  очки,  которые  носил  замполит  всегда  криво  сидят  на  переносице.  Пилотировала  Мессершмитт  твёрдой  рукой  его  жена — донс-кая  казачка  Маруся.  Срок  пребывания  на  заграничных  хле-бах,  выпекаемых  на  политически  подчинённом  заводе  подхо-дил  к  концу.  Впереди  маячила  горячо  любимая  родина,  сви-дание  с  которой  хочется  оттянуть,  как  можно  дольше.  С  де-нежного  довольствия,  выплачиваемого  горячо  любимой  мож-но  упаковать  только  носовой  платок  и  портупею.  Приходит-ся  изыскивать  скрытые  резервы ГСВГ.  Чем  и  занялась  Мару-ся.  Мобилизовала  Мессершмитта  на  добывание знаменитых  моющихся  немецких  обоев.  Задача  поставлена  чётко  и  гра-мотно, как  директива  Генштаба.  Купить  много,  разных  расц-веток  на  всё  количество выданных  марок.  Количество  гово-рило  само  за  себя — никакого  пива!  Замполит  рыскал,  но  вместо  обоев  на  территории  части  стоял  только  хлебный  фургон  на  базе  ГАЗ-51,  водителем  которого  числился  ефрей-тор  Кац.

    Ефрейтор  был  никакой,  то  есть  совсем.  В  голове  шумело,  звенело,  трещало,  скрипело.  Глаза  вылазят  из  орбит,  во  рту — полный  вей-из-мир!  В добавок  ко  всему,  когда  комсомо-лец  Кац  Л  Д.  увидел  коммуниста  Сковороднева  В. Н,  его  вырвало.  На  выручку  пришёл  опытный  воин  старший  сер-жант  Стужук.  Сунул  полную  солдатскую  фляжку  стратегиче-ского  нектара.

    - На  обратном  пути  выпьешь  грамм  пять.  Не  больше!  Ты  за  рулём.  Сразу  полегчает.  Всё  равно  с  этим  дураком  дале-ко  не  уедешь.

    Лёва  сунул  фляжку  под  сиденье,  и  хлебовозка  выступила  в  боевой  поход по  поверженной  Германии  за  ихними  обоя-ми.

    Пейзаж  от  ворот  налево  до  угла  забора  замполит  знал  хорошо. Дальше  полагался  на  карту,  взятую  у  командира  автовзвода.  С  угла начались  открытия.  Карта  выданная  коварным  автомобилистом,  разительно отличается  от  полити- ческой  карты  мира,  к  которой  привык  старший  лейтенант.  На  ней  много  красного  цвета.  По  нему  Мессершмитт  ориен-тируется,  словно  бык  на  корриде.  За  Германией,  на  люби-мой  карте  Сковороднева  числится  только  город  Берлин.  Для  прочих  населённых  пунктов  места  просто  нет. Тут  же  назва-ние  на  названии,  дороги  путаются  в  клубки  перекрёстков.  Слова не  наши.  При неначатом среднем  образовании  старший  лейтенант  прочитать их  не  может.  Немцы,  как  были  своло-чами,  так  и  остались.  Писали  бы  свои указатели,  как  нор- мальные  люди, — на  русском.  Одна  абракадабра!  Поначалу старший  лейтенант  ошалело  командовал,  ефрейтор  крутил  с  больной  головы. От  таких  совместных  усилий  обои  ближе  не  становились.  В  конце-концов  Сковороднев-Мессершмитт  принял  решение  точно,  как  Суворов-Рымнинский.

    - Вперёд,  прямо! - приказал  он,  надвинул  на  лоб  фуражку  и  заснул  сном праведника.

    Стужук  не  прав.  С  этим  идиотом  можно  уехать  очень  да-леко.  Туда,  где нет  географии.  Что  и  приключилось.  «Пря-мо»  вместе  с  бензином  кончилось. Фургон  остановился,  чу-ть  не  поправ  немецкий  штакетничек.  О  чём  тут  же  доло- жено  замполиту.  Сковороднев  Витя  очухался,  покрутил  голо-вой  и  задал сакраментальный  вопрос,  достойный  любого  ве-ликого  полководца.

    - Мы  где?

    - В  Германии,  товарищ  старший  лейтенант,- вынужден  до-ложить  ефрейтор Кац.

    После  тяжелого,  длительного  раздумья,  что  никогда  не  входило  в  обязанности  замполита, Мессершмитт  принял  су-дьбоносное  решение.  Ефрейтор  Кац остаётся  на  хозяйстве  с  задачей  охранять  вверенную  боевую  технику.  Старший  лей-тенант  Сковородкин  отправляется  искать  выход  из  создав-шегося  положения,  то  есть  бензин,  дорогу,  телефон,  чтобы  доложиться  о  бедственном положении,  а  главное  обои.  Пото-му  как  боится  жены  больше  чем  военной прокуратуры,  осо-бого  отдела,  Главпура  и  атомной  войны  вместе  взятых.

    Минут  с  тридцать  Лёва просидел в кабине, охраняя  боевую  технику  без всякого  оружия.  Голова  раскалывалась,  во  рту  шорхали  напильником.  Видя, что  Наиболее  Вероятный  Про-тивник  со  своими  провокациями  запаздывает,  а идейного  предводителя  нет  вообще,  ефрейтор  Кац  решил  полечиться  Отхлебнул  рекомендованные  пять  грамм  из  фляжки.  Полег-чать  не  полегчало,  но  в сон  потянуло.  Храбрый  воин  Кац  плевал  на  происки  империалистов,  удобно устроился  в  каби-не  и  славно  придавил  на  массу.  Проснулся  сам.  Часов  нет. Замполита тоже. Хватил из фляжки мучимый жаждой.  Настрое-ние  стало  бодробоевым.  Ефрейтор  Кац  решил  разведать  ок-рестности.  Пытливая  еврейская душа  согретая  хазарским  са-могоном  требовала  действия. Лёва пошёл. Другого  оружия,  акромя  фляжки  со  стратегическим  нектаром,  не  было,  и  он  прихватил  с  собой.  Вальяжно  прогуливаясь  в  разведке,  еф-рейтор  иногда прикладывался,  принимая  по  пять  грамм.  Оче-нь  хотелось  есть.  Наразведывавшись,  собирался  вернуться  к  вверенной  родиной  хлебовозке.  На  его  пути  неожиданно  вы-росли  три  странно  одетых  солдата  в  касках с белой  полосой  и  буквами  МР.  Лёва  решил,  что  это  как-то  связанно  с  меди-циной.  Бойцы  залопотали  что-то  странное,  какую-то  тараба-рщину.  При  этом  двое  указывали  в  одну  сторону,  третий  тыкал  пальцем  в  противоположную.  Понятное  дело — сало-боны  заблудились.  Придётся  принимать  командование  на  себя,  так  как  единственный  офицер — старший  лейтенант  Сковородкин,  знакомый  Лёве  в  этой  местности,  заплутал  хрен  его  знает  где.  Первым  делом  ефрейтор  Кац  прервал  тарахтение.  И  так  всё  понятно.

    - За  мной!

    Перед  ним  расступились,  и  водитель  Кац  увидел  перед  собой  машину  неизвестной  марки  с  белой  звездой  на  капоте.  За  рулём  сидел  ещё  один  медицинский  боец.  Лёва  стукнул  кирзачом  по  хорошо  шипованной  резине,  проверяя  давление  в  баллоне.  Признал  его  удовлетворительным.  Толь-ко  после  этого позволил  усадить  себя  на  заднее  сиденье,  ме-жду  двух  бойцов,  и  машина тронулась.  Ефрейтор  Кац  поры-вался  показывать  дорогу,  которую  сам  не  знал. Один  из  ме-диков  успокаивающе  похлопывал  его  по  плечу,  но  Кац  про-должал размахивать  руками,  словно  дерево  ветками  в  бурю.

    Приехали,  действительно,  в  госпиталь.  На  большой  терри-тории,  обнесённой красивой  и  прочной  сеткой, стоят  аккурат-ненькие,  белые,  очень  добротные бараки.  Лёву  пригласили  войти  в  один  из  них.  Настроение  благодушное,  чему очень  способствует  фляжка  с  секретным  наполнителем,  содержи-мое  которой резко  поубавилось  за  время  разведки  вражеской  территории.  Ефрейтор  расправил  под  ремнём  гимнастёрку,  лихо  посадил  на  стриженое  темечко  пилотку, которая  всё  время  висла  на  ушах,  так  как  на  два  размера  больше  еврей-ского кеполе,  и  смело  вошёл  в  барак.  

    В  комнате  во  все  тридцать  шесть  жемчужин  улыбался  на-стоящий  негр.  На  его  голове  вместо  причёски  кусочек  кара-кулевого  сака  бабушки.  Советский  воин  понял  всё.  Наши  негры  так  не  выглядят!  Как  выглядят  наши  негры  Лёва  не  имел  представления,  но  точно  знал,  что  они борются за  своё  освобождение  почему-то  в  Африке.  Наиболее  Вероятный  Противник  показал  своё  гнилое нутро и устроил  провокацию.  Его  захватили  враги.  Хмель  моментально  вылетел  из  голо-вы,  и  Кац  брякнул  единственную  английскую  фразу,  кото-рую  вынес  из  очень  средней  советской  школы.

    - Хау  ду  ю  ду,  мистер  Скворцов?

    - Файн,- ответил  удивлённый  негр,  ища  глазами  в  комнате  мистера  Скворцова.  Уголки  его  рта  сошлись  на  затылке,  негр  протянул руку,  мягко  взял  у  Лёвы  фляжку,  отвинтил  крышку.  Это  он  сделал  зря.  Комнату  сразу  заполнил  дух  ни  с  чем  не  сравнимого  пшеничного  первача  без  закусона.  Нег-ритянская  реакция  оказалась  непредсказуемой.  Побледнел  до  последней  возможности  ватмана  ротной  стенгазеты,  громко  икнул, шумно  сглотнул,  выронил  фляжку  и  грохнулся  рядом  без  всяких  признаков американской  жизни.

    Лёва  был  свободен.  Мог  спокойно  слинять,  но  поступил,  как  настоящий  советский  человек  и  комсомолец.  Дошёл  по  коридору  до  первого  янки.  Запас  английского  исчерпался  мистером  Скворцовым,  и  он  перешёл  на  немецкий.

    - Там,- Лёва  ткнул  пальцем  в  сторону  комнаты,  где  негр  мистер  Скворцов резал  дуба,- комрад  совсем  тод, - видя,  что  тупоголовый  янки  не  понимает  его изящной  фени,  добавил.- Их  бин  вей-из-мир,  невроко!

    После  чего  счёл  для  себя  возможным  выйти  на  волю.  Воля  быстро  кончилась.  Его  водрузили  в  комнату  рядом  с  той,  где  героически  погибал  в  неравной  борьбе  с  русским  самогоном  здоровенный  негр.  Вход  в  неё  охранял  солдат  в  противогазе  с  винтовкой.  Появилось  ещё  четыре  марсианина  в  комбинезонах  с  капюшонами  из  серебряной ткани,  напоми-нающей  бумажки,  в  которые на кондитерской фабрике  завора-чивают  шоколадные  конфеты.  Лица  закрывают прозрачные  экраны,  на  спинах  горбятся  ранцы  индивидуальных  дыха-тельных аппаратов.  Двое  вынесли  на  носилках  негра  мисте-ра  Скворцова  под  простынёй.  Вторая  пара  транспортировала  фляжку  старшего  сержанта  Стужука  в  особом  пылеводконе-проницаемом  контейнере.   Его  ждут  в  химической  лаборато-рии.  Вернулся  ли  цвет  лица  свойственный неграм, к  мистеру  Скворцову,  Лёва не  знал.  Однако  бабушкин  каракуль  на  его  голове  превратился  в  мерлушку папахи  полковника  Пахабон-цева.

    Первый  допрос  проводил  непревзойдённый  специалист  по  русскому  вопросу из  военной  разведки  капитан  О' Нил.

    Глядя  в  пышные,  прокуренные  усы  чикагского  ганстера  комсомолец  Кац Лев  Давидович  решил  принять  мученичес-кую  смерть,  но  военной  тайны  не выдать. Потребовал  верну-ть  себя  на  родину — в  в/ч полевая почта 201/19,  дислоциро-ванную в  городе  Потсдам  ГДР.  О  себе  счёл  возможным  соо-бщить,  что  окончил  школу  имени  Дзержинского  №2  и  оче-нь  хочет  есть,  так  как  в  в/ч  № 201/19  по распорядку  дня  ужин,  после  него — личное  время,  которое  требует  себе пре-доставить  в  соответствии  с  Женевской  конфенцией.  Ефрей-тора  отвели  в столовую.  После  еды  в  соответствии  с  конве-нцией — в  туалет.  Это  место поразило  всё  воображение  това-рища  Каца.  Светло,  уютно,  унитаз.  Вместо  центральной — московской  и  местной — армейской  прессы,  висящей на  ржа-вом  гвозде  капитулянтским  флагом,  тончайшая,  нежнейшая,  как  улыбка  Мерлин  Монро,  туалетная  бумага.  Почитать,  по-высить  свою  политическую  грамотность  нечем.  Как  Лёва  не  старался,  аж  взмок  весь,  убить  запах  ночных  парижских фи-алок  не  смог.  Справившись,  Лёва  добросовестно  облазил  весь  туалет,  изучая  плоды загнивающей  западной  цивилиза-ции. Из  сортира  вышел,  унося  с  собой кусок  ароматнейшего  туалетного  мыла,  сухой  озонатор  воздуха,  которые  засунул  за  клапана  пилотки.  Рулон  улыбки  Мерлин  Монро  пристрои-л  в  галифе,  мотня  которых,  как  положено,  болталась  где-то  у  колен.

    С  первых  секунд  пребывания  на  вражеской  территории  он  ни  на  секунду не  оставался  без  внимания.  Когда  был  без  сопровождающего,  за  ним  смотрели  телекамеры.  Лёва  о  них  ничего  не  знал,  а  то  слямзил  бы  в  назидание потом- ству  и  для  собственной  выгоды.

    Пока  Лев  Давидович  в  соответствии  с  распорядком  дня  и  Женевской  конвенцией  почивали-с,  события  разворачивались  в  сторону  международного  конфликта.  СССР  потребовал  от  командования  американских  войск  в  ФРГ  вернуть  на  роди-ну  заблудившегося  военнослужащего — ефрейтора  Каца  Ль-ва  Давидовича,  1942  года  рождения,  пятая  графа — да,  рост — метр  с  кепкой,  размер ноги — 42,5,  после  бани — 38.  Пор-тянки — вонючие.

    Старшего  лейтенанта  Сковороднева  Витю  вернуть  не  тре-бовали.  Он  уже  возвращался  на  родину  в  тёплой  компании  двух  офицеров-особистов,  призванных  нейтрализовать  все  попытки  сковородкиной  жены  обзавестись  заграничным  де-фицитом,  приводящие  к  международным  конфликтам.

    В  расположении  базы  militarj  police,  Где  содержится  заб-лудший  ефрейтор,  под  покровом  темноты  съезжались  рыца-ри  плаща  и  кинжала — Ведущие  специалисты  ЦРУ,  ФБР,  армейской,  флотской,  авиационной  разведок,  госдепа,  анали-тики,  психологи,  психопаты,  капитан  О' Нил  и  секретарша  с  ногами,  растущими  из  коренных зубов и бюстом, как  главный  колибр  линкора  «Айова».  Все  те,  кого  можно  было  собрать  по  Европе  в  такой  неурочный  час.  Председательствовал  ре-зидент  ЦРУ  в  ФРГ  и  странах  Бенилюкса  Сол  Штанишки.  

    К  этому  времени  подоспело  заключение  специалистов  по  химической  с  бактериологической  войнам.  Эксперты  утверж-дают,  что  содержание  фляги — до  сели  неизвестное  боевое  отравляющее  вещество  нового  поколения.  Мизерного  количе-ства  жидкости,  растворённого  в  воде  достаточно  для  выведе-ния  из  строя  полнокровной  дивизии  морской  пехоты  США  с  летальным  исходом.  Химическая формула — С2Н5бурякОН.  Технология  производства  неизвестна.  Разработка  защиты  зай-мёт  ближайшее  десятилетие.  Совещались  до  первых  пету-хов,  которых  подали  на  завтрак.  На  повестке  дня  один  воп-рос — что  это  такое  и  с  чем  его  едят?  Двух  мнений  не  бы-ло. Перед  ними  крупный  русский  разведчик  нового  типа  с  нестандартной  легендой,  великолепно  подготовленный  на  длительное  оседание,  возможно  резидент.

    Несомненным  успехом  признана  информация  капитана  О' Нила  о  школе   Дзержинского  №2.  Логически  развивая  этот  пункт,  аналитики  сделали  предположение  о  возможном  су-ществовании  и  школы  №1.  Тут  же  телетайпно,  президентс-ким  шифром  под  большим  секретом  запросили  московского  резидента.  В  ответе  тем  же  шифром  и  способом,  очень  сек-ретно  московский резидент благодарил  за  ценную  информа-цию  и  сообщал,  что  по  непроверенным  слухам,  распростра-няемым  на  базаре  в  Гулькевичах  Краснодарского края  внуча-той  племянницей  атамана  Богаевского,  такая  школа  дислоци-рована  на  Украине,  где-то  в  провинции.  То  ли  на  станции  Семь  Колодезей,  или  в  Киеве,  улица  Васильковская  №3/5,  третий  этаж,  квартира  №8,  по  коридору  налево,  спросить  тётю  Машу.  Но  возможна  и  Винницкая  область,  город  Кры-жополь.  Готовят  специалистов  по  Западной  Европе  для  дли-тельного  оседания.  Информация  требует  дополнительной  проверки,  так  как  школ  №2  гораздо  больше,  чем  №1.

    После  просмотров  кадров  жизни  Льва  Давидовича  в  зак-лючении,  пришли  к  общему  знаменателю — русский  готовит  побег.  Однако,  как  он  осуществит  его  с  помощью  пипифак-са,  не  знает  даже  верховный  индейский  шаман  США  Там  Там  Ни  Здесь  Ни  Там.  От  греха  решили  усилить  охрану  всех  туалетов  базы,  окрестностей,  баров  и  барделей,  где  привык  отдыхать  личный  состав.  У  русского  могут  быть  сообщники.

    На  утреннюю  разминку  Лёва  явился,  благоухая  свежевы-мытым  сортиром,  потому  что  всё  благоприобретённое  вчера  имел  при  себе.  Противоположную  сторону  представлял  Сол  Штанишки,  которому  не  дают  покоя  лавры  капитана  О'Ни-ла.  Переводчик  не  требовался.  Мистер  Штанишки  имеет  бы-ть  происходить  из  весёлого,  южного  города  Одессы  и  до  сих  пор  помнит  не  только  язык,  но  и  улицу  Решильевскую.

    Лёва  читал  книгу  «Над  Тисой»  о  происках  иностранных  разведок  угрохавших  миллионы  и  людские  ресурсы,  дабы  взорвать  деревянный  мостик  через  неизвестную  речушку,  скорее  ручеёк  местного  значения.  Поэтому  разбирается  в  диверсионных  происках  врагов,  придерживается  раз  и навсе-  гда  выбранной  линии.  Требовал  отправить  себя  на  родину  и  на  любые  вопросы  отвечать  от-казывался.

    - ОК!-воскликнул  иезуитски  хитрый  наймит  мирового им-периализма  и  международный  агрессор  Штанишки.- Не  хоти-те  говорить — не  надо.  На  один  вопрос  ответить  можете?

    - Шо  я  с  этого  буду  иметь?

    - Вы  заявили,  что  в  момент,  когда  натолкнулись  на  наших  парней,  собирались  идти  назад.  Покажите  в  каком  направле-нии?

    Лёва  закончил  неполную  среднюю  школу  № 2  имени  Дзе-ржинского  с  почётной  грамотой  за  успехи  в  пении.  Быстро  вспомнил  уроки  географии,  которые  прогуливал.  Север — от  себя,  юг — наоборот,  налево — запад,  в  противоположную  сторону — восток.

    - Так, - махнул  рукой  ефрейтор  Кац  в  восточном,  по  его  мнению,  направлении,  где  находится  ГДР  с  родиной.

    Напротив  советского  солдата  сидел  не  просто,  а  выпуск-ник  Гарварда.  Сол Штанишки  тоже  кое-что  понимает  в  гео-графии.  Север — от  себя,  юг — наоборот,  налево — запад,  направо — восток.  Получается,  что  русский  топал  прямо к  авиабазе,  на  которую  базируются  В-52,  несущие  ядерное  оружие!  Это  да,  это  успех!  Необходимо  всё  закрепить.  Сде-рживая  дрожь  недержания,  с  самым  невинным  видом  спро-сил,

    - Ваша  школа  учила  хорошо?

    - Та  конечно!  Есть  даже  один  генерал  и  один  Герой  Сове-тского  Союза.

    Всё!  Последние  силы  оставили  мистера  Штанишки.  Это  триумф!  Он  видел себя  с  повышением.  Возможно  даже  ди-ректором  ЦРУ  и  кавалером  ордена Пурпурного  сердца.  

    Время  быстро  всё  расставило  по  своим  местам.  Родину  ефрейтора  Каца  вывели  из  состава  ГСВГ  и  расквартировали  в  бескрайних  степях  у  монгольской границы  в  назидание  всем  замполитам.  Монголия  никаких  дефицитных  товаров  не  производит  кроме  скуки.  Её  родимой  и  в  Союзе  более  чем  достаточно. Минобороны  СССР  вычеркнул  ефрейтора  Каца  из  списков  личного  состава  по статье  невозвратные  потери.  Кацем  больше,  Кацем  меньше...  Американцам  он тоже  оказался  без  надобности  и  Лёву  вежливо  потурили  с  базы  в  штормящее за  воротами  море  демократических  цен-ностей.

    Лёвушка  решил  спуститься  в  бокс,  проверить,  как  идёт  работа.  Попугай повернулся  в  своём  земном  шаре,  склонил  голову  набок,  щёлкнул  клювом, посмотрел  на  Лёву,  открыва-ющего  дверь,  и  трещащим,  деревянным  голосом заявил:

    - Дурррак!

    - Кто?-Лёва  даже  отпустил  дверную  ручку.

    - Ттты.

    - Сам  дурак!

    - Жидддовская  морррда!

    - Ойй!  Кто  бы  говорил!  На  свой  клюв  посмотри,  сволочь.

    Попугай  нервно  прошёлся  от  конца  земли  до  края.  Слова-рный  запас  понятный  жидовской  морде  иссякал,  а  достой-ный  ответ  требовался.  Можно  перейти на  португальский.  Ду-рак  его  не  поймёт.  Вспомнил  чему  его  учили  почти  две сот-ни  лет  назад  и  заорал  во  всё  трескучее  горло.

    - Пиастррры,  пиастррры,  пиастррры,  мать  вашу!

    - О!  Это  хорошо,  это  правильно.  Деньги — это  важно,- согласился  Кац,  который  продажа,  прокат,  ремонт  автомоби-лей  всех  марок  и  назначений.

           

    Большой Тель-Авив 2004 год.