Михаил В. Гольд                                         

                                                                                     

                       АХ БЕЛЫЙ ПАРОХОД

         Всё  приключилось прямо  в  июне  1979  года. Политбюро  ЦК  КПСС  в  одни  из посиделок  «слушали,  постановили»  решило  сделать  подарок  низовому  партаппарату.  Прокатить  всех.  Или  кого  удастся.  Круиз.  Морской.  Вокруг  Европы.  Установили  квоту.  Не  выше  главы  парторганизации  города  областного  подчинения,  секретаря  сельского  райкома  и  руко-водителя  парткома  предприятий  союзного  значения.  Тут  же  позвонили  в  Минморфлот  и  выяснили,  что  катать  можно  из  солнечной  Одессы  в  сырой  Ленинград.  И  обратно.  Уже  дру-гих.  Всю  подготовительную  работу  поручили  административ-но-хозяйственному  управлению  всё  того  же  ЦК  КПСС. 

    Очень  неприглядная  это  картина — судоремонт. «Метал-лург  Липорский» – красавец,   сухогруз-универсал  имеет  тот  ещё  вид.  Что  можно  в  машине  уже  разобрали,  палубные  устройства  и  механизмы  свезли  на  берег  прямо  по  цехам.  Впереди  докование,  корпусные  работы,  а  это  долгие  и  дол-гие  месяцы.  Команду  переполовинили.  Кого  отправили  гу-лять  отпуска,  кого — пропивать   отгулы.  На  судно  направи-ли  бичей  из  резерва  и  подменных  из  сменных  экипажей.  Лишь  капитан,  старпом,  стармех  остались  при  своём  штат-ном  судне.

    В  каюте  пьют  водку  капитан  Боцман  Борис  Исаакович,  из-за  своей  фамилии  имеющий  среди  плавсостава  позывной  Два  Моряка,  и  его  одноклассник — прораб  завода  Малиновс- кий  Павел  Иванович.

    Борька  Боцман  из  тех  парней,  что  ковали  славу  советско-го  флота.  Почему  он  поступил  именно  в  одесский  морской  политехникум,  история  умалчивает.  Науке  не  известно. Мог  шить  мужскую  одежду,  как  папа,  или  играть  на  скрипке  по-добно  старшей  сестре.   Учился  хорошо.  Иначе  аид  не  уме-ет.  На  втором  курсе  перевёлся  на  заочный  и  ушёл  в   море.  Как  обычно,  специалистов  не  хватало.  Плавал  матросом,  матросом-плотником,  штурманским  учеником,  началась  офи-церская  карьера.  Лето  1941  года  застало  Боцмана  вторым  штурманом  парохода  «Большевик». Комсомольца,  профиль-ного  специалиста  штурмана  Боцмана  планировали  старшим  помощником  на  пароход  «Профинтерн»,  ходивший  за  грани-цу. 22  июня  «Большевик»  пришёл  из  Сухума  с  грузом  таба-ка  сорта  дюбек  для  одесской  табачной  фабрики.  В  3.47  ошвартовался.  В  6.00  штурман  дальнего  плавания  Боцман  Б.И.  уже  подпирал  ворота  военкомата.

    Ему  повезло.  В  стране  ощущался  не  только  дефицит  вин-товок,  но  и  тех,  кто  может  их  таскать.  Поэтому  всех прише- дших  в  военкомат  добровольно  вне зависимости от специаль- ности,  учёной  степени,  возраста,  здоровья  в  конце-концов  сразу  пристраивали  к  этому  увлекательному  занятию.  Боль-шая  часть  рядовых  не  обученных  погибала  в  первом  же  бою.  Или  не  доезжая  до  него.

    - Значить,  говоришь  штурман  дальнего  плавания  и  моряк?-спросил  военкоматовский  командир,  несколько  ошалевший  от  случившегося.  Бомбёжка  Одессы,  начало  войны  с  Герма- нией.  Он  явно  защитник  родины  мирного  времени.- Так-с,  на  направление.  Иди  в  военный  порт.  Знаешь  где?  Там  с  тобой  разберутся.

    В  военном  порту  Боцмана  послали.  К  бритоголовому  ко-мандиру  с  неимоверным  количеством  нашивок  на  рукавах  белого  кителя  и  медалью  «ХХ  лет  РККА»  на  груди.  Кома-ндир орёт  в  телефон.  Другой  рукой  вытирал  большим  клет-чатым  платком  бритую  налысо  голову.  Войне  нет  ещё  су-ток,  а  связь  уже  работает  из  рук  вон  плохо.

    - Шо?  Понял  не  дурак!  Экипажи,-орал  в  трубку,  стараясь  докричаться  до  противоположного  берега  Чёрного  моря.              Боцман  думал,  что   он  капитан  II  ранга,  но  оказалось под-полковник  береговой  службы.

    - Как?  Понял  не  дурак.  Ага,  отправить.  Кудой?  Понял  не дурак.  На  Мурманск.

    Накричавшись  в  волю  подполковник  окинул  штатского  не-приязненным  взглядом.  И  негостеприимным  тоном  поинтере-совался  кто  пропустил  и  какого  х.я  здесь  надо  штатскому  в  военное  время.

    Борис  объяснил,  что  послали  с  проходной  и  протянул  полученную  в  военкомате  бумагу. Бритоголовый  старательно  её  читал.  Так  долго,  что  у  Боцмана  закралось  подозрение — а грамотен  ли  вообще  товарищ  подполковник?

    - Этот...  катерник,  мать  его  так?

    - Штурман  дальнего  плавания,- гордо  ответил  Борис.

    - Понял  не  дурак.  В  Мурманск  поедешь,- решил  подполко-вник.  Ему  штурмана  дальнего плавания  на  хрен  тут  не  нуж-ны.  Пусть  с  ними  трескоеды  маются.- В  коридоре  жди.

    Ждать  пришлось  почти  до  конца  дня.  Наконец  подполко-вник  появился  с  кучей  бумаг. Долго  раскладывал  их  по  сто-почкам  и  скоросшивателям.  Делал  это  с  любовью  и  нежнос- тью.  Наконец  осталось  несколько  бумажек.  Отложил  в  сто-рону,  не  глядя  крикнул.

    - Боцман!

    - Есть!

    - А,  ты  тут.  Давно  сидишь?

    - С  утра.

    - Молодец!- бритоголовый  схватил  какую-то  бумажку.- Распишись  тут.

    - Зачем?

    - Разговорчики!  Что  ты  присягу  принял.

    - Какую?

    - Ты  совсем  дурак,  мать  твою?  Военную.  На  верность  родине.

    Следующей  ночью лейтенант  Боцман  в  составе  группы  офицеров  выехал  в  Мурманск,  гле  был  назначен  команди-ром  катера  бригады  торпедных  катеров  Северного флота.  Нача-лась  личная  война  Бориса  Исааковича  Боцмана.

    На  Севере  закончилась  она  освобождением  Норвегии  в  1944  году.  К  этому  моменту  командир  группы  торпедных  катеров  гвардии  капитан-лейтенант  Боцман  был  дважды  ранен Награждён  орденом  Красного  Знамени,  двумя  орде-нами  Красной  Звезды,  медалями  «За  отвагу»,  «За  боевые  заслуги»,  «За  оборону  Заполярья».  Несколькими  благода-рственными  письмами  Верховного  Главнокомандующего  с  личной  подписью. Точно  9  мая  1945  года  гвардии  капитан-лейтенант  Боцман  Б.  И.  демобилизовали  из  рядов  действую-щего  флота  и  направили  в  распоряжение  наркомата  водного  транспорта. Наркомат  не  придумал  ничего  лучшего,  как  су-нуть  штурмана  Боцмана  в  распоряжение  комиссии  по  репа-рациям,  что  устроилась  в  Германии.  Боцман  ехал  в  её  морской  отдел.

    Первый  раз  за  границу  и  она  разорённая  в  руинах  пора-зила  Бориса.  Даже  из  окна  вагона.  Родина  лежит  в  руинах  и  пьёт.  С  горя.  За  упокой  душ  погибших  и  сгинувших. За  величайшую  победу.  И  просто,  потому  что есть.  А  вокруг  работы  непочатый  край.  Германия разрушена союзническими  ковровыми  бомбардировками,  мощным  наступлением  Крас-ной  армии.  Горя  достаточно,  но  утром  свой  участок  тротуа-ра  должен  быть вымыт с мылом.  Какой-то  водораздел  проле-гал  между  этими  руинами  и  теми.

    Чёрный  рынок!  Аидская  душа  Бориса  Боцмана  поняла — это  подарок  за  всё.  За  военное  море,  за  пули  и  снаряды  свистевшие  над  головой,  за  смерть,  стоявшую  рядом.  Толь-ко  им  надо  уметь  пользоваться. Пока  готовились  к  перегону  суда  и  комплектовались  экипажи  он  пристроился  с  рыбака-ми  ходить  в  море.  Свой  довольно  увесистый  пай  менял  на  вещи  или  немок.  Появились  наручные  часы  старой  швейца-рской  фирмы  «Брегет»,  бостоновые  костюмы,  фетровые  шляпы,  шёлковые галстуки,  несколько  авторучек  знаменитой  фирмы  «Паркер»,  трубка  «Бриош»,  габардиновое пальто и  макинтош.  Не  считая  форменных  комплектов,  с  которых  спороты  погоны  и  нашиты  шевроны  торгового  флота,  Боц-ман  упакован,  как  надо,  и  даже  лучше.

    Старшим  штурманом  гнал  в  Одессу  «Берлин»  и  «Пат-рия».  Будущих  «Адмирал  Нахимов» и  «Россия».  Грузовой  теплоход  под  новым  уже  именем  «Ставрополь».  На  Даль-ний  Восток шли  «Ильич»  и  «Русь».

    Странная  ситуация  сложилась  в  торговом  флоте  Советс-кого  Союза  на  то  время.  Тоннаж в  основном  был  на  Даль-нем  Востоке,  а  кадры  на  юге.

    Пока  Боцман  гонял  суда  туда  сюда  и  оттуда,  выплавал  ценз.  Его  назначили  капитаном парохода  «Тбилиси».  Боль-шого  по  тем  временам  судна  серии  «Либерти».  Ходил  в  Америку,  на  Чукотку,  возил  из  порта  Ванино  заключённых  в  Магадан.  Борис  Исаакович  стал привыкать  и  к  району  плавания  и  Владивостоку.  Даже  подумывал  жениться.  Тяну-ло  к  женщинам  ярким,  броским,  творческого  склада.  Умею-щих  в  сексе,  если  не  всё,  то  многое  и  совершенно  не  стес-няющиеся  этого.  Таковых  в  тех  краях  великое  множество.  Они  голодали,  но  покупали  шёлковые  чулки  и  дорогие  ду-хи,  принимали  приглашения  и  проводили  время  в  коммер-ческих  ресторанах.  Все  отбыли  свои  срока  и  теперь  пыта-лись  скрасить  время  ссылки  и  поражения  в  правах.  Служи-ли  в  местных  театрах,  танцевали  на  эстраде,   пели  в  тех  же  коммерческих  ресторанах.  Боцман  под  шляпой,  привязан-ный  к  модному  галстуку,  в  крахмальной  рубашке  и  бостоно-вом костюме  с  дорогой  трубкой  в  зубах  несомненно  нрави-лся  им.  На  фоне  рыбаков  в  мятых мичманках  и  линялых  кителях  он  был  король.  Однако,  эти  дамы  представляли  не-желательную  партию  капитану  судна  загранплавания.  Те,  за-конопослушные,  идеологически  выдержанные  и  политически  грамотные,  кто  мог  составить  ему  счастье,  бледны  и  не  ин-тересны,  как  их  биографии.

    В  1947  году  «Тбилиси»  передали  Черноморскому  морско-му  парохордству.  В  последний  раз,  как  тогда  думал  Боцман,  он  вышел  из бухты  Золотой  Рог.  Оказалось,  что  он  и  не  очень-то  к  ней  привязался.  Прощай,  остров  Русский.   Шли  долго  с  заходами. Калькута,  Аден,  Стамбул.

    Обычная  морская  жизнь.  Со  сноской  на  политику  партии  и  правительства.  Капитан  Боцман  участвовал  в  Карибском  кризисе.  Прорывал  морскую  блокаду  Кубы.  Палубным  гру-зом  шли  те  самые.  Баллистические  ракеты.  Был  в  порту  Хайфон  под  американскими  бомбами.  Стоял  у  Суэцкого  канала  во  время  начала  Шестидневной  войны.

    «Металлург  Липорский»  взял  в  Ильичёвске  в  трюма  мно-гофункциональные  станки  ереванского  производства.  Японцы — вероломные  азиаты.  Покупают  нашу  продукцию,  которой  мы  законно  гордимся,  на  металлолом.  Но  комплектацию  требуют  до  последней  резиновой  прокладки.  У  империали-стов  всё  идёт  в  дело.  Порт  назначения — Тойока.  На  твин-деках  несколько  тысяч  тонн  бензина  в  бочках  для  демокра-тического  Йемена.  Порт  назначения — Аден.

    К  египетскому  порту  Суэц,  где  формируются  караваны  прохода  канала,  Боцман  дал  подход  на  2. 00.  5.06.67.  В  0.23.  5.06.67  в  каюту  постучал  начальник  рации  с  принятой  только  что  шифровкой.  Борис  Исаакович  действовал  по  инс-трукции.  Закрылся  в  каюте,  достал  из  сейфа  в  спальне,  за-маскированного  под  прикроватную  тумбочку,  ключ  к  шифру.  Текст  гласил — Стать  советском  караване  ждать  дальнейших  указаний.

    В  койку  больше  не  лёг.  Устроился  в  одежде  на  диване  кабинета.  Чёрт  их  знает,  что  придумали  там.  На  душе  вол-нительно.  И  навигационная  обстановка  сложная.  Слишком  много  судов  скопилось  на  рейде  в  ожидании  проводки.

    В  4.00.  на  вахту  заступил  старший   штурман.  В  5.47  выз-вал  капитана  на  мостик.

    - Американцы,  Борис  Исаакович,  кивнул  в  сторону  канала  старпом.

    В  Средиземное  море  выходит  ордер  седьмого  американс-кого  флота.  Ударный  авианосец «Энтерпрайз».  Сто  тысяч  тонн  водоизмещения,  атомная  силовая  установка,  авиацион-ное крыло  на  борту.  В  эскорте  корабли  первого,  второго  ранга.  США  демонстрирует  свою морскую  мощь.  С  авиамат-ки  поднимаются  «фантомы».  Начинают  облёт  советского  каравана.  Пикируют  и  проносятся  над  самыми  мачтами.  От  воя  и  свиста  их  двигателей  ужасно модные  нейлоновые  ру-башки  итальянской  фирмы  «Европа»  становятся фанерным, негнущимся  коробом.  Капитан  спокойно  достал  трубку  из  кармана  брюк,  примял  большим  пальцем  табак,  щёлкнул  хромированным  «Ронсоном».  Чёрт  его  знает,  кто  сидит  в  кабине  самолета  и  есть  ли  у  него  боезапас.  Псих  какой-нибудь  и  полная  коробочка.  Нажмёт  гашетку.  Под  крышка-ми  трюмов  на  твиндеках  тысячи  тонн  бензина.  Шлюпки  спустить  не  успеть.  Спокойно,  меланхолично  курит  капитан.  Сладковатый  дымок  «Чёрной  вишни»  уходит под  подволоком рубки  наружу.  Хлопнула  дверь.

    - Прошу  разрешения.

    Боцман,  не  оборачиваясь,  кивнул.  И  так  понятно,  что  это  старший  механик.  Молча  стал рядом.  Дед  курит  моршанс-кую  махорку.  Набивает  ей  папиросные  гильзы  на  самодель-ной электрической  машинке.  От  фабричных  не  отличить.  Резкий  запашок  махорки  всегда  идёт  на  шаг  впереди  стар-меха.

    - В  сорок  первом  я  на  «Фабрициусе»  машинистом  плавал.  На  Италию  шли.  Почти  у  самого  Босфора  капитан  получил  шифровку  ворочать  назад.  В  Одессе  швартовались  к  шес- тому  причалу  под  бомбами.

    Боцман  прекрасно  понял  о  чём  говорит  дед.

    - Вряд  ли.  Не  те  времена.

    - Хрен  их  знает.  Смотрите,  что  творят  сволочи!

    - В  котором  часу  швартовались?

    - Когда?

    - В  сорок  первом.

    - В  пятом.  Точно  не  помню.  Я  вахту  с  четвёртым  механиком  стоял.

    - Мы  стали  к  десятому.  Четырёх  ещё  не  было.  В  шесть  я  уже  ворота  военкомата  подпирал.

    - На  чём  плавали?

    - На  «Большевике»  вторым.

    - Добровольцем  ушли?

    - Так  получилось.

    - А  меня  не  взяли.  На  Каспий  отправили.  Лендлиз  возил  из  Пехлеви  на  Баку  и  Астрахань.

    Капитан  кивнул,  мол,  всякое  в  нашей  смешной  жизни  бывает.

    - Борис  Исаакович,  наш! - крикнул  вахтенный  матрос  и  ткнул  пальцем  в  сторону  американского  ордера.

    Все,  находящиеся  на  мостике  посмотрели  в  указанном  направлении.  За  задним  метелотом  американского  ордера  лихо  и  где-то  нагло  качается  СКР.  Выходы  на  палубу  зад-раены  по  штормовому,  леера  срублены,  стволы  орудий  рас-чехлены. Корабль  к  бою изготовлен.  Никто  не  сомневается  в  исходе  этого  боя,  но  малыш сторожевик  его  примет  обязате-льно.

    Боцман  взял  бинокль.  На  мачте  вымпел  ВМФ  с  гвардейс-кой  оранжево-чёрной  (огонь  с дымом)  лентой.  Капитан  по-вёл  биноклем  по  корпусу.  Крупно  выведены  цифры  бортово-го номера.  В  районе  юта  приварены  буквы  славянской  вязи — «Туман».

    - Если  на  него  набросятся,  стрельнуть  успеет?- с  большим  сомнением  спросил  дед.

    - А  как  же!-  весело  ответил  Боцман.- В  лондонском  морс-ком  музее,  не  помню  в  каком зале,  лежат  два  раскрытых  устава.  Английский  морской  и  наш  корабельный.  Английс-кий раскрыт  там,  где  сказано,  что  командир  корабля  решает  о  вступлении  бой.  Наш устав  значительно  лаконичней.  Кома-ндир  корабля  принимает  бой.  Мурманский  сейнер  «Туман»,  провонявшийся  треской  и  тюленьим  жиром,  вооружённый  двумя  мелкокалиберными пущён- ками  стал  сторожевиком  бригады  ОВРа  Северного  флота.  Находясь  в  дозоре,  принял  бой  с  двумя  современными  немецкими  эсминцами.  Погиб,  конечно,  но  флага  не  спустил.  Начальника рации  на  мостик!

    Радист  выскочил  на  мостик  всклокоченный  и  не  совсем  одетый.  Даже  американские  выкрутасы  не  помешали  ему  спать.

    - Передайте  светом  на  сторожевик.  Желаем  успешного  выполнения  боевой  задачи  и  семи футов  под  килем.

    Радист  бросился  на  навигаторный  мостик.  Через  минуту  там  защёлкали  ритьеры.

    Американский  ордер  ложился  на  новый  курс.  Норд,  норд-вест.  За  ним  отворачивал  СКР.

    - Не  прочли  или  не  успели  ответить,- прокомментировал  чиф.

    И  тут  в  пику  старшему  штурману  на  верхнем  мостике  сторожевика  замигал  прожектор.

    - «Туман»  благодарит  за  пожелание  и  желает  нам  счастли-вого  плавания,- доложил  вернувшийся  в  рубку  начальник  рации.

    - Какой  «Туман»?- удивился  дед.

    - Тот  самый  «Туман»,- кивнул  Борис  Исаакович.- Так  что  бой  примет  неприменно.

    Капитан  Боцман  посмотрел  на  часы.  7.25.  Он  не  знал,  что  в  это  время  в  воздух  поднялись  «миражи»  израильских  ВВС  штурмовать  египетские  аэродромы.  Началась  война,  во- шедшая  в  историю,  как  Шестидневная.  Канал  закрыли.  В  9. 03.  5. 06. 67.  капитан  Боцман  получил  обычную  радиограму.  «Выполнению  рейсового  план-задания  вокруг  африки  добун- керовка  гибралтаре.»

    В  дверь  каюты  постучали.

    - Да,  да,  пожалуйста,- автоматически  разрешил  Боцман.

    Малиновский  с  ужасом  посмотрел  на  капитана.  По  натюр-морту  на  столе  даже  не  надо  догадываться  сколько  тут  вы-пито.  Нет,  последняя  дворовая  жучка  знает  на  чём  держит-ся  судоремонт.  Одни  наливают,  другие  выполняют.  Однако,  не  так  нагло.   В  стране  идёт  поголовная  борьба  с  пьянст-вом. Значит, профком,  партком,  лишение  тринадцатой  зарпла- ы,  перевод  на  нижестоящую  должность  и  прочее.  Павел  Иванович  зачем-то вытер  губы  ладонью.

    В  каюте  появилась  девица  лет  двадцати  на  сумасшедшей  высоты  каблуках  и  при  вошедшей  в  моду  запредельной  ми-ни  юбке-резинке.  Лицо  покрашено  в  боевые  цвета.  Вариант самое  то.

    - Здрассе,-  важно  протянула  девица  и  заявила.- Мне  Боц-мана.

    - По  должности  или  по  фамилии?-поинтересовался  Борис  Исаакович.

    - Он  тут  ещё  и  капитан.

    - Тогда  ко  мне.

    - До  вас?- недоверчиво  спросила  девица.  В  её  понимание  капитана  Боцман  как-то  не  укладывался.  Вернее  укладыва-лся,  но  с  большим  запасом.- Шо-то  вы  мелкий  какой-то...  Не морочте  мне  голову.

    - А  так,- капитан  протянул  служебное  удостоверение.

    - Совсем  другое  дело. До  вас  телефонограмма  из  пароходс-тва.  Вот,  подпишитесь  и  можете  читать.

    Боцман  быстро  расписался,  но  девица  уходить  почему-то  не  собиралась.

    - Отдыхаете?- нагло,  с  намёком  спросила  она.

    - Тебе  налить?- сухо  спросил  капитан.- У  тебя  ко  мне  ещё  поручения?

    - Нет,  а...

    - Тогда  я  тебя  не  задерживаю.  И  по  судну  не  разгуливай  в  таком  виде,  а  то  возможно повторение  пройденного.  До  свидания. 

    Нахалка  поняла,  что  здесь  не  прорежет  и  хлопнула  две-рью  каюты.

    Капитан  намекал  на  историю  произошедшую  лет  десять  назад  на  заводе.  Стояла  тогда  в  заводе  старая  калоша.  То  ли  с  довоенным,  или  ещё  с  дореволюционным  стажем  пла-вания.  Все  причастные  очень  рассчитывали,  что  час  пробил  и  пожалуйте  на  иголки.  Пригласили  самого  свирепого  инс-пектора  Регистра  СССР.  Облазил  калошу  от  киля  до  клоти-ка  и  подытожил.

    - Умели  отцы  работать!- с  удовольствием  сказал  инженер  и  дал  заключение  ещё  на  год  плавания  металлолома  в  ка-ботаже.  Присутствующие,  мягко  сказать,  офонарели,  но  про-тив  инспекции  Регистра  СССР  не  попрёшь,  поэтому  приня-лись  за  ремонт.  Согласно дефектовочной  ведомости.  По  этой  ведомости  надо  было  в  каком-то  дальнем  закоулке  котельно-го  отделения  менять  горловину  то  ли  мазутного  танка,  то  ли  танка  технической  воды.  Из  КБ  завода  отправили  на  за-меры  мать-одноночку,  ценительницу  плавсостава  индивидуа-льно  Наталью  Рудольфовну  Регеш.  Дама  бывалая,  поэтому  смело  поднялась  на  борт  развалины  в  юбке  и  на  каблуках  при  мерительных  инструментах.  Между  тем  горловины  танков  находятся  в  палубе.  Чтобы  снять  их  размеры  надо,  пардон,  нагнуться.  Что  товарищ  Регеш  и  сделала.  Неожидан-но  её  зафиксировали  мордой  в  ту  самую  горловину  и...  даже  в  извращённой  форме.  В  конце-концов,  отравленная  мазутными  парами  из  танка  с  грязным  лицом  и  криком:

     - Изнасиловали!- гражданка  Регеш  упала  на  стол  дежурно-го  по  отделению  милиции  на водном  транспорте.  Оказалась  в  той  же  позе,  что  и  над  горловиной.

    Особо  тяжкое  преступление  принялись  расследовать  сразу  и  серьёзно.  Потерпевшая  заверила  следователя,  что  узнает  злодея.

    - А-а...- сыщик  позволил  себе  усомниться  в  словах  жерт-вы,  потому  что  поза  её  во  время преступления  существенно  ограничивает  обзор.  И  самой  главной  уликой  были  рабочие  ботинки — прогары  без  шнурков.

    Но  жертва  горела  жаждой  мести.  Это  сыграло  свою  роль.  На палубе  выстроили  тех немногих, что называются  экипажем  и  судоремонтники,  находившиеся  на  момент  того  самого  на  борту.  Рабочие  сразу  отпали.  Прогары зашнурованы.  У  эки-пажа,  словно  по  сговору  нет  шнурков  в  ботинках,  То  есть  жертва  из  горловины  танка  только  и  видела,  что  прогары  без  шнурков.  Не  выше.  Мадам  Регеш,  подарившая  мгнове-ния  наслаждения  кому-то,  осталась  не  оплаченной.  Зато  ка-кой  популярностью  стала  пользоваться  в  Одессе!  Гораздо  большей  чем  Утёсов  или  Райкин.  С  ней  здоровались  все.  На  Привозе  отдавали  товар  за  пол  цены.  А  как  же,  живая  история  города,  её  фольклор.  Это  одесситы очень  ценят. 

    Боцман  прочёл  текст,  посмотрел  на  часы. 

    - Успею,- буркнул  капитан,  взял  из  пепельницы  трубку,  разжёг.  Разлил  остатки  водки  по рюмкам.

    - Ну-с,  как  говорится,..- хотел  выпить  на  посошок,  а  мес-то  на  диване  пусто.

    - Пава!-позвал  он.- Как  хочешь!

    Борис  Исаакович  пожал  плечами,  опрокинул  свою  дозу,  закусил  кильками  в  томате  керченского  улова.  Точнее  тюль-кой  в  томате.

    Малиновский,  услышав  о  звонке  из  пароходства,  поблед-нел.  Для  него,  всю  жизнь  шедшего  к  должности  заводского  прораба,  вершителем  судоремонтных  судеб  является  даже  не директор  завода,  а  главный  инженер  или  заместитель  по  об-щим  вопросам.  Туда  же  партком  и  профком.  А  тут  пароход-ство!  Наверное, узнали,  что  он  тут  с  Борькой  Два  Моряка бухают.  Откуда?  Они  всё  знають.

    Боцман  начал  убирать  со  стола,  когда  услышал  слабое  шевеление,  мышиную  возню  под ним.      

    - Вылазь.  На  посошок  примешь?

    Какой  там  посошок!  У  Павла  Ивановича  на  лице  блуж-дала  приятная,  лёгкая  зеленоватость.  Приходила  девица  из  машбюро,  конечно  же,  с  длинным  языком.  Теперь  весь  за-вод будет  знать  чем  занимается  прораб  на  судах,  которые  он  ведёт.

    - Раньше  не  знали?-спокойно  спросил  Боцман.

    Знали,  как  не  знать,  но  не  из  первых  рук,  так  сказать.  Теперь  всё  предметно.  Поэтому Малиновский  торопливо  поп-рощался.  Боцман,  пожимая  ему  руку,  вспомнил,  что  Павел  воевал  в  противотанковой  артиллерии  командиром  орудия.  Стоял  не  на  передке,  а  перед ним.  Награждён  двумя  ордена-ми  Славы.

    В  кабинете  у  начальника  пароходства  секретарь  парткома.  Боцман — член  ВКПБ  с 1942  года.  Вступил  после  знамени-того  приказа  «Ни  шагу  назад»  по  идейным  соображениям.  Поэтому  ни  партком,  ни  его  секретаря  не  переносит.  

    Помполиты  или,  как  теперь  приказано  их  называть — первые  помощники меняются  на  «Металлурге  Липорском»  почти  каждый  рейс.  При  чём  добровольно.  Такие  условия  создаёт  им  капитан  По  этой  простой  причине  секретарь  парткома  очень  не  любит  капитана  Боцмана.  Как  должност-ное  лицо.  По-человечески,  вообще  не  терпит  боцманов.  А  куда  без  них?  Не  было  бы  их,  не  было  бы  флота.  Не  он  сказал.  Первый  замминистра. Поэтому  сидит  главный  идео-логический  моряк  пароходства  над  раскрытым  блокнотом  с чистым  листом  и  глупо-задумчивой  физиономией  полной  счастья.

    Всё  оказалось  просто.  Срочный  фрахт.  Точнее  круиз.

    - Я  не  пассажирский  капитан,- нашёл  формулировку  Боц-ман.

    - Вы  коммунист! - взвизгнул  секретарь  парткома.- Это  не  простой  круиз.

    - Тем  более,- спокойно  согласился  капитан,- есть  пассажир-ские  капитаны.  Есть  подменные,  которые  работают  на  судах  пассажирского  ХГС. 

    - Вы  готовы  партактив  Советского  Союза  доверить  погар-ным,  капитан  Боцман?!-  подпрыгнул  на  стуле  секретарь.

    - Весь?-полюбопытствовал  Боцман.

    - Нет.

    - Это  хорошо,- продолжил  гнуть  свою  линию  Боцман.  Кому,  как  не  ему  знать,  что  капитан — товар  штучный,  ред-кий,  эксклюзивный.  Не  из  каждого  штурмана  получается  ка-питан Не  каждому  можно  доверить  судно,  груз,  жизни  эки-пажа.  Не  зря  капитана  судна  загранплавания,  то  есть  не  ограниченного  района  плавания  утверждают  в  министерстве.  С ним  беседует  заместитель  министра — начальник  главка  мореплавания.  Его  проверяет  бюро  обкома.  Но  это  уже  по  идеологическим  соображениям. 

    - Пока  на  крыльях  не  установят  вместо  пилорусов  по  пулемёту,  я  на  «пассажир»  не  пойду.  Кому  надо  эти  пробле-мы?:

    - Боря,- вздохнул  до  сих  пор  молчавший  начальник  паро-ходства.  Он  работал  на  Дальнем Востоке  после  войны.  Дис-петчером  владивостокского  порта  знал  молодого  капитана  Боцмана.  С  тех  пор  прошло  много  лет.  Встретились  в  Одес-се,  когда  его  назначили  командовать  крупнейшим  пароходст-вом  страны.  Друзьями  не  стали.  Крепкими  приятелями,  и  Боцман  играет  в  его  команде.- Экипаж  визированный.  Вы-ход  за  Босфор для  него  не  новость.  Визы  свои  ценят.  Суд-но  большое...

    - Значит,  контрабанда,- не  унимается  Борис  Исаакович.

    Начальник  пароходства  ласково  посмотрел  на  Боцмана.

    - Боря,  скажи,  чего  я  должен  тебя  уговаривать?  Отдать  приказом  и  все  дела.

    Два  Моряка  быстренько  сообразил — на  сегодня  лимит  капризов  исчерпан.  Бодро  спросил:

    - Когда  принимать  пароход?

    Начальник  пароходства  улыбнулся.

    - Считайте  это  партийным  поручением!- не  мог  не  встави-ть  свои  пять  копеек  секретарь парткома.

    - Обязательно!- бодро  ответил  капитан.- Зачтётся.

    Главный  по  идеологии  не  понял  радоваться  или  постави-ть  зарвавшегося  жида,  прости  и  помилуй  Устав  КПСС,  на  место.

    Кандидаты  на  поехать  отбирались  тщательней  чем  деле-гатов  на  очередной  партийный  съезд,  где  до  упаду  надо  бисировать  дорогому  товарищу  Леониду  Ильичу  и  в  буфете  бутерброды  сплошь  вымазаны  чёрной  икрой.  Там  проще.  Отбивать  ладони  много  ума  не  надо.  Передовой  туркменс-кий  чабан  ни  сам,  ни  все  его  предки  не  знают,  что  это  за  гадость— белужья  икра.  Тем  более,  что  цена  бутерброда  де-сять  копеек.  А  с  ветчиной — пятнадцать.  Тоже  Аллах  прос-ти,  но  вкусно.  А  попади  этот  же  Алаперды  Сапаров  туда?  С  ума  сойдёт  от  шайтан  вода — Кока-калы.  И  получим  на-зад  идеологического  инвалида.  Средне-азиатских  товарищей  исключили  из  списков  сразу.  У  каждого  из  них  столько  де- нег,  что  может  сам  купить  белый  пароход  и  кататься  вок-руг  Европы  по  Амударье  сколько  угодно.  Та  же  участь  по-сле  непродолжительных  дебатов  голосованием  постигла  при-балтийских  и  закавказских  товарищей.  Эта  категория  руково-дителей  давно  на  местах  организовала  себе  заграничную  жизнь.  Круг,  очерченный  кремлёвскими  мудрецами,  сузился  до  родного  нечерноземья,  хохлятской  плодородной  почвы,  бульбашей  и  чукотских  оленеводов,  которым  та  Европа  и  даром  не  надь.  Таким  образом  возможность  внутреннего  оппортунизма  и  низового  ревизионизма  была  исключена.

    В  «Интуристе»  лучшие  умы  советского  туризма  туда  ло-мали  головы  над  маршрутами,  которые  должны  быть  идео-логически  выдержанными.  Как  это  сделать,  когда  вид  паче-чки  жвачки  на  пять  пластинок  ломает  у  советского  челове-ка  всё  представление  о  сотворении  мира  и  дарвинизме,  не  знал  никто.  А  в  Париже есть  порядочные  женщины, но  при-нимают  клиентов  только  на  дому.  По  маршрутам  и  памят-ным  местам  международного   коммунистического  и  рабочего  движения  надо  водить  наших  товарищей  с  завязанными  гла-зами.  На  самом  верху  такое  решение  одобрили  и  добавили,  чтобы  свободного  времени  не  давать  и  водить  везде  группа-ми  не  менее  десяти  голов  при  наличии  старшего евнуха, пардон,  олуха.  Однако,  умные  головы  понимали,  что  избе-жать  контакта  с  тамошней  голой  правдой  не  случится.  По-этому  для  снятия  напряжения  в  международных  отношениях  и  исключить  проникновение  нашей  гонореи  на  ихний  капи-талистический  рынок,  решено,  опять  же  там,  отправить  в  круиз  опытных  комсомольских  работников,  понимающих  толк  в  этих  отношениях,  числом  десять  голов,  в  возрасте  от  и  до  тридцати  лет  включительно.  При  этом  женского  полу.

    Конкурсов  красоты,  как  и  секса  в  СССР  не  было.  Сущес-твовало  в  темноте  и  на  щупок.  Именовалось  медицинским  термином — половая  жизнь.  Всё  остальное  и  по  полной  программе — просто  разврат.  Сейчас  же  речь  идёт  именно  о  нём,  потому  что  у  советских  собственная  гордость  и  быть  хуже  ихней  Мурлен  Мурло  мы  просто  не  могём.  Отбор,  как  и  в  любом  коллективе  сопровождались  интригами.  Руко-прикладством  и  мордобоем  в  сельских  районах.

    Желающих  масса.  Имели  место  корыстные  попытки  про-никнуть  со  стороны  в  сплочённые  ряды.  Секретарь  комсо-мольской  организации  колхоза  имени  Карла  Маркса  с  Фрид-рихом  Энгельсом  Васильев  тоже  прослышал  о  круизе,  а  главное  о  группе  поддержки  идеологического  уровня.  Так  как  сам  он  ни  туда,  ни  сюда  не  проходил  и  не  пролазил,  то  решил  запихнуть  своего  заместителя — знатную  доярку  районного  масштаба  Марию  Иванову.  Машка  должна  была  за  увидеть  заграницу  привезти  непосредственному  идеологи-ческому  руководству  ужасно  модные  заграничные  штаны  джинсы.  По-нашему — чухасы.  Для  начала  надо  было  обра-ботать  сам  объект.  Машка достаточно  сообразительна  для  того,  чтобы  не  понять,  чего  от  неё  хочут.  Нет, насчёт  иде-ологической  поддержки  она  не  возражала.  Слава  Богу,  прос-ти  и  помилуй  диалектический  материализм,  все  сеновалы  в  округе  наши,  но  в  заграницу  ехать  отказалась  наотрез. Роди-тели  престарелые,  брат — алкоголик.  На  кого  хозяйство  бро-сить?  А  время  шло.  Тогда Васильев  решил  выдвинуть  канди-датом  другого  бойца  идеологического  фронта — местную  би-блиотекаршу,  тянущую  тут  по  колено  в  грязи  двухлетний  срок  после  окончания  института  культуры.  Она  тоже  соглас-на,  но  наоборот.  То  есть  за  границу  пожалуйста,  а  с  идео-логической  поддержкой  не  выходило.  Ей  мама  говорила,  что  это  плохо,  если  часто,  а  идеологическим  халявщикам  только  дай,  особенно,  когда  напьются.  Ситуация  сложилась  патовая.  Васильев  уже  подумывал  объявить  себя  пассивным, прости  Господи,  чтобы  попасть  в  группу  поддержки.  Уж  очень  эти  штаны  хотелось,  как  у  людей.  Американские.  Тут-то  и  выяснилось,  что  круиз  в  Америку  не  едет.  Хлопоты  оказались  пустые.  С  горя  Васильев  запил,  уволок  на  сено-вал  Машку  и  прилюдно  обложил  матом  бойца  идеологичес-кого  фронта.  Библиотекарша  обиделась  и  по  злобе  накатала  телегу  в  райком  партии,  где  изложила  все  факты  коллектив-ного  морального  разложения  верхушки  комсомольской  орга-низации  колхоза  имени  Карла  Маркса  с  Фридрихом  Энгель-сом.  Всё  это,  конечно,  фигня.  В  райкоме  и  не  такое  выки-дывают  под  неё  родимую.  Но  библиотекарша — девка  гра-мотная  Тургенева  читала.  Тургеневским  стилем  описала,  как  при  луне  комсорг  склонял  её  к  измене  родине.  Родина  тут  же  выслала  в  село  своего  представителя.  И  бывший  член  КПСС,  бывший  освобождённый  секретарь  комсомольской  организации  колхоза-миллионера,  который  потому  и  миллио-нер,  что  должен  тех  миллионов  государству  немерянно,  ока-зался  пациентом  областного  психоневрологического  интерна-та  в  селе  Светлое  без  права  на  выздоровление.

    Больной  Васильев  пал  первой  жертвой  ещё  не  начавше-гося  круиза.

    Одесса — город  у  Чёрного  моря.  Тут  Леонид  Осипович  Утёсов  не  соврал.  Именно  так.  Мало  кто  в  Советском  Сою-е  не  слышал  о  Молдаванке,  Мясоедовской  улице,  Пересы-пи,  Привозе  и  шаландах  полных  кефали.  Правда, и  мало  кто  видел  ту  кефаль.  Она  пропала  из  обращения  вместе  с  тем  «Казбеком»,  пачки  которого  Костя  открывал.  Остаётся  верить  на  слово.  Кто  не  видел,  хотя  бы  на  открытках  По-темкинской  лестницы  и  морвокзала?  Их  так  тиражировали,  что  они  стали  такими  же  символами  страны,  как  Спасская  башня,  крейсер  «Аврора»,  водка,  балалайка  и  бурые  медведи вместе  с  советским  балетом,  но  уже  Большого  театра.  Име-нно  к  причалам  морвокзала  города-праздника,  города-солнца  швартуются  лайнера  цвета  мечты.

    Некоторые,  не  сильно  обременённые  работой,  имеющие  время  и  пенсии  обратили  внимание  на  появившихся  в  горо-де  мужчин  при  чемоданах.  В  тёмных,  жарких  костюмах  фа- брики  «Большевичка»,  белых  рубашках  и  глухих  тонов  галс-туках.  Некоторые  под  шляпами  И  это в  начале  июня.  Все  они  стремятся  к  морвокзалу.

    - Шо  вы  обо  всём  этом  имеете  подумать,  Аркадий  Моисе-евич?

    - Вы  будете  смеяться,  Богдан  Тарасович,  но  такое  уже  было.  И  после  войны,  когда  до нас  прислали  этого  Жукова,  а  по  ночам  на  улице  стреляли.

    - Да,  да,  да...  шо  вы  говорите?!  Будут  вводить  карточки?  С  мьясом  опять  плохо...

    - Та  не,  Богдан  Тарасович,  с  мьясом  всегда  хорошо.  Без  него  плохо.  Полный  дрек!  

    Люкс  № 1  по  правому  борту  занял  руководитель  круиза  товарищ  Мальцев  Н. И.  из  Комитета  Партийного  Контроля.  Каюту  первого  класса  занял  товарищ  в  штатском  без  имени, отчества,  фамилии.  В  судовой  роли  значится,  как  Неизвест-ный.  Лицо  размыто,  звание  засекречено. В  такой  же  каюте  первого  класса,  но  уже  по  левому  борту разместилась  банде- рша  бригады  снятия  идеологического  напряжения  товарищ  Землячкина  И.  Н.  партийная  кличка  Стерва,  член  РСДРП  с  1905  года.

    Участники  премиального  путешествия,  почувствовав  забо-ту  партии  о  себе,  только  поправляли  узлы  галстуков,  выра-жение  лиц  было  отчётно-перевыборное.  Представлялись  друг-другу  по  имени,  отчеству  и  фамилии.  Обращались  то-лько  с  официальной  прибавкой  товарищ.  А  так  хочется  за  удачное  начало,  за  знакомство,  за  баб  в  конце-концов.  В  чемоданах-то  есть  и  обстановка  позволяет.  Нашлись  таки  хохлы.  Из  Ровенской  и  Хмельницкой  областей.  Скоопери-ровались  в  одной  из  кают  и  под  сало  пили  ту  горилку до  усёру.  Поднимали  за  окончание  строительство  БАМа,  за  здоровье  дорогого  товарища  Леонида  Ильича  Брежнева  и  всего  политбюро  ЦК  КПСС  поимённо.  Могли  и  за  просто  секретариат  ЦК.  Горючего  не  хватило,  а  вместо  скабрезных  анекдотов  читали  материалы  очередного  съезда  КПСС.  О  чём  тут  же  было  доложено  товарищу  Мальцеву  Н.И.  завис-тниками — липецкими  товарищами.  Однако,  здесь  уж  не  подкопаться. И  тут  товарищ  Мальцев  Н. И.  допустил  боль-шущий  ляп.

    Склянки  пробили. 

    По  принудительной  трансляции  раздался  голос  старшего  помощника.

    - Аврал!  Палубной  команде  занять  места  по  швартовому  расписанию.

    Жизнь  на  судне,  до  этого  шедшая  в  определённом  ритме,  забила  ключом.

    Боцман  оценил  обстановку,  возможности  манёвра  и  подал  команду.  

    - На юте принять  продольный  и  прижимной. Травить шпри-нг по малой.  Подать  конец  на  буксир.

    Старпом  продублировал  по  трансляции.  Всё  пришло  в  движение.  На  юте  концы  толстыми  колбасами  уползали  в  клюзы.  Там  же  подавала буксирный  канат.  На  баке  боцман  снимал  стопора  с  брашпиля.  В  этот  момент  что-то  ввали-лось  в  ходовую  рубку  с  грохотом  о  палубу.

    Не  успев  встать  на  четвереньки,  товарищ  Мальцев  Н. И.  зарычал.

    - Кто  капитан!- он,  конечно  понимает,  что  капитан  может  быть  только  на  мостике  и  только  у  руля.  У  руля  стоит  мо-лодой,  можно  сказать,  сопливый  пацан.  Боже  мой!  Кому  до-верили  их  жизни!

    На  него  даже  не  обратили  внимания.

    - Чиф,  это  ещё  что  такое?- раздался  тихий,  спокойный  го-лос.  Мальцеву  показалось,  что его  слышно  аж  на  острове  Пасхи.

    - Четвёртый  штурман!

    - Я!

    - Убрать.  Будет  вести  себя  не  подобающим  образом,  вызо-вите  пару  матросов,  закройте  в  каюте.  В  Ялте  сдадим  на  берег.

    Товарищ  Мальцев  Н. И.  даже  несколько  растерялся.  Да,  он  шестёрка,  но  какая?  Козырная!  При  упоминании  аббре-виатуры  КПК  дрожат  ответственные  сотрудники  обкомов.  Да чего  там  сотрудники.  Секретари!  И  тут,  какой-то  там...  Он  кто  вообще?  Далее  по  тексту Лебедева,  который  Кумач — Пусть  ярость  благородная  вскипает,  как  волна.  Кипящий  товарищ  Мальцев  Н.  И.  погнал  свою  волну  в  каюту  первого  класса  по  правому  борту.  

    Товарищ  с  размытым  лицом,  засекреченным  званием,  без  имени,  отчества  сидел  в  кресле,  закинув  ноги  на  стол,  и  потягивал  что-то  тёмное  из  стакана  через  соломинку.  «Ни  х..я  себе!»-засело  в  мозгу  товарища  Мальцева  Н. И. Мало  того. На  нём  рубашка  песочного  цвета  с  погончиками  пест-рит  разными  нашивками  в  стиле  милитари.  Очень  похоже  на форму  латиноамериканского  генерала  какой-нибудь  хунты.  И  джинсы,  судя  по  покрою  и материалу  произведены  в  са-мом  центре  империализма,  исповедующего  политику  миро-вого жандарма.  Слава  Богу,  хоть  носки  отечественные,  пото-му  как  с  дыркой  в  районе  большого  пальца.

    - В  форме  ходить  с  портупеей  и  кобурой?- отвечая  на  мы-сли  товарища  Мальцева  Н.  И. спросил  товарищ  Неизвест-ный.- Оперативная  работа,  товарищ.  Понимать  надо.

    - Я,..- начал  товарищ  Мальцев  Н.И.

    - Попёрся  туда,  куда  не  стоило.

    - Меня...

    - Выкинули  с  мостика  и  обещали  ссадить  в  Ялте.

    - А...

    - Нельзя.  Вы  доведёте  судно  до  Ленинграда?

    - Но...

    - Есть,  но  назначили  именно  его.

    - Вы...

    - Ни  в  коем  случае  их  не  люблю.  Такова  партийная  уста-новка.  У  меня  батя — фронтовик.  Чудом  выжил.  А  у  этого  вся  грудь  в  «железе».

    - Что...

    - Думать!  Желательно  головой.

    Не  найдя  понимания  у  вооружённого  отряда  партии,  това-рищ  Мальцев  Н. И.  отправился христорадничать  по  каютам  всё  того  же  первого  класса,  но  уже  по  левому  борту.

    Товарищ  Землячкина  встретила  среднеответственного  това-рища  Мальцева  Н.И.  с  потухшей  папиросой  «Герцеговина  флор»  в  углу  рта.

    - Жалуйся.  У  тебя  на  роже  всё  написано.

    - Какой  роже?- удивился  товарищ  Мальцев  Н.  И.

    - Твоей.  У  нормальных  людей  лица,- оправдывая  партий-ный  псевадоним  заявила  товарищ Стерва.

    Товарищ  Мальцев  Н.  И.  тряпкой  упал  в  соседнее  кресло  и  поведал  всю  историю,  умолчав  о  визите  в  ещё  одну  каюту  первого  класса.

    - У  тебя  никакого  авторитета.  Ты  ноль  с  удостоверением  КПК.

    - Да,- согласился  товарищ  Мальцев  Н.  И.  кроме  всего  про-чего,  опорофинивший  такую влиятельную  структуру.  Пока  товарищ  Мальцев  Н.И. - интриган  средней  паршивости и воз- можностей  не  понимает  куда  клонит  старший,  более  опыт-ный  товарищ.  Хорошо  бы написать  пару  «телег»  и  подписа-ться  всем  присутствующим  в  круизе  товарищам.

    - Отвернись!- категорическим  тоном  приказала  товарищ  Стерва.

    Товарищ  Мальцев  Н.  И,  ни  хренаськи  не  понимая  в  про-исходящем,  послушно  уставился в  переборку.

    Товарищ  Стерва  не  по  возрасту  быстро  и  проворно  вско-чила  Сразу  чувствуется  ленинская  закалка  подпольной  рабо-той  в  разных  условиях  и  периодах царизма.  Задрала крепде-шиновую  юбку.  Из-за  резинки  трикотажных  рейтуз  салато-вого  цвета  швейной  фабрики  города  Армавира  достала  ре-вольвер  системы  «Смит-Весон»  образца  тысяча  восемьсот  затёртого  года.  Оружие  ей  досталось  в  1916  году,  когда  мо-лоденькая  тогда  товарищ  Стерва  огрела  обухом  топора  по  бестолковке  жандармского  топтуна.

    - На!- положила  оружие  на  столик.

    Товарищ  Мальцев  Н.  И.  с  ужасом  посмотрел  на  громад-ный,  тяжёлый,  неуклюжий пистолет,

    - За-зачем?!

    - Застрели  его.

    - Кого?- с  дрожью  в  голосе  спросил  товарищ  Мальцев  Н.  И.

    - Тогда  застрелись  сам.

    Когда  за  поверженным  товарищем  Мальцевым  Н. И.  закрылась  дверь  каюты,  товарищ  Стерва  легко  подбросила  и  поймала  револьвер,  вернула  его  на  историческое  место.  В  рейтузы.  Зажгла потухшую  папиросу,  глубоко  затянулась.

    - Слабак!  Они  слабаки!  На  кого  партию  оставить?

    Между  тем,  не  взирая  на  идеологические  разногласия,  ла-йнер  прошёл  Воронцовский  маяк,  внешний  рейд  и  лёг  курсом  на  Ялту.

    На  этом  злоключения  товарища  Мальцева  Н.  И.  не  кончились. Пассажирский  помощник  заявился  в  каюту  люкс  и  сухим  тоном  разъяснил  товарищу  Мальцеву  Н.  И.  его  права  и  обязанности  пассажира  флагмана  пассажирского  флота  страны.  Из  которых  вытекает,  что  здесь  действуют  свои  законы  и  всем  плевать  кто,  где  и  кем  работает.  По  приказу  капитана  особо  ретивые  могут  быть  ссажены  на  берег  в  любом  порту  с  сопроводительными  бумагами  или  без  них.  Капитан  на  борту  и  есть  высшая  государственная  и  партийная  власть  в  одном  лице,  что  регламентируется  ус- тавом  ММФ  и  другими  основополагающими  документами.

    Особо  про  себя  товарищ  Мальцев  Н. И.  отметил  «сопро-водительные  документы»,  проще  говоря,  «телегу».  Сотруд-ник  КПК  знает  девиз  работы  любого  проверяющего  органа  СССР. Дыма  без  огня  не  бывает.  На  карьере  можно  ставить  крест.  

    Ялта  особого  впечатления  на  контингент  не  произвела.  Домик  Чехова — так  себе.  Никитский  ботанический  сад — районная  агрономическая   станция  с  экзотикой  бесполезной   в  быту  и  не  применимой  в  еде.  Порадовали  только  подва-лы  Массандры.  Растопил  сердца  дигустационный  зал.  Бес-платно,  много,  понятно.  В  основном  портвейн,  как  бы  его  тут  не  именовали.  На  борт  вернулись  с  крымскими  сувени-рами  затаренные  по  полной  программе.  Пример  украинских  товарищей  не  давал  контингенту  покоя.

    Всё,  что  строилось,  делалось,  выпускалось  в  СССР  имеет  двойное  назначение.  Обычное,  гражданское  и  для  борьбы  за  мир  во  всём  мире.  Городские  автобусы  в  военное  время  становятся  санитарными  машинами.   «Ил-62»  после  неболь-шой  доработки  в  аэродромных  условиях — бомбардировщи-ком.  С  пассажирским  флотом  та  же  история. Лайнеры  меч-ты  будут  госпитальными  судами  или  транспортами  доставки  живой  силы.  Поэтому  на  учёте  каждый  сантиметр  полезной  площади,  каждый  грамм  дедвейта  и  валовой  вместимости.  Страна  постройки  роли  не  играет.  Кто  платит,  тот  танцует  девочку.  В  каюте  люкс  и  первого  класса  ещё  какие-никакие  удобства,  а  второй,  третий  класс...  Всё  в  конце  коридора.  Никого  не  смущают  многоствольный  гальюн  и  душевая  на  такое  же  количество  леек.  Это  не  недостаток.  Три  четверти  страны  ходит  за  юрта  и  умывается  из  ведра.  Основная  мас-са  пассажиров  круиза  идёт  вторым  и  третьим  классом.

    Компании  на  активную  дегустацию  продукции  крымских  виноделов  собирались  из  нескольких  кают.  Условия  жизни  второго,  третьего  класса  на  лайнере  в  горючем  желании  не  учитывались.  К  утру  по  этим  коридорам  без  противогаза  пройтись  было  нельзя.  Мало  того.  Кондиционирование  кают  достаточно  слабое.  Умные,  чтобы  снизить  температуру  тела  и  внутреннего  состояния,  открывали  иллюминаторы.  От фла-гмана  пассажирского  флота  Советского  Союза,  ошвартован-ного  в  центре  Севастополя  у  причала  морского  вокзала,  не- сёт  словно  от  алкаша-базаркомовца  с  большим  стажем.  Ка-кая  там  Панорама  с  Диарамой,  сильно  приукрашенное  бое-вое  прошлое  и  бастионы  артиллерийского  поручика  графа  Толстого  Л.  Н.  На  прогулочной  палубе,  в  лучших  национа-льных  традициях  появились  первые  «синяки».  Небритые.  Даже  у  лысых  волосы  стоят  в  вечном  ужасе.  Глаза — боль-ной,  запаршивленной,  старой  суки,  проведшей  жизнь  под  заборами  бедного  района. Шаркающая  походка .  Обвисшие,  потные  майки,  выцветшие  тренировочные  штаны  с  пузыря-ми  на  коленях.

    Боцмана  на  борту  нет.  Сошёл  на  берег  пообщаться  с  фро-нтовыми  товарищами,  которых  не  встречал  добрых  два  де-сятка  лет.  Один  дослужился  до  контр-адмирала.  Командует  флотской  пожарной  колончёй.  В  общем-то  неважно  чем,  гла-вное  командовать  и  быть  при  этом  адмиралом.  Другой — простой  мичман  при  непростой  должности.  Кладовщик  скла-да  доппайков  высшего  командного  состава  флота  и  окрест-ностей.  Надо  отметить,  что  ответственность  флота  начинает-ся  на  улице  Суворова  и  кончается  в  том  месте,  где  у  жен-щин  самые  кучерявые  волосы. Не, не там.  В  Сомали.  Поэто-му  командования  у  того  флота  и  даже  высшего  гораздо  бо-льше,  чем  кораблей.  И  все  хотят  кушать.  В  таких  операти-вно-стратегических  условиях  значение  должности  товарища  мичмана  многократно  возрастает.

    Склад  маленький,  хорошо  замаскированный  в  небольшом  помещении  обычного  жилого  двора  старого  одноэтажного  фонда  без  коммунальных  удобств.  Жители  попадают  к  сво-им  домам    строго  по  пропускам  и  каждый  год  дают  подпи-ску  о  неразглашении  в  особом  отделе  флота.  Охраняется  склад  морпехами  из  комендантской  роты,  такими  мордасты-ми,  что  их  рожами  можно  затыкать  пробоины  в  корпусах  кораблей.

    Рабочее  место  товарища  мичмана  на  табуретке  у  бочки  с  зернистой  белужьей  икрой. Когда  кладовщик  оформляет  бу-маги,  а  их  великое  множество,  что-то  забывает,  хватает  сто- ловую  ложку,  лежащую  тут  же  на  столе.  Зачерпывает  от  ду-ши  из  бочки.  Прожевав,  сам  себя  успокаивает.

    - Ну,  шо  ты  ляжешь  будешь  делать?  Это  вже  возвраст.  Витамины  надо  жрать.  

    Не  раз  и  не  два  от  него  пытались  освободиться.  В  ходу  было  всё.  От  выслуги  лет  до военной  прокуратуры.  Желаю-щих  посидеть  на  заветной  табуретке  было  гораздо  больше, чем  клиентов  склада.  Каждая  попытка  похерить  товарища  мичмана  оканчивается  его  очередным  триумфальным  воца-рением на табуретке.  В  его  отсутствие  со  складом  не  совсем, но  секретных  добпайков,  начинали  происходить  странные  вещи.  Куда-то  девались та  самая  бочка  чёрной  икры,  консе-рвы  «Снатка»  с  лососевой  икрой,  палки  финского  сервелата  и  пармские  окорока.  Высшее  командование  ходило  голод-ным,  злым,  небоеспособным.  Военная  прокуратура  организо-вывала  от  трёх  до  семи  лет  общего  режима  в  лучшем  слу-чае.  Бывало  и  в  особо  крупных.  Возвращение  старого  мич-мана - ветерана  ставило  всё  на свои  места.  И  парады  на  Де-нь  Военно-Морского  Флота  проходили  на  должном  уровне  боевой  и  политической  подготовки  с  высоко  поднятым  фла-гом.

    Пообнимались  и  чуть  не  прослезились,  потому  что  ежесе-кундно  смертельно  опасную,  но  молодость,  не  вернуть  дос-тигшим  всего,  каждому  по  своему,  успешным  в  этой жизни  суровым  мужикам.    Уже  прислана  за  друзьями  адмиральс-кая  «волга»  и  товарищ мичман  спешно  закрывает  закрома,  когда  появился  большой,  словно  носорог,  и  свирепый, как  бульдог,  капитан  I  ранга.  Увидев  штатского  у  секретного  объекта  стратегического  значения,  строго  спросил.

    - Что  вы  тут  делаете?

    - Троллейбус  жду,- просто  ответил  Боцман.

    Капперранг  для  начала  позеленел,  потом  побледнел,  нако-нец  побагровел. Неизвестно, что  дальше  могло  приключиться, если  бы  из-за  угла  не  появился  товарищ  мичман,  метивший  там  территорию. 

    - Тебе  чего?-просто  спросил  он  грозу  морей  и  океанов.  Ветерана  сухопутных  походов  и штабных  игр  на  морских  картах  в  подкидного  дурачка.

    - Здравия  желаю!- неожиданно  заблеяла  гроза.- Тут  такое  дело...

    - Давай!-протянул  руку  товарищ  мичман.

    - Сколько?

    - Сколько  надо?

    - Понимаете,  товарищ...

    - Понимаю,  что  накладной  у  тебя  нет.

    - У  нас...  жена...

    - Жена  не  выписывает?-  спросил  товарищ  мичман,  откры-вая  заднюю  дверцу  адмиральской  персоналки.- Это  плохо.

    Все  присутствующие  понимали — это  не  плохо,  а  весьма  хреново.  Тем  более  заход  товарища  капитана  I  ранга  был  столь  широк,  что  штаны  можно  порвать.

    У  капраза  сегодня  вечером  семейный  праздник.  То  ли  куча  лет  недипломатическим  семейным  отношениям,  то  ли  столько  же  девичьим  мечтам  о  счастье  быть  адмиральшей. Жена  уже  смирилась  с  мыслью,  что  никогда  не  будет  ею  даже  в  отставке.  И  никто  ей  не станет  завидовать.  Поэтому  на  семейном  торжестве  полном  друзей,  которые  хуже  вра-гов и  завистников,  стол  должен  ломиться  от  деликатесов  разной  величины  и  стоимости.  Послала  мужа,  как  любого  мужика  и  воина,  на  добычу.

    Муж  тоже  знает — не  быть  ему  адмиралом  даже  в  меч-тах  или  случайно.  Открывать  Антарктиду  или  участвовать  в  Синопском  бою  никогда  не  хотел.  Вот  командовать  всем с  берега — всегда  пожалуйста.  Сырое  это  дело — море.  Не  су-дьба.  Служит...  сам  не  знает  кем,  как  и  для  чего.  В  окруже-нии  таких  же  каперангов.  По  праздникам  запрягает  себя  в  кортик.  И  третий  стакан  исправно  поднимает  за  тех,  кто  в  море,  не  понимая  истинного  значения  тоста. Ежели  сейчас  не  приволокёт  в  зубах  мамонта,  подобно  настоящим  охот-никам,  в  глазах  жены  упадёт  ниже  уровня  того  моря,  от  ко-торого  всё  время  убегает.  Вот  и  решил  у  склада  навести  порядок.  Навёл,  всех  построил.

    - Поехали!- по-свойски  бросил  товарищ  мичман  адмиральс-кому  водиле.- Водка  киснет.

    Товарищ  мичман  соврал.  Во-первых,  водка  киснуть  не  мо-жет.  Из-за  своих  химических качеств  и  любви  к  ней  русско-го  человека.  Не  дадут.  Во-вторых,  в  багажнике  адмиральс- кой  персоналки,  набитого  до  последней  возможности  дефи-цитом,  её  родимой  нет.  Есть «Двин».  Хороший,  ереванский.  По  бутылке  на  голову  высшего  командного  состава. В  резу-льтате  некоторых  боевых  действий  товарища  мичмана  на  ад-миральские  головы вдруг  начинают  падать  по  две  бутылки  дагестанского  или  по  три  молдавского,  а  уж крымской  продукции  «Коктебель» — просто  ящиками.  Правда,  до  бол-гарских  помоев  «Плиски»  товарищ  мичман  командование  флота  никогда  не  опускает.  Для  себя,  личных  нужд  и дру-зей,  конечно  же,  исключительно  «Двин».  Мичман  за  долгую  жизнь  познал  её  правду. Она  гласит — пить  советский  чело-век  не  умеет.  Бухать,  кирять,  нажираться,  напиваться — да,  но  не  пить.  Ему  важен  не  вкус,  букет  и  другие  качества  напитка.  Градусы!  А  потому пьют  напиток  под  названием  коньяк  под  соленья,  картошечку  с  селёдочкой,  плавленный сырок  и  рукавчик.  Уважение  вызывает  только  цена,  крепо-сть  и  то,  что  это  пойло  любил англичанин  Черчиль.  Правда,  настоящий.  Почему-то  советский народ  Черчиля  очень  лю-бит.  Сигары  у  нас  не  прижились,  а  коньяк  в  ожерелье  из  звёздочек  в  исключительных  случаях,  при   отсутствии  её  родимой  за  милую  душу.  Адмиралы — те  же  советские  лю-ди,  только...  вот.

    На  площадь  Нахимова,  к  пассажирскому  причалу  капитан  Боцман  прибыл  в  сентиментальнейшем  настроении  любви  ко  всему  миру.  Пассажирским  судам  в  том  числе,  которые называет  плавбарделями.  Белый,  свежевыкрашенный  плавба-рдель,  вверенный  ему  под  командование  весь  в  сиянии  огней  на  фоне  весёлого  южного  города.  Красота!  По  мере  приближения  к  лайнеру  красота  начинает  меркнуть.  Мешает  запашок.  На  площади  он  был еле  уловим,  но  по  мере  приб-лижения  становился  всё  более  и  более  ощутимым.  В  нём  всё  больше  и  больше  чувствуется  что-то  кислое,  жжёный  сахар  и  горелая  пробка.  Капитан  Боцман  не  от  конформа-ции.  Как,  что  воняет  и  от  чего  знает  не  понаслышке.  Сна-чала  Боцман  подумал,  что  ароматик  исходит  от  него.  Одна-ко,  капитан пил  только  коньяк  и  носки  поменял  ещё  утром.  Воздушную  смесь  вокруг  вытесняет  запашок  трёх  семёрок  или  ещё  чего-то  подобного.  Борис  Исаакович  быстро  прос-читал причину.  Социальный  и  культурный  уровень  перевози-мого  контингента  знает,  прибавил к  этому  заход  в  Ялту,  ко-торая  достопримечательностями  не  изобилует  и  главный  по-ход  в подвалы  Массандры.  Ситуация  стала  ясна,  как  стекло.  Тем  более  пока  поднимался  к  себе, в  одном  из  коридоров  наткнулся  на  приведение — хрестоматийного  «синяка».  Види-мо  его мучает  жажда.  С  трудом  сглотнув,  он  обратился  к  Боцману.

    - Товарищ,  вы  откуда?

    - Отсюда.

    - Не  дай  помереть,  а,..- вдруг  взмолилась  низовая  партно-менклатура.

    - Не  дам!-твёрдо  ответил  Боцман.- Ждите!

    - Ага,  ну  да,..- закивал  «синяк»,  напрочь  забывший,  что  на  борту  работают  бары,  рестораны,  кафе.  И  помереть,  ну,  никак  не  случиться.  Надо  только  платить.

    Капитан  не  торопился.  Спокойно  переоделся  в  форму,  закурил  трубку.  Только  после  вызвал  старпома  и  пассажирс-кого  помощника. 

    -Приведите  этого...  идеолога  круиза,-приказал  капитан  пассажирскому  помощнику.

    Товарищ  Мальцев  Н. И.  ничего  не  подозревал.  Не  то,  что-бы  этот  запашок  был  родным  для  него,  но  вполне  привыч-ным.  Персональной  машины  по  занимаемой  должности  ему  не  полагается.  Приходится  ходить  по  столице  пешком  и  ез-дить  на  метро. Вот  он  знает,  как  пахнет  страна  и  столица  в  том  числе.  И  ничего  плохого  в  вызове  к  капитану  не  усмо- трел.  Скорее  наоборот.  Решил,  что  будут  налаживать  конта-кты  с  КПК.  Товарищ  Мальцев  Н. И.  оказался  прав.  Сесть  капитан  не  предложил  и  объяснил,  что  из-за  групповой  пь-янки,  устроенной  пассажирами  идеологического  круиза  от-ход  на  Новороссийск  переносится,  график  круиза  срывается,  так  как  сейчас  будет  объявлен  аврал  по  уборке  судна.  Лай-нер не  брандвахта  Алёши  Зильберского.  Вся  ответственность  за  срыв  графика  лежит  на  идеологическом  руководстве  пар-тийного  круиза.

    Товарищ  Мальцев  Н. И.  попробовал  распустить  перья.  Не  случилось.  Оборвали  на  первом  предложении.

    - Ваша  задача — чтобы  стадо  приняло  человекообразный  вид.  Как  этого  добьётесь — вам  решать.  Особо  заядлых  бу-дем  ссаживать  здесь.  Если  не  успеем,  то  и  в  Новороссийс-ске.

    Товарищ  Мальцев  Н. И.  про  себя  ойкнул,  внутри  ёкнуло.  Всё!  Эротика  кончилась,  началась  порнография.  То  есть  то-варищ  Мальцев  Н. И.  думал,  что  он  кого-то.  Оказалось,  что кто-то  его  многократно  и  прилюдно.  С  испугу  товарищ  Ма-льцев  Н. И.  заперся  в  каюте  и дёрнул  бутылку  тех  массанд-ровских  семёрок.  Смертельно  убоялся  последствий  и  запил третью  флакона  «Саши».  Остатки  вылил  себе  на  голову.  По-сле  чего  упал  замертво  в  койку.

    Судно  приводили  в  порядок  долго.  Вытяжная  вентиляция  работала  на  полную  мощь, флагман  содрогался,  привязанный  к  причалу.  Обязанности  товарища  Мальцева  Н. И.  взвалила  на  себя  товарищ  Землячкина  И. Н.  Общие  усилия  принесли  результат.  Стадо  не  стало  человекообразным,  но  с  четвере-нек  поднялось.  Рассвет  лайнер  встретил  в  открытом море  свежей  волной.  В  полдень  пришла  радиограмма.  Одесса  ин-тересуется  причиной  срыва  графика  круиза.  Подпись  не  дис-петчерской  службы  или  службы  мореплавания.  Парткома.  В  других  условиях  Боцман  просто  проигнорировал  бы  идеоло-гических  моряков.  Однако,  сегодня  пространно  ответил  без  комментариев  длинющей  радиограммой.  Через  час  тот же  партком  попросил  подтвердить  содержание  предыдущего  экземпляра.  В  эфир  ушёл тот  же  текст  с  приставкой — Под-тверждаю.  Боцман.

    Надо  заметить,  что  в  Севастополе  товарищ  Землячкина  И. Н.  вывела  в  идеологических целях  свою  бригаду  в  город  на  экскурсию.  Товарищ  Стерва  и  не  подозревала  каким  успе- хом  могут  пользоваться  её  подопечные  при  зелёных  тенях  на  веках  и  ярко  красных  губах. У  матросов  вставали  ленто-чки  на  бескозырках,  лейтенант  запутался  в  собственных  но-гах  и у  троллебусов  слетали  контактные  штанги.

    В  Новороссийске  ожидалась  полная  экскурсия  по  брежне-вским  местам.  Там,  где  не  ступала  нога  генерального  сек-ретаря.  Между  прочим  сам  товарищ  Леонид  Ильич  с  нес-крываемым  интересом  и  большим  удовольствием  прослушал  всю  экскурсию  от  начала  и  до  конца,  с  удивлением  узнавая  свою  биографию.  Здесь  он  был,  тут  вытворял,  там  набедо-курил Между  тем  в  результате  всего  узнанного дорогой  това-рищ  Брежнев  решил  присвоить  себе  звание  Героя  Советс-кого  Союза.  за  Новороссийск.  Очередное.  В  конце-концов Великая  Отечественная  Война — всего  лишь  эпизод  из  «Ма-лой  земли»

    А  на  судне  между  тем  творилось  что-то  серьёзное.  Нет,  вахты  неслись,  все  службы  работают  с  полной  самоотдачей.  Но  на  имя  товарища  Неизвестного  пришла  радиограмма  вся из  цифр.  Человек  с  размытым  лицом  даже  не  закрывался  в  каюте  на  ключ.  Он  всё  держит  в  голове.  Три  раза  прочёл,  два  раза  перевернул  вокруг  оси.  Сложилось.  Текст  гласит:

    - Гомесу.  Случай  пьянки  борту  считать  тягчайшим  нару-шением  дисциплины  передала  русская  служба  ввс  старай-тесь  выявить  информатора  особое  внимание  ивану  израиле-вичу  жидоедову  оперативным  слухам  одном  инпортов  дол-жен  уйти  полицию  просить  политическое  убежище  ехать  израиль  родственникам  Педро.

    Ещё  через  четверть  часа  в  эфир  ушли  группы  цифр — Педро.  Случаю  тягчайшего  нарушения  дисциплины  способ-ствовал  мальцев  н и  мог  передать  сведения  ввс  версию  про-веряю  жидоедов  ведёт  себя  спокойно  время  экскурсии  мос-тик  интересовался  работой рулевого автомата  продолжаю  на-блюдение.  Гомес

    Следующие  радиограмма  пришла  открытым  текстом.  Смы-сл  прост.  Товарищ  Мальцев  Н. И.  отзывается  в  Москву.  ВРИО  товарища  Мальцева  Н. И.  назначается  товарищ  Земля-чкина  И. Н.

    - Я  же  тебе  говорила — застрелись,- вздохнула  товарищ  ВРИО

    Товарищ  Мальцев  Н. И,  пахнущий  великолепной  виннопа-рфюмерной  смесью  только  тяжело  вздохнул.  Отзыв из  круи-за  равнозначен  гражданской  смерти. 

    Это  была  вторая  жертва  круиза. 

    Заграница  началась  окончанием  стоянки  в  Сочи  или,  как  выражается  перевозимый  контингент,  в  Сочах.  На  судно  по-жаловали  власти.  Сотрудники  таможни  в  охранении  погра- ничного  наряда.  Наряд,  в  свою  очередь,  охраняла  овчарка  Дайна.  И  закрыли  границу.

    Все  притихли.  Страх  мелкими  мурашками  катился  по  спи-нам  и  икрам  ног.  А  вдруг?  Что-то  не  дооформили,  не  допи-сали,  не  доотметили?  Ладно,  снимут  с  круиза,  а  не  дай  Бог?!  Хотя  народ  всё  проверенный,  но  тем  не  менее...

    С  закрытием  границы  на  судне  произошли  изменения  не  в  лучшую  сторону.  Всё  рестораны,  кафе,  бар  и  магазин  пе-решли  на  торговлю  за   валюту,  которой  и  так  нет.  Даже  по-йло  «Аромат  степу»  по  такой  цене  и  за  такие  деньги  стал  царским  напитком.  Вопрос  стоял  гамлетовский — Пиво  или  штаны  для  дочки?  Мало  того.  Товарищ  ВРИО  собрала  по  группам  весь  круиз.  Битых  два  часа  вбивала  в  тупые  голо-вы  нижесреднего  партаппарата  простые  идеологические  ис-тины  весьма  доступным  языком. Самая  печатная  фраза  из  длительного  выступления  была:

    - Я  вас,  б....й  насквозь  вижу,  я  вас  всех  в  рот  е....а!  Кто  не  понял?

    Товарищи  поняли — перед  ними  не  член  партии  Мальцев  Н,  И,  а  настоящий  несгибаемый  большевик,  верный  лени-нец  и  борец  за  мир  во  всём  мире.

    После  этого  выступления  главной  идеей  круиза  стало — бухнуть  и  не  попасться  при  этом.  Всё  делалось  подпольно,  конспиративно,  кооперативно.  Улики  тут  же  уничтожались.  Что-то  съедалось,  не  съедобное  выбрасывалось  за  борт.  Это  занимает  почти  всё  время.  Подготовить,  выпить,  убрать,  от-лежаться.  Обращать  внимание  на  бригаду  идеологической  разгрузки  в  таких  условиях  цейтнота  нет  никакой  возможно-сти.  Возможности  оказались  у  холостых  и  разведённых  чле-нов  экипажа.  Дошло  до  того,  что  заместитель  секретаря  ко-митета  ВЛКСМ  научно производственного  объединения  двад-цативосьмилетняя  разведёнка,  мать-одноночка  и  просто  кра-сивая  и  либеральная баба  плюнула  на  круизнополитические  задачи.  Перебралась  в  каюту  второго  штурмана  вместе  с  чемоданом.  Чемодан  был  не  причём.

    Помполит  или  первый  помощник  капитана,  наблюдавая  такое  положение  состояния  морального  разложения  экипажа,  быстренько  организовал  поимённые  списки  половых  героев  и  представил  их  капитану.

    - Садитесь,-неприязненно  бросил  Боцман.  Своих  первых  и  единственных  помощников  капитан  любит  ещё  меньше,  чем  арабов.  Арабов  не  переносит  на  дух.- Ну-с?

    Помполит  гордо,  словно  диссертацию  протянул  сколотые  листы.  Борис  Исаакович  пробежал  глазами  десять  страниц.

    - Тут  все?-спросил  капитан.

    - Да  как  сказать,..- замялся  помпа  и  тут  же  заложил  стар-шего  помощника.  Оказывается он — старший  штурман, глава  палубной команды живёт  с  буфетчицей.

    - Давно?

    - Три  года,- помпа  по  всем  членам  экипажа  ведёт  строгий  бухгалтерский  учёт  с  полным дебитом  и  кредитом.

    - Женат?

    - Разведён.

    - Давно?

    - Пять  лет.  Двое  детей,  жена  беременна  третьим.

    - До  сих  пор?!- ахнул  капитан,  видевший  многое  на  свете.  По  помполиту  мир  находится на  грани  научной  сенсации.

    - Не  от  чифа,- понял  свою  оплошность  помполит,- но  тем  не  менее...

    Капитан  отпустил  педантичного  в  своём  стукачестве  пер-вого  помощника.  Понял,  что  помпа  ведёт  учёт  и  его — Бо-цмана  прегрешениям.

    В  любом  экипаже,  где  есть  женские  особи  удобоваримые  внешне  и  не  перешагнувшие возраст  Октябрьской  революции,  бывает  всякое.  Специфика  службы.  Особенно  на  судах каботажных  пассажирских  линий.  Экипажи — погорев-шие  без  права  на  амнистию  и  пассажирки,  теряющие  от  романтики  последнюю  способность  к  сопротивлению.  В  общем  пиво,  бабы,  папиросы.

    Экипаж  и  судно  не  его  штатное.  В  задачу  Боцмана  вхо-дит  обогнуть  с  ним  Европу  без приключений  и,  не  приведи  Господи,  аварий.  Любые  воспитательные мероприятия  профи- лактического  характера  в  таких  условиях  считает  излишни-ми.  Тем  более,  что  знаком  более или  менее  только  с  одним  членом  экипажа.  Он-то,  как  раз,  открывает  список.  Капитан посоветовался  сам  с  собой.  Был  «за»  единогласно.  Вызвал  второго  штурмана.

    Юрий  Дмитриевич  Чтецов  плавал в  Черноморском  парохо-дстве.  Был  шикарным  чифом.  Возможно  поэтому  капитан  не  спешил  подписывать  ему  характеристику  в капитаны.  Чтецов  ушёл  в  маленькое  Азовское  пароходство,  где  полу-чил  под  командование  небольшой  пароход,  навалочник  поль-ской  постройки.  В  камыш-бурунском  ресторане  «Горняк»  принял  участие  в  драке,  когда  местная  шпана  напала на  его  матроса.  Намекал следователь,  что-то  мямлил  о  судье  керче-нский  адвокат.  В  результате  за  непонятливость  Чтецову  впа-яли  пятёрку  за  неумышленное  нанесение  тяжких  телесных  повреждений.  В  зоне Чтецов  был  в  авторитете,  хотя  с  блат-ными  не  яшкался.  Звали  его  Капитан.  По  УДО  не  откинули Наверное,  за  авторитет.  Оттянул  по  полной.  Естественно,  жена  ушла.  Вместе  с  ростовской  квартирой,  сберкнижкой,  «волгой».

    Боцман  встретил  Чтецова  случайно  в  дудинском  порту,  где  последний  пристроился  шкипером  на  не  самоходной  барже-грязнухе,  там  же  квартируя.

    - Неплохое  место  для  капитана  дальнего  плавания,- окиды-вая  взглядом  каютку,  заметил Боцман.

    - Да  какому  капитану!- отмахнулся  Чтецов,  разливая  прине-сённую  Боцманом  «Метаксу» по  стаканам.- Тепло,  уютно,  не  протекает.  И  зарплату  платят.  Что  ещё  нужно  зэку?

    - Зря  ты  так,  Юрий  Дмитриевич.  Никто  тебя  рабочего  ди-плома  не  лишал.

    - Вот  и  используюсь  по  назначению,  соответственно  рабо-чего  диплома,- криво  усмехнул-ся  Чтецов.- Ну,  давай  за  мор-ских  извозчиков  и  их  помощников!

    Юрий  Дмитриевич  имел  в  виду  Боцмана  и  себя.

    Об  этой  встрече  Боцман  рассказал  начальнику  пароходст-ва  под  соусом,  мол,  у  нас  офицеров  не  хватает,  а  в  Дудин-ке...  и  далее  по  смыслу. Для  начала  Чтецов  поплавал  всё  на  той  же  каторжной  Крымско-Кавказской  каторжной линии.  Каботаж,  маленький  «пассажир»,  но  уже  не  грязнуха,  сохну-щая  во  льдах  Дудинки.  Перевели сюда  вторым  штурманом.  Сейчас  пароходство  готовится   закупить  новый  большой  «пассажир»,  который  будет  использоваться  только  на  загра-ничных  круизах  Чтецов  уже  знает — его  туда  планируют  старпомом.  Понимает,  что  это  судно  и  должность  будут  вен-цом  его  морской  карьеры.  Чувство  обиды  не  точит.  Все  мо-ряки — фаталисты.  Карта  легла  так,  а  не  иначе.

    После  разрешения  второй  штурман  вошёл  в  капитанскую  каюту,  получил  приглашение сесть.  Боцман  молча  положил  перед  ним  помполитов  труд.  Ногтем  подчеркнул  нудную строчку.  Чтецов  прочёл,  поднял  глаза  на  капитана.

    - Юрий  Дмитриевич,  мне  безразлично  с  кем  вы  спите  в  свободное  от  службы  время. Будьте  осторожны,- Боцман  кив-нул  на  список. - Эти  не  унимаются.

    Чтецов  не  ответил.  Он  оценил  степень  откровения  и  до-верия  капитана.

    - Разрешите  идти,  Борис  Исаакович?

    - Да,  пожалуйста.

    Вышел.  Охватило  чувство  злой  безысходности.  Что  это  за  жизнь,  что  это  за  страна,  где  государство  даже  в  штаны  к  тебе  лезет?!

    - Женюсь!- в  запале  крикнул  Чтецов,  как  ему  думалось,  в  пустом  коридоре.- Е...ь  её  в  сраку,  женюсь!!!

    - Ради  этого  жениться?  Вы  большой  оригинал,  Юрий  Дмитриевич,-  удивлённо  заметил  невесть  откуда  взявшийся  сзади  третий  механик.

    Турция  с  их  Стамбулом  не  пошла.  Какая-то  смесь  из  Са-марканда  с  Ереваном.  Арак  дорогой,  про  Ататюрка  не  инте-ресно  и,  вообще,  шумно.  Сплошной  восточный  базар. И  сре- ди  этого  всеобщего  великолепия  мы.  В  своих  костюмах,  га-лстуках  и  пропотевших  белых  сорочках.  Товарищ  ВРИО  подвела  черту  с  прямотой  несгибаемого  борца  за  счастье  народное.

    - Это  мы  турки,  а  они  живут.

    Правда,  один  из  имеющих  быть,  бесплатно  где-то  разжил-ся  порнографическим  журналом  Скорее  всего  на  помойке.  Залапанным  до  дыр.  Протёртым  тысячами любопытных  глаз.  Понять,  что  происходит  на  его  страницах  можно только  при  сильном  напряжении  зрительного  нерва  и  большом  вообра-жение  писателя-фантаста. Его  владелец  стал  героем  круиза  на  некоторое  время.  Товарищ  ВРИО решила  ознакомиться  с  имеющим  быть  в  целях  контрпропаганды.  Когда  она  явила-сь  в  каюту,  владелец  в  предынфарктном  состояние,  с  разры-вающимся  сердцем  выбросил  журнал  в  иллюминатор.  Тем  самым  потерял  лидерство  в  круизе.

    Греция  тоже  не  совсем  со  своими  островами,  развалина-ми,  колоннадами,  древними  греками,  офинагенянами. Акро-поль  оказывается  в  переводе  на  нормальный — кладбище.  И  эти  сволочи  на  костях  далёких  предков  умудряются  делать  деньги.  Да  у  нас  на  любом  рядовом  советском  кладбище  творится  такой  беспорядок — куды   там  древним  грекам  с  их  развалинами!  Пожалуйста,  приезжайте,  гуляйте  где  хоти-те  и  сколько  пожелаете,  ежели  ноги  не переломаете в  наших  колдобинах.  При  этом  абсолютно  бесплатно.

    Порадовала  Адриатика  погодой,  а  Югославия — обувью.  Население  круиза  устроило  настоящую  давку  в  обувной  ма-газин.  Уже  звучало  предвестником  мордобоя — Мужчина  с  лысиной, вам  тут  не  стояло.  Раздавались  требования  больше  килограмма  в  одни  руки  не  отпускать.  У  продавщицы  слу-чился  нервный  срыв.  Хозяин,  не  взирая  на  сумасшедшую  прибыль,  которой  больше  никогда  в  жизни  не  случиться,  вынужден  закрыть  магазин.  Не  отоваренные  бесновались  у  закрытой  двери.  Обещали  пойти  в  мэрию  и  грозили  судом  за  нарушение  правил  советской  торговли.  На  следующий  день  в  местной  газете  появилась  фотография  беснующийся  толпы  и  перепуганного  до  смерти  обувщика  со  следующей  подписью — Советские  туристы  демонстрируют  покупатель-ную  способность.  Посол  Советского  Союза  отправил  газету  прямо  в  ЦК  КПСС  в  надежде,  что  на  самом,  самом  верху  сделают  соответствующие  выводы.  Сделали.  Кремлёвские  сидельцы  сочли  фотографию  лишним  подтверждением   того,  что  с  каждым  годом  неуклонно  растёт  благосостояние  совет-ских  людей,  а  значит  они  молодцы.  На  радостях  старики  объявили  благодарности  себе,  тому  самому  послу  и  рекоме-ндовали  министру  иностранных  дел  тов. Громыко,  который  А, А,  двинуть  перспективного  работника  на  повышение.

    А  круиз  плыл  дальше.  Всё  более  отчётливо  вставал  воп-рос — Где  взять?  Он  настолько  занял  умы  и  мысли,  что  даже  столкновение  с  итальянской  голой  правдой  по  скидке,  предлагаемой  ударницами  горизонтального  труда  не  произ-вело  никакого  впечатления.  Трубы  горят!  Организм  требует  и  беснуется.    Впереди  Франция.  И  что  трезвым  идти  по  ихним Енисейским,  или  как  там,  полям?  Они-то  хоть  убра-ны?  Спасение  пришло  откуда  не  ждали

    Десяток  круизных  голов  от  безденежья,  но  с  фотоаппара-тами  «Зенит»,  бродили  по  Неаполю.  Оказались  на    кладби-ще.  Это  было,  это  было!..  Уй,  что  это  такое!  Разительно  отличается  такая  красота  от  наших  родных  погостов,  тону-щих  по  колено  в  грязи  и  совсем  не  освещённых.  Защёлка-ли  затворы  «Зенитов».  Плёнка  уходила  с  космической  ско-ростью.  Кассеты  менялись,  словно  рожки  в  автомате  Кала-шникова  при  ведении  огня  по  наступающему  противнику.  Фотографировали  памятники,  склепы.  И  самих  себя  на  их  фоне.  Вышли  с  кладбища  довольные  всем  и  жизнью  в  том  числе.  И  это  было  ещё  не  всё  счастье  на  их  головы.  В  ко-нце  улочки  обнаружился  маленький  магазинчик  с  витриной.  Судя  по  ней,  здесь  торгуют  всем.  Но  наши  жаждущие  зор-кие  соколы  узрели  бутылку  0,75.  На  этикетке  идиллический  пейзаж,  но  это  чёрт  с  ним.  Главное  там  было  слово  «alko-golo”,  что  товарищи  перевели  весьма  правильно.  Решили  скинуться  на  одну  бутылку  и  зашли.  Откуда-то  появилась  настоящая  итальянская  мадонна — жгучая  брюнетка  необъят-ных  размеров  с  печальными,  большими,  как  у  коровы,  гла-зами.  Чуть  не  плача,  она  что-то  сказала  синьорам,  которые  ни  хренаськи  не  поняли.  Зато  уяснили  другое.  Магазинчик — подарок  судьбы.  Кусочек  коммунизма  на  итальянской  зе-мле.  Тут  цены.  Смекалка  сработала  моментальнно  Мели всё.  Косметические  наборы,  женское  бельё,  мужские  галстуки,  солнцезащитные  очки  и,  конечно,  бутылки  с  призывным  словом.  Один  алтайский  товарищ  раздухарился  настолько,  что  на  сдачу  прикупил  полный  набор  орденов  итальянской  республики  из  пластмассы.  Тут  же  пришпилил  себе  на  пид-жак.  Выглядел  весьма  солидно,  но  до  генерального  секрета-ря  ЦК  КПСС  всё  равно  не  дотягивал.

    Когда  лихие  покупатели  покинули  магазин,  из  задней  ком-наты  вышел  худой  до  безобразия  итальянец  с  дымящейся  сигаретой  в  пальцах.

    - Кто  это  был,  Мария,- оглядывая  почти  пустой  магазин  спросил  он.

    - Русские.

    - Их  пассажирский  теплоход  стоит  в  порту.

    - Они  не  похожи  на  моряков.

    - Туристы.  Моряки  покупают  всё  у  Бруно.

    - И  для  покойников?

    - Не  знаю.  Бруно  не  торгует  товарами  для  умерших.

    - Святая  Мадонна!  Сколько  же  покойников  у  них  на  теплоходе?!

    Итальянец  рукой  с  дымящейся  сигаретой  набожно  перекрестился,  опустив  глаза.

    - У  них  на  борту  эпидемия  или  чума.

    Следующим  утром  маленькая,  частная  радиовещательная  компания  с  обязывающим  названием  «Прима  де  Италия»  Передала в  новостях,  что  на  советском  круизном теплоходе,  стоящем  в  Неаполе,  по  оценкам  экспертов,  около  пятисот  трупов  на  борту.  Далее  приводятся  вероятные  причины  слу-чившегося. Несмотря  на  претензионное  название,  радиостан-ция  вещает  на  весьма  ограниченную  территорию.  Рим  с  по-сольством  Советского  Союза  не  входит  в её  зону.  Но!  Рези-дент ПГУ,  работающий  под  крышей  заведующего  корпунк-том  газеты  «Правда»  в  Италии возвращался  в  Рим  после  вс-тречи  с  агентом  и  слушал  в  машине  радио.  Прибыв  в  кор-пункт  быстро  составил  и  передал  в  Центр  сообщение.  Смы-сл  его  сводился  к  следующему — ЦРУ  США  начало  полно-масштабную  операцию  с  целью  выведения  Паломника  в  Из-раиль.  Паломником  в  документах  политической  разведки  именуется  Иван  Израилевич  Жидоедов.  Между  тем  одним  из  организаторов  опустошения  неаполитанского магазина  для  покойников  был  тот  самый  биробиджанский  Ваня.  Центр  в  своём  ответе  приказал  форсировать операцию  «Минора»  и  вернуть  Паломника  на  родину.

    Информация  в  форме  аналитической  записки  была  переда-на  в  Москве  с  одной  площади на  другую.  Дзержинского  на  Старую.  Бюрократическая  машина  с  ржавым  скрипом  завер-тела  своими  шестернями.  В  результате  на  переходе  Неаполь — Марсель  капитан  Боцман  получил  радиограмму  следую-щего  содержания — Сообщите  количество  покойников  борту  марсель  идёт  марина  раскова  забрать  трупы  одессу.  Борис  Исаакович  три  раза  прочёл  «радио»,  ничего  не  понял  и  зап-росил  подтверждение.  Пароходство  подтвердило,  что  рефре-жиратор-банановоз  «Марина  Раскова»  идёт  на  Марсель  за  трупами.  В  ответе  Боцман  сообщил,  что  экипаж  здоров,  ус-пешно  выполняет  рейсовое  план-задание.  Среди  пассажиров больных  нет,  проводят  время  по  плану  круиза.  В  конце  ка-питан  дал  время,  когда  полагает  быть  в  Марселе.

    Марсель  и  Лондон  никаких  неожиданностей  не  принесли.  Пассажиры  уже  знают,  где брать.  Научились  откусывать  от  обильной  кормёжки  на  закусон  в  каюте.  Даже  начали  об- ращать  внимание  на  бригаду  идеологической  поддержки.  Поздно.  Все  комсомолки  при  теле  и  деле  в  экипаже,  не  со-бираются  отвлекаться  на  старших  товарищей  по  партии.

    В  Гавре  длительная  стоянка.  Контингент  делится  на  две  равные  группы  и выезжает  с культурной  программой  в  Па-риж.

    Пассажиров  накормили  обильным  завтраком.  Каждому  сунули  усиленный  походный  паёк  в  целлофановых  пакетах  с  логотипом  пароходства  производства  Финляндии.  Распиха-ли  по  автобусам,  так  не  похожим  на  «ЛАЗ»-турист.  И пре-восходящими  в  несколько  раз  «Икарус»  того  же  класса.  На-ших  ждёт  ихний  Париж,  отданный  на  двое  суток покорения  и  разграбления  низовой  партноменклатуре.  Как  показала  практика,  они  управились  гораздо  раньше  и более успешней.  Во  главе  всего  едет  товарищ  Неизвестный,  так  как  у  него  встреча  с  резидентом.

    После  первого  часа  вдоль  да  по  Франции,  один,  читаю-щий  не  только  газету  «Правда»  с журнальчиком  «Агитатор»,  заметил,  что  при  таких  пейзажах  и  их  ухоженности  прият-но  пить  бургундское  и  сражаться  за  алмазные  подвески. По-чему  именно  бургундское?  Да  потому, что советский  человек  кроме  шампанского  и  бургундского  других  французских  вин не  знает.  При  этом  «Советское  шампанское»  производства  московского  завода  шампанских вин  ценит  гораздо  выше.  Слова  послужили  сигналом.  Зашуршали  пакетами  сухого  па-йка.  Бургундского  там  не  было,  а  пожрать — вполне. Все по-нимали,  что  в  Париже  покормят,  и  харч  пропадать  не  дол-жен.  При  этом  ещё  не  рассосался  судовой  усиленный  завт-рак.  На  него  бросили  ещё  и  плотный  сухой  паёк.  Через  не-которое  время  ситуация  стала — девочки   направо,  мальчики  налево.  Однако,  во  Франции  не  принято.  Придорожные  кус-ты  выглядят  гораздо  ухоженнее,  чем  герань  в  горшочках  на  отечественных  подоконниках.  Живот  раздувало.  Ждали  горо-да  Парижа.

    Гостиницу  под  двухдневное  поругание  столицы  мира  по-ручено  снять  торговому  атташе посольства,  майору  КГБ  СССР  Малине  А.Н.  Надо  заметить,  что  Малина  Александр  Николаевич  был  не  выездной.  За  ворота  посольства. По при-чине  полного  и  гениального  не знания  языка  страны  пребы-вания.  Поэтому  снять  он  мог  только  штаны.  По  территории  врага  всегда  его  вёл  «хвост».  Переводчик.  Лейтенант  того  же  ПГУ  КГБ  СССР  и по  совместительству,  на  время  коман-дировки,  любимая  женщина  резидента.  Мадам  Топтыгин  официально  числится  переводчиком  при  атташе  по  культуре.  Мовляет  на  французской  мови,  но  с  молдавским  акцентом.  Ясно,  что  торговый  атташе  в местных  ценах  ни  хрена  не  разбирается.  Поэтому  вся  тяжесть  поручения  легла  на  мадам Топтыгин.  В  стенах  гостиницы,  как  бы  случайно,  должно  состояться  рандеву  товарища Неизвестного  с товарищем  рези-дентом.  Дело  в  том,  что  ЦРУ  ведёт  свою  операцию  фили- гранно.  Жидоедов  имел  несколько  удобных  возможностей  соскочить  к  американцам  или  их наймитам израильтянам.  По-чему-то  этого  не  делал.  Видимо  выжидает.  В  связи  с  этим наши  переходят  на  вариант  «Б».  Гомес  должен  получить но-вые  инструкции  и  спецсредства.  О  проведении встречи  ма-дам  Топтыгин  не  знала,  об  этом  ещё  не  знает  и  сам  рези-дент.  Подошла  к  поручению  чисто  по-бабьи.  Чтобы  милень-ко  и  не  дорого.

    То,  что  майор глухослепой  имеет  свои  неоспоримые преи-мущества.  Местная  контрразведка  его  плотно  не  ведёт.  На-до  быть  совсем  идиотом,чтобы при таком  счастье  ещё  и  вы-полнять  разведывательные  поручения.  Нет,  французы  не  бросили  его  на  произвол  судьбы.  Проверяют.  Чёрт  их  знает  с  загадочной  русской  душой.  Поэтому  по  дороге  к  отелю  в  условиях  жесточайшей  конспирации  торговый  атташе  при-нял  донесение  агента  и  порцию  мороженного.  

    Место  майору  понравилось.  В  центре,  недорогой,  на  ти-хой  улице,  в  старом  здании  и  районе.  Комнаты  чистые,  двухместные.  Правда  кровати...  Громадные  сексодромы.  Это  не  страшно.  Лягут  поперёк  четыре  человека.  Не  спать  едут.  Зато  в  этом  столпотворении  отличное  место  для  встречи  ре-зидента  и  ведущего  Паломника.

    Валяться  по  кроватям  некогда,  потому  что  придавило  и  пучило  поголовно  всех.  В  каждом  номере  есть  умывальник,  душ,  унитаз.  Однако,  французский  унитаз  оказался  странной  конструкции.  Удлинённой формы и вместо чугунного сливного  бочка  смеситель  с  холодной  и  горячей  водой.  Слив,  как  в  обычном  умывальнике — в  дырочки.  Жидкое  ещё  пройдёт,  а  вот...  А  вот  усиленный  судовой  завтрак  и  ударный  сухпаёк  ломились  наружу.  Они-то  не  пролазили  в  дырочки  слива.  Думать  над  этим  некогда.  Очередь.  Когда  очередь  закончи-лась,  портье  на  первом  этаже  у  стойки  потерял  сознание.  Придя  в  себя,  натянул  маску  противогаза  и  в  таком  виде  позвонил  хозяину.  Владелец  отеля  не  понял  мычания в труб-ку.  Однако,  завывания  молили  о  помощи.  Инстинктивно  по-мчался  к  собственности.  Когда  прибыл  вокруг  собственно-сти  уже  образовалась  мёртвая  зона,  потому  что  наши откры-ли  окна  на  волю. Воли  не  стало  в  радиусе  квартала.  Владе-лец  позвонил  в  посольство.  Оттуда,  знакомиться  с  обстанов-кой  выслали  майора  Малину Сашу  с  «хвостом»  из  знающей  язык  мадам  Топтыгин. Уже  за  квартал  до  эпицентра  пахнет  родным.  Переговоры  велись  на  улице.  Внутри,  в  кабинете  хозяина  они  чреваты  человеческими  жертвами.  А  случилось,  по  версии  владельца,  следующее.  Гостиница,  отель  по-ихне-му,  сдаёт  номера  в  почасовом  режиме  и  тарифе.  Основные  постояльцы  окрестные  дамы  с  клиентами.  Поэтому  устанав-ливать  унитазы  в  номерах  посчитали  излишней  тратой  де-нег.  В  конце  коридора  каждого  этажа  есть  туалет  на  шесть  посадочных  мест.  О  чём  предупреждают  таблички  крупны-ми  буквами  со  стрелкой.  Зато  в  каждом  номере  установле-ны  биде.

    -Этим  вы  нарушаете  права человека и возможна гуманитар-ная  катастрофа,- заявил  Малина  через  мадам Топтыгин,  наде-ясь  пугануть  капиталистов  всего  мира  и  их  приспешников.  Куда  там!

    - Напротив,  месье!-спокойно  ответил  отельщик.- Идя  с  да-мой  определённого  поведения  с определёнными  целями  в  отель,  месье  вряд  ли  будет  страдать  желудком.  Для  таких  пиковых  случаев  и  есть  туалеты  на  каждом  этаже.  Биде — штука  необходимая  и  медицински оправданная.  После  каж-дого  использования  дамы  проводятся  водные  процедуры.  Профилактика  всякой  венерической  и  прочих  гадостей.  И  по  малой  нужде  в  исключительных  случаях  биде  вполне.

    Именно  этими  биде  не  по  назначению  и  воспользовались  передовые  советские  люди. А что  делать?  Есть  у  нас  запове-дные  уголки,  где  фаянсовая  ваза  определённого  назначения стоит  только  в  комнате  отдыха  секретаря  райкома. Спихнуть  международный  конфликт  на французов  не  случилось.  Оста-лся  единственный,  самый  правильный  вариант.

    - Пусть  вызывает  говновозов.  Оплатим.

    - Вызывайте  ассенизаторов,- перевела  лейтенант  и  мадам.

    - О  да,  месье!-возрадовался  француз  и  заломил  такую  це-ну,  что  можно  потерять  сознание.

    - За  такие  деньги  можно  купить  новый  этот...  как  его...  отель.  Вот!  Ни  хрена!  Сами вызовем,- у  Малины  родилась  хорошая  мысль.  Вместе  с  ассенизаторами  наводнить отель  прослушкой.  Может,  сюда  захаживают  нужные  люди.

    Хозяин  отеля  оставался  на  своих  позициях.  Заявил,  что  инстоляторы,  которых  вызовет господин  атташе  ничуть  не  лучше  постояльцев,  поставленных  ему  мадам.  И  торг  тут  не   уместен.  Он,  конечно,  подаст  в  суд,  но  сначала  позовёт  полюбоваться  на  происходящее  журналистов  французской  печати  и  иностранцев,  акредитованных  в  Париже.

    Майор  понял — пахнет  не  только  говнецом,  но  и  между-народным  скандалом.  Хотя  вся  международная  политика  Советского  Союза — один  большой  международный  скандал.  Пла- тить  придётся.

    - Мне  нужно  посоветоваться,- важно  заявил  Малина.

    - Через  час  я  обзваниваю  редакции,- сказал  парижский  буржуа  с  бульдожьей  хваткой.- Вам  времени  достаточно?

    - А  пошёл  ты  в  п...у! - не  выдержал дипломат под  прикры-тием.

    - Да,  вполне,  спасибо,- перевела  мадам  Топтыгин.

    - В  противном  случае  я  извещаю  редакции.

    - А  вот  этого  не  надо!- возопил  торговый  атташе  и  сам  перешёл  на  иностранный.- Но пасаран!  Патрия  о  либертата!  Венсареймос!  Гитлер  капут!  Зразумило?

  У  француза  от  такой  тирады  зашевелились  волосы,  аккура-тно  уложенные  на  макушке. Он  знает  несколько  языков.  От  выражений  явно  несёт  сквозь  говно  террористическим  душ-ком

    - Мы  поняли  ваши  условия,- мило  улыбаясь,  перевела  то-варищ  лейтенант  и  любимая  женщина  резидента  мадам  Топ-тыгин.

    В  посольстве  Малина  доложил  происходящее  советнику.  Тот  не  решился  брать  на  себя ответственность  в  таком  серьёзном  вопросе.

    - Бюджет  французской  компартии  или  вашей  нелегальной  сети  за  год,- быстро  просчитал  дипломат.- Ничего  аппетиты  у  француза.

    - У  сутенёра  х..ва,- хмуро  поправил  майор  и  мстительно  добавил.- А  вы  хорошо  информированы  в  наших  делах.

    - Что  остаётся  делать?- пожал  плечами  дипломат. - Три  четверти  наших — ваши.  Я  к  послу.

    - Не  знаете  почему  говнецом  потягивает?- встретил  вопро-сом  советника чрезвычайный  и  полномочный  во  Французс-кой  республике,  шмыгая  носом.

    «Вот  это  политический  нюх!  Где  наши  нагадили,  а  он  чувствует.  Вот  это  школа!»-подумал  советник  и  прежде  чем  ответить,  автоматически  бросил  взгляд  в  сторону  окна.

    - В  наших  делах,- бросил  посол.

    - Что?

    - Говнецом  попахивает.

    «Зубр,  чистейшей  воды,  зубр!»- пронеслось  у  советника.  И  он  доложил  про  дела  и  запашок  в  них  и  от  них.

    - Мне  надо  подумать.  Идите.

    Советник  хотел  сказать,  что  на  думать  времени  не  оста-лось,  но  посланник  уже  отвернулся.

    Посол  соврал.  Чего  тут  думать? Прыгать надо. И  позвонил  по  спецлинии  в  Москву.  

    В  столице  подумали,  но  не  долго.  В  Москве  не  любят  думать  или  думают  потом,  как выкручиваться.  Сейчас,  имен-но,  тот  случай.  Решили — платить.  И  не портить из-за  парти- йного  говна  отношения  с  Д'Эстеном.  Заодно  передали  в  ка-ком  банке  и  с  какого  счёта грести  лопатой.

    Когда  советник  с  подписанными  чеками  подъезжал  к  оте-лю,  около  него  уже  стоял  полицейский  наряд  в  противога-зах.

    Француз  проверил  чеки.

    - Освободите  отель.

    Дипломату  хотелось  заметить,  что  за  отель  оплачено  на  четверо  суток  вперёд.  Однако, он  вовремя  вспомнил,  что  за  этим  гадом  стоит  президент  Французской  республики и  ассе-низаторам,  действительно,  будет  неудобно  работать.

    Освободили  и  отправили  назад  без  всякой  Бастилии,  клад-бища  Пер-Лашез  со  стеной  коммунаров.  О  варьете  Лидо,  бокале  настоящего  шампанского  не  было  теперь  и  речи.  Назад  ехали  без  всякого  шика  с  мыслями  о  туманном  буду-щем.  Для  засранцев  возможны  варианты.  Выговор  с  занесе-нием.  Оставят  на  месте.  Уберут  в  завхозы  пионерлагеря.

    В  суматохе  газовой  атаки  на  Париж   рандеву  резидента  с  Неизвестным  не  состоялось,  но  Поломник,  как  казалось  всё  тому  же  Неизвестному,  мелькал  перед  глазами.  При пересчё-  счёте  голов  на  судне  оказалось,  что  может  и  мелькал,  но  не  сейчас  и  не  здесь. Товарищ  Неизвестный  вылетел  с  лай-нера  к  первому  таксофону. При  этом  несколько  раз  прове-рился  по  системе  Станиславского  и  Немировича-Данченко.  Один  раз  по  Юлиану  Семёнову,  потому  что  пароль  не  ну-жен.  После  трёх  длинных  гудков  трубка  отозвалась.

    - Аллёу-у,..- низкий  женский  голос.

    - Слоны  идут  на  север,- с  тревогой  в  голосе  сообщил  то-варищ  с  засекреченным  званием  на  чистом  русском  языке.

    - Момент,- нежно  пропела  трубка.

    - Шо  тебе?- раздался  в  трубке  мужской  голос  с  характер-ным  хохлятским  выговором..

    - Слоны  идут  на  север!- в  полном  отчаянии  повторил  человек  с  не  запоминающейся  внешностью.

    - Та  то  были  мамонты,- получил  товарищ  Неизвестный  ответ.

    - Я  тринадцать  пятьдесят.

    - Знаю.

    - Откуда?-удивился  человек  без  имени,  отчества,  нарушая  конспирацию  и  регламент  переговоров.

    - Этот  номер  знаете  тильки  вы.  Даже  для  меня  вин — секрет.

    - Чей  это  телефон?- в  горе  спросил  товарищ  Неизвестный.  Провал  неизбежен,  если  уже не  случился.  Он  оглянулся  вокруг.  Пока  за  ним  не  следят.

    - Мий,- ответила  трубка.

    - Паломник  не  вернулся  на  теплоход.

    - Знаю.  Его  вже  ищуть.  Жди  на  месте.

    - Тут,  в  будке  таксофона?!- уточнил  удивлённый  товарищ  с  засекреченным  званием.

    - Ни,  в  каюте.

    - Чьей?

    - Своей.

    Неизвестный  несколько  минут  ещё  прижимал  к  уху  замо-лчавшую  трубку.  Потом  понял, что  сеанс  экстренной  связи  окончен.  Крадучись  вернулся  на  лайнер.

    А  произошло  следующее.  До  того,  как  Иван  Израилевич  Жидоедов  стал  Паломником,  и  ещё  раньше  того,  как  его  двинули  на  партийную  работу,  трудился  в  Уссурийске  инже-нером-механиком  рефрижераторного  депо.  Ушёл  из  него  на  партийную  работу с  тремя  полулитровыми  плоскими  фляга-ми,  выполненными  в  нержавейке.  Две  повторяют форму  ляж-ки,  одна — форму  поясницы.  При  худобе  Жидоедова  выпив-ка  на  нём  совершенно не  заметна.  Поэтому  в  Париже  у  не-го  было.  Когда всё  началось,  Иван  Израилевич  понял — по-ра.  Никто  ни  за  кем  не  следит.  Все  озабоченны  другим.  Выскользнул  через  боковую  дверь  во  двор.  Оттуда  на  ка-кую-то  улочку  с  зелёным  уголком  и  скамейкой.  В  планах  было  купить  плавленный  сырок «Дружба»,  пирожок  с  ливе-ром,  ну,  хотя  бы  с  картошкой.  Пришлось  довольствоваться,  как  его...  круасоном.  С  ним  уговорил  содержимое  фляг.  А  если  больше  не  с  кем?  Проснулся  на  той  же  скамейке  и  не  узнал  её.  Вокруг  темно  и  тихо.  Не  пахнет.  Вернулся  в отель.  Боковая  дверь,  видимо  на  ночь,  закрыта.  Пришлось  обходить.  Портье  встретил  его, словно  возвращенца  с  того  света  или,  как  минимум,  посланца  ада.  Чуть  не  грохнулся  в обморок.  Собрав  в  кулак  последние  силы,  что-то  быстро  заговорил.  Увидел,  что  рюс  его не  понимает,  перешёл  на  язык  имитации  звуков  и  жестов.  Наконец  до  номенклатуры  нижесреднего  уровня  дошло — отряд  не  заметил  потери  бо-йца.  Но  нет  таких  крепостей,  которые  не сдали  большевики.  Нужно  идти  искать  посольство.  Жидоедов  выступил.  В  по-ход.  Его  совершенно  не  смущает,  что  он  не  знает  Парижа.  Грели  остаточные  пары  жидкости  для  омовения  покойников  и  точное  знание,  что  где-то  в  этом  городишке  должно  быть посольство  Советского  Союза.  Сколько  он  шёл  не  знает.  Опять  потянуло  отдохнуть,  но  скамейки  нигде  не  было  вид-но.  Зато  навстречу  попался,  ну,  точно  ребе  биробиджанской  синагоги.  Шляпа,  борода,  сак.  Иван  Израилевич  бросился  к  нему.

    - Ду  рэс  аф  идиш?  (Ты  говоришь  на  идиш?)

    - А  як  же!- последовал  ответ.

    - Ми  эфо  биск  ду?  (Откуда  ты?)

    - Та  с  пид  Одессы.  Ребе  Поляк.  Слышал?

    - Секретарь...  второй  райкома  Жидоедов...  Иван.

    Пожали  друг-другу  руки.

    - Мне  в  посольство  надо.

    - Чьё?

    - Наше.

    - Так  поехали,- и  ребе  Поляк  махнул  рукой,  останавливая  такси.

    Дальнейшее  Иван  Израилевич  помнит  слабо.  В  сидячем  положении  опять  поплыл. 

    А  по  утру,  как  правильно  заметил  товарищ  Шукшин,   они  проснулись.  Не  все  одновременно,  но  тем  не  менее...   Пассажир  каюты  первого  класса  по  правому  борту  встал  со  странным  ощущением,  что  у  него  есть  имя,  отчество,  фамилия  и  даже  воинское  звание.  Евгений  Олегович  Сидор-кин.  Майор,  но  в  отставке.  Потому  что  быть  действитель- ным  майором  после  провала  такой  блестящей  операции  не-возможно.  И  тут  Сидоркина  посетила  простая  и  весьма  продуктивная  мысль — А  была  ли,  вообще,  операция?  Всё  основывалось  на  том,  что  единственная  родственница  Жи-доедова — родная  сестра,  укатила  на  постоянное  место  жи-тельства  в  Израиль.  Правда,  с  мужем.  И  кто  это  решил,  что  Жидоедов — советский  гражданин  еврейской  националь-ности  обязательно  побежит  в  тот Израиль? Второй  секретарь  райкома  КПСС,  конечно,  в  рекламных  целях,  на  глухой  ок-раине  страны  в   дикой  тьмутаракани,  на  границе  с  Китаем,  именуемой  Еврейской  Автономной  Областью.  Да  там  после-дний  жид  умер  двадцать  лет  назад,  но всё-таки  положение...  Была  операция?  Была.  У  нас  всегда  операция.  Побежит  ли  тот  Жидоедов  или  не  побежит?  В  общем,  в  отставку,  на  спокойную  жизнь.  Преподавателем  НВП  в  среднюю  школу  или  начальником отдела  кадров  коммунального  автопредприя-тия,  можно  начальником  охраны  какого-нибудь  мясокомбина-та.  Мясокомбинат — золотое  дно.  Нет,  бриллиантовое!  И  чёрт  с  ним  с  Жидоедовым!

    Майор  Сидоркин  пал  третьей  жертвой  круиза.

    Тот,  который  хрен  с  ним,  открыл  глаза  и  понял,  что  силь-но  перебрал,  но  вчера,  а  сейчас  начались  галлюцинации.  Это  кресло,  холл,  приятный  запах,  чистота  и  главное...  Но-ги  из  коренных  зубов,  высокая  грудь,  осиная  талия,  крутая  задница  и  громадные,  наивные  голубые  глаза,  хлопающие  длинющими  ресницами.  Ай,  как  болит  голова!

    - Агройсер  цурыс!  (Большая  беда!)- проскрипел  Иван  Из-раилевич  и  схватился  за  голову.

    - А-а...  Э-э...  доброе  утро,- сказала  кукла  по-русски,  но  с  акцентом.

    - Какое  на  хрен  доброе!- держась  за  гудящую  чугунным  котлом  голову  возразил  секрета-рь  райкома.- Вы  кто?

    - Лена  Косолапоф.  Выпейте,- красотка  протянула  стакан  с  водой  и  таблетку  на  блюдце.

    - Что  это?

    - Аспирин.

    Жидоедов  мягко  оттолкнул  блюдце.

    - А  огуречного  рассола  нет?  Стаканчик.

    - Выпейте,  я  принесу.

    Иван  Израилевич  мгновенно  проглотил  таблетку.

    - Тащите!- и  на  всякий  случай  представился.- Ваня.

    Лена  Косолапоф,  вертя  задницей  так,  что  у  партийного  Вани  горели  уши,  направилась за обещанным.  Жидоедов  опять  откинулся  в  кресле  и  провалился  в  сон.

    Когда  в  очередной  раз  пришёл  в  себя,  Лена  Косолапоф  опять  была  рядом.  Голова  уже не  болела,  но  была  ещё  не  своя.  Решать  вопросы  идеологического  бытия  на  вверенном участке  ещё  не  способна.

    Красотка  молча  протянула  стакан  с  мутной,  зеленоватой  жидкостью.  Ваня  мгновенно

проглотил  содержимое.

    - Много  укропа  кладёте.

    - Куда?- удивилась  красотка.

    - В  огурцы.

    По  выражению  лица  Лены  Косолапоф  можно  понять,  что  ни  в  огурцы,  ни  на  огурцы  она  ничего  не  кладёт.  По  про-стой  причине.  Нечего  класть.

    - Слушайте,  а  пожрать  у  вас ничего  нет?- в  конец  разду-харился  Ваня.

    - Пошли.

    То  ли  в  столовой,  то  ли  в  кафе  накормили  громадным  шницелем  с  картошкой  фри  и  овощным  салатом.  Налили  стакан  апельсинового  сока,  большую  чашку  кофе  с  солид-ным куском  яблочного  пая.  Хорошо,  что  его  голова  не  мог-ла  соображать,  а  то  мог  случиться идеологический  инфаркт.  Накушавшись,  Ваня  порылся  в  карманах  пиджака.  Достал   спиче- чный  коробок,  обгрыз  спичку  и  с  полной  самоотда-чей  в  своё  удовольствие  длительно  поковырялся  в  зубах.  После  чего,  цыкая  зубом,  достал  пачку  «Волны».

    - Ноу!- поспешно  сказала  Лена  Косолапоф  и  поправилась.- Прошу.  Курите.

    На  столе  лежала  настоящая  красно-белая  пачка  американс-ких  сигарет  «Мальборо»  и  газовая  зажигалка.  Такие  Ваня  Жидоедов  видел  только  в  импортном  французском  кино.

    - Вот  спасибочки!- обрадовался  он  и  удивился,  потому  что  Лена  Косолапоф  тоже  закурила.- Ну  и  правила  у  вас  тут.

    - Что?

    - Ничего.  Так...  Мне  в  Гавр,  на  теплоход  надо.  Хватились  уже,  наверное,  меня.

    - Пошли.

    - Пешком?!

    - Иес,  то  есть  да.

    - В  Гавр?!

    - Ниет.  Тут,  рядом.

    Наконец  товарищ  Жидоедов  Иван  Израилевич  обратил  внимание  на  таблички  с  не  нашими  буквами  и  словами,  на  звёздно-полосатые  флаги  и  флажки  повсюду.

    - Это  что  такое  у  вас  происходит?-строго,  тоном  не  пред-вещающего  ничего  хорошего спросил  секретарь  биробиджан-ского  сельского  райкома. 

    - Что  происходит?- не  поняла  красотка.

    - Почему  вражеская  агитация  кругом?

    - Почему  вражеская?

    - Флаги,  американские...  надписи  по-французски.

    - По-английски,  а  флаги  моей  страны!- гордо  ответила  красотка  таким  тоном,  что  вовсе перестала  быть  похожей  на  куклу.

    - К-к-как?!- спросил  Жидоедов  И.И,  остановился  и  схвати-лся  рукой  за  стену.  Идеологический  инфаркт  уже  случился.  На  подходе  обычный  инсульт.- Эта  американская  посольст-ва?

    - Иес.  Юнайтед  Стейс  оф  Америка.

    - Ой,  мама  моя  родная!- и  сполз  по  стене  на  пол.  

    Как  оказалось,  не  товарищ,  а  мисс  Косолапов  мгновенно  сунула  ему  под  язык  таблетку.  Что-то  впрыснула  из  тюбика  с  аэрозолем  в  ухо.  Товарищ  Ваня  ожил.

    - Уйди  от  меня  предатель  родины!- заорал  он.

    - Почему  предатель?- спокойно  поинтересовалась  мисс  Ко-солапов.

    - Как  ты  русская  могла  тут  оказаться?

    - Я — американка.  Мои  предки  поселились  в  Америке  две-сти  лет  назад.

    - Староверы?- догадался  Жидоедов,  читавший  роман  «Пётр  I”  Алексея  Толстого.

    - Да.

    - С  Аляски?

    - Денвер,  штат  Корлорадо.

    - Ты  из  ЦРУ?- начал  фамильярничать  от  горя  номенклату-рный  товарищ.

    - Что  такое?

    - Ваша  разведка.  Ленгли.

    - Нет,- мисс  Косолапов  рассмеялась.- Я  врач  посольства.  Просто  знаю  русский  язык,  а  ты не  знаешь  английского.  Почему?

    - У  меня  высшее  образование  по  английскому  языку  полу-ченное  в  результате  халявного экзамена  на  третьем  курсе  института!- гордо  заявил  Ваня.  Знай  наших.  У  советских  собственная  гордость.  Хоть  и  не  знает  языка,  но  имеет  по  нему  высшее  образование.

    - Что?- не  поняла  абракадабры  врач.

    - Не  важно.  Куда  меня  сейчас?  В  камеру?

    - Э-э-э,- вопросительно  протянула  мисс  Косолапов  и  непо-нимающе  уставилась  на  Жидоедова.

    - В  тюрьму?

    - Какую?  Французскую?

    Непонимание  двух  миров  и  систем  доходило  до  апогея  и  они пришли,  если  не  к  соглашению,  то  к  нужной  двери.

    Всё  дело  в  том,  что  ЦРУ  к  стыду  своему  не  знало,  что  в  советской  глухомани  есть  еврей — секретарь   райкома.  Не  первый,  но  всё-таки.  Поэтому  никаких  действий  в  отноше-нии  его  не  планировалось.  В  целом  он  был  не  интересен  ни  в  одном  из  планов  разведке. Но  раз  уж  ребе  Сол  Поляк — представитель  «Джойта»  и  американский  гражданин  при-волок  его,  по-своему,  поняв  словосочетание  «наше  посольс-тво»,  решили  с  ним  поговорить. За  столом  сидит  черновиц-кий  выкидыш  Сем  Штанишки — ныне  ответственный  сотру-дник  европейской  резидентуры.  После  реверансов  с  предс-тавлениями  и  требованием  секретаря  пусть  и  второго  рай-кома  КПСС  вернуть  его  на  место  откуда  взяли,  то  есть  на  теплоход  в Гавр.  Штанишки  только  спросил:

    - Вы  представляете,  что  вас  ждёт?

    В  ответ  товарищ  Жидоедов  И. И.  понёс  такую  идеологи-ческую  ахинею,  что  Сол  Штанишки  громко  икнул  от  нео-жиданности.

    - ОК,  я  звоню  русским.  Пусть  за  вами  вылают  машину,- спокойно  сказал  ответственный  сотрудник  европейской  резидентуры.

    - Серьёзно?- растеряно  спросил  боец  идеологического  фро-нта,  ожидавший  многочасовых  допросов  и пыток.

    - Зачем  вы  нам,- пожал  плечами  Штанишки.

    Неожиданно  Иван  Израилевич  Жидоедов  начал  нормально  мыслить.  Что  его  ждёт  после  довольно  приятного  пребыва-ния  в  посольстве  США.  Снимут  с  идеологической  работы.  Он  не  сможет  получить  работу  более-менее  соответствую-ющую диплому  на  одной  шестой  части  мировой  суши.  В  общем,  предъявить  ему  нечего,  но  шпионом  считать  будут,  хотя  не  выдал  содержания  закрытых  писем  ЦК КПСС  и  схемы  посевной  кампании  района.  И  на  кой  американцам тот  план,  когда  СССР  живёт  на  канадском  зерне.  Ваня  тя-жело  вздохнул.  Выхода  нет.  Хорошо,  что  развёлся  не  по  своей  инициативе.  Бывшую  жену  не  тронут.

    - Не  надо  звонить.  Только  в  Израиль  не  поеду.  У  меня  там  сестра.  Стерва  страшная.

    Сем  Штанишки  понимающе  кивнул,  мол,  не  кажи  кума  у  самой  муж  пьяница.  После чего  положил  перед  Жидоедовым  чистый  лист  бумагу  и  ручку.

    - Пишите.  Буду  диктовать.

    - Я  не  знаю  английский.

    - Пишите  на  русском,  но  без  ошибок.

    Капитан  Боцман  получил  в  Гавре  радиограмму  следую-щего  содержанрия — Связи  изменением  рейсового  план-задания  переход  ленинград  без  заходов  инпорты  добунке-ровка  не-обходимости  любом  советском  порту  вашему  выбо-ру.

     Ленинград  встретил  пасмурно.  Швартовались  под  морося-щим  дождиком.  Нужно  судно  готовить  к  обратному  перехо-ду.  Через  сутки  на  борт  поднимутся  новые,  уже  обычные,  прошедшие  все  проверки  туристы.

  

   Большой Тель-Авив  2014 год.